Конкурс

Г. КОЗЛОВ



КОНКУРС

ТРАГИКОМЕДИЯ

Действие происходит в наше время. Жюри подводит итоги конкурса драматургических произведений.

Действующие лица

Борис Исаакович – руководитель литературной части
Аркадий Александрович – режиссер
Иван Вильямович – сценарист
Маргарита Максимовна – артистка
Эраст Гаврилович – критик
Лука Остапович – чиновник


Кабинет режиссера. Аркадий Александрович разговаривает по телефону. Входит Иван Вильямович. Аркадий Александрович завершает разговор.

Иван Вильямович. Здравствуй, Аркадий Александрович.
Аркадий Александрович. Привет, дорогой Иван Вильямович! Как жив?
Иван Вильямович. Это ты из вежливости или в самом деле хочешь узнать, как благоденствует сценарист, пьесы которого никто не ставит?
Аркадий Александрович. Думаешь, жизнь главного режиссера театра, в который не ходят, легче? (Смеется.)
Иван Вильямович. А ты не пробовал ставить значимые пьесы? Может, наша жизнь и войдет в колею.
Аркадий Александрович. Напиши чего-нибудь забойное, тогда и попробую.
Входит Лука Остапович.
Лука Остапович. Здравствуйте, творцы!
Аркадий Александрович. Приветствую вас – представителя власти.
Иван Вильямович. Примите и от меня наилучшие пожелания в регуляции региональной культуры.
Аркадий Александрович. Когда же, наконец, получим средства на ремонт крыши? Когда все зальет и придется делать капремонт? Вместо пары сотен тысяч потребуются миллионы?
Иван Вильямович. Не раньше. Для них выделять столь ничтожную сумму – это все равно что тебе поставить пятиминутную пьесу, которая не принесет сборов. (Смеется.)
Лука Остапович. Чиновника может обидеть каждый.
Вы же знаете, что бюджетные средства пошли на реконструкцию Большого и Мариинки.
Аркадий Александрович. За эти деньги можно было все театры страны реконструировать.
Лука Остапович. Большой и Мариинка – это фасад страны, наша гордость, как Олимпиада и Чемпионат мира. Так во все времена было. Цари построили Зимний дворец, Петергоф, Павловский, Пушкинский, Гатчинский дворцы. Они до сих пор работают на благо страны. А если бы вместо этого реконструировали пусть даже сотню городов, кто бы сейчас вспомнил и оценил?
Аркадий Александрович. Если бы крышу зачинили, рассыпавшийся паркет и проваленные кресла в зале сменили, многие бы оценили.
Лука Остапович. Мыслить нужно в государственном масштабе. А деньги на крышу найдем. Губернатор обещал.
Аркадий Александрович. Не первый год служу.
Входит Эраст Гаврилович.
Эраст Гаврилович. Разрешите приветствовать честную компанию.
Аркадий Александрович. Судя по твоим рецензиям – компания бездарей и проходимцев. (Смеется.)
Эраст Гаврилович. Должен же я привлечь внимание к театру. Если хвалить вашу работу, то кто к вам пойдет?
Аркадий Александрович. Может, недостаточно ругаешь, ходят-то плоховато.
Эраст Гаврилович. Приложу все силы.
Аркадий Александрович. Ты и так нас обосрал с головы до ног. Зритель нос воротит.
Эраст Гаврилович. Хорошие рецензии дорого стоят. (Смеется.)
Иван Вильямович. Быстро ты включился в рыночные отношения.
Входит Борис Исаакович.
Борис Исаакович. Приветствую. Смотрю, все в сборе.
Аркадий Александрович. Все, кроме нашего украшения.
Борис Исаакович. Ну рассчитывать, что Маргоша придет к началу не приходится. Давайте начинать.
Борис Исаакович садится во главу стола.
Борис Исаакович. Надеюсь, сегодня не засидимся. Аркадий, у тебя уже сложилось мнение?
Аркадий Александрович. Да, но я с ним не согласен. (Смеется.)
Эраст Гаврилович. Я вот на досуге посмотрел наши прежние решения и не смог выявить принципы отбора пьес. Может, кратко сформулируем суть нашего подхода, требования. Тогда и решение легче принять.
Борис Исаакович. Тебе бы все критиковать! Требований два: пьеса должна давать кассу, и чтобы Лука Остапович меня за нее не снял с должности. (Смеется.)
Эраст Гаврилович. Это фактически одно требование. Будут деньги – договоритесь. (Смеется.)
Вот только критерий этот трудно применить на конкурсе. Предсказать успех не так просто. Нужно найти приметы на ранних подступах к сцене.
Аркадий Александрович. Давайте посмотрим, на какие пьесы сейчас идет зритель.
Иван Вильямович. Я намедни к этому проявил интерес. Классика прошлых веков уверенно держит лидерство.
Эраст Гаврилович. Это не удивительно. Возьмите «Ревизора». Казнокрадство, авантюризм, подхалимаж – в России вечные темы.
Аркадий Александрович. А «Горе от ума»? По отцу и сыну честь! Разве не актуально?!
Иван Вильямович. Не только сыну, но и дочке, жене и более отдаленным родственникам.
Все смеются, кроме Петра Ивановича.
Лука Остапович. Это что вы имеете ввиду?
Иван Вильямович. Исключительно региональный уровень, не выше.
Лука Остапович. Наш?
Иван Вильямович. Ну что вы? Соседский.
Эраст Гаврилович. Не в бровь, а в глаз. Также как и Салтыков-Щедрин. Поэтому и его не ставят. А Чехова – пожалуйста. Хоть «Чайку», хоть «Дядю Ваню».
Иван Вильямович. А вот пьесы советского периода почти все развеялись во времени. Ни Погодина, ни Арбузова, ни Штейна, ни Сафронова не встретишь.
Вот ведь какая любопытная штука: советские фильмы у зрителя в почете, а пьесы – в забвении.
Эраст Гаврилович. И тут ничего удивительного: помните, Ильич говорил, что кино – важнейшее из искусств. Поэтому во времена Союза снимали ежегодно сотни фильмов, а до сегодняшнего дня дожили десятки. Остальные в отвале, как и пьесы, коих было поставлено много меньше. Простая арифметика.
Аркадий Александрович. Думаю, тут не только в арифметике дело. Во-первых, кино тематически шире. Во-вторых, фильм показать – не спектакль поставить.
Эраст Гаврилович. Если судить по классике, успех спектакля – это глубокая трагедийная драматургия или безудержное увеселение.
Иван Вильямович. У нас была революционная драматургия. Куда уж трагедийней?
Эраст Гаврилович. Сейчас не сезон. Может, еще оживет.
Аркадий Александрович. Современного зрителя нужно поразить, тогда он придет.
Входит Маргарита Максимовна.
Маргарита Максимовна. Здравствуйте, друзья. Надеюсь, вы уже все решили, и мне осталось только присоединиться к вашему мнению?
Борис Исаакович. Нет, мадам, сегодня вы пришли слишком рано. Эраст Гаврилович навязал нам дискуссию, и что примечательно, лишь только Аркадий заметил, что мы должны поразить зрителя, тут вы и вошли в ослепительном виде.
Эраст Гаврилович. Вот-вот! Поразить зрителя можно по-разному, в том числе самым естественным способом – обнаженной красотой. Вы просто неотразимы на сцене.
А вам нравится играть раздетой?
Маргарита Максимовна. Это пикантно. Главное, чтобы зрителю нравилось.
Аркадий Александрович. А что же вы сегодня пришли одетой? Нам бы наверняка понравилось.
Маргарита Максимовна. Решила продемонстрировать новое платье.
А если на то пошло, давайте в следующий раз соберемся в нудистском стиле. Мне тоже любопытно на вас взглянуть.
Аркадий Александрович. Пожалуй, так массово не стоит. Лучше сделать индивидуально.
Маргарита Максимовна. Вам ли о том беспокоиться?
Все смеются.
Эраст Гаврилович. А мат вас не травмирует?
Маргарита Максимовна. А вы без него обходитесь? Послушайте речь на улице.
Эраст Гаврилович. Театр и поспособствовал. Теперь даже девушки открыто используют срамные слова на улице и в транспорте.
Лука Остапович. Матерящаяся девица, на мой взгляд, – легкодоступная женщина. Через речь идет упадок нравов.
Аркадий Александрович. Вам, конечно, виднее, но упадок нравов большей частью идет от самой нашей жизни.
Лука Остапович. Театр ее часть.
Аркадий Александрович. Ничтожная.
Эраст Гаврилович. Это как себя поставить.
Лука Остапович. На мой взгляд, сексуальная распущенность – это признак загнивания. Сначала артисты, потом и зрители начнут ходить голыми. Без таинства нет влечения.
Вот вы, Маргарита Максимовна, с таким шикарным декольте выглядите привлекательнее, чем без платья.
Маргарита Максимовна. Очень сомнительный комплимент.
Однако не знала, что вы посещаете мои спектакли.
Аркадий Александрович. Спорное утверждение. Я бы с вами, Лука Остапович, не согласился. (Смеется.)
Иван Вильямович. Давайте сравним, чтобы снять возникшую контроверзу. (Смеется.)
Маргарита Максимовна. Я смотрю, без меня вас занесло далеко от конкурса.
Борис Исаакович. Действительно, давайте по делу.
Иван Вильямович. Я полистал пьесы. Много негатива о нашей прежней жизни. Я считаю, что чернить свою историю – это все равно что мать родную позорить. Как можно взрастить на этом пламенных патриотов?
Аркадий Александрович. Я согласен. Такие пьесы не должны быть победителями.
Эраст Гаврилович. Хочу еще обратить ваше внимание на взрывной характер драматургии. Вдумайтесь, ежегодно на наш конкурс поступает больше тысячи пьес.
Борис Исаакович. Народ талантлив, что тут сделаешь?
Иван Вильямович. Главное, барьеров нет на пути драматургов. Если у бизнеса снять путы, то и там случился бы похожий бум.
Лука Остапович. Что толку, что пьесы пишут все кому не лень и как попало. Драматургия – один из самых сложных литературных жанров. Здесь масса требований: завязка, интрига, развязка. А что мы имеем? Многие, извините за выражение, произведения – абсолютная дрянь, совершенно не подходят для сцены.
Борис Исаакович. Поражен вашим знанием предмета. Но, на мой взгляд, пусть лучше пишут плохие пьесы, чем пьянствуют и хулиганят. Вам как представителю власти не к лицу возводить хулу на народ.
Аркадий Александрович. А как власть относится к театру?! Раньше ограничивали из политических и нравственных соображений, но театры были в порядке. А сейчас даже в областном крыша течет. Скоро зонты зрителям выдавать придется.
Иван Вильямович. Мне представляется, что массовое увлечение людей драматургией дает очень интересный и богатый материал для анализа психосоциального облика нашего общества. У нас в коллекции больше восьми тысяч пьес почти трех тысяч авторов. Больше нигде в мире нет столь богатого гербария.
Аркадий Александрович. Но реально пригодных для постановки пьес совсем немного.
Иван Вильямович. Смотрите, большинство пьес написано людьми дела: инженерами, врачами, учителями, военными. Конечно, они не владеют нужными драматургическими навыками, но они дают профессионально выверенный материал, который можно и нужно использовать.
Эраст Гаврилович. Позаимствовать, мягко говоря.
Иван Вильямович. Ну, зачем? Воплотить в соавторстве. Усовершенствовать интригу, выправить диалоги, насыпать привлекалок в виде остроумных шуток и крылатых фраз типа «Наши люди в булочную на такси не ездят!».
Эраст Гаврилович. Тебе и карты в руки.
Аркадий Александрович. Послушайте, а может, нам конкурс по колбасе или ботинкам объявить? Представляете, какой размах, какая польза?
Иван Вильямович. Двести пятьдесят колбасин в квартал. Заживем!
Эраст Гаврилович. Боюсь, не сработает. Мы привыкли мечтать о славе, лежа на печи.
Аркадий Александрович. Пьесу написать – это тоже не просто.
Эраст Гаврилович. Это если настоящую.
Давайте подумаем, каково же современное предназначение театра? За счет чего он может сохраниться в информационную эпоху?
Борис Исаакович. Театр - живое общение, его никакой интернет не заменит.
Эраст Гаврилович. Между живым и неживым грань стирается.
Маргарита Максимовна. Это как?
Эраст Гаврилович. Извините, Маргарита Максимовна. Женщин, а тем более вас, я ни в коем случае не имел в виду.
Иван Вильямович. Есть два предназначения театра: воспитывать или угождать. Угождать много проще. Но это не путь. Нужно звать, воодушевлять.
Борис Исаакович. Куда? На баррикады?
Лука Остапович. Давайте без перебора.
Эраст Гаврилович. Безопаснее и выгоднее угождать власти. Поднимать второстепенные проблемы. Говорить эзоповским языком.
Иван Вильямович. На этом и зиждилась драматургия прошлых лет. Потому и канула в Лету.
Аркадий Александрович. Чтобы зрителю было интересно, нужно дать возможность артисту показать себя во всей красе.
Эраст Гаврилович. Маргарите Максимовне удается это в лучшем виде. (Смеется.)
Маргарита Максимовна. Сколько можно. Смените тему для шуток.
Борис Исаакович. Сейчас артисты зарабатывают не в театре, а в сериалах. Театральный артист беден, как церковная мышь.
Иван Вильямович. Сценарии большинства сериалов накручены профессионально, но довольно хрестоматийны. Успех дела достигается киноэффектами, стрельбой, убийствами. Ну и артисты, операторы, как правило, неплохи.
Эраст Гаврилович. В театр тоже приходит современная техника. Скоро декорации будут на светоэффекте.
Аркадий Александрович. Потом и артисты. Конечно, за исключением женщин. (Улыбается в сторону Маргариты Максимовны.)
Борис Исаакович. А там и зрителей заменят роботы. Уже и название придумали – киберлоги.
Эраст Гаврилович. И драматурги. К этому все и идет, судя по некоторым конкурсным пьесам.
Иван Вильямович. А вот критиков не заменить, таких злобных компьютеров не бывает. (Смеется.)
Борис Исаакович. А как, по твоему мнению, есть в этот раз достойные работы?
Иван Вильямович. Классиком никому не высветлиться. Несколько работ можно поставить на региональной сцене.
Борис Исаакович. Ты, я смотрю, делишь театры на столичные и региональные.
Иван Вильямович. Не я делю. Жизнь разделила. В Москве театров и артистов больше, чем в оставшейся стране. Там задается стиль и мода. Мечта всех артистов – туда перебазироваться.
Маргарита Максимовна. Как бы эта мода вообще не погубила театр. Классиков извратили до неузнаваемости. Современные спектакли – бред сумасшедшего.
Аркадий Александрович. Дорогая Маргарита Максимовна, будьте снисходительнее. Все новое всегда считали безумием.
Маргарита Максимовна. Попса правит бал. Телевидение рекламирует и облизывает ее со всех сторон.
Эраст Гаврилович. Глубоко разделяю! Вон, конкурс Чайковского по каналу культуры показывали всего по часу в блиц-режиме. А это высочайшее искусство. Конкурс – гордость страны, ее визитка. Ничуть ни меньше Олимпиады.
Борис Исаакович. Уважаемый Эраст Гаврилович, прошу вас соблюдать политическую корректность. (Смеется.)
Мы когда-нибудь вернемся к нашему конкурсу?
Иван Вильямович. Мы разогреваемся для принятия решения.
Борис Исаакович. Как бы не перегреться. Аркадий, как будем голосовать?
Аркадий Александрович. Давайте, каждый выделит лучшие пьесы. Просуммируем результаты и оставим пять лучших. Из них и выберем.
Иван Вильямович. По сколько штук экстрагировать?
Аркадий Александрович. Сколько найдете нужным.
Борис Исаакович. Все согласны?
Все дружно кивают.
Эраст Гаврилович. Хорошо бы перед финальным голосованием каждую детально обсудить.
Борис Исаакович. Только по-деловому, иначе сегодня не кончим. Списки пьес у всех?
Иван Вильямович. Напрасно опасаешься обширной дискуссии. Я прикинул: у нас триста пьес в среднем объемом по тридцать страниц мелким шрифтом. В книжном исчислении это собрание сочинений Льва Толстого. Кому это под силу прочесть в свободное от работы время?
Аркадий Александрович. У нас было три месяца.
Маргарита Максимовна. Жизнь такая динамичная, что уже не помнишь, что было на прошлой неделе.
Борис Исаакович. Нужно записывать.
Маргарита Максимовна. Записывать опасно, может муж прочесть. (Смеется.)
Борис Исаакович. Я имел в виду не личную жизнь, а впечатления от прочитанного.
Как же голосовать, не читая?
Аркадий Александрович. Я думаю, люди опытные. Все полистали. У меня, например, правило: я читаю до первой чуши или нелепости. Иногда достаточно одной страницы. Это радикально ускоряет процесс.
Эраст Гаврилович. Хороший метод. Я тоже мало кого могу прочитать с макушки до пят. Большинство пьес перед сном хорошо полистать.
Борис Исаакович. Переходим к делу.
Маргарита Максимовна. В следующий раз хорошо бы в списки сведения об авторах добавить.
Эраст Гаврилович. Это зачем?
Иван Вильямович. Чтобы можно было договариваться с авторами. (Смеется.)
 Кое-кто готов вступить в деловые отношения.
Маргарита Максимовна (назидательно). Чтобы по ошибке твои выдающиеся пьесы не отметить.
Кстати сколько их у тебя в этот раз?
Иван Вильямович. Не удосужился вовсе.
Лука Остапович. У меня только просьба: давайте без чернухи.
Эраст Гаврилович. Ага, славить и целовать…в задницу.

 Картина вторая
Все собрались за столом.
Борис Исаакович. Аркадий, подбил бабки?
Аркадий Александрович. Да. Арифметика – наука простая.
Борис Исаакович. И что получилось?
Аркадий Александрович. Как договаривались, пять пьес выделил. Вот, списочек.
Раздает бумажки.
Борис Исаакович. Как они здесь расположены?
Аркадий Александрович. В порядке набранных голосов. Это числа справа.
Борис Исаакович. Явных лидеров не видно. Давайте обсуждать.
Эраст Гаврилович. Я в этом списке нашел только одну пьесу, за которую голосовал. Ее и поддерживаю. Она под номером один. Про науку.
Борис Исаакович. По остальным можете сказать?
Эраст Гаврилович. Четвертый номер, на мой взгляд, не годится. Там что офицер, что барышня говорят одинаково. Я люблю пьесы, которые можно читать, не глядя на имена персонажей. К тому же – фэнтези.
Борис Исаакович. Давайте не перескакивать. Пойдем по порядку.
Эраст Гаврилович. Молодежная тема – номер два. Актуальна, слог хороший, интересно, интрига крутая, но полная безысходность. От таких спектаклей у зрителей может депрессия начаться. Лечить придется. Сделал хотя бы открытый конец, что ли.
Иван Вильямович. Я голосовал за эту пьесу. Нужно правду обнажать, пусть даже гротесково. Образы убедительные, действие динамичное. Есть посыл, перипетия и коллизии. Видно, что пьеса написана с пониманием дела, профессионально.
Аркадий Александрович. Я бы такую ставить поостерегся. В конце удавиться хочется.
Борис Исаакович. Но два-то голоса она набрала.
Маргарита Максимовна. Это я за нее проголосовала, но не знала, что там конец такой печальный.
Лука Остапович. Да это вообще диссидентство. Нельзя подрывать веру людей в будущее, в справедливость.
Иван Вильямович. Это вы правильно сказали про справедливость. Только подорвал ее не автор, а до него, причем очень сильно. Он лишь обнажил безжалостно.
Лука Остапович. Справедливых обществ пока не придумали. При социализме тоже не было.
Иван Вильямович. Это все отговорки. Вы не хуже меня понимаете, что все определяется масштабом бедствия.
Борис Исаакович. Вижу, мнения разделились.
Что по остальным соискателям?
Иван Вильямович. Первый номер, действительно, интересно, но слишком много научных терминов, зрителя введет в штопор.
Аркадий Александрович. Я тоже голосовал за нее. Заумного нет, а терминология тут неизбежна, без нее не передать дух науки.
Маргарита Максимовна. Это как мат для артистов. (Смеется.)
Мне начало понравилось. Есть привлекательные женские роли.
Борис Исаакович. Это важный аргумент. (Смеется.)
Иван Вильямович. У нас, действительно, давно не было пьес с положительными героями. Здесь уйма. Женщины все писаные красавицы. Мужики от них с ума сходят. Один даже Родину продал. Автору хорошо бы зайти в научную лабораторию и взглянуть на тамошних красавиц.
Маргарита Максимовна. Женщины все красивы, а в пьесах и должны быть прекрасны. А три красавиц – это благодатная почва для интриг.
Или, может, вы предпочитаете страшных, неряшливых и больных?
Да таких и артисток не сыщешь.
Эраст Гаврилович. Ну, это вы чересчур добры к коллегам по цеху!
Все смеются.
Борис Исаакович. Меня настораживает, что все положительные герои! Это как?
Аркадий Александрович. Поскольку автору удалось написать без банальностей, то неплохо. К тому же один Родину-то продал. (Смеется.)
Иван Вильямович. А вас не смущает хеппи-энд? В науке сейчас полный тарарам. Народ не поверит.
Борис Исаакович. Ладно, пойдем дальше. Четвертый номер?
Эраст Гаврилович. Я не любитель фэнтези. Это скорее для кино, чем для сцены.
Маргарита Максимовна. А мне понравилось.
Борис Исаакович. Начало или женская роль? (Смеется.)
Маргарита Максимовна. Название!
Борис Исаакович. Не далеко зашла.
Все смеются.
Борис Исаакович. Так, еще.
Иван Вильямович. Увлекательно, но я тоже не думаю, что это первое место.
Борис Исаакович. Пятый номер.
Аркадий Александрович. Украинская тема мне представляется преждевременной.
Иван Вильямович. Написано на предельном нерве, убедительно.
Эраст Гаврилович. Я тоже считаю, что лучше ситуацию не нагнетать. Шансов на благоприятный исход с соседями немного, но все же они есть.
Маргарита Максимовна. Я бы в таком спектакле играть не стала.
Аркадий Александрович. Даже в обнаженном виде?
Маргарита Максимовна. Хватит уже!
Борис Исаакович. Ну что? Если других мнений нет, давайте проголосуем.
Эраст Гаврилович. Подождите, мы же третью пьесу не обсудили.
Маргарита Максимовна. Если ты за нее проголосовал, какой разговор?
Аркадий Александрович. Это я за нее. Впервые вижу пьесу о работе чиновников. В народе о них устойчивое негативное мнение. Пьеса может вызвать интерес именно диссонансом с ним.
Ее вполне можно поставить.
Иван Вильямович. Заместитель министра – просто ангел во плоти. Только и осталось, что канонизировать. Нужно контрастировать. Без этого зритель не примет.
Эраст Гаврилович. Что же мы все за людей решаем? Положительные герои народу нужны.
Маргарита Максимовна. А женские образы есть?
Эраст Гаврилович. Да, и тоже высокой пробы. Ни много ни мало – заместитель министра.
Маргарита Максимовна. Жалко, не знала, а то бы точно проголосовала.
Борис Исаакович. А вы что скажете, Лука Остапович?
Лука Остапович. Я, как назло, пьесу упустил. Нужно взглянуть.
Эраст Гаврилович. Не извольте беспокоиться, там все правдиво, и взяточники есть. (Смеется.)
Лука Остапович. Тогда воздержусь.
Иван Вильямович. Чего вы опасаетесь, сейчас это в струе. Вам ли не знать? (Смеется.)
Лука Остапович. У меня привычка: не поддерживать без ознакомления.
Эраст Гаврилович. Кто же вам воспрепятствовал?
Лука Остапович. Говорили же, что двадцать томов. Я домой прихожу к ночи, в выходные даже газеты не читаю от усталости.
Иван Вильямович. Это вы зря. Обычно в выходные все неожиданное во власти и происходит.
Эраст Гаврилович. Как же вы голосовали, если ни одну пьесу не открыли?
Лука Остапович. Меня подчиненные сориентировали на поддержку местных авторов.
Борис Исаакович. Итак, двое, как видно, всерьез с материалом не знакомились. Есть ли смысл им дальше голосовать?
Лука Остапович. А вы сами?
Борис Исаакович (уклончиво). Я председатель жюри и не должен оказывать влияние на свободу волеизъявления членов жюри.
Лука Остапович. Иными словами, нас трое не в теме.
Маргарита Максимовна. Пусть и голосуют Аркадий, Иван и Эраст Гаврилович.
Борис Исаакович. Можно прерваться до вечера, всем ознакомиться с пьесами.
Маргарита Максимовна. Вот еще! Вечером у меня спектакль.
Борис Исаакович. Тогда голосуйте втроем. Быстрее договоритесь.
Давайте не будем им мешать. Пойдемте ко мне, я вас кофейком с коньячком побалую.
Борис Исаакович, Маргарита Максимовна, и Лука Остапович уходят.
Аркадий Александрович. Ну что, начнем?
Итак, из пяти нужно выбрать одну.
Эраст Гаврилович. Давайте сначала уберем две, а потом уже самым внимательным образом рассмотрим три оставшихся.
Иван Вильямович. Конструктивно!
Аркадий Александрович. Я бы убрал украинскую тему. Это кровоточащая рана. Пока не заживет, лучше не трогать.
Эраст Гаврилович. Согласен.
Иван Вильямович. Мой голос уже ничего не решает, да и спорить воздержусь.
Аркадий Александрович. Теперь о фэнтези. Написана увлекательно. Народ чудеса любит. Зал пустовать не будет, но технически поставить затруднительно.
Эраст Гаврилович. Она не имеет серьезной социальной значимости. Народ нужно отводить от чудес к реальной деятельности. А то сплошные экстрасенсы, предсказатели и гороскопы.
Иван Вильямович. В общем, с Эрастом согласен. Пропагандировать несбыточное не стоит.
Аркадий Александрович. Таким образом, осталось три. Про науку, министерство и молодежь. С чего начнем и чем кончим?
Эраст Гаврилович. Давайте с министерства. Тема, бесспорно, оригинальна. Написано познавательно и при этом изящно. Работу министерств мало кто представляет, а тут раскрыто. Это «во здравие». Теперь «за упокой». Герой идеализирован. Один сражается с целой системой и побеждает.
Иван Вильямович. Насчет победы еще бабушка надвое сказала. Конец-то открытый.
Меня в пьесе смущает карикатурный образ другого зама.
Аркадий Александрович. Это как раз то, что нужно. Очень оживляет. Публике понравится.
Эраст Гаврилович. Какой основной посыл? Что автор хочет преподнести зрителю?
Иван Вильямович. Что есть порядочные люди в министерствах. Не все так плохо, как представляют чиновников.
Аркадий Александрович. Скорее герой выглядит как исключение. Работа министерств мало кого удовлетворяет. К примеру, их прогнозы в области экономики хуже прогнозов погоды. Если министр финансов говорит, что рубль будет укрепляться, то нужно срочно его менять на доллары. За свои слова никто не отвечает.
Иван Вильямович. Есть такой момент.
Аркадий Александрович. Давайте попробуем сопоставить с другими претендентами.
Следующая – «наука». Мы уже ее подробно обсудили. Есть что добавить?
Эраст Гаврилович. Я ее поддерживаю. Читается на одном дыхании. Тему считаю актуальной. Науку нужно пропагандировать, чтобы в нее стремилась талантливая молодежь.
Иван Вильямович. Школьники спектакли посещают редко, а если пропагандировать, то среди них. Пенсионеров в науке хватает. Средний возраст в Российской академии наук шестьдесят годиков.
Эраст Гаврилович. Родители ходят, это важно.
Аркадий Александрович. Кто из молодежи сейчас слушает родителей? Разве что самых продвинутых.
Иван Вильямович. Не буду отрицать, что написано живо. Действие развивается стремительно, непредсказуемо. Кульминация убедительна. Иными словами, в литературном плане не придерешься.
Вот молодежь насмотрелась и прямиком в науку. А там развал и разруха. Долго она там задержится?
Нечего создавать иллюзии. Проблемы нужно не маскировать, а выпячивать. Да, на наркоманов смотреть тяжело, но после спектакля родители обратят на детей пристальное внимание. Глядишь, несколько и спасем.
Аркадий Александрович. Такие пьесы назидательные нужны, но зрителей на них не соберешь. А наука показана без иллюзий. Люди борются за жизнь и побеждают. Этот пример не менее важный. А то что пьеса веселая, так это только в плюс. Шутки только подавай.
Иван Вильямович. В угоду зрителю работать легче всего.
Эраст Гаврилович. Зритель – покупатель товара. Все должно быть ориентировано на его интерес.
Иван Вильямович. Ты же сам меня нещадно критиковал за приземленность, мещанство.
Эраст Гаврилович. В науке какая приземленность? Какое мещанство? А ты посмотри на образы. В женщину я вообще влюбился.
Иван Вильямович. То-то тебя так зацепило. Впервые вижу, чтобы что-то так активно хвалил.
Аркадий Александрович. Честно говоря, я бы министерство выше наркоманов поставил. Материал свежий, не избитый. Не то что эти ужасы.
Иван Вильямович (саркастически). Может, ее на первое место порекомендуешь?
Аркадий Александрович. А что?
Иван Вильямович. А то, что опять обманка. Пусть красивая, привлекательная, но обманка. Нельзя идти по этому пути. Страна в опасности! А мы все водевили!
Аркадий Александрович. От чернухи уже уши вянут, глаза тускнеют. Зарубежные комедии ставим, а своих нет и в помине. При твоем подходе и не будет. Дело дошло до того, что пьесы про кладбища и крематории на марше.
С твоей подачи дали первое место.
Иван Вильямович. Скажи, неубедительно написана?!
Аркадий Александрович. Только печей да могил на сцене и не хватает! Нужно хотя бы чередовать. Мы своими решениями сценаристов и ориентируем на мрак и уныние. Соревнуются в беспросветности.
Иван Вильямович. Чего уж министерство воспевать, давай, про президента оду поставим.
Аркадий Александрович. Опустись на землю. Надо что-то решать.
Иван Вильямович. Прежде чем в науку людей звать, надо там порядок навести: купить новые приборы, зарплаты повысить. А то профессор получает в двадцать раз меньше директора завода или начальника главка.
Эраст Гаврилович. Главков давно нет.
Иван Вильямович. Какая разница? Так и с министерством. Прежде чем славить, нужно добиться реальной пользы для страны.
Эраст Гаврилович. С наркоманами добились! Бизнес очень крутой.
Аркадий Александрович. Поставить такой спектакль нетрудно, но душа не лежит.
Иван Вильямович. Душа и не должна покоиться, когда столько молодых людей гибнет. Нет у нас более актуальной темы! Подумайте, мы вышли на первое место в мире числу наркоманов!
Аркадий Александрович. Черт с тобой, пусть будут наркоманы на первом месте! Но ставить их я ни за что не стану. Хоть убей!
Эраст Гаврилович. А что же ты сам такие крутые проблемы обходишь? Все больше бытовуху рисуешь.
Иван Вильямович. А там проблем не меньше. Они всем понятны и всех волнуют. В быту все и преломляется: и наука, и министерства, и наркоманы.
Эраст Гаврилович. Ну, не знаю.
Иван Вильямович (примирительно). Ладно, у меня такое компромиссное предложение: давайте чередовать – раз трагедия, раз комедия.
Эраст Гаврилович. Вот авторы и подстроятся. (Смеется.)
Аркадий Александрович. Тогда сейчас очередь комедии. У нас по трагедиям план надолго выполнен.
Иван Вильямович. Нет, начнем с чистого листа. Сейчас трагедия уместней.
Эраст Гаврилович. Пусть так, но смотри, в следующий раз не забудь.
Иван Вильямович. Не забуду.
По рукам?
Эраст Гаврилович. Согласен.
Аркадий Александрович. Итак, молодежь на первом месте, наука на втором, а министерство на третьем.
Иван Вильямович. Именно.
Эраст Гаврилович. Ладно.
Аркадий Александрович берет трубку.
Борис, вы там не весь коньяк выпили?
Да, мы готовы.
Возвращаются Борис Исаакович, Маргарита Максимовна и Лука Остапович.
Борис Исаакович. Чем порадуете?
Аркадий Александрович. Попробуйте угадать?
Маргарита Максимовна. На первом месте наука.
Лука Остапович. Я не знаю.
Эраст Гаврилович. Позвоните сослуживцам или согласуйте с губернатором. (Смеется.)
Борис Исаакович. Я подозреваю, победила молодежь.
Аркадий Александрович. Вот что значит руководитель литературной части! Его не проведешь. А наука, дорогая Маргарита Максимовна, с тремя красавицами уверенно вышла на второе место.
Борис Исаакович. Утверждаем?
Кто «за»?
Поднимают руки все, кроме Луки Остаповича.
Борис Исаакович. Кто воздержался?
Лука Остапович поднимает руку.
Лука Остапович. И прошу мое мнение занести в протокол.
Борис Исаакович. Обязательно.
Нет, как в прежние времена, единодушного «одобрямс».
Все, кроме Луки Остаповича, смеются.
Борис Исаакович. Может, нам следующий конкурс наименовать «Конкурс грустной драматургии»? У нас от всех пьес победителей слезы наворачиваются.
 Аркадий Гаврилович. Помнишь притчу о сборщике дани? Если люди плачут, значит, у них еще что-то есть, а если смеются, то это уже все!