Отставший от строя

                ОТСТАВШИЙ ОТ СТРОЯ.               

 ВСТУПЛЕНИЕ

    Сознание приходило медленно и ненадолго. Голова трещала и раскалывалась как переспелый арбуз. Медленно приоткрыв веки, мутным взором, пациент посмотрел вокруг себя.
    Всё, что он увидел, перед тем как снова потерять сознание, это- белый потолок, белые стены, белое постельное бельё. « Наверное я- в раю»- подумал лежавший на кровати человек,
Но утомлённый пережитыми событиями мозг, подсказывал ему, что в раю не болит голова, не крутит и не ломает судорогами тело и не посещают во сне страшные кошмары.
    Но лежавший на койке в отдельной палате военного госпиталя человек, не обращал на это внимания, его снова поглотило беспамятство. Он не помнил, как его зовут, не помнил кто его родители и откуда он родом. Не понимал где он сейчас находится и что с ним произошло.
    Где-то в отдалённом уголке затуманенного сознания, человек понимал, что в его жизни закончился страшный кошмар и всё будет хорошо, но лечащие врачи знали, что ожидает их пациента после выздоровления…

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ         НОВОБРАНЕЦ       

    Валентин Ланской, родился в Ленинграде, в семье учительницы и токаря. По советским меркам, это была среднестатистическая семья не из разряда малоимущих.
    Учёба давалась Валентину легко. Человеком он был общительным и добрым. Его добротой и готовностью помочь товарищам, часто пользовались отстающие ребята, благодаря его помощи, некоторые даже считались почти отличниками.
    К нему никто не задирался, хотя ребята про себя смеялись, над его робостью перед девчонками, которым тоже нравился этот добрый и робкий паренёк. Девочкам доставляло удовольствие то, что когда они пытались в шутку назначить ему свидание, он густо краснел как переспелый помидор и терял дар речи начиная заикаться от смущения.
    Валентин не мог им не нравиться: красивый, аккуратный и подтянутый. Даже «инкубаторская» школьная форма сидела на нём, как то по особенному.
    Школу он закончил с двумя четвёрками. На выпускном вечере Оксана, одна из самых ярких девочек класса, увидев, что он одиноко стоит в стороне, не решаясь никого пригласить на танец, решила сама пригласить его. Она подошла к нему, взяла за руку и они влились  в танцующие пары.
    Танцевал Валентин не очень хорошо, можно даже сказать -неуклюже, часто сбивался с ритма и один раз, умудрился наступить Оксане на ногу, но она сделала вид, что ничего не замечает.
    К концу вечера, Валентин танцевал уже прилично и даже поборов своё смущение он завязал с Оксаной разговор, но всё равно, во время разговора, он опускал глаза в пол и немного краснел.
    После выпускного вечера, Оксана предложила Валентину проводить её домой. Посмотрев  пареньку в глаза, Оксана громко рассмеялась и было от чего: выражение его лица было таким, словно прямо в фойе школы опустилась летающая тарелка и из неё вышли марсиане…
    Оксана и Валентин шли по ночным улицам Питера и звон девичих каблучков разносился по пустынным улочкам города.
    Оксана рассказала Валентину, о своих планах на будущее, о поступлении в педагогический институт, поскольку мечтала стать учителем русского языка и литературы, а Валентин поведал Оксане о том, что хочет стать биологом.
-Знаешь что. А давай поступим вместе в педагогический, ты будешь преподавать биологию, а я- русский язык и литературу. Представляешь, как будет здорово?
-Да разве я смогу преподавать?- ответил Валентин,- я с тобой-то разговаривать стесняюсь, а тут на меня весь класс смотреть будет. Нет, боюсь не справлюсь.
-А я думаю- справишься, если захочешь!- убеждённо произнесла Оксана.
-Пока не знаю, но может быть попробую.- ответил парень.
-Попробуй, я нисколько не сомневаюсь, что ты сможешь!- продолжала убеждать Валентина девушка.
-Если ты этого очень хочешь, то обязательно поступлю.
-Очень хочу!
    Так за разговором они не заметили как подошли к Оксаниному дому. Перед парадной они остановились и замолчали глядя друг другу в глаза и не решаясь сказать ни слова. Девушка ждала, когда её кавалер обнимет на прощанье и поцелует, но Валентин стоял словно парализованный, глядя на Оксану. Тогда девушка опять взяла инициативу в свои руки и обняв своего кавалера, поцеловала в губы.
    Валентина словно пронзили тысячи искр, ему казалось, что он начинает проваливаться в бездну и чтоб этого не произошло, он крепко сжал Оксану в своих объятиях…Так они стояли у парадной и целовались, не  замечая ничего и никого в округ…
    Когда долгий поцелуй завершился, Оксана томно произнесла:
-Валентин, а мои родители сегодня по путёвке на Валаам укатили. Так торопились, что даже на выпускном немного побыли. Дома сегодня никого…
    Валентин легко подхватил Оксану на руки и вошёл в подъезд. Оксана всегда добивалась своего…
    В институт они поступили вместе. Учились и продолжали встречаться. Они очень привязались друг к другу. Год учёбы пролетел незаметно, также незаметно подкрался и призыв в армию…
    Рано утром, коротко стриженный, с рюкзаком на плече, в котором находился нехитрый солдатский набор: кружка, миска, ложка, домашняя еда о которой на два года предстояло забыть, и другие, необходимые солдату мелочи.
    Валентин  стоял в вестибюле военкомата среди таких же как он тридцати новобранцев. К ним вышел заместитель военкома и забрав у всех паспорта, ушёл оформлять последние документы перед отправкой. Через полчаса, он вновь спустился к призывникам и словно оказав им огромную милость, снисходительно разрешил выйти во двор, попрощаться с родственниками.
    Двор военкомата напоминал маленький базарчик или очередь за дефицитом. Кто-то из родственников плакал, те призывники, которых никто не пришёл проводить, сбившись в стайку, нервно курили.
    Почему я сравнил прощающихся с новобранцами родственников с очередью за дефицитом? Да потому, что в роли дефицита выступали сами призывники, в которых постоянно нуждается  и испытывает нехватку такой могучий организм, как армия…
    Оксана, уткнувшись в плечо Валентина, плакала и обещала ждать. Мать украдкой, чтоб никто не заметил, крестила его и шептала: « Господи, спаси и помилуй моего сына, верни его домой живым и здоровым…»
    Отец Валентина, глядя на то, как сын прощается со своей девушкой, улыбался себе в усы, и только когда началась посадка новобранцев в автобус, крепко обнял сына на прощанье произнёс своё напутствие: « Служи сынок хорошо, как я служил, не позорь нашу фамилию.»
    С районного призывного пункта, новобранцев привезли на центральный городской сборный пункт, который расположился в здании Дома культуры в душном зале которого собрали столько призывников, что все свободные кресла были заняты и партии новобранцев, с которой прибыл и Валентин, пришлось разместиться прямо на полу, в проходах между рядами.
    Время от времени, в зал заходил дежурный офицер, который выкрикивал в зал фамилии. Вызванные призывники брали свои нехитрые пожитки, выходили в холл и обратно в зал не возвращались.
    Вскоре Вальке удалось занять одно из освободившихся кресел. Рядом с ним сидел худощавый невысокий парень и с аппетитом уминал помидоры с хлебом. Запивая всё это лимонадом. На этикетке были изображены на голубом фоне заснеженные горные вершины и шла надпись  «Саяны». Валентину нравился этот напиток и ему вдруг страшно захотелось пить.
-Дай глотнуть пожалуйста,- попросил он своего соседа.
-Пожалуйста!- ответил парень и протянул ему бутылку.
После первого же глотка, Валентин понял, что  это никакой не лимонад, а пиво!…Сделав ещё несколько глотков, Валентин хотел вернуть соседу бутылку, но тот махнул рукой, мол пей, у меня еще есть и выразительно постукал каблуком по своей объёмистой сумке, стоящей под креслом. Дожевав хлеб, парень достал из своей сумки ещё одну бутылку, ловко открыл её об подлокотник кресла и сделав порядочный глоток удовлетворённо крякнул и сказал:
-Ну что, собрат по несчастью, давай знакомиться, меня Максом зовут.
-Меня Валентин. Кстати, как тебе удалось столько пива сюда протащить?
-Тебя когда привезли, на первом этаже шмонали?
-Да, осматривали, ножницы отобрали и лосьон после бритья. Говорят не положено…
-Так вот, я вчера все магазины в городе обегал, пока нашёл «Жигулёвское» без оттиска на пробках, а потом всю ночь, этикетки переклеивал. Утром перед военкоматом, я пацанам раздал по три- четыре бутылки, чтоб не так подозрительно было, а здесь после шмона, мне вернули, я их угостил, но всё равно почти целый ящик остался, на сегодня хватит. А на гражданке когда ещё пивка попьёшь?
-И то верно…- согласился Валентин со своим новым товарищем,- Слушай, Макс, а ты давно здесь?
-Да я уже здесь пятый раз! Как на работу хожу. Утром привозят, вечером домой отпускают. Родичи первые два дня отвальные справляли, а потом сказали, что всё, шабаш. Лучше бы  сразу в часть отправили, чтоб  не мучаться, надоела эта неизвестность.
-Да уж, быстрее отслужим, быстрее домой вернёмся.- поддержал Макса Валентин.
-А вот за это нужно выпить!- произнёс Макс, и достал из своей сумки пару бутылок.
    Около пяти часов вечера, когда зал опустел почти на две трети, дежурный офицер снова выкрикнул несколько фамилий, среди которых, Валентин услышал свою.
-Эх, повезло тебе, с первого захода в часть,- услышал Валентин слова Макса, брошенные ему вслед.
    Всех вызванных, построили в просторном холле Дома культуры в шеренгу по два и перепроверили со списком. Во время проверки, Валентин стоявший с края шеренги, почувствовал на своём плече чью-то руку. Обернувшись, он увидел майора Никольского, который сопровождал их из военкомата.
-Эх, жаль мне тебя парень,- тихо, чтоб никто не услышал произнёс майор в ухо Валентину и отошёл в сторону.
   Смысл его слов, Валентин понял позже…
    Автобус доставил новобранцев на железнодорожный вокзал, где их пересадили в электричку. Затем были крытые «УРАЛы», которые через пару часов езды по разбитой грунтовой дороге, уже ближе к полуночи, доставили новобранцев в часть.
    По прибытии, всех призывников переодели в военное обмундирование и поскольку к ужину  они опоздали, то всем выдали по четвертине чёрного хлеба и по банке каши с мясом. Компота в тот день осталось много и его можно было напиться вволю, но быстро.
    После принятия пищи. Новичков определили на четвёртый этаж, пятиэтажной казармы. Несколько часов ушло на то, чтоб убрать с этажа весь мусор, выскрести кусочками стекла пол до блеска и притащив из подвального помещения казармы кровати, собрать их в два яруса и расставить по местам. После наведения порядка, каждый получил комплект постельных принадлежностей из каптёрки .Спать удалось лечь только в четвёртом часу утра.
    В шесть часов утра сыграли подъём и по форме одежды «голый торс» всех новобранцев выгнали на утреннюю зарядку на плац. Всё это в непривычном для Валентина быстром темпе, казалось, что отцы- командиры боялись, что не успеют по своим делам если сбавят темп.
    Сначала новобранцы пробежали несколько десятков кругов вокруг казармы, а затем, в течении получаса на плачу, выделывали гимнастические упражнения, которые Валентин  делал на уроках физкультуры в школе. Так начались для Валентина армейские будни.
    Вечером, в казарму зашёл командир взвода капитан Вышков в сопровождении сержанта- старослужащего. Вышков объявил построение и представил сержанта новобранцам:
-Это сержант Виктор Сорока. Он- мой заместитель. В моё отсутствие, он старший.
После этого Вышков покинул казарму, а сержант обратился к новичкам с вопросом:
-А сейчас молокососы скажите мне, кто из вас не знает слов песни «Катюша»? Так, молчание знак согласия,  эта песня будет нашей строевой песней. Мы будем петь её при походе в столовую, на строевой подготовке, на вечерней поверке и прогулке. Репетиции начнём сегодня вечером.
    Валентина очень заинтересовал пункт в распорядке дня «вечерняя прогулка». Он до вечера думал, что это такое. Оказалось всё до банальности просто- пара кругов по плацу строевым шагом с песней и бегом обратно в казарму.
    Через день, новобранцев повели в баню. Своей бани в части не было, поэтому их повели в соседнюю часть. Валька поинтересовался у взводного, почему в их части бани нет.
-Это потому, -ответил офицер, - что наш «батяня», на деньги отпущенные на баню, построил чайную. Если успел заметить, у КПП налево. Стоял у нас деревянный ларёк и ещё бы сто лет простоял, а теперь на каждую помывку нужно согласование с соседней частью, в которую сейчас пойдём, а у них своих бойцов хватает.
«Ну вот я и смыл гражданку»- подумал Валентин на обратном пути.
   Через два дня, новобранцев повели в санчасть на медкомиссию. Снова безразличные ко всему и вся, скорбные лица врачей и их стандартные вопросы: «вывихов и переломов не было?», «Сотрясения и ушибы были?». Ответы новобранцев, врачей нисколько не интересовали, потому что заключение  было у всех одно и тоже : «Годен».
    Правда к чему он годен, Валентин узнал, открыв свою солдатскую медицинскую книжку. Там, на одной из страниц, на весь разворот был поставлен большой лиловый штамп с надписью:  « годен к строевой службе в составе ограниченного контингента советских войск в Афганистане».   
    Ещё через несколько дней, новобранцев снова погрузили в крытые «УРАЛы», затем снова электричка, затем автобус и наконец конечная цель поездки- аэропорт « Пулково».
    В аэропорту всех собрали в воинском зале и никуда не выпускали, разве что в туалет и то по двое в сопровождении сержантов.
    Четыре часа ожидания  и вот наконец из динамиков раздался приятный женский голос, извещающий о том, что началась посадка на рейс Ленинград- Душанбе. Всех новобранцев сверили со списками, пересчитали и повели к самолёту. Посадка, взлёт, прощальные огни родимого и знакомого с детства города…
    После самолёта был поезд, вагоны которого представляли собой дикое зрелище: окна выбиты из- за проблем с вентиляцией, жёсткие деревянные плацкартные полки изрезаны всевозможными надписями и неприличными картинками. В одном вагоне с призывниками ехали дембеля, возвращающиеся после службы в Монголии.
    Валентин смотрел на этих таджиков и узбеков, до черноты опалённых жарким солнцем, которые бродили по вагону как тени, в одних трусах, пьяные в хлам. Тела многих из них были покрыты огромными чирьями. Некоторые дембеля ,  со своих парадок отпарывали шевроны и погоны и доставали из- под них запаеные наглухо полиэтиленовые пакетики, из которых доставали чёрные пластинки. Эти пластинки раскрашивали в мелкую крошку и смешивали с табаком, выпотрошенным из «беломорины» и забивали эту смесь обратно в папиросу. По вагону плыл сладковатый дымок. Знающие ребята подходили к дембелям, но получали  пренебрежительный ответ:
« Рановато ещё вам салаги! Сначала с наше послужите!».
    К Валентину подсел Мишка, с которым они познакомились ещё в районном военкомате.
-Вот жадюги!- сказал он,- сами шмалят, а другим, хоть бы разочек потянуть дали!
-Миша, а что они курят,- поинтересовался Валентин.
-Как это что? - удивился Мишка,- Какой же Валентин ты ещё зелёный, это же план, пластилин, в общем назови как хочешь, но суть такая, как затянешься, покруче чем водка прошибает. Мне один раз в порту дали курнуть, так я потом долго «летал»…
-Жмоты они наверное.- Равнодушно ответил Валентин, которому в данный момент, кроме холодной газировки ничего не хотелось.
   Мишка и Валентин вышли в тамбур перекурить. Вслед за ними, в тамбур вышел перекурить один из дембелей, на плечи которого был накинут парадный пиджак.
А почему у вас на погонах, вместо букв «СА» буквы «СЛ»?- спросил у дембеля Валентин.
Это потому,- важно ответил тот,- что мы больше не солдаты Советской Армии, а Свободные Люди, только тебе салага. Этого пока не понять.
    У вокзала, новобранцев уже ждали привычные крытые «УРАЛы», которые привезли их в один из учебных центров. Через три месяца, эти же машины, повезут ребят на войну, чтоб они отдали Афганистану свой интернациональный долг…
    Первые две недели, оказались для новобранцев самыми тяжёлыми из-за резкой смены климата. Термометр показывал в тени пятьдесят шесть градусов со знаком плюс. Всё тело Валентина ныло и болело, стараясь перестроиться под новые климатические условия.
    Это ощущал на себе не только Валентин, но и все другие ребята , которых доставили в учебный центр из европейской части СССР. От такой сильной жары, некоторые падали в обморок. Всё время очень хотелось пить, но никто не предупредил ребят, что в такую жару, пить много воды, это равносильно самоубийству. Выпитая в большом количестве жидкость, стояла в горле, выходила с потом наружу, ощущения были не из приятных. Валентин, да и не он один, очень завидовал призывникам из местных, которые в этом жарком климате, чувствовали себя как рыба в воде.
    По утрам, глаза можно было открыть только с помощью рук, так как брови и ресницы, закрывала жёлтая корка гноя, которая была не хуже конторского клея. И наряду со всем этим, необходимо было подчиняться жёсткому армейскому распорядку: физическая подготовка, ознакомление с оружием, знойные пески полигона и так далее…
    Валентину, по натуре тихому и скромному пареньку, в этой новой для него армейской среде, было трудно адаптироваться морально. Здесь никому не были нужны его знания истории и биологии, никому не нужны были разговоры о возвышенной любви и красоте.
    Здесь, в армейской казарме, после изнурительных марш- бросков и кроссов все разговоры сводились только к тому, кто на гражданке успел больше выпить, кто успел больше поиметь баб и в каких позах и кто сколько раз участвовал в дворовых драках.
    Здесь некому было излить свою душу, так как твои личные переживания не интересовали никого. Они были просто никому не нужны. Валентин понял, что он либо принимает эти условия и становится для всех «своим», либо не принимает и становится для всех «белой вороной» на всё время службы, то есть станет объектом унижения и насмешек.
    Чтоб казаться не хуже других, Валентин с его хорошо развитым воображением, придумывал про себя невероятные приключения на гражданке, но это срабатывал инстинкт самосохранения. Но сама душа Валентина была против этой армейской нормы. Иногда Валентин замыкался в себе, общаясь со всеми, только по служебной необходимости. Но как ни странно, на такие моменты в его жизни, никто не обращал никакого внимания. Он как личность, был никому не нужен. Родину он интересовал только в качестве боевой единицы.
«Солдат  не должен думать, у солдата нет и не может быть личной жизни, так как на время прохождения службы, его жизнь принадлежит исключительно Родине, которая ею и распоряжается по своему усмотрению. А за солдата, думает его командир, который за это получает государственную зарплату!»- так говорил курсантам замполит, во время политзанятий.               
    Валентину, за его задумчивость дали кличку «философ». «Ну что, «Философ», опять о смысле жизни задумался?»- шутили сослуживцы, глядя как Валентин перед отбоем сидел в одиночестве перед палаткой и курил, глядя в вечернее небо.
    Через две недели всем курсантам объявили, что скоро будет принятие присяги и кто хочет, может пригласить на это торжественное мероприятие своих родных. Валентин сразу же написал письмо родителям и Оксане.
    Валентин писал много писем, каждый день по нескольку штук, в них он пытался компенсировать недостаток духовного общения, хоть содержание их не отличалось разнообразием: мол жив, здоров, правда немного жарко. На конверты и бумагу, Валентин тратил почти всю свою небольшую солдатскую зарплату- целых семь рублей.
    Писем Валентин тоже получал больше всех. И мать и Оксана писали, что очень за него переживают, ждут и любят. Эти письма, Валентин хотел хранить и перечитывать, но хранить письма было не положено, их периодически необходимо было уничтожать, чтоб не заработать наряд вне очереди. Письма, которые получал Валентин, вызывали зависть у сослуживцев, но Валентин на них не обижался. Тем более, что насмешки были не обидные. Некоторые сослуживцы сами подходили к Валентину и просили сочинить письма постилистее и покрасивее, которые отправляли своим девушкам.
    Как-то  среди  ночи,  всю  учебную  часть  подняли  по  тревоге и построили на плацу. При  свете мощных прожекторов, началось приведение курсантов к военной присяге. Сонные солдаты один за другим выходили из строя, подходили к столам, брали в руки фанерку, на которую был наклеен текст присяги, быстренько, путаясь и заикаясь зачитывали его, также быстренько расписывались в ведомости и быстренько возвращались обратно в строй.
    По окончании этой «торжественной» процедуры, командир учебной части, подполковник Лысюк, обратился к личному составу, с торжественной речью. Говорил он как всегда коротко и о главном:
- Товарищи курсанты, поздравляю вас с принятием Воинской Присяги! Теперь вы полноценные солдаты! Готовьтесь и познавайте военную науку, скоро убивать поедите!
    После этого напутствия, личный состав был распущен по палаткам досыпать оставшиеся до подъёма два часа…
             Телеграмма
03.06.198… года.  22 часа 39 минут
Командиру учебного центра
В всязи с обострением обстановки в Н-ской провинции ДРА приказываю :
В кратчайший срок всех курсантов учебного центра привести к воинской присяге и подготовить к отправке в части ОКСВА.
                Ком. КТУРКВО
Телеграмма
04.06.198…года   6 часов 32 минуты
Ком. КТУРКВО
Согласно вашего приказа, все курсанты учебного центра приведены к присяге 04.06.198… года в 02 часа 44 минуты. Принимаются меры к скорейшей отправке личного состава в действующие части ОКСВА. Жду дальнейших указаний.
                Ком. Учебного центра               
               

Ком                04 июня 198...года
               
    Валентин лежал на своей койке и никак не мог заснуть. Сон не шёл. Тем более, что через каких-то пару часов снова всех подымут и погонят на зарядку. Он не знал, какие события происходят в Афганистане, но знал одно: самый главный праздник солдата- день приведения к военной присяге, был безнадёжно испорчен и исковеркан. Он представлял себе это мероприятие по другому, так как видел в кино и в передаче «Служу Советскому Союзу»: Вот он- Валентин Ланской, стоит в парадной форме, с автоматом на груди посреди плаца, у стола покрытого красным сукном, и держа в руках красивую папку, торжественным голосом зачитывает текст присяги, а родители и самое главное она, Оксана Беликова, смотрят на него и гордятся им. А сейчас, после такой ночной церемонии, в душе у Валентина было такое ощущение, словно на дне рождения кто то вывалил на праздничный торт банку протухших солёных огурцов…          
    Валентин лежал с закрытыми глазами и мысленно разговаривал с Оксаной, рассказывая ей,  что  фильмы и передачи про армию и реальная служба это два совершенно разных понятия. Валентин понял, что он лишь послушный живой механизм, который должен выполнять любой приказ командира. Сначала  выполнить, а потом  обжаловать. При любом раскладе действует правило: командир всегда прав.               
    Утром  после подъёма, вместо зарядки, всех повели на склад, получать новую форму и сухой паёк. Затем, после окончания этой процедуры, всех опять развели по палаткам и больше никуда не выпускали. Даже курить разрешили внутри палатки. Исключение- туалет и то в сопровождении сержанта. Так в полной готовности и на сухом пайке прошло два дня. В общем-то курсанты были не против,  хоть жарко и душно, зато представилась возможность поспать.
     Телеграмма  06.06.198… года  20 часов 08 минут.
Ком. Учебного центра
Подготовку курсантов продолжать согласно учебного плана.
                Ком. КТУРКВО
    Утром всех курсантов снова повели на склад сдавать полученную «нулёвую» форму. Особенно Валентин жалел о том, что на склад пришлось сдать полусапожки, в них было лучше, чем в сапогах…
    В день, когда по плану должно было состоятся принятие присяги, у ворот КПП собралось много приехавших из разных городов родственников военнослужащих. Каково же было их удивление. Когда дежуривший на КПП офицер, сказал, что присяга уже принята. Возмущение родителей было таким сильным, что потребовалось личное вмешательство командира части. Он лично вышел к родителям и извинился перед ними за испорченный праздник. А также приказал тем курсантам, к которым приехали друзья и родственники, выдать увольнительную на три дня. В число таких счастливчиков попал конечно и Валентин.
    Валентин был счастлив увидеть свою мать и Оксану. Очутившись за двадцать километров от учебного центра, в единственной на весь городок гостинице, он чувствовал себя как в сказке…
    С удовольствием налегая на вкусную домашнюю еду, Валентин взахлёб рассказывал свои впечатления от армии. После еды, переодевшись в гражданскую одежду, Валентин вместе с матерью и невестой, отправился на прогулку по небольшому южному городку. Оксана догадалась привести с собой фотоаппарат и несколько плёнок и сейчас, они по очереди щёлкали затвором, делая памятные кадры.
    Вечером, пожелав молодым спокойной ночи, пошла отдыхать в свой номер. Оставшись наедине, Валентин и Оксана крепко обнялись, их губы слились в долгожданном страстном поцелуе… Волна возбуждения пронеслась по обоим…
    Но любой сказке всегда приходит конец, вот и эти три сказочных дня пролетели незаметно. Снова прощание, слёзы матери и Оксаны…
    Опять казарма. Осталось только вспоминать нежное тело Оксаны и грустный взгляд матери. Снова суровые армейские будни с бегом по раскалённым пескам и хозработами.
    Как минимум, два раза в неделю, в учебном центре устраивался так называемый «день физкультурника». Проходили они как правило по одному и тому же сценарию: для начала кросс, небольшой, километров пять- шесть, в полной выкладке. Не с утра, а ближе к полудню, когда почти максимальный солнцепёк и подошвы кирзачей вдавливаются в асфальт как в масло.
    Бронежилет, Вещмешок набитый песком, имитирующим снаряжение, автомат, запасные рожки, подсумки с учебными гранатами, каски и противогазы.
    Взводные проверяют каждого, заставляют курсантов попрыгать, смотрят, чтоб ничего не бренчало. Что не так, заставляют подгонять до идеала. После этого, весь учебный центр выстраивается на плацу повзводно в колонну по четыре и по команде начинает бег. Ворота КПП медленно открываются колонна курсантов, сверху похожая на огромную гусеницу вытекает из ворот КПП на грунтовку, ведущую в пески полигона. Результат - по последнему. Не уложились- добавочные два километра. К финишу, троих  тащили под руки. И вот наконец финиш- спортивный городок полигона. Раздалась команда: «Стой! Разойдись! Перекур десять минут!»
    По этой команде, Валентин понял, что сегодня все уложились, в какой-то ведомый лишь отцам командирам норматив. Только кому после такого кросса под раскалённым солнцем курить захочется? Все попадали тяжело дыша. Валентин принялся перематывать портянки, в который раз пожалев о том, что пришлось вернуть на склад носки и полусапожки.
    После короткой передышки, половину курсантов оставили на спортгородке, а другая половина побежала на другой край полигона, где находился небольшой глинобитный посёлок, называемый «душманским городком.» это была специально возведённая  в полном масштабе модель кишлака. Ребятам, что побежали сегодня туда, предстоит прыгать в окна, перелазить через дувалы и опять- на первом месте был норматив. Взвод Валентина в этот раз остался на спортгородке.
-Всё орлы, перекур закончен! Становись!- громко скомандовал капитан Сомов.- Форма одежды- голый торс, форму аккуратно сложили, аккуратно я сказал! Начнём с отжиманий, упор - присев принять!
    Курсанты приступили к выполнению упражнения.
-Нет орлы, так дело не пойдёт, всё вразнобой и не очень шустро. Начнём сначала и на счёт! На счёт раз- отжались, на счёт два- привстали. Раз! А ну, кто привстал? Команды «Два» не было! Быстро отжались!
    Через полчаса объявляется десятиминутный перекур и вновь желающих курить не нашлось.
-Теперь Орлы- турник!- как заправский конферансье объявил Сомов.- Я очень надеюсь, что все уже достаточно хорошо размялись, поэтому двадцать подъёмов- переворотов на каждого будет вполне достаточно. Работаем на время, результат по последнему! Не уложитесь в командный норматив, начнёте всё сначала! Всё, время пошло! Кто первый?
    Кто-то из ребят вытолкнул из строя вперёд Валентина. Его сил хватило на пять подъёмов. На шестом подъёме у Валентина не хватило сил поднять ноги до уровня перекладины. В строю сослуживцев раздался смех.
-Чего ржёте?!- крикнул взводный показывая бойцам руку с секундомером,- Результат, по последнему, живо закидывайте ему ноги!
    Валентину помогали закинуть ноги, он машинально переворачивался и начиналось всё с начала. После двадцатого переворота, Валентин кулем упал с турника в песок и быстро откатился в сторону, уступив спортивный снаряд следующему бойцу.
    После турника, Валентин сидел на песке и смотрел как проделывают это упражнение другие. Благодаря тому, что он «отвертелся» первым, у него оказалось больше времени, чтоб отдохнуть. Двадцать раз, самостоятельно без посторонней помощи, выполнить упражнение не смог никто. Взводный тем временем торопил оставшихся у турника подчинённых, пугая их невыполнением норматива и последующими за этим санкциями. Валентин, видя, что взводному сейчас не до него, украдкой сделал несколько глотков тёплого чая из своей фляжки.
    После того, как последний боец соскочил с турника, взводный нажал кнопку секундомера, посмотрел на циферблат и подвёл конечный результат:
- Неплохо орлы! Совсем неплохо! Лучше, чем в прошлый раз. Осталось всего ничего : полоса препятствий и кросс обратно. Если так же как на турнике результатом порадуете, то после обеда, до самого ужина будет вам свободное время! Ну а если вы меня орлы огорчить вздумаете, то после обеда, будут политзанятия с принятием зачёта по теме: « Политическая обстановка в мире», не сдавшие зачёт, пойдут ночью выгребать сортир! Вопросы есть? Вопросов нет! Ещё пять минут курим и на полосу препятствий!
-Ж- у- у - т- ь !- вырвалось у кого-то.   
Полоса препятствий …
    Через несколько секунд очередь Валентина. Он внутренне собрался, стараясь сконцентрировать на прохождении полосы препятствий последние силы, ведь если спотыкнёшься на каком- нибудь снаряде, то начинать прохождение по новой, а результат по последнему…
    Вот Сомов даёт Валентину отмашку… Сначала полутора метровый ров. Разбег. Прыжок. Есть! Чисто! Теперь лабиринт. Ухватиться подальше, и рывком, чуть приподнявшись. Перенести рывком своё тело в следующий проход лабиринта. И так все пять метров. Лабиринт позади. Теперь барьер. Двухметровый глухой забор. Разбег, прыжок. Ухватиться за верх и рывком, пока тело ещё идёт по инерции вверх,  перекинуть его через забор. Так и это есть! Ещё повезло что полосу препятствий преодолевали в гимнастёрках, без полной выкладки. Налегке оно легче…Мысли сторону… Впереди  «Разрушенная лестница». Напоминает три гимнастических бревна установленных одно за другим. Идеально круглые и одно выше другого на полметра. Валентин одной ногой запрыгнул на первое бревно, этой же ногой оттолкнулся и вторая нога уже на втором бревне. Препятствие позади. Теперь «Разрушенный мост». Взобраться по лесенке на двухметровую высоту, пробежать по доске, перепрыгнуть через метровую пустоту на следующую и спрыгнуть в песок. Десять метров бегом и вот уже Валентин ныряет в подземный ход. Двадцать метров ползком по узкому, чуть более полуметра ходу и вот уже виден свет. Последнее испытание «Стена с окном». Разбег, прыжок «щучкой» в оконный проём, кувырок в воздухе, приземление на ноги и быстро на исходную, передавать эстафету следующему. Теперь есть несколько минут честно заработанного отдыха, пока весь взвод не закончит эстафету.
    Валентин подошёл к своим вещам и устало опустился на горячий песок. Внутри всё горело. Лёгкие обжигал горячий воздух. Во рту стояла такая сухость, что даже слюны казалось из себя выдавить невозможно. Валентин воровато оглядываясь на взводного,  сделал пару глотков из своей фляги, поскольку команды «Пить!» он не давал. Тёплый зелёный чай был противен, но зато отлично утолял жажду. Конечно хотелось колодезной ключевой воды, но как говорится: хотеть не вредно. Смочив чаем горло, Валентин почувствовал себя лучше.
«Хорошо бы, - подумал он,- весь взвод уложился в норматив с первого раза, а то в прошлый раз эту полосу четыре раза брали»…
    Через несколько минут раздалась команда взводного: « Взвод, становись!». Измученные жарой и физкультурой курсанты, с трудом передвигая ноги построились.
-Молодцы орлы, всегда бы так радовали!- весело произнёс Сомов, посмотрел на часы и хитро усмехнувшись добавил: « а теперь- сюрприз!».
     В этот момент на спортгородок въехала пожарная машина. Никому не надо было говорить, что делать: к пожарному рукаву быстро выстроилась очередь. Каждого по очереди окатывали ледяной водой.
-Быстрее, быстрее!- торопил шофёр, мне ещё в шестой взвод, они на танкодроме кросс наматывают, смотрите, чтоб и им хватило.
«Не повезло ребятам,- подумал Валентин,- от танкодрома до спортгородка, было ещё километра три по пескам.    
    Взвод Валентина, неделю назад там наматывал километры кросса, после этого, даже обедать сил не осталось.
   Хотелось съесть что-то холодное типа окрошки, но на обед давали обжигающе горячую пищу, которая должна была называться щами, с крупно порубаной картошкой и плавающими в нём кусками свинины из личного подсобного хозяйства , с частично торчащей щетиной.
    Обливание закончилось, снова построение.
-В колонну по четыре, становись!- Прозвучала команда взводного.
Когда она была выполнена, Сомов выкрикнул новую команду:
-В расположение части, бегом марш!
На последнем километре на себе тащили семерых. Метров за триста до ворот КПП, Сомов дал команду перейти на шаг.
-Песню запевай!- прозвучала команда.
                «Гремя огнём,
                Сверкая блеском стали…»
Разносилась над песками лихая танкистская песня. В  ворота КПП, взвод входил чётко печатая шаг и заканчивая последний куплет. Они возвращались вторыми. Четыре взвода всё ещё продолжали «праздновать» «День физкультурника».
    Когда прозвучала команда Сомова: «Сдать оружие! Приготовиться к построению на обед!», Валентин подумал: « Ну наконец-то, дождались…После обеда целых четыре часа поспать можно будет, может даже пару писем напишу…». Вот с такими нехитрыми солдатскими мыслями, Валентин Ланской готовился к построению на обед.
    После ужина, когда над учебкой сгустились южные сумерки, личный состав повели в кинотеатр. В прочем, слово кинотеатр, звучало даже слишком громко для того сооружения, которое увидел Валентин.
    Экраном этому армейскому кинотеатру, служила высокая и длинная кирпичная стена, выбеленная извёсткой. Перед экраном была сколочена деревянная сцена, далее шли ряды вкопанных в землю скамеек. За последним рядом, возвышался высокий помост, на который был взгромождён пятифутовый железнодорожный контейнер, в котором автогеном была прорезана дверь и два маленьких окошка под кинопроекторы. Это сооружение олицетворяло собой кинобудку. На крыше контейнера громоздились две здоровенные концертные колонки.
    Перед началом фильма, к курсантам с речью обратился замполит части. Он рассказал о сложной обстановке в мире и призвал голыми руками душить мировой империализм. Затем. Он ещё раз напомнил курсантам, что в скором времени они будут честно и добросовестно отдавать интернациональный долг Афганистану, которому сейчас от этого самого мирового империализма приходиться очень нелегко.
    Затем показали фильм «Чапаев». Динамики в колонках оказались до того севшими, что вместо звуков раздавалось какое-то бульканье, похожее на несвязанную речь пьяного мужика, в которой с трудом можно было разобрать отдельные слова.
     На этот час с небольшим, пока длился фильм, Валентин забыл, что он в армии, что он сегодня умирал от усталости и жажды в горячих песках полигона. Сейчас Валентин в мыслях был дома и вспоминал, как сидя на мягком диване, смотрел этот фильм в обнимку с Оксаной…
    Команды: « Выходи строиться!», «Повзводно становись!» и поднявшаяся после этого толкотня и суета, разбегавшихся на построение курсантов, вырвали Валентина из страны воспоминаний и вновь окунули с головой в суровые армейские будни. « Жаль, что так быстро окончился фильм…»- огорчённо подумал Валентин, становясь вместе со своим взводом на вечернюю поверку, после которой раздалась команда: « Гимн Союза Советских Социалистических Республик запевай!»
«Значит сегодня суббота…»- пронеслась мысль в голове Валентина - « Значит завтра воскресенье и можно будет поспать на час дольше, а после зарядки и завтрака, опять всех поведут в Ленинскую комнату, смотреть  передачу  «Служу  Советскому   Союзу» , которую  все  солдаты  за глаза называли
«В гостях у сказки», а после передачи, начнётся «хоздень», стирка одежды, а может взводный  поведёт их к какому ни будь таджику или узбеку, рубить кукурузу или строить  сарай, как бывало уже не раз и не два. Лучше конечно к ним, они хоть накормят от пуза и не поесть можно спокойно. Не торопясь, а не на время, как в армейской столовой, когда за десять минут, стараешься запихать в себя по возможности всю пайку, а если не успел, оставляй и выходи строиться. А еда у местных намного вкуснее армейской…А самое главное, не будет кросса, не будет ползанья по песку и окапывания в утрамбованной танками щебёночной дороге, хоть один день, но не будет…»- такие нехитрые солдатские мысли пронеслись в голове Валентина, пока взвод шёл с построения к палаткам.
    Буквально через минуту, в палатку зашел командир взвода и молча чиркнул спичкой, когда спичка потухла, все бойцы уже лежали в своих койках.
- Молодцы орлы! Хоть сегодня порадовали!- весело сказал взводный и  вышел из палатки. Едва коснувшись головами подушек, бойцы сразу же провалились в царство Морфея. Только на тумбочке стоявшей у входа в палатку, в кромешной темноте, пытался бдить дневальный .
    Воскресный день, как и предполагал Валентин проходил по одному и тому же сценарию. После просмотра «сказки», взводный Сомов словно заговорщик, подмигнул своим бойцам и сказал:
-А теперь бойцы, для всех мы идём на полигон! В колонну по четыре, становись! За мной в сторону КПП бегом марш!
    Отбежав от КПП на полкилометра, Сомов приказал подчинённым перейти с бега на быстрый шаг и убедившись, что со стороны учебного центра их не видно, Сомов скомандовал: «Разворот на девяносто градусов!За мной бегом марш!».
    Через двадцать минут. Взвод Сомова стоял перед высоким каменным забором с закрытыми воротами. Постучав в ворота, взводный громко крикнул: «Открывай Рустам, это я, Сомов!».
    Через несколько минут ворота открылись и из них появился толстый узбек в засаленом цветастом халате и тюбетейке на бритой голове и слащавой улыбкой во всё одутловатое лицо.
-Заходите гости дорогие!- пробормотал узбек и впустив всех в просторный двор, наглухо закрыл ворота.
    Ребята увидали просторный, уютный , ухоженный двор, с традиционной чинарой посередине. У узбека был большой двухэтажный глинобитный дом, выбелённый известью в ослепительно белый цвет.
-Многа людей, эта ошень харашо!- коверкая русский язык, бормотал узбек,- многа, очень многа можно работа сделать…У-у-у многа…
    Несколько часов кипела ударная работа: одни таскали и рубили солому, другие смешивали эту солому с глиной и формовали из этой смеси кирпичи, а ещё одна группа, из уже готовых просохших кирпичей лепили пристройку к дому Рустама. Работа кипела быстро и споро, все хотели побыстрее закончить и отдохнуть.   
   После окончания работы, во дворе были расставлены дощатые столы. на которых появилось угощение. Есть можно было сколько влезет и не торопясь. Под деревом поставили большой чан с компотом из тутовника. Валентин и пего сослуживцы не только утолили жажду, но и наполнили свои фляги. Каждому бойцу, Рустам подарил по пачке сигарет «Астра».
    После обеда, столы сложили и убрали. Наступило время отдыха. Которого с таким нетерпением ждали бойцы. Они расположились под тенистым деревом и почти мгновенно уснули.
    Взводный и Рустам тем временем сидели на террасе, пили прохладное вино и разговаривали.
-Завтра сколька человека будет?- спросил Рустам.
-Человек десять подкину, а два отделения хошь- нехошь придётся по песку погонять.- ответил Сомов.
-Пристройка доделать нада…
-Да успеют мои ребята доделать тебе пристройку, не волнуйся.
-Тогда ладно, тогда спасиба…
-Как у нас говориться, Рустам, спасибо, оно не булькает.- проговорил Сомов и кинул взгляд на своих бойцов, которые усердно выполняли главный постулат солдата- срочника: «Солдат спит, а служба идёт».
    Взводный подошёл к сержанту, командиру первого отделения, и разбудив его, тихо сказал
-Завтра, твоё отделение, по дороге на полигон. Ныряет сюда, а когда пойдём на обед, также по шустрому вливается обратно. Задача ясна?
-Так точно, товарищ капитан!
-Тогда отдыхаем. Время ещё есть. Через час, марш-бросок до КПП.
    Прошла неделя. Взвод капитана Сомова заступил в наряд по части. Первое отделение вылизывало территорию, второе отправилось на кухню, а третье, в составе которого находился Валентин, было отправлено на свинарник, рубить кукурузу для полковых свинок.
    Целую неделю Валентин вместе с сослуживцами рубил кукурузу, убирал свинарник и в душе радовался, что пока он в наряде, несколько «дней физкультурника» пройдут без его участия.
    После окончания наряда, отделение Валентина, проходило военную подготовку на строительстве  у очередного таджика.
    Однажды, в палатку зашёл дембель. Он был одет в красивую парадную форму, с выгнутыми погонами. На парадке было приколото несколько армейских значков и медаль «За боевые заслуги».
-Здорово, салага! Где Сомов?- спросил он у Валентина.
-Он в своей каптёрке, это…
-Я знаю где,- оборвал его дембель на полуслове и ни к кому не обращаясь задумчиво пропел :
                «А горы молчали, в них не было скорби,
                Когда гибли ребята с Урала и Волги…»
-Это вы о чём поёте?- спросил дембеля Валентин.
-О твоей будущей службе сынок!- важно ответил дембель и вышел из палатки. Слова дембеля оставили жутковатый осадок в душе Валентина, но даже в самом страшном сне ему не могло присниться то, во что ему предстояло окунуться…
    И вот, осталось совсем немного времени до окончания срока, отпущенного на обучение «молодняка». Всё ближе приближалось время отправки в Афганистан, или как все выражались- «За речку».
-Там,  вы  быстро  обучитесь  тому,    чему    мы не научили вас здесь!-   говорил    курсантам замполит учебки, на очередных занятиях по политической подготовке.
    На одном из утренних построений, личному составу объявили, что после завтрака весь учебный центр подвергнется поголовной вакцинации, так как отправка уже не за горами, а такие болезни как тиф, холера, гепатит, чёрная оспа, да и другие экзотические болезни в Афганистане вещь настолько обычная, как в Советском Союзе «ОРЗ».
    После завтрака, перед медицинской палаткой в которой проходила вакцинация, выстроилась длинная очередь, глядя на которую, Валентин подумал:
«Не иначе в Гостином дворе в конце месяца выкинули на прилавок французкие ботинки…»
    Перед входом в паладку, здоровенный медбрат, словно робот, повторял одну и туже команду: «Гимнастёрку снять! Штаны приспустить!Вперёд, смелей!».
    Подошла очередь Валентина. Послушно выполнив команду на входе, придерживая руками полуспущенные штаны, он шагнул внутрь…
    С обоих сторон прохода, в ряд стояли санитары с пневмошприцами в руках, образуя своеобразный коридор. Кто попадал в этот коридор, должен был двигаться только вперёд. Поскольку сзади подпирала очередь. Валентин начал свой путь по этому коридору.
    Вместо спирта. Для обезораживания места укола, по неизвестной причине использовали эфир.  В шестидесятиградусную жару, кумар в палатке стоял ещё тот…Голова у Валентина начала кружиться почти сразу. Валентину быстро проводили эфирной ватой по месту предназначенному для укола, быстро прикладывали пневмошприц и он проталкивался дальше. Каждый медбрат, делал только одну прививку. В завершении, чем то острым оцарапали Валентину плечо до крови и наконец на выходе, стоял столик, за которым молоденькая медсестра, брала у каждого курсанта кровь из вены для  анализа.
    После сдачи крови и от воздействия эфирных паров, Валентин потерял сознание. Двое медбратьев дежуривших на выходе быстро подхватили его и отнесли в тень за палатку, проложив в один ряд с десятком подобных бедолаг. постепенно, Валентин пришёл в себя и самостоятельно побрёл в расположение своего взвода. В общей сложности. За один раз, курсантам сделали около десятка прививок.
    К утру, всё тело Валентина горело огнём, поднялась температура, его ломало. Голова кружилась, а ранки на плече начали гнить и покрылись  коркой подсохшего гноя, под которым начиналось воспаление. В таком же состоянии, или близком к нему, находились и другие вакцинированные.
    Ни о какой зарядке не могло быть и речи. Кое как пошатываясь, с остекленевшими как у зомби глазами, курсанты вышли на утреннюю поверку. Их ряды качались на плацу, подобно тоненьким берёзкам под ветром. К середине поверки, некоторые начали падать в обморок.
    Командование учебного центра, видя такое положение, распустило личный состав по палаткам приказав взводным самостоятельно проверить наличие людей и доложить командованию. Ни о какой учёбе и физподготовке, не могло идти речи.
    К вечеру царапинки на плече у Валентина воспалились сильнее. Корка гноя в нескольких местах треснула и коричневатые капельки гноя стали просачиваться сквозь трещинки. Зуд становился всё более нестерпимым. Валентин с трудом сдерживался, чтоб не расчесать эти зудящие царапины. Это была прививка от  чёрной оспы. Валентину повезло в том, что у него оказался земляк в санчасти, который снабдил его аспирином, бинтом, флаконом перекиси водорода и пузырьком зелёнки.
    Поудобнее устроившись на своей верхней койке, Валентин аккуратно, морщась от боли оторвал гнойные корочки с ранок, обработал ранки кусочком бинта, смоченного в перекиси водорода ранки, смазал их зеленкой и вытер руки бинтом с перекисью водорода. Затем положил в рот пару таблеток аспирина, запил их парой глотков чая из своей фляжки и лёг спать.
     Он проделывал эту процедуру несколько раз в день и к концу недели воспаление отступило, ранки стали затягиваться. У тех же курсантов, которые не смогли терпеть зуд и расчёсывали ранки, а затем утирали пот со лба невымытыми руками, на лице и на теле стали появляться такие же гнойные воспаления.
    Таких курсантов быстро изолировали в санчасть и проводили интенсивное лечение, которое заключалось в интенсивном смазывании зелёнкой поражённых участков тела.
    По учебному центру вышел  приказ, об отмене всех занятий, чтоб личный состав смог придти в себя, после массовой вакцинации.
    Первые несколько дней, бойцы ходили как в тумане, любые приказы воспринимались  как нечто потустороннее, в столовую шли полустроем- полутолпой, и бесполезно было требовать от курсантов того, чтоб они шагали в ногу. Ели чисто механически, не ощущая вкуса, просто потому, что необходимо было есть.
    Через две недели, когда в строю набралось около восьмидесяти процентов личного состава, занятия возобновились, а ещё через неделю, на утренней поверке, командир учебной части подполковник Антонов, торжественно объявил, что обучение закончено и все курсанты вполне пригодны к выполнению интернационального долга в республике Афганистан и скоро начнутся отправки партий. Далее, подполковник сказал:
-Курсанты, вам ни о чём не следует беспокоится, в случае вашей гибели, наше государство гарантирует вам бесплатные похороны, а вашим родителям денежную компенсацию. Вы только подумайте, за простого солдата, государство платит цену хорошего цветного телевизора! А теперь еще одно небольшое объявление: Завтра вы получаете денежное довольствие. Оно как вы все знаете, составляет целых семь рублей. После вашего обучения, остаются рваные простыни, поломанные тумбочки и табуреты.У нашего учебного центра, денег на постоянные ремонты нет, поэтому с каждого курсанта по три рубля на ремонт имущества нашего любимого учебного центра! Оставшиеся четыре рубля, вы получите на руки. У кого из вас есть возражения, шаг вперёд! Возражений я так понимаю нет. Командирам подразделений подготовить коллективные заявления курсантов с просьбой перечислить по три рубля в фонд ремонта инвентаря. У меня всё. Разойдись!
    Расходились по палаткам с разными чувствами…
За  время прохождения обучения в учебном центре, каждый курсант успел:
1. Увидеть образцы мин, на которых он может подорваться.
2.Сделать пять выстрелов из пистолета ПМ.
3.Сделать двенадцать выстрелов из автомата АК-74.
4. Бросить одну гранату РГД-5.
Кроме того. Те из курсантов. Которые проходили обучение на заряжающих, смогли дополнительно:
1. Сделать три выстрела из танка.
2. Сделать двадцать четыре выстрела из танкового пулемёта ПКТ.
 А также, курсанты исписали семь тетрадей по девяносто шесть листов, лекциями о международном положении, хищных происках империализма и о помощи СССР развивающимся странам.
    Ребята научились грамотно заливать фундаменты, а некоторые приобрели бесценный на войне опыт по уходу за свиньями. Видимо всё это вместе взятое. Должно было по мнению отцов- командиров сослужить хорошую службу ребятам, которых отправляли воевать в реальных условиях «за речку».
    Вполне возможно, что в других учебных центрах подготовка была другой и учебный центр,  который попал Валентин Ланской явился досадным исключением… 
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ        ЗА РЕЧКОЙ

    Через несколько дней начались отправки. То рано утром, то среди ночи у ворот КПП раздавался марш «Прощание славянки», исполняемый оркестром учебки. Под этот марш отправляли очередную партию  курсантов в Афганистан.
    Однажды, после обеда, вместо отдыха, Сомов постоил свой взвод и назвал десять фамилий из списка, который держал в руках. В том числе прозвучала и фамилия Ланской. Все названные вышли из строя, а остальных, Сомов отпустил отдыхать.
-Ну что, - сказал Сомов оставшимся в стою курсантам,- вот  и пришла вам ребята пора на войну отправляться, за мной на склад шагом марш!
    На складе, всех переодели в новую форму со множеством карманов, вместо панамы выдали кепарь, а вместо сапог и портянок выдали носки и полусапожки. На продовольственном складе, выдали сухой паёк на трое суток и отвели в отдельную палатку и больше никуда из неё не выпускали. Для справления естественных нужд в углу палатки появилось ведро. Курить разрешили прямо в палатке. У дверей постоянно дежурил офицер. Поговаривали, что это делалось для того, чтоб курсанты не смогли дезертировать перед отправкой в Афганистан.
    Около четырёх часов утра, партию курсантов подняли, бегом прогнали до ворот КПП, куда уже собирали всех курсантов части предназначенных к отправке. Всем приказали построиться в общий строй. Здесь не было ни взводов, ни отделений, здесь уже была команда.
    Из будки КПП вышел командир учебки, в сопровождении офицера в звании капитана. Они провели перекличку, пересчитали всех по головам и убедившись, что всё сходится, капитан дал команду грузиться в крытые КАМАЗы, которые должны были стать первым звеном в дороге на войну. Появившиеся на КПП сонные музыканты  наскоро сыграли марш «Прощание славянки».
    Как только смолкли последние звуки марша, КАМАЗы выехали из ворот КПП и доставили команду на военный аэродром, затерянный в песках туркестанского военного округа.
    Вертолёт перенял эстафету. Затем снова крытые КАМАЗы, которые через несколько часов въехали в пограничный город Термез.         
    Ребята сидящие в кузовах КАМАЗов. Были так измотаны дорогой. Что находились в полусонном состоянии, поэтому никто не обратил внимания на момент проезда машин, по знаменитому мосту с красивым названием «Дружба»…
    До аэродрома было рукой подать. Ещё несколько минут езды и наконец машины замерли и ребята стали выпрыгивать из пыльного душного кузова. Валентин с удивлением обнаружил, что находится на огороженном сеткой-рыбицей территории военного аэродрома. Под ногами были плотно подогнанные друг к другу рифлёные железные доски.
    Сопровождающий капитан, ещё раз пересчитал команду, приказал расположиться у забора и никуда не расходиться. Все выполнили команду и разместились на пятачке земли у забора, потому что на железных досках, которыми был покрыт аэродром, сидеть было просто невозможно.
    Некоторые закурили, некоторые вспарывали пряжками консервные банки сухая и утоляли голод. Валентин закурил и с удивлением наблюдал за кипучей работой аэродрома. Невдалеке, он заметил стоявший самолёт АН-12. Этот самолёт привлёк его внимание тем, что к нему подъехало несколько КАМАЗов. Из одного из них выпрыгнули солдаты и стали выгружать из остальных большие деревянные ящики и загружать их в самолёт.
     На ящиках корявыми буквами были написаны фамилии и адреса. Валентин спросил у сопровождавшего их капитана, который стоял глядя на самолёт и нервно курил, сняв с головы кепку:
-Мы полетим в часть этим самолётом?
    Офицер глянул на Валентина строгим взглядом и отшвырнув в сторону окурок ответил:
-Очень может быть, что и полетите. Только не в часть, а из части. Домой. Но не дай Бог, вот так, в девятнадцать лет… Это «Чёрный тюльпан» ребята. Снимите кепари…
    Тогда ещё Валентин не понял смысла слов сопровождающего их команду капитана. Он поймёт их позже, когда будет выносить с минного поля в вертолёт то, что ещё несколько минут назад было  девятнадцатилетним сержантом разведвзвода.
    А сейчас, Валентин Ланской стоял и смотрел, как солдаты грузят деревянные ящики в брюхо «Чёрного тюльпана» и молча курил, пока кто-то из ребят не отвлёк его разговором. Когда Валентин вновь обратил свой взгляд на самолёт, то увидел, что трюм «Чёрного тюльпана» закрывается и он готовится к взлёту.
    Железные доски аэродрома раскалились под жарким солнцем, даже стоять на них было жарковато. Через несколько часов, на то место, где загружался «Чёрный тюльпан», опустился вертолёт. Сопровождающий команду капитан, крикнул разомлевшим под открытым солнцем бойцам:
-Чего расселись? Живо в «корову»!
Валентин с интересом рассматривал  просторное брюхо «коровы»- грузового вертолёта военно-транспортной авиации. С каждой стороны, по одному иллюминатору отсутствовало и закреплённые на специальных поворотных станинах в них были выставлены пулемёты.
-Ты ещё наших ёжиков не видал.- сказал обращаясь к  Валентину капитан.
-Каких ёжиков? - спросил Валентин.
-Ты танкист?- ответил вопросом на вопрос капитан.
-Да.
-Тогда ещё узнаешь.
    Во время разговора Валентина с капитаном, к вертолёту подвезли ещё партию молодых бойцов. Обе команды разместились в брюхе «коровы» прямо на полу в повалку друг на друге. Сопровождавшие молодняк офицеры, заняли места стрелков за пулемётами. Ещё минута и люк закрылся. Вертушка затряслась, загудела, винты начали набирать обороты. Казалось, что вертолёт вот-вот развалится, но этого не произошло и винтокрылая машина медленно, нехотя оторвалась от земли.
    В грузовом отсеке стоял страшный шум. Закладывало уши. Ребята, можно сказать недавние новобранцы, или как их ещё называли в афгане «замена», поудобнее, насколько это возможно разместились на полу. Стальная птица, уносила их вглубь Афганистана…
    Пока вертолёт стоял на взлете, он быстро прогрелся солнцем, сейчас же, когда вертушка забралась так высоко, что под брюхом проплывали покрытые вечными снегами горные вершины, в отсек сквозь щели и открытые иллюминаторы, врывался холодный воздух.
Теперь от сквозняка, ребята поёживались, им было холодно. Хоть Валентин и мечтал о холоде, но сейчас ему снова захотелось в тепло.
«До чего капризный у человека организм.»- подумал Валентин,- «Окунули его в жару, хочется холода, окуни в холод -захочется в тепло. Никак природе не угодить…»
    Пробравшись ближе к иллюминатору, Валентин с интересом рассматривал проплывавшие внизу горные пейзажи. Это было поистине завораживающее зрелище, особенно если наблюдаешь это с такой высоты впервые в жизни. Даже не верилось, что  среди  этой красоты идёт жестокая кровавая война. Иногда между гор в равнинах Валентин замечал крошечные как горошинки домики.
      Вскоре Валентин заметил, что вертолёт начал описывать огромные круги над одним из скоплений таких «горошин» и выпуская в стороны ракеты- ловушки, чтоб не попали ракетой «стингер», начал заходить на посадку, которая благополучно завершилась.
    Прямо в аэропорте, вертолёт встречали, ставшие уже родными «КАМАЗы». Погрузились привычно быстро. Машины двинулись в расположение части, находящейся в нескольких километрах от аэродрома.
    По прибытию в часть, «замену» разместили в пересыльном блоке. Пересыльный блок- это несколько палаток,  специально предназначенных для перемещаемых по гарнизонам и частям солдат, а также для вновь прибывшего и еще никуда не определенного пополнения.
    К обеду опоздали. Поэтому ели сухой паёк. Ужинали тоже остатками сухого пайка, поскольку на довольствие пополнение поставили только с завтрака.
    Через несколько дней, всех вновь прибывших, распределили по местам дальнейшего прохождения службы. Валентина и двух его товарищей по учебке, Андрея и Фёдора, определили в одну из рот танкового батальона.
    КАМАЗ доставил их на аэродром. Два вертолёта взяли курс на одну из сторожевых застав, которая входила в состав танковой роты. Сторожевые заставы, были разбросаны по  Афганистану, охраняя наиболее стратегически важные объекты. Такие заставы назывались «точками». Вот на одну из таких «точек» ветрушки и доставляли сейчас  Валентина и его сослуживцев.
    Около получаса лёта по горным ущельям и вертолёт поднимая клубы пыли, начал садиться на  вертолётную площадку, а второй, резко взмыв вверх, начал кружить над заставой.
     К вертолёту уже бежал молодой парень, одетый в шорты и кроссовки, на голове парня был кепарь с офицерской кокардой.
    Молодые бойцы быстро выпрыгнули из вертолёта на горячий песок, а парень подбежав, протянул пилоту пачку писем. Летчик быстро их подхватил и кивнув головой на бойцов, крикнул:
-Тебе пополнение лейтенант! А теперь отбегайте, взлетаем!
    Винты закрутились сильнее и окутавшись клубами пыли, вертушка поднялась в воздух и легла на обратный курс. Вслед за ней улетел ветролёт сопровождения, а на вертолётной площадке осталось четверо: трое только что прибывших бойцов и молодой человек в шортах, который подойдя к новеньким, просто представился:
-Командир взвода лейтенант Осокин. Пошли в казарму.
    Они пошли к видневшемуся невдалеке каменному забору, за которым виднелись небольшие строения. По пути перепрыгнули через траншею, проходившую по краю вертолётной площадки, прошли мимо капонира, из которого торчала башня танка. Неподалёку от первого капонира, Валентин разглядел второй, между танками пролегала узкая лента дороги.
    Пройдя в небольшие воротца, вмурованные в ощетинившийся бойницами забор, сложенный из камней и глины, Валентин с сослуживцами оказался в жилой части заставы. Вся жилая зона была окружена двухметровым каменным забором с бойницами. Слева от ворот, буквой «Г» располагалась казарма- столовая. За ней небольшой человек на пять домик для офицеров роты. Между казармой и домиком была сложена из камней вышка на которой был укреплён АГС. Под ним располагалась площадка для заряжания. Справа располагались походная кухня, баня , ряд умывальников, сделанных из стреляных танковых гильз и неизменная Ленинская комната.   
    Прибывшие подошли к офицерскому домику.
-Милости просим!- весело сказал Осокин, небрежным жестом распахнув дверь.
     Ребята прошли вслед за Осокиным внутрь домика, состоящего из двух  комнат, прихожей и кладовки. Вновь прибывшие прошли в комнату, где стояла пара кроватей, несколько тумбочек, на одной из них стоял небольшой цветной телевизор «SHARP», а на другой, музыкальный центр «SONYO». Из под кровати торчала небрежно брошенная амуниция: бронежилет, разгрузка, автомат со спаренными изолентой магазинами, подсумок.
    Посередине комнаты стоял добротный стол, вокруг которого стояло четыре стула. Осокин жестом пригласил садиться, достал из тумбочки несколько «амбарных» книг и небрежно кинув их на стол присел на свободный стул.
-Пополнение значит…-сказал ни к кому не обращаясь Осокин,- сейчас оформим всё как полагается…
Взводный забрал у новичков военные билеты и стал заносить данные в амбарные книги. После того, как необходимые данные записи были сделаны, Осокин развернул перед новичками схематичный план заставы и начал вводный инструктаж:
-Значит так, сюда не ходить и сюда тоже не соваться- показывал он участки на схеме.- Это минные поля, которые окружают заставу. Вы все новенькие, поэтому объясняю: мины противопехотные, нажимного действия. «Лягушками» их ещё называют. Наступаете на такую штуковину, она подпрыгивает и взрывается. Убить может и не убьёт, но покалечить может здорово. На пятой заставе недавно случай был: солдатик один, сержант к тому же, «дембель» опытный боец, а на минное поле за мячиком побежал , как последний идиот! В волейбол они там играли рядом. Места больше не нашли. Ну и рвануло. Ноги ему посекло осколками здорово, но ходить будет сам, на своих ногах, а вот то, что у мужиков есть между ног, оторвало напрочь. В госпитале теперь лежит. Врачи ему трубочку выведут, чтоб пописать смог, а дома его невеста ждёт! А всё почему? Потому, что расслабился, «дембель» рано почуял и расслабился. Здесь - не Союз, здесь- Афган, пока границу не пересёк, до конца на чеку быть необходимо. Надо десять раз подумать, чтоб шаг в сторону сделать. В общем думайте сами, на то вам и мозги даны, а сейчас распишитесь в этой книге, что со схемой минных полей вы ознакомлены. Да вы сами увидите, там колючка везде натянута и таблички висят с надписью «мины».
    Когда все поставили свои подписи в одной из книг, взводный проговорил:
-Так, а теперь разберёмся, кто на какую машину пойдёт…Так, значит Фёдоров Андрей Юрьевич- механик-водитель…
-Я на заряжающего учился, мы все тут заряжающие…- ответил Фёдоров, перебив взводного.
-В военном билете написано- механик-водитель!- строго проговорил Осокин- и не имейте привычки перебивать старших по званию, я этого не терплю. У нас восемьсот десятая без водителя, с тобой Фёдоров всё. Теперь - Фёдор Михайлович Пехотин…И почему ты не в пехоте, я не понял. Если верить военному билету, то ты- наводчик и пойдёшь на восемьсот двенадцатую. Теперь Ланской Валентин Викторович. Тоже наводчик. Тебе досталась восемьсот четырнадцатая. Сегодня у вас первый день- ознакомительный, с завтрашнего дня, в график. Распорядок такой: днём- три поста по одному человеку, ночью- шесть постов по два человека. Пока знакомьтесь с расположением заставы. У меня всё. Если нет вопросов, идите знакомится с расположением заставы. Обед через два часа.
    Осокин первый вышел на крыльцо и громко крикнул:
-Синельников!
    Из казармы выбежал низкорослый крепыш, на котором из одежды были трусы, тапочки, сделанные из кирзовых сапог, на голове крепыша была видавшая виды панама. Выбежав из казармы, крепыш неторопясь, в вразвалочку подошёл к взводному и с нотками уважения в голосе произнёс:
-Звали, товарищ Осокин?
      -Да Паша, звал. Знакомься, это - наше молодое пополнение. Найди свободные койки, ознакомь с расположением, а самое главное- минные поля покажи, чтоб не сунулись ненароком. Задание понятно?
-Конечно.
-С завтрашнего дня их в график нарисуешь. Понял?
-Да.
-Вопросы?
-Сигареты когда выдадите?
-На вечерней поверке. Всё, действуй.
Отдав распоряжение, Осокин с чувством исполненного долга зашёл в свой домик.
-Давайте знакомиться,- сказал Синельников,- меня зовут Павел.
-Валентин.
-Андрей.
-Федя.
Значит так, молодняк,-сказал после знакомства Паша,-первым делом потопали к минным полям, всё остальное потом.
    Сторожевая застава располагалась на большом горном плато. С одной стороны его ограничивали горы, а с двух других-бурные ледниковые речки, сливались вместе. Получался своеобразный гигантский треугольник. Через одну из рек был перекинут мост, который и являлся объектом охраны. На подступах к заставе, имелись минные поля заграждения. Они были ограждены полуметровым забором из колючей проволоки , на которой болтались выцветшие таблички с надписью «мины». К  одному из заграждений и привёл Синельников новичков.
-Вот за этот заборчик, ни шагу, если жить хотите. Понятно?- спросил Паша.
-Понятно!- хором ответили новички.
    Паша достал из под панамы пачку сигарет «смерть на болоте» (так солдаты называли сигареты «Охотничьи», на пачке которых, в мрачных синих тонах были изображены заросли камыша и несколько взлетающих уток.) и предложил всем закурить и задал традиционный вопрос старослужащих:
-Чего нового на гражданке?
    Каждый из новичков немного рассказал о себе и о том, что происходило на «гражданке».
-А ты Паша, давно тут?- спросил Валентин.
-Почти год. Потопали дальше, а то на обед опоздаем. Правда народу сейчас немного, почти все уехали на блокировку дороги, сейчас самое горячее время- колонна идёт, точнее прошла, в сторону Кабула. Через пару недель должна обратно пойти.
-И часто эти колонны ходят?- спросил Валентин.
-Нет. Эта, общевойсковая, вообще один раз в год. Длиннющая как змея. Обратно пойдёт, сами увидите. Сейчас у нас только три машины осталось и людей только- только на посты. Так что ваше прибытие как нельзя кстати. Советую во всё врубаться поскорее, стоять на постах придётся за себя и за тех парней… Ладно, хватит болтать, потопали.
    Перед минными полями, шла глубокая, в полный рост траншея, которая связывала между собой все капониры, расположенные так, чтоб застава могла держать круговую оборону.
    Валентин был удивлён тем, что в столовую они шли спокойно, без строевого шага и без надоевшей ему песни про танкистов.
    В столовой стояло несколько столов. Как объяснил новичкам Паша, за каждым столом, сидел свой «призыв». Паша жестом показал за один из столов и произнёс:
-Это ваш.- и важно направился к другому столу.
      На обед был гороховый суп, с кусковой свиной тушонкой, на второе был плов, а на третье- компот из сухофруктов. Здесь, как оценил Валентин, готовили несравнимо вкуснее, чем в учебном центре, даже хлеб был не как пластилин , который прилипал к пальцам и к нёбу словно это  жевательная резинка, а можно сказать домашней выпечки. И главное, что отметил Валентин- так это то, что никто не стоял у стола с секундомером и не орал: «Встать! Обед окончен!».
    После обеда «дембеля», «деды» и «черпаки» покинули столовую, в которой остались только новенькие и ещё несколько «молодых», прибывших несколькими месяцами ранее. Все вместе они принялись наводить порядок в столовой.
    Вечером, новички рассказывали о себе своим новым сослуживцам, а утром, в шесть часов их растолкал Паша и тихо приказал выйти в прихожую. Уже там, он объяснил суть:
-С сегодняшнего дня вы в списке. Сейчас идёте в первую смену наблюдателями. Берёте из пирамиды по автомату  и на посты. Смотреть в оба. Ишаков и «бурумки» тормозить подальше от капониров. Метров за сто- двести. Тебе Валентин особо - всех тормозить перед мостом. Если не захотят останавливаться, делайте одиночный выстрел. Только вверх, для начала. Если же кого на высотках заметите. То делайте выстрел на поражение, потом в воздух. Нечего этим басурманам по горам шастать да высматривать. Ну вот вроде бы и весь инструктаж. Обо всём странном и подозрительном, немедленно кричите, я подойду, разберусь. Так, автоматы взяли, пользоваться надеюсь умеете. Всё, ты- на лево, ты- направо, а ты- прямо!
    Взяв автоматы, Валентин, Андрей и Фёдор, разбежались по постам. Так началась их служба в Афгане. Днём посты. Ночью посты, а в промежутках между постами , немного сна, и скорейшее освоение специальностей, которые так неожиданно появились в их военных билетах, а также уборкой территории и наведением порядка в казарме и столовой.
    Через неделю службы на заставе, Валентин понял, что всё, чему его обучали в учебе, здесь на практике и ломаного гроша не стоило. Здесь, практически с нуля приходилось осваивать науку выживания, учиться стрелять из всех видов вооружения, которым располагала застава и при этом, после стрельбы, не нужно было подбирать и сдавать старшине стреляные гильзы и расписываться за получение патронов. Стрелковое дело можно было осваивать не жалея боеприпасов, работая исключительно на результат. 
     Некоторые виды вооружения, например винтовку СВД, пулемёт РПК, и гранатомёт АГС, Валентин вообще видел в первый раз, как и подствольный гранатомёт на автомате Осокина.
    Охрана моста включала в себя ещё и визуальный осмотр прилегающей местности, насколько позволяло зрение и оптика, а также, досмотр  следующих через заставу местного населения и техники.
    Афканские машины, как их здесь называли «бурумки», сначала удивляли и поражали Валентина. Собранные из бог весть каких запчастей, зачастую с самодельными фанерными кабинами и неизменно высокими расписными бортами кузова, которые вполне могли считаться произведениями искусства и таланта местных самородков, этаких афганских «левшей». Машины всегда были доверху набиты различными тюками и иногда животными(курицами, козами и т.д.) и людьми. Всё в одной куче, попробуй разберись.
    Ничего не выражающие лица местного населения, проходившего через заставу то в одну, то в другую сторону, женщины в парандже, мужчины, всех их приходилось рассматривать в первую очередь, как потенциальных врагов и постоянно быть настороже и быть готовым в любой момент опередить врага, если возникнет такая ситуация.
    Как-то после обеда, дежурный по заставе Саня Рокотов, подозвал Валентина и сказал ему:
-Бери автомат и беги менять своего дружка Андрюху, он на восемьсот девятой стоит!
      Придя на пост, к танку с бортовым номером восемьсот девять, Валентин увидел, как потный и замученный Андрей, словно муравей, ползает по танку и под танком, а рядом стоит Паша Синельников и громко хохочет.
-А, Валентин!- весело крикнул Паша,- ну ка двигай сюда и помоги своему другу.
-А что случилось?- спросил  Валентин.
- Мне клиринс до зарезу нужен, попросил Андрюху помочь найти, а он как назло ничем помочь не может. Чего только мне не притаскивал, да всё не то, весь танк уже обыскал. Помоги своему другу, чем быстрее клиринс найдёте, тем быстрее Андрюха на обед пойдёт!
-А чего его искать, это же…
-На ухо!- приказал Паша и выслушав ответ воскликнул:-А ведь верно! Соображаешь. Значит так, Андрюха, сегодня тебе повезло, а вот завтра, мы продолжим поиск. Бегом на обед марш!
    Словно боясь, что Паша может передумать и снова заставить искать неуловимый клиринс, Андрей мигом испарился, а Паша достал пачку сигарет и предложил Валентину закурить и закурил сам. С наслаждением затянулся  и глядя на казарму выпустил дым, затем повернулся к Валентину и хотел что-то спросить, как вдруг взгляд его упал на ущелье. По склону, к воде спускалась вооружённая группа людей в маскхалатах.
-Бля…- вырвалось у Паши.- Автомат, живо!
    Буквально вырвав из рук Валентина автомат, Паша сделал несколько одиночных выстрелов в воздух.
    Услышав выстрелы, неизвестная группа остановилась и стала смотреть в сторону заставы. На звуки выстрелов прибежал Осокин.
-Что случилось, Синельников?
-Неизвестные в маскхалатах, с оружием.
Осокин поднёс к глазам бинокль и стал внимательно рассматривать группу.
-Похоже наши. Разведка наверное. Они что, не знают куда прут? Я за матюгальником, а ты Синельников, что хочешь делай, хоть пали, хоть руками маши, но чтоб они ни сместа!
    Осокин побежал в свой домик за мегафоном и в это время, один из пришельцев сделал несколько быстрых шагов по склону и не успел Синельников сделать выстрел, как раздался взрыв. Звук взрыва, смешавшись с криком раненого, полетел по ущелью.      
    Подбежал Осокин с мегафоном и что есть силы закричал:
-Стойте где стоите! Не двигайтесь! Мины там!Мины там, идиоты!!!
Четверо неизвестных застыли на месте, а пятый, осторожно подобрался к раненому и осмотрев его, снял с головы панаму.
    Через час, вертушка доставила на «точку» сапёров. Ещё через час был готов проход. Как и предположил Осокин с самого начала, это были наши разведчики. Во время выполнения задания, они лишились связи, а потом, после выполнения задачи, уходя от преследования, просто заблудились. Целую неделю они скитались по горам выходя к своим. Последние два дня шли без воды и без пищи. Увидев реку, разведчики просто потеряли голову от жажды и как дети, забыв об осторожности, побежали по склону к живительной влаге. Они даже не заметили заставы на другом берегу реки. Если бы не выстрелы Синельникова, то жертв могло быть и больше.
    Валентина и Фёдора, как самых молодых, послали помочь перенести тело погибшего разведчика в вертолёт. Осокин выдал им для этого старое одеяло. От видак мёртвого окровавленного тела, которое к тому же пролежало на шестидесятиградусной жаре несколько часов, Валентина стошнило.
-Хватит травить!-услышал он за своей спиной чей-то голос.- тащи быстрей, вертушка долго ждать не будет!               
    Стараясь не смотреть на то, что лежало в старом одеяле, Валентин с Фёдором, тащили свою страшную ношу в вертолёт. В казарму они возвращались как в тумане…
    Из курилки их окликнул Паша. Ребята зашли в курилку. В курилке стоял сладковатый кумар.
-Курните, пацаны, полегче станет. первый раз это всегда тяжело, потом со временем привыкните.- Паша протянул новичкам сигарету.
    Валентин затянулся и чуть не задохнулся от едкого дыма заполнившего лёгкие.
-Держи в себе.- инструктировал Паша,-сразу не выдыхай. Держи в себе, сколько сможешь, а потом медленно, медленно выдыхай. Да не забывай «косяк» по кругу пускать.
Валентин добросовестно выполнил наставление, во рту остался неприятный привкус не то сена, не то соломы. После третьего круга, у него закружилась голова, всё происшедшее стало размываться, короче Валентин «поплыл». Голос Паши Синельникова, долетал до ушей Валентина словно из далека. Он как бы накатывался волнами, то ближе, то дальше…
-Ничего, пацаны, ничего,- говорил Паша,- сначала все вот так…а потом ничего, привыкаешь. Здесь вам не киношка про войну, здесь в натуре война. Теперь так: покурили и сразу в койку, спать! Вас никуда не припашут . Чтоб вечером у меня как огурчики были. Во вторую смену стоите.
    Валентин забрался на верхний ярус и только коснулся головой подушки, как сразу отключился. Но вместо приятных снов о доме, ему пригрезился кошмар: как будто он сам идёт по минному полю. Но только не к речке, а к огромной корзинке с домашними пирожками, вдруг что-то щёлкает под ногами и из-под земли, вылетает хоккейная шайба, зависает на уровне глаз. Валентин смотрит на эту шайбу как заворожённый. Внезапно шайба превращается в ослепительную вспышку, раздаётся страшный грохот… Валентин с криком вскакивает с койки и… летит кубарем вниз с верхнего яруса в проход…
-Парашютист хренов. Ещё хорошо, что пол земляной.- услышал Валентин недовольный голос.
    Валентин приходит в себя и видит дембеля Юру, который спокойно отдыхал на своей нижней койке прямо под Валентином и слушал себе спокойно по приёмнику «Океан» радиостанцию «Голос Америки», которая в Афганистане не глушилась.
-Что за дела, десантник?- повторил свой вопрос Юра.
В этот момент вновь раздался взрыв.
-Что это?!- испуганно спросил Валентин.
-А, понял тебя салага, понял! Сам таким был. Если б тревога была, уже бы вся застава на ушах стояла, а это так, взводный наш на рыбалку пошёл…
-На какую рыбалку?- не понял Валентин.
-Ну ты даёшь…Ну да ладно, новичкам простительно. У нас на точке боеприпасы имеются? Имеются. Списывать их надо? Надо. Так вот, этих списанных гранат и другой дребедени, на складе скопилось порядочно. Не списываешь, значит не воюешь. А не воюешь, это плохо. Усёк? Консервы оно конечно хорошо, но уже достали. Мы маскировочную сеть вниз по реке натянем, а вверх по реке гранаты кидаем. Ящик гранат, мешок рыбы. И заметь, никакого тебе рыбнадзора…- мечтательно закончил свою речь Юра.
Валентину страшно захотелось пить, он подошёл к питьевому баку и залпом выпил кружку тёплой воды.
-Не пей много салажонок, козлёночком конечно не станешь, но херово будет это точно.- посоветовал Юра и продолжил нравоучение:
-Паша вас планом угостил, после него конечно «пробивает», кого на хавку, кого на питьё, но лучше - перетерпеть  и  никогда  этой  гадости  не употреблять. Ложись отдыхай, нам вместе  стоять во вторую. Не дай бог заснёшь! Отдыхай, салажонок, пока отдыхается. Вот Джабал с Гансом с блокировки вернутся, такой лафы у вас уже не будет. Любители они молодых погонять…
    Валентин послушно забрался на верхний ярус и снова заснул как убитый. Ко второй смене, он оклемался и чувствовал себя вполне нормально. Быстро перекусив жареной рыбой, Валентин взял свой автомат и вышел на развод.
    Сидя на остывающей броне танка, Юра сказал Валентину:
-Ну что, братишка, рассказывай.
-О чём рассказывать?
-О чём хочешь, о том и рассказывай. За разговором время идёт быстрее и спать не так хочется.
    Валентин почти три часа кряду рассказывал истории из своей жизни, пел песни, пока Юра не остановил его:
-Всё, хватит, давай перекурим.
 Юра забрался в танк, выкурил половину сигареты, вылез из танка и караулил, пока Валентин, также забравшись в танк, не докурил сигарету до конца. Когда Валентин вылез из танка, Юра ему сказал:
-Слышишь щелчки? Это уже началось заряжание. Минут через десять смена будет здесь, достоишь без меня. Понял, салажонок?
-Понял.- ответил Валентин.
    Через пятнадцать минут Валентин уже поставил автомат в пирамиду и зашёл в курилку, в которой сидел Юра.
-Присаживайся салажонок, покурим. Что-то мне не спится.- сказал Юра и продолжил:
-Видел я, как вас Паша «лечил», после того, как вы уснувшего, в вертушку загрузили. Дам тебе совет, в своё время, мне его дал дембель Ричард: ко всему, что здесь происходит, относись как к работе. Самое главное- никаких эмоций. Заруби на своём носу раз и навсегда: на всех жалости не хватит. Ты сейчас выполняешь работу. Представь себе, что поручили тебе делать табуретку и ты- её делаешь. Приказали стрелять, а ты думай про табуретку и стреляй без сожаления, без эмоций. Когда ты так научишься делать, то тебе уже будут не нужны никакие «допинги». Не нужно во всё это втягиваться. Здоровье целее будет. Вот тоже Джабал или Ганс, у них как ломки начинаются, так всё… Шкерьтесь молодые, куда придётся. А иначе всё, вешайтесь…А вам с ними ещё месяца два- три кантоваться. Так то вот. А сейчас спать иди. Последняя смена самая тяжёлая. Перед рассветом в сон клонит со страшной силой.
На последнюю смену вышли одни молодые.
-Смотрите,- напутствовал их Паша.- не дай бог,  кто на перекличку не ответит, пеняйте на себя. Стоять будете по одному. За себя и за тех парней. Дембеля своё уже отстояли, надеюсь все это усекли? Тогда схватили автоматы и бегом на посты.
    Через несколько дней, Валентин снова  стоял в паре с Юрой. Только на другом, самом дальнем посту заставы. Перед самым обрывом, был выкопан капонир, за которым шёл забор из колючей проволоки и болталась видавшая виды табличка «мины».
-Вон видишь, по ущелью вдоль обрыва к реке тропка виднеется?- спросил Юра.
В вечерних сумерках было почти ничего не видать, но Валентин ответил утвердительно.
-А ведь там- мины стоят.- продолжил свой рассказ Юра.- А один сумел таки по ней  пройти и не подорваться. Служил здесь у нас на точке умник. Важаев Эдик его звали. Он ведь что учудил? К «духам» переметнулся за сладкой жизнью.
-Нашёл?- спросил Валентин.
-Что нашёл?- не понял вопроса Юра.
-Сладкую жизнь.
-Представляешь, нашёл! Он ведь с оружием гад ушёл. Потом говорили, что против нас стал воевать и видно неплохо. В Пакистан на учёбу отправили. Принял мусульманство, обрезание там и прочая белиберда… Деньжат скопил, небольшую виллу приобрёл, гаремчик завёл, видать неплохо ему за наши головушки платили. Стал специалистом по переносным ракетным установкам. «Град»- знаешь такую штуку?
-Да.
-Так вот, в принципе почти тоже самое, только намного меньше. Погрузил на ишака и отвёз куда надо. По нашему полку так хорошо вмазал, что от клуба одна кинобудка осталась. Около трёх лет куролесил.
-А потом что?
-Потом…Обменяли его потом на кого то. Своя кровь у них всегда дороже ценится, чем кровь наёмника. За два месяца до вас, его в Союзе судили, с нашего  батальона представители летали.
-И что ему было?
-Как это что? Расстрел . по законам военного времени. Ну ладно, поговорили и хватит, я вижу, что парень ты надёжный, не кимаришь, достоишь один, без меня.
Подхватив свой автомат, дембель Юра отправился в казарму, смотреть дембельские сны.
    Через две недели, по дороге через мост, потянулась в сторону Союза  длинная лента КАМАЗов и военной техники прикрытия. В небе периодически кружили вертолёты штурмовой авиации, прозванные за свою конфигурацию «крокодилами». Колонна возвращалась обратно. В течении нескольких дней непрерывно, днём и ночью  огромной гусеницей тянулись КАМАЗы. Иногда колонна на короткий миг замирала и тут же раздавались протяжные автомобильные гудки. Это означало, что кто-то из шоферов, измученных многодневным переходом заснул за рулём, тормознув движение.
    После того, как колонна прошла, на заставу возвратились танки, задействованные на блокировке. Спокойная жизнь молодняка закончилась с возвращением на заставу старослужащих, среди которых были  Джабал и Ганс.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ  ОТСТАВШИЙ ОТ СТРОЯ ИЛИ ДЕЗЕРТИР ПО НЕВОЛЕ
    Вечером, в то самое время, когда в офицерском домике офицеры танковой роты отмечали удачный без потерь выход на блокировку, в солдатской столовой собрались старослужащие, которые тоже отмечали это событие и делились впечатлениями с теми, кто в этот раз на блокировку не выезжал.
    В помещении столовой стоял запах браги, под потолком скопился  сигаретный дым. Через открытые двери спального помещения, из столовой  до засыпающего Валентина доносился пьяный хохот.
    Валентин только недавно вернулся с первой смены, затем вместе с другими молодыми помогал накрывать «старикам» праздничный стол и теперь хотел хоть немного поспать, прежде чем снова уйти на пост, тем более, что «вечный разводящий» Паша Синельников, предупредил, что стоять они будут по одному и до упора, так как вернувшиеся с первой смены «старики», принимают участие в гулянке и на посты вряд ли пойдут.
   «Опять стоять за себя и за тех парней»- с грустью подумал Валентин, лёжа на койке и пытаясь заснуть под пьяный смех и  «бывалые» рассказы доносившиеся из столовой…
    Между тем, веселье в столовой набирало обороты. Брага и «план» делали своё дело. Все старались поделиться впечатлениями одновременно. Наконец кому то удалось захватить  внимание остальных и слова рассказчика долетали до слуха задремавшего Валентина.
-Значит так, пацаны, моют значит ребята танки у речки, ПХД у них был и вдруг подходит к ним мужичок из местных. Чалма грязная, халат засаленый, дыра на дыре и начинает что-то лопотать. Ну ребята зовут Мирзу, чтоб перевёл. И тут выясняется, что этому мужичонку танк ну до зарезу нужен! Купить он его задумал и цену спрашивает! Ну ребята похохотали немного, а потом говорят, просто так, чтоб дух отвязался:« Двадцать тысяч и танк твой». Басурман потрепал свою жиденькую бородёнку и ушёл.
    Каково же было их удивление, когда через какое-то время, этот Дух недобитый вновь нарисовался, но уже, с чемоданом. Ставит его перед бойцами и открывая его, просит знаками пересчитать.
    Заглянули бойцы в чемодан, а там батюшки мои… Рубли, трёшки, пятёрки, десятки… Пересчитали- аккурат двадцать тысяч рублей получилось! «Ну, говорят, тебе повезло, старик, есть у нас один экземпляр. Вот этот, на котором сидим. Если нравится, садись, показывай дорогу, доставим в лучшем виде!».
    Дух обрадовался безмерно, на танк вскочил и стал дорогу показывать. Заехали они в кишлак, подъехали к дувалу и остановились. Новоиспечённый владелец танка в дом зашёл, вынес бойцам фляжку спирта и ребятам протягивает: мол у вас всё обмывать полагается, вот и обмоете удачную сделку.
    А весь фокус был в том, что механик- водитель в танке остался, зашкерился. А дух недобитый, об этом не догадывался. Он взял цепь, пропустил её через гусеницу и на «амбарный»  замок  пристёгивает танк к железному кольцу, которое было вмуровано в дувал.
Представляете, ха-ха-ха, Т-62,на амбарный замок , ха-ха-ха, да к глиняному дувалу!
    Все, кто был в столовой, оглушительно заржали. Когда смех утих, рассказчик продолжил своё повествование.
-Ну значит, пристегнул он танк и пошёл по своим делам. А механик- водитель. Ночи дождался и по газам, в часть быстрее! Утром, доблестных танкистов- капиталистов на дембель проводили, в самолёт до Кабула посадили, а там уж и Ташкент недалеко.
    После обеда, в часть приходит этот басурман и просит разговора с командиром части и начинает  ему  объяснять , что  он  вчера купил в этой самой части танк, а ночью его угнали , просит немного ни мало вернуть покупку. Полкан аж подпрыгнул от такого заявления, заорал на духа, мол тут тебе не дукан сраный, в котором всё продаётся, а Советская воинская часть и никто тут ничего не продаёт, тем более военную технику. Приказал выгнать этого придурка за ворота и на пушечный выстрел к части не подпускать!
    Из столовой вновь раздался гогот, мешая Валентину уснуть. Чем закончилась история с продажей танка, он так и не услышал, так как всё таки сумел немного прикорнуть, но через полчаса, Паша уже растолкал всех молодых и разогнал по постам.
    Шёл четвёртый час смены, до  утра оставалось около двух часов. Небо уже начало потихоньку светлеть. Валентин к тому времени выкурил почти все сигареты, но глаза всё равно предательски слипались. Валентин мужественно боролся со сном, пытаясь тихо петь и танцевать, но в какой-то момент, всё равно «отключился».
    Сильный удар в живот, опрокинул Валентина с танка…
-Спишь, гадёныш! Такие как ты, Чапая просрали!- услышал Валентин злобный голос.
    С трудом разогнувшись и жадно хватая ртом воздух, словно рыбина выброшенная волной на берег. Валентин поднял глаза и увидел перед собой дембеля Ганса. Это был худой высокий блондин, с  лицом «истинного арийца», хоть по национальности - украинец. Видимо за своё сходство с немцами Ганс и получил свою кличку. Он отличался повышенной агрессией по отношению к молодым. Поговаривали. Что ему самому, от старослужащих в своё время крепко досталось и теперь он вымещает на молодёжи все свои прошлые обиды.
-Ну что. Салага, - сказал Ганс, видя, что Валентин немного пришёл в себя.- Ты уже третий. Кого я сегодня поймал! Две переклички просрал! Плохо вы покой дебелей охраняете, очень плохо! Мы своё уже оттрубили и хочется нам понимаешь, после всего пережитого, живыми домой вернуться. Вам то что, только начали лямку тащить, а нам через два- три месяца домой сматывать . Придётся тебя повоспитывать с легонца, чтоб службу лучше тащил. Телесные наказания у нас под запретом, да и следы от него остаются, поэтому займёмся физкультурой. Посидишь на «электрическом стуле». Встать! Смирно! Автомат в руках вытянул, живо! Живо, я сказал!
Ганс подкрепил свои слова звонкой оплеухой и Валентин подчинился, опасаясь новых ударов.
-Так, - продолжал командовать Ганс,- теперь приседай, руки, руки прямее держи! Так, хорошо. Продолжаем приседать! Не так, приподнимись немного! Колени под прямым углом, спину держать ровнее, так, замри! Замри, я сказал!
    Валентин застыл в такой позе, словно  он сидел за столом, и из-под него вытащили стул. А он этого даже не заметил.
    Через несколько минут колени Валентина начали трястись, постепенно дрожь стала охватывать всё тело, гимнастёрка пропиталась липким холодным потом. Ощущение было таким. Словно  через тело Валентина действительно пропускали электрический ток. Пот крупными каплями стекал со лба и заливал глаза. Любая попытка утереть пот, жестоко пресекалась Гансом.
    Через двадцать минут пытки «электрическим стулом», Валентин кулем свалился на песок. Ганс пару раз пнул его ногой в живот и сказал:
-Я в твои годы минут по сорок так выстаивал, а потом ещё и отжимался на счёт и на пост шагал. И часов по восемь в одну харю без смены ночями бдили. Ну ничего, пока я здесь, то займусь твоим воспитанием. Вставай салажонок , бди дальше и моли Бога, чтоб нас побыстрей домой отправили!- процедив эти слова, Ганс пошёл в казарму.
    Валентин, собрав все свои силы, поднялся с земли, опираясь на автомат и прислонился спиной к танку и так простоял до самой смены.
-Ну  что  ж вы  так  опозорились ?- спросил у провинившихся Паша,- Ведь предупреждал вас чтоб не спали. Из-за вас и мне влетело! Значит так: следующую ночь стоите с дембелями. Фролов- с Гансом, Мишин- с Джабалом, а Ланской- с Урицким. Сейчас час отдыха и за работу: двор увлажнить, лампы начистить, воду к завтраку и обеду принести, казарма тоже чтоб блестела, а сейчас- отдыхать!
    Ночь Валентин стоял с Васей Урицким. Он был невысокого роста. Плотного телосложения. Кожа его была покрыта следами ожогов. Год назад, танк Урицкого подорвался на фугасе и Вася Урицкий, механик- водитель, практически- смертник, чудом остался в живых, отделавшись контузией и обширными ожогами по телу.
-Тебе повезло,- сказал Вася Валентину,- что от Ганса «электрическим стулом» да  парой тычков отделался. Когда мы были молодыми, так те дембеля, которые здесь были, за сон на посту могли и в санчасть оформить, а уж «электрический стул»- как праздник, считай повезло.
    У Ганса видал, несколько зубов не хватает? Он. Когда был молодым, тоже такой грешок имел, А Гриша  с кликухой Шабута его заловил. Зубы это мелочь, по сравнению с тем, что  в госпиталь он попал с тяжёлым сотрясением мозга и наполовину разбитой мошонкой. Так то вот.  Но и обстановка здесь была ещё та… День без обстрела, считай за праздник. Спали урывками, не раздеваясь с автоматом в обнимку. Ночевали в танках. Теперь как ни странно поспокойней. Но этому затишью доверять не следует.
    В этот момент, со стороны казармы послышалась громкая узбекская речь и  шлепки, как будто били палками по сырому мясу.
-Повезло тебе, что на посту стоишь.- прокомментировал эти звуки Вася.- Джабал опять молодых застраивает. Обкурился наверное и развлекается, а может его просто «ломает», а дури нет. Может молодого, посланного за дурью обдурили и туфту всучили. Эти афганцы хитрые сволочи, до безобразия. За ними глаз да глаз нужен. Ещё те пройдохи, похлеще наших цыган будут.
    Со стороны гарнизона, кто-то крался, Валентин снял автомат с предохранителя и крикнул в темноту:
-Стой-два!- вспомнив, что Паша объявлял на эту ночь пароль «восемь». Это означало, что подходивший к посту, должен был произнести такую цифру, чтоб она в сумме с той, которую выкрикнул часовой, давала эту самую восьмёрку.
-Да шесть, шесть, опусти автомат,- услышал Валентин голос Ахмата, они были одного призыва, только Ахмат попал на заставу раньше Валентина.
-Нас Паша без развода разослал. Как говорится, огородами и к Котовскому.- продолжил разговор Ахмат.- Опять по одному стоять будем. Да ещё этот Джабал проклятый! Тебе повезло, что на посту был. Федю «бурумщики» накололи. Он к ним в первый раз за планом пошёл. Больше послать было некого, все зашкерились, не найти или на постах. «Бурумщики» проклятые ему вместо плана, козьего говна подсунули. Представляешь , что было?! То , что Джабал Федьку это говно жрать заставил, так это фигня! Он всех молодых, которых сумел отыскать, «застроил» и за компанию с Федькой отметелил. Для ума, как он выразился. А ещё, Джабал сказал, что один такой прокол и можно сразу вешаться или к духам убегать. После этого взял штык- нож и пошёл к «бурумке» разбираться. Я там стоны и вскрики слышал. Не знаю, что он с ними сделал, но плана себе притащил порядочно. Недели на три всей заставой курить хватит.
- Я  предполагал нечто подобное,- сказал Урицкий, вылезая из танка.- Да не ссы Ахмат, не буду я про твою речь никому говорить. Я уже покурил, а вы- поговорили, пошли Валентин спать. Я видел ты в журнале в первую смену наблюдателем записан. Да небось, Джабал раз раздобыл такое добро, обкурился уже и лежит небось в отключке.
-Вася,-спросил Валентин,-  вот ты тоже дембель, а на посту единственный выстаиваешь «от» и «до»?                -
-Это салаги потому, что живым хочу вернуться. Вот мы на блокировке в Драхре стояли, так в том районе, на одной из застав такое ЧП произошло, что мама не горюй. Там дембеля несколько дней куролесили, приказ отмечали, а всё это время, на постах молодые стояли вроде вас.
-И что?
-А то, что заснули молодые и вместе с ними вся застава вечным сном заснула. Тридцать человек и все вырезаны. Кто пришёл, когда и как так и не выяснили. На той заставе десять дебелей было и восемь «дедов». Так что уж лучше посижу, покараулю. Немного уже осталось, месяца два-три ещё.  Главное, чтоб на нашу точку, побольше «замены» выделили.
-Почему?- спросил Ахмат.
-Вам салаги пора знать, что здесь не Союз, человека на человека меняют. Сколько пришлют, столько и домой отправят, а с трёхмесячной учебки, вообще по полгода переслуживают.
-Как это по полгода?- спросил Валентин.
-Очень просто: полугодовые учебки, осенников набирают и те весенников меняют, а трёхмесячные, кого призывают, тот призыв и меняют. Вот мы танкисты, скоро уйдём, а Саня Разумов проторчит тут до зимы, потому, что он водитель и новый водиладо приказа ещё на гражданке. Машины давно нет, а водитель есть.  И пошли спать Валентин.
    Прошёл месяц, в один из дней, Паша поднял всех как всегда за час до подъёма, и молодые занялись привычным делом: чистили керосиновые лампы, помогали на кухне, а Валентин с Ахматом увлажняли внутренний двор. Они ходили с вёдрами воды и ладонями разбрызгивали воду, прибивая пыль к земле и стараясь равномерно увлажнить пыльную землю. Так постепенно они дошли до угла столовой.Вдруг из-за угла высунулся Джабал и поманил их пальцем к себе.
-Пока вы тут дурью маетесь, дембель страдает!- сказал Джабал.- Быстро нашарили плана для  дембеля Советской Армии!
-Но где? У нас ничего нет.- ответил Валентин и тут же получил от Джабала сильный удар в грудь от которого перехватило дыхание.
-Мне нет дела, есть у вас план или нет, я хочу, чтоб вы мне его притащили! Рожайте где хотите, но косяк чтоб был!- зловещим шёпотом прошипел Джабал.- Вон у тебя,- Джабал ткнул пальцем в Ахмата,- ботинки новые, у моста, «бурумки» ночуют, пойдёшь и обменяешь!
-А в чём я ходить буду?- спросил Ахмат.
-Мои старые возьмёшь и подошьёшь!- ответил Джабал.
-Не буду я свои ботинки менять!- возразил Ахмат.
-Ах не будешь?- прошипел от злобы Джабал и сняв с плеча автомат, упёр его в живот Ахмату.- Живо снимай ботинки и бегом за планом, а то- убъю!- приказал Джабал.
-Не буду!- стоял на своём Ахмат.
-Ну смотри щенок, я тебя предупреждал!- еле сдерживал ярость Джабал и потеряв над собой контроль из-за начинающейся «ломки» нажал на курок.
    Раздался негромкий хлопок, Ахмат побледнел и схватился руками за живот и стал медленно опускаться на колени, а затем с тихим стоном завалился набок. Глаза его были широко открыты, рот открывался и закрывался, как у рыбины выброшенной на берег. Ахмат  пытался что-то сказать, нотолько беззвучно шевелил губами. 
-Не придуряйся ! -рявкнул Джабал,- там пули не было, порох один. Вставай!
    Ахмат оторвал руки от живота и показал Валентину и Джабалу окровавленные ладони.На гимнастёрке расплывалось красное пятно…
-Сволочь!- крикнул Джабалу Валентин.- Ты убил его!
-Быстро взял автомат, скажешь, что вы играли- процедил Джабал и попытался всунуть автомат в руки Валентина.
-Нет, не возьму!- Валентин ловко увернулся от рук Джабала,- Я всем расскажу, что это ты его убил!
-Ах так!- разозлился Джабал и замахнулся автоматом, намереваясь ударить Валентина по голове.
    Неожиданно для самого себя Валентин увернулся от удара, присел, быстро схватил горсть песка и бросил Джабалу в глаза.
    Джабал опешил, он не привык, чтоб  молодняк оказывал ему сопротивление, а Валентин тем временем, схватил подвернувшийся ему под руку камень и опустил его на голову обидчика, вложив в удар всю свою злость. Джабал выронил из рук автомат и кулем упал на песок. Из- под его головы стало расползаться красное пятно…
«О Господи!- подумал Валентин,- дембеля меня теперь измордуют, когда обо всём узнают, а уж Джабал, когда очнётся…»
    Страх перед местью старослужащих был так велик, что Валентин решил где- ни будь спрятаться на время и посмотреть, как развернутся события дальше. Ничего другого ему в голову не пришло. Страх погнал его прочь . Валентин подбежал к минному полю, перепрыгнул через заборчик и бросился бежать вниз по ущелью, по тоже тропке, по которой дезертировал Важаев. Страх гнал Валентина всё дальше и дальше, пока он от нервного шока не потерял сознание.
    Валентин даже не подозревал, что с этой минуты он стал дезертиром, солдатом, отставшим от общего строя, выпавшим из него.
    Резкая боль в животе, вырвала Валентина из небытия. Чья-то сильная рука схватила его за горло и приподняла над землёй. Раздался грубый смех. Валентин с ужасом увидел, что его окружают несколько человек в чалмах . Они разговаривали между собой на непонятном языке и из их речи, Валентин разобрал только слово «Шурави». И ещё Валентин  понял, что они совещаются, решая по видимому его судьбу.
    Ужас создавшегося положения сковал Валентина. Он запоздало понял, что не нужно было никуда бежать с заставы. Что ситуация с Джабалом как нибудь сама бы разрешилась.
    Поставив пленника на землю, один из моджахедов толкнул Валентина в грудь. От тычка, Валентин упал на землю. Знаками духи приказали ему подняться и следовать за ними. Под стволами автоматов он подчинился и опустив голову, Валентин побрёл в неизвестность.
    Была казавшаяся бесконечностью дорога по горной извилистой тропе. Она то поднимались в горы, то круто опускалась вниз. Затем ему завязали глаза и вели ещё какое-то время.
    Наконец пришли на конечный пункт. Им оказалась хорошо укрытая складками гор просторная пещера, с небольшим, похожим на щель входом, который снаружи был практически не заметен.
    От центрального, самого большого зала пещеры, вглубь уходило несколько ответвлений, а в самом зале, горел очаг, выложенный по кругу камнями- валунами. Дым от костра поднимался к своду пещеры и вероятно через какие-то щели выходил наружу, потому, что дым не скапливался в пещере и угара не чувствовалось. Вокруг костра сидело человек десять. Некоторые были одеты в чалму и халаты, а на некоторых был одет камуфляж. Все моджахеды что-то громко обсуждали  и иногда смеялись.
    Валентина подвели к человеку, который в отличии от других был одет в офицерскую форму американского образца «с иголочки» и отлично подогнанную по фигуре. Кроме тонго, форма была перетянута портупеей, на манер офицера царской армии. Валентин определил его как главаря.   
     Главарь с интересом рассматривал пленника и разговаривал с моджахедами, пленившими его. Разговор длился не более двадцати минут. Во время разговора, все присутствующие также с интересом рассматривали Валентина.
    Окончив разговор, главарь показал рукой на одно из ответвлений пещеры. Один из конвойных подошёл к стене, выдернул из неё один из факелов, которыми освещалась пещера и ткнув в спину пленника, повёл его.
    Валентина провели по коридору и остановили у небольшой ниши, примерно три на три метра. Она была забрана решёткой из толстых стальных прутьев и имела небольшую дверь. Эта дверца со скрипом открылась и Валентина толкнули внутрь. Конвойный извлёк откуда-то амбарный замок и закрыв дверь ушёл.
    В своей келье, Валентин обнаружил охапку прелой травы и ржавое ведро с крышкой. Видимо эта ниша предназначалась для пленников и судя по охапке травы, уже долго здесь никого не было.
    Валентин прилёг на своё ложе из прелой травы и перед тем как отключиться, успел подумать:
«Интересно, убил я Джабала или нет? Если убил, то туда ему и дорога, наркоману долбанному. Ладно бы избил, так уже своих расстреливать начал. Наверное сейчас вся застава на ушах стоит, меня ищут…а ведь я теперь дезертир…замполит говорил, что всех дезертиров в Афганистане расстреливают по законам «военного времени». Хорошо ещё, что без оружия убежал, а то бы совсем труба. Так хоть может если обменяют, то всё про Джабала можно будет рассказать, тогда может учтут. Хорошо если «духи» и правда меня обменяют и не убьют(Валентин вспомнил, как недавно на заставу прилетал замполит батальона подполковник Ляпиков, решивший провести на заставе политзанятия и раздавал всем посмотреть фотографии, на которых было запечатлено то, что осталось от ребят, побывавших в плену у моджахедов и которых по частям подбрасывали в окрестности сторожевых застав. Поэтому замполит настоятельно всем рекомендовал последний патрон или гранату, приберечь для себя, чтоб не попасть в плен живьём.) »
«А может и меня вот так…- продолжал думать Валентин,- дадут немного оклематься, чтоб сразу от боли не окочурился…»- Валентин даже содрогнулся от такой страшной мысли, но тут силы оставили его и он уснул…
    Проснулся Валентин от тычка в живот, впрочем не сильного, а так, чтоб проснулся и сразу же ощутил запах жареной баранины. Бородатый моджахед неопределенного возраста положил перед пленником чёрствую лепёшку, на которой лежали наполовину обглоданные бараньи рёбра и фляжку воды.
    От запаха сочной баранины, желудок предательски сжался, Валентин вспомнил, что уже давно ничего не ел и он с жадностью набросился на еду.
    После того, как Валентин утолил голод, к нему в келью зашёл главарь, в сопровождении молодого человека восточной внешности, одетого в европейский костюм, брюки были заправлены в яловые сапоги.
    Главарь посмотрел на пленника и что-то тихо ему сказал, а сопровождавший перевёл:
-Командир Сабур спрашивает кто ты и откуда?
-Валентин Ланской. Я из Ленинграда.
Переводчик перевёл ответ пленника. Сабур удовлетворённо кивнул головой и продолжил через переводчика допрос:
-Звание?
-Рядовой.
-Какая специальность?
-Танкист.
-В операциях участвовал? Правоверных убивал?
-Нет, мы на постах стояли. Мост охраняли. Я всего здесь несколько месяцев.
Далее Валентина попросили начертить план заставы, как можно подробнее нарисовать планы минных полей.
    Как загипнотизированный, Валентин выполнил все требования. После этого, допрос был продолжен:
-Родители есть?
-Отец и мать.
-Родители богаты?
-У нас в Советском Союзе нет богатых.
-Э нет, не скажи,- ответил переводчик,- я жил и учился у вас и хорошо знаю как у вас живут завмаги, завбазы, а так же продавцы в мясных отделах. Это я только так назвал, чуть- чуть, самую макушку айсберга…
-Нет, мой отец- токарь, а мать- учительница.
-Понятно.
Переводчик перевёл содержание беседы главарю, они немного посмеялись и главарь кинул несколько фраз.
-Сабур говорит,- перевёл толмач,- что если и дальше будешь так отвечать на вопросы, то бить не будут, а попробуют обменять. Но пока ничего точно сказать нельзя.
    Затем допрос коснулся тех причин, которые побудили Валентина убежать с заставы. Валентин так же ничего не скрывая всё обстоятельно выложил. После этого допрос был закончен и его оставили в покое.
    Четыре  дня, Валентина не допрашивали, только приносили еду и воду. На пятый день, к пленнику вновь зашли главарь, переводчик и какой то новый человек, европейской внешности, одетый в «камуфляж».На груди у него болтался фотоаппарат, а в руках он держал блокнот с ручкой и диктофон.
    Главарь сказал Валентину, через переводчика:
-Этому человеку, ты расскажешь всё, что говорил мне.
    Кто-то из боевиков принёс небольшой складной стульчик. Журналист по удобнее расположился на нём, приготовил блокнот, ручку, включил диктофон и начал интервью.
    Валентин повторил весь свой рассказ о злоключениях обрушившихся на его голову, а журналист всё подробно записывал, по ходу дела уточняя необходимые детали. Общались они без переводчика, на русском языке, несколько раз прерывались, чтоб выпить настоящего кофе и выкурить по сигарете.
    После завершения интервью, Валентина отвели в большой зал пещеры, дали в руки автомат и корреспондент сделал несколько снимков: у костра среди моджахедов, с полевым командиром Сабуром. После этого, Валентина отвели обратно в келью.
    Прошла неделя. Однажды утром. Охранник. Вместе с едой, принёс ему одну из западных газет, изданную на русском языке. Валентин глянул на газету и ахнул. На первой полосе было напечатано его интервью с большим жирным заголовком:
«вот она – Советская действительность : молодой танкист, был вынужден бежать с заставы из – за издевательства сослуживцев и искать убежища у полевого командира Сабура!»
    Далее под заголовком шла его подробная беседа с журналистом, сдобренная  фотографиями и комментариями. Не успел Валентин придти в себя от газетной статьи, как пришёл охранник и вывел его на свежий воздух. У входа в пещеру стоял Сабур и держа в руках транзисторный приёмник, настраивал его на какую-то волну. Наконец, удовлетворённый настройкой,  он протянул приёмник Валентину.
     Из динамиков приёмника раздались позывные западной радиостанции, вещавшей на русском языке. Тема передачи насторожила: «Советская Армия. Что скрывают Советские военные от всего мира?»
    Речь в передаче шла о неуставных отношениях, пьянстве и наркомании в Советской Армии. Самым красноречивым доказательством наличия всего этого в войсках, явилось интервью Валентина, записанное в пещере. Валентин даже сначала и не сообразил, что это его голос. В передаче так же прозвучал номер воинской части, в которой служил пленник и координаты сторожевой заставы, а также фамилии командиров части, которые по мнению радиостанции, своим бездействием и безразличием привели к таким печальным последствиям для солдата. Всё это опять же подавалось с порочащими Советскую Армию комментариями. У  Валентина всё внутри похолодело и он подумал:
««Особисты» уже наверное в курсе. Теперь если и обменяют, то точно если не расстреляют, то засадят в тюрьму надолго. Получалось, что путь назад отрезан навсегда.
    Сабур, видя состояние пленника, быстро дал знак увести его на место. Валентина отвели обратно в келью, но в место объетков, ему дали большую свежеиспечённую душистую лепёшку, хороший, прожаренный кусок мяса и немного плова. Вместо воды, пленник получил фляжку вина, а также дали пачку «Мальборо» и зажигалку.
    К дверце кельи пленника, подошёл переводчик и подозвав Валентина, сообщил ему по секрету, что Сабур неплохо заработал на пленнике и даже приподнял свой авторитет. И это угощение следует рассматривать, как благодарность.
    Валентин был так ошарашен газетной статьёй и передачей, что прочти ничего не ел, но вино выпил всё, а также выкурил подряд несколько сигарет. Голова внезапно закружилась и Валентин с трудом сидел, опираясь спиной о стену.
    Он не знал, что в сигареты подмешан наркотик в такой дозе, что ему хватило бы и половины сигареты. У Сабура было своеобразное чувство юмора.
    Хмурый бородатый мятежник, в грязной чалме, драном халате и как матрос в семнадцатом году перепоясанный пулемётными лентами, с интересом рассматривал пьяного и обкурившегося пленника, который «плыл» всё сильнее.   
     Увидев бородача, Валентин приветственно махнул ему рукой и попытался подняться на ноги, но его так сильно шатнуло в сторону, что он полетел в сторону дверцы и ударившись об решётку, растянулся на полу…
    Валентин давно потерял счёт дням, проведённым в плену. Порой он даже не знал утро или вечер. Лишь через сутки, когда было темно, его выводили опорожнить ведро.
    Пленник быстро привык к «заряженным» сигаретам и теперь на собственном примере узнал, что такое «ломка». Теперь, чтоб получить дозу, он был готов терпеть любые унижения и выполнять любые желания моджахедов, если бы ему в таком состоянии предложи ли за «косяк» вспороть свой живот, он бы без промедления это сделал.
    Однажды, бородач  зашёл в келью пленника. Валентин лежал на своей подстилке под действием наркотика. Пинками бородач заставил Валентина подняться. грубо захохотав , он бросил пленнику женскую одежду и украшения(браслеты, клипсы для ушей и носа и так далее).
     Приказав знаками одеваться, бородач показал пальцем на свои часы, мол время, быстрее…Придирчиво  осмотрев ряженного женщиной Валентина, удовлетворённо крякнул и не сильно толкнув пленника в спину, повёл его в центральный зал пещеры.
    Ярко горел очаг, вокруг которого сидело около пятнадцати моджахедов. Сабур, увидев приведённого пленника, показал на него пальцем и весело засмеялся. Его смех подхватили остальные бандиты.. Когда все отсмеялись, Сабур достал из сумки магнитофон «SHARP» , вставил кассету и нажал воспроизведение.
    Раздались звуки музыки, похожей на ту , которую Валентин слышал в индийских фильмах,  которые до призыва в армию, он смотрел в кинотеатрах вместе с Оксаной. Воспоминание об Оксане, больно кольнуло в сердце…
 Получив тычок в бок от бородача, Валентин понял, чего от него все ждут. Припоминая движения, увиденные в кино, он пытался их воспроизвести в ритм со звучащей музыкой, заработав аплодисменты бандитов.
    Так продолжалось тянулись дни пленника. Из жизнерадостного, весёлого парня, Валентин превратился в безвольного наркомана, с которым моджахеды делали всё, что хотели…
Прошёл год…
    И вот как-то раз, к пленнику подошли Сабур и переводчик. Сабур сказал несколько слов и удалился. Переводчик перевёл слова главаря:
-Повезло тебе парень, менять тебя будем, скоро дома будешь.
     Вошедший конвоир, сопровождал Валентина до выхода из пещеры. На выходе приказал остановиться и пленнику завязали глаза, затем, повели дальше. Несколько часов ходьбы по горной тропе. Затем получасовой привал и снова двухчасовой переход. Затем вышли к дороге, пленника посадили в машину  и развязали глаза.    
    Валентин с удивлением смотрел как мелькают по сторонам чахлые деревца и остовы разбитых домов. Внезапно, словно стальная игла воткнулась в сердце пленника и он потерял сознание.
    Сабур немедленно приказал остановить машину и сделал Валентину внутривенный укол. Пленник должен быть доставлен на обмен  живым, это было непременным условием.
    Во время процедуры  обмена Валентин был без сознания. Он не помнил ни армейского «ГАЗона», ни вертушки, ни самолёта, который доставил его в Ташкентский госпиталь. Только медленно, ненадолго, урывками к нему возвращалось сознание и голова болела и трещала, как перезревший арбуз, готовый вот- вот расколоться…
ВМЕСТО ЭПИЛОГА
    После продолжительного лечения  и неоднократных экспертиз, Валентин Ланской был признан вменяемым и предстал перед военным судом. Суд учёл причины, приведшие Валентина к такому поступку и приговорил его к пяти годам лишения свободы.
    Джабал остался жив и за убийство сослуживца осуждён на восемь лет лишения свободы.
     Ганс, после демобилизации и возвращения домой, был осуждён  за изнасилование…
    конец