Шестерня вала отбора мощности

Шестерня вала отбора мощности


Никита Семёнович всю жизнь проработал на заводе шестерен.
Работа простая. Принимай заготовки.
Загружай в протяжной станок.
Смотри за уровнем масла и уборкой стружки. Во время приходи на смену . Шути с коллегами. В четверг ходи в цеховую  баню. Дачу имей от завода. Шашлыки и внуки. По субботам и воскресеньям.  Получай премию. И профсоюзную путевку на Вячу. В заводской профилакторий.
Даже думать ни о чем не надо.
Главное дать план. Масло льется на заготовку. Протяжка грызет металл.
И жизнь продолжается , как бесконечный вал шнекового конвейера, с хрустом удаляющий стружку в центральный контейнер.
Цикл.
Заготовка. Почти шестерёнка.
Вещь нужная в хозяйстве.
Везде можно пристроить.
И якорь на лодку. И груз на сети. И брохоло, гонять донную рыбу в стариках.
И ещё умно где можно пристроить. Можно продать. Но это не его. Вагон бы продать, как говорили про бывшего  начальника сбыта, купившего дочерям по квартире в Таллинне и вовремя свинтившего в буржуазный мир.

Никита Семёнович вспомнил юность , когда дрались деревня на деревню. С большими гайками на проволоке. А ведь с шестернями круче. Зубчатые. По черепам. По челюстям. Никита Семёнович улыбнулся.
И подумал про запас шестерен, который за сорок лет вынес з завода и хранил в ящике, на даче.
Вот ведь как, собрать щас бы всех наших заводских, и молодых, и пенсионеров. Каждому дать по шестерне. И на проволоку. Каждому. Вот бригада будет. Железная!
Всех сметут. Как в семнадцатом году.

Не ценят ныне рабочего человека, совсем не уважают, подумал Никита Семёнович, рассматривая расчетный листок.

С этими благоговейным и мыслями Никита Семёнович маханул стаканчик своей, собственновыгнанной самогонки, смачно рыгнул и упал прямо на  грядках. Помидорных.
Из руки выпала шестерёнка и прокатившись метр с небольшим замерла.  Ветер унес расчетный листок высоко в жаркое августовское небо.
Сердце Никиты Семёновича стукнуло и тоже замерло. Цикл.

Однажды в Беларуси.
Крестного отца не будет.