Шелковица гл. 1. Сашенька ч. 1 Мама

На фото Сашенька с мамой Еленой


Она мечта и вдохновенье ,
Для чувств высоких создана,
Кокетства, нежности полна,
И так легки её движенья,
И так прекрасно сложена.

Она ему явилась музой,
Он ей, как преданный Орфей.
Нет гармоничнее союза
И он с годами всё сильней.
(Василий Комаров)

Из открытого окна дома Елены доносилось пение. Алексей, проходя мимо, заслушался. Звуки на время смолкли, а через минуту зазвучала другая песня. Женщина пела о любви:

Ах ты песня, песня соловьиная,
До чего ж ты за душу берёшь.
Ведь к любви ведёт дорожка длинная,
Чуть отстал — и вовсе не дойдешь…

Алексей давно присматривался к Елене. Красиво поёт. Не может без песен. И сама хороша. В доме порядок. Убрано, вкусно приготовлено. Он тоже ей под стать. Ценный работник. Внимательный, заботливый. И, как в песне поётся, дорожка длинная привела его к любви, а чтоб не отстать, поспешил сделать Елене предложение. Та согласилась стать его женой. Расписались 15 июня 1941 года. А через неделю началась война.

Алексея на фронт не призвали. Он нужен в тылу заниматься вопросами продовольствия. Враг стремительно наступал. Уже к концу 1941 года восточную часть Крыма оккупировали вражеские войска. Алексей ушёл в партизаны. Оставляя беременную жену, просил назвать ребёнка Шурой в память о своей сестре, расстрелянной вместе с родителями белогвардейцами в гражданскую войну.

Оккупанты выявляли неблагонадёжных граждан и время от времени устраивали облавы. Кто-то выдал, что муж Елены — партизан. В марте 1943 года во время очередной облавы арестовали и Елену вместе с девятимесячной дочкой. Арестованных согнали в опустошённые конюшни переждать ночь. Мартовский холод, волнения за судьбу не давали арестованным уснуть. Чтобы согреться, люди развели костры и до утра просидели у огня. Утром подогнали подводы. Полицай стал выкрикивать фамилии из списка неблагонадёжных. Тех, кто откликнулся, усаживали на подводы. Вдруг у Елены мелькнула мысль: «Паспорт я ещё не поменяла. Фамилия в паспорт, что до замужества». Обратилась к арестованной односельчанке:
— Ты меня не выдашь?
— Нет, — заверила та.
Вырвала Елена страничку в паспорте с отметкой о заключённом браке и сожгла её в костре.
Глашатай выкрикнул несколько раз фамилию мужа Елены, но женщина на это не прореагировала. У неё другая фамилия! Закончился длинный список. Арестованных повезли на подводах, как оказалось, на расстрел.
— А ты что тут стоишь? — обратился к Елене полицай.
— Меня не называли.
— Фамилия?
Полицай проверил списки.
— Нет, такой. Как сюда попала?
— Всех гнали и меня тоже.
— Ступай отсюда!

Задумалась женщина: «Куда идти? В своё село возвращаться нельзя. Раз выдали, могут и другой раз выдать». Озябшая, голодная с таким же озябшим и голодным ребёнком на руках пошла куда глаза глядят. Добрела до ближайшего села. Постучала в крайнюю хату. Объяснила хозяевам, что чудом остались живы. В дом их пустили, накормили мамалыгой, но оставаться не разрешили. Дали совет: «Иди в соседнее село. Там надёжный староста. Не выдаст». Добралась Елена до соседнего села. Нашла старосту. Он направил к одинокой старушке, проживающей на краю села. У той старушки и дождались освобождения Крыма советскими войсками весной 44-го.

Алексей нашёл свою семью. Обнял, расцеловал жену. Взял на руки уже двухлетнюю Шурочку. Пригласил гостей отпраздновать столь радостное событие. Столы накрыли во дворе. Гости принесли с собой выпивку, закуску. Первый тост —за освобождение Крыма, за спасение жены и дочери.

В Крыму восстанавливали хозяйство. Алексея, как специалиста, назначили директором Судакского лесхоза. Переехала семья в Судак, а добросердечную старушку из села не забыли. Она стала родным человеком. Её навещали, заботились о ней.
Летом пришли к Алексею из военкомата офицер и четверо солдат. Спросили, помнит ли, где спрятали партизаны сбруи для лошадей. Повёл их Алексей в лес показать партизанское хозяйство. Разбрелись по лесу. Вдруг взрыв. Наступил Алексей на капсулу немецкой мины. Разорвало его. Сопровождающих отбросило взрывной волной. Вечером пришли они к Елене:
— Простите. Не смогли уберечь вашего мужа. Даже труп не забрали.
На следующий день поехали на место взрыва. Лето, жара, останки разложились. Так получилось, что захоронить Алексея не удалось. Да и фотография осталась всего одна, маленькая, как делают на документы.

Трудное послевоенное время. Голодное. Осенью вместе с трёхлетней дочерью Елена ходит в поле подбирать овощи, что остаются после массовой уборки урожая. Наполнит сумки, поднесёт немного, поставит, возвращается за дочкой. Поднесёт дочь, потом — сумки. Малышка, глядя на маму, понимая, как ей тяжело без папы, приговаривает своим детским слогом:
— Гое, гое… Папа, папа…

Спустя два года собрала Елена вещи и уехала с дочерью в Феодосию, где поселилась на частной квартире. В Феодосии жил старший брат Григорий — большой для неё авторитет. Он работал печником. Спрос на таких мастеров был велик, а соответственно хорош и заработок.

Уместно сказать несколько слов о Феодосии — одном из древнейших городов мира с богатой историей. поселение основано греками в 6 веке до нашей эры на юго-восточном побережье Чёрного моря. В 4 веке до нашей эры было разрушено гунами. В 13 веке нашей эры на этом месте генуэзцами основано поселение Кафа, в последствии завоёванное османами. с 1783 года после присоединения Крыма к России Кафа переименована в Феодосию («Богом данную»).
В 19 веке в Феодосии жил и творил великий художник-маринист Иван Константинович Айвазовский (1817-1900 гг.) — первый её почётный гражданин. Он явился инициатором строительства железной дороги Феодосия-Джанкой (построена в 1892 году).
Не будучи в силах оставаться свидетелем страшного бедствия, которое население города испытывало от безводья, Айвазовский подарил городу в вечную собственность пятьдесят тысяч вёдер чистой воды в сутки из принадлежащего ему Субашского источника, расположенного в двадцати пяти вёрстах от Феодосии. По проекту художника проложен водопровод и в парке на набережной Феодосии построен фонтан, воду из которого горожане получали бесплатно.
Айвазовский выступал за расширение порта, и в Феодосии был построен крупнейший торговый порт Крыма. В 1880 году художник открыл картинную галерею. В его завещании сказано: «Мое искреннее желание, чтобы здание моей картинной галереи в городе Феодосии со всеми в ней картинами, статуями и другими произведениями искусства, находящимися в этой галерее, составляли полную собственность города Феодосии.

Устроилась Елена работать в больницу нянечкой. Повар больничной кухни предложил подработку: «Будешь вставать рано, растапливать печь, буду подкармливать тебя и дочь». Согласилась. Вставать приходилось в четыре утра. Идти далеко. Страшно. Как-то туманным утром идёт она, а впереди непонятное тёмное пятно. Тоже движется. Остановилась. Настиг её военный. «Не бойся, — успокоил он. — Это лошадь».

Работа нянечкой в больнице трудоёмкая. Когда привозили уголь для отопления больницы, приходилось разгружать машину, вёдрами носить уголь в подвал. Иногда Григорий приходил на помощь. Полы из не крашеных досок Елена отдраивала веником до блеска. Проверяющие из Санэпидстанции оставались довольны её работой. Хвалили за чистоту и порядок. К добросовестному труду Елена с раннего детства приучала и дочь.

Тяжело приходилось Елене поднимать дочь. Помогали братья. Владимир иногда привозил продукты. Григорий по выходным  приглашал Елену с дочерью на обед. Те сытно ели, да и взять с собой что-нибудь им давали.

Елене приходилось оставлять дочь дома одну. Время от времени та придумывала занятия, значительно усложняющие жизнь семьи. Как-то Шурочка решила начистить к приходу матери картошки. Одну почистила, принялась за другую, а первая уже потемнела. Опять почистила первую. Так почти все клубни и счистила. Не стала Елена ругать дочь. Спокойно объяснила, что почищенные клубни надо в воду опускать, чтобы они не темнели.
Сколько же у Елены было терпения не наказывать дочь за её поступки?! А те следовали один за другим.

Брат Владимир, проживающий под Керчью, в выходной привёз пшеницу. Елена высыпала зерно из мешка, разложила, чтобы оно просохло, и пообещала дочери в следующий выходной испечь лепёшки. Наступил выходной. Достала женщина жернова, кинулась искать зерно, а его нигде нет. Стала расспрашивать дочку. Та молчит. Пообещала не ругать, если признается. Призналась:
— Ты же не разрешаешь выходить, а мне хочется играть с детьми. Дети играли под окном. Я дала им немножко зёрен. Они прожевали, попросили ещё. Так зёрна и закончились.

Что поделаешь? Был случай посерьезней. Приходит Елена с работы, видит ящики комода выдвинуты. Нет полотенец, что там лежали.
— Доченька, скажи, кто был?
Шура молчит.
— Скажи, я тебе куклу куплю, — пообещала Елена, зная, что куклу  купить негде.
Ради куклы девочка  призналась. Приходила тётя. Карандаши цветные подарила.
Написала Елена заявление в милицию. Вызвали её дать показания. Нарядила дочь в красивое платье, повязала бантики. Вместе пошли в отделение. Поставила Елена Шурочку на табурет, попросила рассказать всё как было. Та рассказала:
«Сидела я у открытого окна. Подошла тётя. Спросила:
— Ты одна дома?
— Одна.
— Открой мне дверь. Я дам тебе альбом и цветные карандаши.
Я открыла дверь. Тётя дала мне альбом и карандаши».
Цветные карандаши! В послевоенное время пятилетний ребёнок и мечтать о них не мог. Сидит довольная подарками девочка за столом, рисует. На женщину внимания не обращает. А «добрая тётя» по комнате ходит, собирает нужные ей вещи. Собрала и ушла. Подарки оставила. Женщину вскоре нашли. Она многих успела обворовать, завлекая детей цветными карандашами.

Когда Шурочке исполнилось семь лет, получила Елена ордер на свою однокомнатную квартиру. Поселились в небольшом доме с растущей во дворе высокой раскидистой шелковицей, дающей густую тень. Детвора так и вырастала на дереве. Словно обезьянки, умудрялись забираться на самые тонкие веточки. В сезон урожая съедали великое множество вкусных плодов. Сок пачкал руки, одежду. Домой приходили чумазые, но ругать детей было бессмысленно. Каждый день повторялось одно и тоже.
Елена, как человек обаятельный, сразу же сблизилась с соседями. Жили дружно. На праздники стол накрывали во дворе; приносили угощения, кто что мог. Летними вечерами взрослые и дети выносили во двор топчаны, раскладушки и укладывались спать. Ветер шелестел листьями старой шелковицы, навевая сон.

Наступила пора готовить дочь в школу. Трудно было в послевоенное время и с тканями, и с обувью. Форму покупали или шили на вырост.  Елена постаралась, связала кружево, отделала им воротничок, манжеты, фартучки. Осенью красивую, нарядную дочь повела в первый класс женской школы.

Детство Елены прошло в царской России. Она успешно окончила  сельскую церковно-приходскую школу. Родителям рекомендовали продолжить обучение способной девочки в городе, но те, посчитав непосильными затраты на проживание и обучение, отказали дочери в дальнейшей учёбе. С детских лет пришлось Елене прислуживать в богатом доме, но желание учиться с годами не пропало. С интересом почитывала она книги дочери. Учёбу Шурочки строго прослеживала, контролировала. Поддерживала связь с учителями, но всегда была на стороне дочери. Приучала её к труду, чистоте, аккуратности. Будучи женщиной мудрой, заботливо оберегала от бед и невзгод.
Елена без дела никогда не сидела. Если выпадали свободные минуты, шила, вязала, вышивала. При этом обычно напевала. Её любимой была старинная русская песня «Тонкая рябина» со словами:

Знать, судьба такая,
Век одной качаться.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/13/264