Судьба снайпера глава 11

; ; ; ;
; ; Наступило обычное земное утро, одно из многих, когда среди обычных, суетных дел происходит что-то из ряда вон выходящее, что-то, что меняет почти всю реальность, заставляет все объекты двигаться и существовать иначе, по другому сценарию, но навстречу их истинной судьбе, самому вероятному их предназначению. Поэтому это серенькое, туманное, холодноватое утро и не показывало своей радости до тех пор, пока вдруг не узнало, что и в прокуратуру, и в СМИ была направлена знаменитая исповедь господина Чернорука, исправившая все его ошибки, и перекроившая всё его будущее и залатавшая всё его прошлое, ну почти всё! Резонанс от произошедшего был таким громогласным и таким лавинообразным, что многие паскуды, завязанные на данном поприще, зашевелились, заерзали, ведь и их задницы были под ударом в связи с арестом Чернорука, а его всё-таки арестовали, хотя и сами страшились этого, но что уже поделаешь, как говорится - раз пошла такая пьянка, режь последний огурец. Его и начали, фигурально выражаясь, нарезать да сервировать. И он, вы знаете, запел. О, да. И так складно и звонко, что многие наверху аж оглохли, поэтому и их пришлось приобщить к этому шоу "Голос чиновника и кровопийцы". Этот разноголосый, очумелый хор так вопил и верещал, сыпля на головы сотоварищей проклятья и откровения! И ничегошеньки не приходилось из них вытаскивать силой - все они сами сливали , и было это содержимое таким затхлым и противным , что бывалые следователи пили - на работе воду, а после водку, чтобы хоть как-то очиститься от всей этой грязи ментальной, выращиваемой долгими десятилетиями в умах этих моральных и этических уродов, вся подноготная которых открылась миру, захлебнувшемуся от смрада и низости своих, казалось бы добропорядочных членов, мужей и отцов, сыновей и просто обычных людей, взращенных этим миром, но видимо не очень удачно.
; ; Суета с этим делом, даже многими делами дошла, наконец, и до самого президента, которому премьер-министр, скрепя сердце, доложил как-то невзначай во время их рабочей встречи и с тупым лицом смотрел в ошеломленные его глаза, ожидая взбучки, которая, однако, не последовала, как всегда. А смысл?! Тут и так весь генералитет положил себя сам на алтарь Ареса, зачем уж и последнего барана забивать, пусть себе блеет потихоньку, одному-то скучно совсем, надо и спектаклем насладиться, и посмеяться, и похлопать. Ну журить своих балбесов - есть ли в этом какой то толк? Ну, разве что на людях, для острастки, так сказать.
; ; В общем, Верховный главнокомандующий осерчал, конечно, но быстро успокоился и велел разобраться во всём не спеша, без горячки. Тень, брошенная на него, смогла заслонить ему только лодыжки - такая у него была репутация. Ну и это пятно, или пятнышко на его видимой всеми безупречности легко смылось благодарными гражданами, их любовью и доверием; на орехи досталось только нерадивым военачальникам, и, особенно, Черноруку, как первому попавшемуся под горячую руку. Хотя, что такое шесть с половиной лет колонии общего режима с конфискацией - ничто по сравнению с загубленными судьбами, сломанными жизнями. И хотя, здесь я забегаю вперёд, суд был явно снисходителен к Черноруку и многим его подельникам и приспешникам, ну и это было хоть каким-то будто бы явлением справедливости и правосудия, пускай и ничтожно малого и смягченного, и, явно, срежиссированного, но людям смотрящим в зомбоящик, через малое время этого показалось достаточно и обо всём этом трэше быстро забыли, как у нас всегда бывает.
; ; Но на некоторые сердца и умы словно пролился елей, умастив их твоей благостью и амброй, и ладаном, и миррой. В числе первых, конечно, были Анжела и Эмиль, а с ними и Колчанов Костя, и еще несколько верных товарищей, чья вера в истинное правосудие была пошатнута на войне, но после случившегося немного подлечила их раненые души, заштопав некоторые раны и покрыв бальзамом шрамы.
; ; Отмечать данное событие никто, естественно, не стал, но внутренний праздник никто тоже не отменял, и поэтому лёгкое ликование, особенно у Анжелы, ненавязчиво исцеляло и бодрило, а главное, переворачивало последние страницы книги о прошлом, собираясь тут же сесть за написание книги о будущем, таком манящем и реальном рядом с Эмилем. Анжела даже быстренько нашла горящий тур в Турцию, чтобы уже там, вдалеке от всех, успокоиться и отметить, а также слиться воедино в новые отношения, в новую семью без оглядки назад в прошлое.
; ; И теперь она готовилась, порхая и шутя, витая в облаках фантазий своих бесконечных, как любая другая женщина, освободившаяся от усталости и страданий, одиночества и сумасшествия. Много платьев было собрано в чемодане: одни несколько старые, другие совсем новые, сшитые её мамочкой, родной и любимой; так же был собран и Эмиль, и Саша,и Анечка, конечно. Всё уже хранило печать ожидания; надежда на настоящий отдых в кругу семьи давала возможность дышать спокойно и, в то же самое время, привольно, даже полной грудью.
; ; Анжела, которая ещё не была за границей, но имела загранпаспорт, буквально скользила сквозь пространство и время, представляя себя на пляже рядом с любимыми, где безмятежность и нега овладевают своими благодарными поклонниками, вселяя в сердца и умы тихую радость и умиротворение, граничащие с просветлением и озаренностью высшей.;
; ; До полета оставалось всего три дня, и это так опьяняло и открыляло наших героев, что даже спокойный и уравновешенный Эмиль тихо и молчаливо настраивался на новую волну, прокатившуюся через всех отъезжающих на юга, и даже через Блинчиков-Печенегов, ведь они в предвкушении путешествия начали выдумывать свой турецкий язык и свои турецкие обычаи на фоне того, как Эмиль решил быстренько выучить небольшой словарный запас этого простого, но капельку требовательного к себе языка. В общем и целом, вся наша компания немного обновила свой гардероб, а также мысли и чувства, чья лёгкость и чистота настраивала на новый лад, давала ощущение комфорта и полета, траектория которого совпадала с их будущим и самыми радужными мечтами.
; ; Наконец, все сборы были завершены и осталось только дождаться дня вылета, благо, что лететь нужно было всего три часа до Анталии, где в это время было тепло и уютно, легко и беззаботно. И, мечтая оказаться в ее гостеприимных объятиях, наши герои ходили не смотря даже по сторонам: будто бы Россия исчезала в какой-то дымке, заслоненная; Таврскими горами, чьи слегка заснеженные вершины, словно доисторические, допотопные существа, стояли на страже современных курортов, создавая уникальные условия для отдыха и наделяя окружающие земли уникальным климатом и неповторимой красотой - величественной и досягаемой для простых смертных, жаждущих насладиться этим величием и утонуть в красоте моря и гор, каньонов и рек этого благостного края.
; ; Очарованные, обласканные мечтами и фантазиями, предвкушениями и соблазнами, Анжела и Эмиль чертили короткие отрезки своих подневольных маршрутов, коротая время в объятьях друг друга, изредка обращая своё внимание на происходящее вокруг, по большей части на своих детей чудесных. Именно поэтому, когда Эмиль выскочил в магазинчик неподалеку и был сосредоточен на своих совсем нездешних мыслях, с ним и произошло то, чего никто совсем не мог и представить: на парковке, когда он клал пакет с продуктами в багажник - они всё таки решили взять с собой немного еды, потому что ждать в аэропорту им придется аж шесть часов - к нему обратилась какая то женщина с просьбой открыть багажник её авто, ведь её руки были заняты и тележка была забита. И как только Эмиль повернулся к ней спиной и стал выполнять её просьбу, то тут же услышал звук разряда и понял, что его вырубили самым наглым образом, и сразу отключился. В этом же багажнике он и оказался, туда отправились и все продукты из тележки, которые дама равнодушно, но тщательно сложила поверх Эмиля, и его пакеты, вкатив ему после всего ещё пару миллиграммов снотворного на всякий случай - видимо её серьезно проинструктировали на его счёт.
; ; Всего за одну минуту бывалый воин, с которым мало кто хотел бы встретиться на поле брани, исчез бесследно в маленьком багажничке машины чуть больше "Матиза" - это было само по себе уже чудом, поэтому всё почти мгновенно произошедшее мы с вами спишем, так и быть, на то, что Эмиль всё-таки стал исцеляться, излечиваться, стал отдаляться от своих кошмаров и наваждений, проклятая война стала покидать его рассудок, и все его уголки, тайные и явные, чтобы освободить место для света, любви и  понимания что к чему, ведь даже сверхмощная супернавороченная военная машина, способная только исполнять приказы и убивать себе подобных, всего лишь темная бездумная машина, и то до поры, до времени, ведь любое насилие над другими и над собой влечет за собой такие невообразимые последствия, такую бурю, вынести которые сможет далеко не каждый боец, не каждый убийца - это только в Великую отечественную люди, сражавшиеся за родину, могли сказать себе, мол, я убиваю врагов, фашистов, и всё тут, амба. Да нет! Глядишь, в следующем бою или молокососа продырявишь, или бабу, или дитё зацепишь случайно... И летит в тар-тарары твоя отлаженная система, велящая не оглядываться на трупы, на горы трупов, сложенные твоими собственными руками. А в след за этим незаметно множатся и ночные кошмары, и дневные мельчайшие галлюцинации, и паранойя, подруга безрассудного, потерявшегося ума, заставляющая дрожать и оглядываться, а также её родная сестра, теряющая себя, но приобретающая опыт - жестокость, рождающаяся из невежества, одной из четырех главных причин страданий.
; ; И вся эта превеликая карусель, всё колесо бытия, разделившееся на отдельные фрагменты, спицы которых состоят из всего количества живущих людей, за редким исключением, вращается и крутится, летит и кувыркается, двигая вперёд бесконечную спираль жизни, и нет этому конца, пока нет, но однажды настанет, и тогда прекратится все это множество ошибок и желаний, всяческая игра и азарт, не станет ничего, что может сказать "я", помыслить "я", прочувствовать "я".
; ; Но мы с вами снова вернёмся к Эмилю, спокойно спящему в багажнике автомобиля, везущего его куда то, где с ним может произойти что то непоправимое, даже ужасное, но пока это неизвестно до поры до времени. Однако, кое-какую информацию можно почерпнуть из разговора, происходящего сейчас в салоне малолитражки.
; ; - Да, Геннадий Альбертович, мы уже встретились и направляемся к вам, - говорила Алевтина, нанятая для этой неординарной ситуации одним нашим с вами знакомым, которого, я надеюсь, вы уже успели вспомнить. Или я о вас слишком хорошего мнения?! Ладно, проехали...
; ; - Послушайте, Алевтина, этот субъект очень опасен, поэтому будьте повнимательнее, ведь мы же не хотим, чтобы наш общий праздник расстроился и не было бы фейерверка. Мне бы этого очень не хотелось, дорогая моя Алечка, - заказчик немного нервничал, но Алевтина знала своё дело и была спокойна и сосредоточена, но фамильярность ей не нравилась.
; ; - Будьте спокойны, Геннадий Альбертович, ягненок спит и не будет рад вас видеть, когда я его доставлю в условленное место. Кстати, оно поменялось или осталось прежним?
; ; - Да, поменялось, я сейчас скину тебе координаты и будь добра, Алечка, привези мне его живым, здоровым. А все плохое я уже сам с ребятами сделаю. Лады?
; ; - Как скажете, Геннадий Альбертович, я только разочек его уколола и все.
; ; - Что? Что ты с ним сделала, Алевтина?
; ; - Вколола снотворное для безопасности и все. Жду координаты и мы скоро будем с вашим другом, которого я очень ценю, почти как вас, Геннадий Альбертович.
; ; Но Геннадий Пояс, которого вы, я надеюсь, уже узнали, полез в Ватсап и стал отправлять ей геолокацию, прекратив разговор на предыдущем предложении. Скинув ей данные, он решил перед мероприятием слегка подкрепиться, как всегда, поэтому наскоро заехал в Макдональдс и заказал себе XXL порцию. С ней он расправился так, как хотел расправиться и с Эмилем - быстро, жёстко, без всяких обиняков и с удовольствием, конечно. Пояс, как мы с вами уже знаем, очень любил удовольствия и все делал для того, чтобы предаваться им, зачастую в ущерб всей своей деятельности в целом, особенно депутатской деятельности, ведь его избиратели после выборной компании почти его и не видели, то есть совсем не видели, потому что этот тунеядец и проходимец в одном лице просто-напросто их облапошил и, получив желаемый статус, перестал выполнять обещанное им, лишь ограничившись сменой бордюров в своем дворе, установкой скамеек, высадкой деревьев и кустов, а также укладкой нового асфальта и прочим благоустройством своего, напомню, двора. Так что повезло его соседям, живущим с ним в одном доме; они получили все эти блага наравне с ним, радуясь своему маленькому мещанскому счастью, если вы понимаете, о чем я.
; ; Вернемся, однако, к предстоящим событиям, в преддверие которых всё это происходило и происходит: все участники знали свои роли, знали место и время, кроме Эмиля, конечно, но Эмиль, прошедший через ад проклятой войны и предстоящую ему подготовку, естественно, не стал бы так легко сдаваться, как всем остальным хотелось, да его родные, то есть Анжела ни в коем разе не отступит, не отречется и не растеряется, когда на кону жизнь любимого, а с ней и их будущее.
; ; И когда прошло достаточно времени, чтобы ясно понять, что что-то не так, и с Эмилем произошло неладное, Анжела кинулась к своему телефону и открыла недавно установленную ими обоими программу, показывающую, где они находятся в данный момент - как Эмиль это предчувствовал, мне даже не понятно, если честно, но по-видимому сработало его тончайшее, запредельное чутье и он словно предугадал нынешние события и в какой заковыке окажется.
; ; В общем, когда Анжела открыла эту программу, которую родители ставят детям на телефон, чтобы знать, где они, то она сразу увидела сигнал , исходящий от телефона Эмиля , который был в заднем кармане у Алевтины-киллерши на беззвучном и отсылал свою геолокацию - это было большим упущением этой мастерицы на все руки.
; ; Так вот , как только Анжела увидела , что Эмиль перемещается за город , в сторону объездной трассы, она передумала и перебрала всех, кто бы мог ей сейчас помочь, но несколько номеров, которые она набрала, не ответили ей сразу, а времени у неё не было - она сердцем чувствовала опасность и решилась на крайние меры, хотя до конца и не была уверена. Но она всё-таки набрала этот номер, и на другом конце взяли трубку, и она всё рассказала в сердцах, ведь Эмиль сказал, что этому человеку можно доверять как ему самому. После этого она немного успокоилась и стала готовить обед, изредка поглядывая то на часы, то на Блинчиков, шалящих как всегда в большой комнате - на этот раз они решили лепить из пластилина динозавров и смеялись, и шумели, выдумывай из головы новых и новых ящеров.
; ; В то же самое время Эмиль, ещё одурманенный транквилизатором, приближался к месту встречи со своими возможными мучителями и убийцами. Его судьба зависла в воздухе, как бумажный самолётик, запущенный Провидением - куда он долетит, где упадёт, сколько пробудет в воздухе пока не известно, поэтому ветер судьбы, несущий этот эфемерный самолётик, пока поддерживал его полёт, давая шанс. А шанс есть почти всегда, даже в таких ситуациях, когда кажется выхода и нет вовсе, но на барабане жизни внезапно выскакивает хотя бы одна вишенка и это дает возможность играть дальше , хотя бы еще один круг. Такой Круг был подарен Эмилю, как нам с вами хотелось бы верить: получилось так , что колесико на малолитражке удивительный образом прокололось и; начало шамкать как старая старушка кусочек мяса .
; ; Алевтина вовремя заметила, что произошло и умело остановила автомобиль, который уже стало заносить. Несколько секунд она сидела, задумавшись, но это быстро прошло и она рванулась менять колесо, запаска которого лежала рядом с почти очнувшимся Эмилем. Открывая багажник, Алевтина немного сосредоточилась, чтобы быть готовой ко всему - Эмиля ей расписали как опытного , очень подготовленного бойца , прошедшего войну. Вот глаза их встретились и они ещё один раз оценили друг друга:
; ; "- Эта девчонка меня подловила?! Ну, молодчина, уважаю", - подумал Эмиль, улыбаясь ей одними глазами, но его цепкий ум сразу стал искать возможность освобождения.
; ; "- Здоровый он, этот снайпер. С ним глаз да глаз!" - мелькнуло у Алевтины в голове, но она уверено подвинула Эмиля и достала домкрат и колесо, давая понять, что ситуация под её полным контролем. А минут через пятнадцать всё уже было сделано и спущенное колесо заменило запаску рядом с Эмилем и он ярко ощутил запах паленой резины, лёжа к ней самым носом.
; ; Пока происходила замена, Эмиль старался что-то смекнуть, но, покумекав немного, ясно понял, что зип на руках очень крепкий, все тело его затекло , так что внезапности не будет никакой - даже при случае он не сможет рвануться, не рискуя промазать. А деваха эта слишком серьезная и дразнить её не стоит, гляди ещё и шмальнет из пистолета, который был у нее в правой подмышке: "Значит левша", - отметил Эмиль и снова улыбнулся ей одними глазами, давая понять, что он тоже не промах, хоть он и облажался ранее на парковке.
; ; Алевтина дала ему несколько глотков сока из маленькой упаковки, ловко вставив в нее прилагающуюся трубочку. Она допила сок после Эмиля одним большим глотком, а упаковку бросила в багажник - она не сорила и не любила, если кто другой это делает. Через пару минут они снова тронулись в путь - спутник вел их к конечной точке маршрута и неведомо было ему, помогал ли он людям, или он наводил на них ракеты, чтобы убить. Таков удел любой техники - подчиняться людям и их любым желаниям, порой самым ужасным и бесчеловечным. И сейчас, лёжа в багажнике, и, возможно, перед своей смертью Эмиль очень отчётливо понял, что сам долгое время был как машина для убийств - ему говорили, он исполнял, не задумываясь, оправдывая свои поступки важностью и допустимостью их, но никак не задумываясь над ними; теперь же Эмиль перестал быть машиной, он думал, чувствовал и любил, что ни одной машине не подвластно. Его жизнь большую свою часть была скорее автоматической, чем сознательной, и мысли об этом просто ужасали Эмиля даже сейчас, в этом месте. "Жизнь едва не прошла стороной", - думал Эмиль, но все изменилось благодаря встрече с Анжелой. "Как же мне всё-таки повезло! Но я не хочу все это терять!" - размышляя над этим, Эмиль остервенело рвал неподдающиеся путы, и кровь его мягко капала на пакет с мукой, как бы желая замесить хлеб мученичества - её бы хватило на одну просфору точно для того, чье тело ежедневно уже несколько тысяч лет символически вкушают многие люди. Эмиль понимал, что идёт на смерть, и физические муки не были ему страшны, как и его предшественнику, одно его страшило - разлука с любимыми людьми, но он, заматеревший на проклятой войне, хорошо осознавал, что, возможно, и заслужил своими действиями всё это и терпеливо ждал развязки, не надеясь ни на чудо, ни на божий промысел.
; ; Поэтому , когда его , наконец , привезли; ; в лес около объездной, родной уже для него, дороги, он мысленно улыбнулся космическому юмору. Алевтина, открывшая багажник на небольшой поляне, отошла от машины, и двое дюжих, молодых, угрюмых парней лет двадцати пяти достали нашего героя на свет божий. И он сразу оказался лицом к лицу с Геннадием Альбертовичем Поясом, ухмыляющимся и довольным, как слон. Нет, как стадо слонов. Его слегка, да что уж там, сильно обрюзгшее, моложавое лицо расплывалось в самой саркастической улыбке - ему удалось поймать такого человека, и обида, затаенная на него, должна была вскорости удовлетворить свои мстительные и эгоистические желания и помыслы. Но как в таком трусливом и хамоватом человечище вдруг родились такие упрямые и непоколебимые качества, как все это пробилось наружу сквозь откровенный хаос и сумятицу внешнюю, всю эту нашлепку на его индивидууме, декорацию, стоящую перед душой его вечной?
; ; Да легко и просто. Все самое главное, что нельзя из нее и топором вырубить, происходит с нами в детстве. И с Поясом в детстве происходило не меньше, чем с вами или со мной. Ходил он как-то в школе на дзю-до, точнее его отдали родители, потому что он не давал сдачи всем лоботрясам, которые любят позадирать всех маменькиных сынков, а Пояс был именно таким: читал книжки, помогал маме убирать и готовить, писал стихи и выносил мусор - вот и все, что может испортить парню жизнь, если он растет среди пацанов, которые, как и их отцы, ничего этого не делали, а наоборот, становились только за счёт других, послабее его духом и телом.
; ; Так вот, когда Генке Поясу было лет тринадцать-четырнадцать, его взяли на соревнование и то, через что ему пришлось там пройти, достойно описания здесь. Получается, они ехали почти целый день и, наконец, добрались до гостиницы, где должны были переночевать. Вечером все собрались на совместный ужин - кто что мог принести, то и принес. А Гена имел только банку кабачковой икры и буханку хлеба, и все. Больше ему рассчитать было не на что, он и стал это есть в одиночку - решил полбанки сейчас, полбанки и полбуханки потом, на следующий день. Вся толпа смеялась над ним и издевалась, но он целеустремлённо жевал бутерброды с икрой и лег спать раньше других. А на другой день были соревнования в узком и душном зале, боролись на двух татами, буквально облепленных со всех сторон людьми. И Гена проиграл вторую или третью схватку одному очень крепкому и упертому парню, но система давала ему шанс идти дальше, и он победил всех, кроме этого крепыша, хотя это и стоило ему стольких сил, что сражаться дальше он уже просто не мог. Но тут вдруг объявляют, что за первое и второе место будут бороться тот самый крепыш и Гена. Тренер, Александр Яковлевич, серьезно поговорил с Геной, стараясь его мотивировать на победу. После разговора борцов вызвали на ковер, началась схватка. Они старались одолеть друг друга и долго препирались, тужась провести свои коронные приемы. И когда у этого парня, противника Гены, вроде бы стало получаться, и он повел два очка, то Александр Яковлевич вдруг подскочил и стал кричать во всеуслышание, что ты, Гена, трус и тряпка, ты не сможешь победить этого пацана, Алёшу, так его звали. Тут вдруг и вошла в Гену эта самоотверженная сила, которой всё равно, кто перед ней. Она собирает все резервы человека, всю его центральную нервную систему, все его мышцы и толкает всё это в бой, приправленное яростью и злостью, помноженное на чистейший эгоизм, и на выходе мы получаем бойца, равных которому почти нет, он одной психической энергией бросает и переворачивает своих соперников, не давая им никакого шанса. В тот раз так и было: захват, бросок и удержание тридцать секунд. А после этого, когда крики всех болеющих стали нарастать, а его тело хоть и ломило от неимоверной боли, но держало его на ногах, Гена и услышал, что в весовой категории до семидесяти пяти килограмм победил Геннадий Пояс, первое место. Радости его и его тренера с командой не было предела. Они стали качать героя, потому что он был последним победителем в этот день. И это чувство, когда он смог преодолеть свой страх и восстать против своей слабости, осталось с ним навсегда, просто спряталось, потому что ему нужно созвучать, а это дело очень затратное и невыгодное, поэтому Гена спрятал его на самое дно своей сущности, до поры, до времени. И когда после случившегося с ним, где Эмиль вырубил его через окно его старого "гелика", Гена пришел в себя, то он какое-то время боялся всего этого, прятался по подвалам и чердакам своего сознания. Но в один момент, спустя какое-то время, он случайно узнал о том, что его уважаемый тренер скоропостижно скончался и в нем стала зреть какая-то неимоверная сила, говорившая ему по ночам - ты можешь, Гена, вперёд, отомсти и сравняй с землёй этого гада, глумившегося над тобой. И он не спал ночами, вынашивая план своей сладкой мести, грезил своей победой, нашел Алевтину через друзей-депутатов и всё обстряпал так, чтобы оказаться здесь, лицом к лицу с Эмилем, связанным и вроде бы беззащитным.
; ; Но не тут то было: как только Эмиль увидел смеющуюся физиономию Пояса, в нем самом также начала расти трансцендентная, непроизносимая сила, и только Гена сделал лишний шаг в его сторону, не понимая, чем это может грозить, то молнией метнулось почти двухметровое тело Эмиля, и голова его короткостриженная угодила Геннадию точно в нос - кровь хлынула ручьем, Гена слегка струхнул и остался в том самом состоянии, когда говорят, что корона падает и люди, оглядевшись по сторонам, видят своё истинное место в жизни и остаются на нем.
; ; Однако его выпад не прошел Эмилю даром: два молодца, одинаковых с лица так его помяли, что его улыбка только и осталась на лице - остальное было сплошным синяком и кровоподтёком, так его хорошо отметелили, со знанием дела, а Гена стоял и ухмылялся, вытирая свой сломанный нос, наслаждаясь происходящим и ясно осознавая, что скоро, буквально через минут десять-пятнадцать, они убьют этого человека, так мешающего ему жить дальше. И они тянули эти минуты, вглядываясь в лицо Эмиля, словно старались его запомнить навсегда.
; ; Алевтина все это время стояла в стороне и просто наблюдала, если так можно сказать; она курила одну сигарету за одной, будто бы для нее ничего не было важнее курения - сигареты держали её в стороне от происходящего, она как бы сосала мамкину сиську, успокаиваясь и мирясь с происходящим, ведь ей было совсем не все равно на этого большого человека, которого ей заказали. Симпатия пришла внезапно и разлилась по ее телу, давая иллюзию защищённости и тепла. Она представляла мимолётно, как этот красивый и сильный великан ласкает её и она тает в его объятиях. Нега разливалась по ее телу, но то, что с ним делали эти дуболомы, несколько ломали эту идеальную картинку, и от этого ей было не менее больно, чем самому Эмилю.
; ; Один из этих парней достал что то в виде эластичного эспандера для рук и стал душить Эмиля, почти что доводя его до смерти, но отпустившем его в самый последний момент. Эмиль долго откашливался и хрипел, тужился и брыкаться, но они были неумолимы и собирались продолжать дальше, чтобы в один из моментов перейти черту и покончить с ним навсегда. К этому все и шло, когда один из вышибал стал душить Эмиля уже взаправду, чтобы Гена получил свое гнусное садистское удовольствие, как вдруг на лбу этого крепыша расцвел цветок, и он, замерев на секунду, рухнул снопом на землю. Тут же, спустя секунду, а может даже и меньше, это же произошло и со вторым громилой - красный цветок расцвел на его голове и его мозги брызнули на Гену, потому что он стоял ближе к убитому. Гену чуть ли не вырвало от увиденного, но он стоял, боясь пошевелиться; то же было и с Алевтиной. Они замерли на месте и почти не дышали. Эмиль же не сразу понял, что происходит, но когда второй мордоворот рухнул на землю замертво, Эмиль все таки начал понимать, что спасение пришло, но с какой стороны? Он не знал. Однако, расслабляться не стоило и он, подойдя к Алевтине, легко забрал ее пистолет из подмышки и держал их под прицелом. А по телу Алевтины прошла такая крупная дрожь от мимолётного возбуждения, что её аж передёрнуло слегка, поэтому направленный на нее пистолет только возбуждал и манил.
; ; Вскоре все трое услышали шаги приближающегося к ним человека, точнее сказать, хрустящие под его ногами веточки - он делал это явно для того, чтобы Эмиль узнал об его приближении. Наконец, он стал подходить все ближе, и они заметили камуфляж, который обычно носят многие снайперы. И этот камуфляж был очень знаком Эмилю - его был сделан по образцу этого, ведь смастерил его никто иной, как его дорогой и горячо любимый учитель Вильгельм Карлович, которому и позвонила Анжела, ведь его телефон Эмиль оставил на самый-самый крайний случай. И вот теперь он пригодился - Вильгельм Карлович выручил своего лучшего ученика, правда он для этого немного замарал руки в крови, но на его счету было тоже немало судеб, ведь за его плечами были и Ангола, и Афганистан, и много других спецзаданий, на которых ему приходилось, как и Эмилю, ликвидировать цели.
; ; А теперь они, давно не видившиеся, встретились взглядами, и все было понятно без слов, им и говорить было не нужно, насколько они знали и понимали друг друга, потому что даже ни сотни часов в засаде, ни тысячи часов в тире, ни десятки часов сборки и разборки оружия не сплачивали их так, как это произошло с самой первой их встречи, когда Вильгельм Карлович увидел молодого Эмиля, как две капли воды похожего на его погибшего сына, которого также звали - Эмиль. Совпадение? Возможно, хотя вряд ли. В последнее время все чаще слышишь, что совпадений не бывает, случайности - не случайны и в таком духе... Что же было в их случае? Если вам так хочется знать, то вы сами можете поразмышлять на эту тему на досуге, мне же и так все понятно без всяких слов: это просто случилось в такой многогранной вселенной, где любая случайность суть закономерность, и все насколько сложно и многосторонне, волшебно и бесподобно, что не охота даже тратить время на расшифровку всего этого, ведь можно упустить саму жизнь, пропустить что-то важное для вас именно сейчас.
; ; Эмиль все таки шепнул учителю несколько слов, и тот отрицательно покачал головой так, как болгары говорят "да", а по нашему это только "нет" и всё. Но Эмиль, измененный любовью и ставший другим человеком, хотел отступить от всего того, чему его раньше учили: он не хотел "убирать" свидетелей, особенно Гену Пояса, про Алевтину в этом смысле он даже и не думал - с ней и так было все понятно (её румяное лицо постоянно наблюдало за ним с почти благоговейным выражением), поэтому, сказав ещё несколько негромких предложений Вильгельму Карловичу, сгреб в охапку Алевтину и пошел через лес к её машине, оглянувшись при этом всего один раз: учитель стоял перед Поясом, направив на него свою винтовку. Они шли молча минут десять, только один раз остановившись: Эмиль набрал классных листиков для поделок с Блинчиками, пару желудей и пёрышко лесной птицы, и они пошли дальше, а в голове у Алевтины боевик сменился мелодрамой, она крутила кино, как они с Эмилем и детьми гуляют вместе по лесу, собирают листики, жёлуди и пёрышки, радуются лучикам солнца, улыбаясь друг другу и лесу.
; ; Из фантазий в реальный мир Алевтину вернули шум шоссе и мягкое касание Эмиля. Она посмотрела на него и поняла,; ; что это самый хороший на свете человек и, к сожалению, не её человек. А Эмиль, словно слушая её внутренний диалог, вдруг сказал:
; ; - Знаешь, Аля, ты очень и очень славная и поэтому ты забудешь свою прошлую жизнь и с этого момента заживешь по-новому, как я недавно оставил своё прошлое, найдя своё будущее. Там, - он махнул назад, - ничего уже нет, всё впереди. И когда я был на войне, я этого никак не понимал. Только теперь я начинаю дышать полной грудью, радоваться жизни, радоваться тому, что она нам даёт, радоваться этому, - и он показал ей руки, в которых были листики, жёлуди и перо.
; ; - А я сумею? - спросила вдруг Алевтина, пытаясь представить себе возможность все изменить.
; ; - Ты сильная, - легко и спокойно сказал Эмиль, - и ты не убийца. Я уже не убийца, а я ликвидировал сорок две цели. Ты это понимаешь? Выход есть! Я сейчас тебе дам номер моего друга, его зовут Костик. Он самый крутой из всех, кого я знаю, и мне кажется, что у вас с ним есть шанс.
; ; Алевтина серьезно обо всём задумалась, ведь такого расклада ей, в принципе, не светило и подавно. Быть наемной киллершей и сгинуть по молодости лет - вот и все перспективы, о которых она могла мечтать. Ведь сколько она смогла бы продержаться в этом бизнесе, пять-десять лет? Это максимум. И кем она станет по ходу этой пьесы? Чудовищем? А она хотела бы нормальную семью, детей, дом и путешествия по миру с любимым в свое удовольствие. Вот то малое, чего она бы хотела.
; ; Потому что такие дела, как это с Эмилем, могут загнать её в гроб раньше времени; она прямо сейчас оценила все риски и поняла, что ее просто пожалели, отпуская сейчас на все четыре стороны, а также дают будущее, настоящее человеческое будущее со всеми человеческими радостями и печалями.
; ; И тут она поняла, что это рубеж, рубеж её жизни, переступив за который, она сможет полететь к своей судьбе, а не поползет, как было раньше. Она женщина, и ее призвание воспитывать детей и хранить очаг дома - это главное в жизни.
; ; Алевтина достала машинально сигареты, как всегда до того делала при раздумьях, и тут же поняла, что нашпиговывает себя ядом, а ведь она будущая мать! И она вложила сигарету обратно в пачку и с улыбкой посмотрела на Эмиля, который тоже улыбался ей, но уже не одними только глазами.
; ; Они подошли к машине, и лучи заходящего солнца осветили их фигуры своими еле ощутимыми лучами, но все равно придали им уверенности и защищённости, будто бы мама обняла их и прижала к своей груди всепрощающей. Тронувшись с места, они неторопясь ехали в сторону медленно заходящего солнца, наделявшего их всеми возможными вариантами бытия, входящего по-новому в их жизни своей любовью безмерной. Бесплотные лучи угасающего светила освещали все иным, чем обычно, светом, и облака, и лес, и машины, и, тем более, люди казались сейчас какими-то полупрозрачными, чуть ли не мифическими созданиями, сотворенными непосредственно в данный момент и живущими только миг, только миг бесконечной вечности.
; ; И в этом миге отражались все их возможности, все события, вся дальнейшая жизнь, если бы она изменилась бы тотчас. А так и было. Они ехали навстречу своей судьбе, слегка соприкасаясь рукавами, и несли в себе весь тот свет, который получили от солнца, от внутреннего солнца, сиявшего сейчас ярче всего за их жизнь.
; ; Лес закончился и начался пригород, интенсивность движения возросла, но к этому они так уже привыкли, что обращали внимание только на море огней, заливающих весь этот город, наполнявших его нутро видимостью жизни. Рассекая это море, они приблизились, наконец, к улице, которую Эмиль назвал Алевтине. Здесь он уточнил ей адрес и через пару минут она остановила автомобиль и заглушила двигатель.
; ; Эмиль невозмутимо попросил отдать его телефон, и она достала тот, немного растерявшись. Он полистал список номеров и попросил ее записать номер Кости. Алевтина молча все сделала и словно обрела настоящую надежду. Глаза ее заискрились и ожили. Радость наконец входила, или даже влетала, в её жизнь, и неизвестность теперь не пугала её, а завораживала, ведь завтра могло случиться... чудо!
; ; Эмиль ещё раз посмотрел на нее, улыбнулся чуть ли не по-отцовски, положив руку ей на плечо и, не прощаясь, вышел в наступающую ночь, мягко захлопнув дверь её малолитражки. Он спешил к своим любимым, которые ждали его дома, а завтра, уже завтра, они вылетали в Турцию на отдых,но тут он вспомнил об оставленных пакетах в багажнике и забрал их оттуда.
; ; Алевтина посмотрела ему вслед и ясно ощутила, что значит быть счастливой - это значит быть готовой ко всему, и к плохому, и к хорошему - ко всему, что жизнь даёт каждому из нас. Она завела мотор и легко тронулась в сторону своего будущего, освещаемая не очень яркими фонарями этой обыкновенной улицы, на которой жили такие необыкновенные люди.
; ; Луна, царица ночи, выплыла на небосвод и стала править и чудесить на всю катушку, наделяя этот мир волшебством своим небесным...
--