Глава 8. тайна наружу

Тянулись долгие утомительные недели. Однажды субботним утром Сьюзен и Флоренс остались одни в своей комнате.

Флоренс переставляла мебель на своей половине квартиры и, среди прочих изменений, пыталась переместить бюро на новое место.

Она была тяжелой и доставляла ей неприятности.

Сьюзен заметила ее затруднение и сначала решила не помогать ей; но через секунду или две, упрекая себя за такое чувство, она встала и, подойдя к бюро, молча взялась за его край.

Флоренс чуть было не оттолкнула ее.

“Я справлюсь одна! - сказала она раздраженно и, сильно толкнув его, сумела сдвинуть, но упало несколько коробок, которые стояли на нем.

Она наклонилась, чтобы поднять их, взяв сначала шкатулку красного дерева, но ее верхняя часть была сломана падением, и когда она подняла ее, дно выпало, и ее содержимое было разбросано по полу.

Среди них была бумага, перевязанная голубой лентой.

Сьюзен схватила его. Это был приз-композиция!

Флоренс не произнесла ни слова. Она посмотрела на своего спутника взглядом, полным ненависти.

Сьюзен не обратила на это внимания. Она была слишком полна радости от возможности освободиться от подозрений, чтобы думать о чем-то еще.

На мгновение мысль о том, что он был найден, наполнила ее, но затем возник вопрос: “Как он оказался запертым во владении Флоренс?” - и ответ вспыхнул перед ней.

“Ты сама его спрятала, Флоренс!” воскликнула она с жаром.

Девушка по - прежнему не произнесла ни слова. Она только посмотрела на своего обвинителя; но какой взгляд!Сьюзен вздрогнула.

- Ты был готов потерять приз ради того, чтобы ранить меня! “О, как вы, должно быть, меня ненавидите!

- Ненавижу тебя! - повторила Флоренс сквозь стиснутые зубы. - Да, я ненавижу тебя! Но теперь твоя очередь торжествовать. Иди и объяви о своем открытии!

“Странно, что ты меня так ненавидишь, - вздохнула Сьюзен.

- С тех пор, как мы встретились, вы обращались со мной с такой неизменной добротой, что это, наверное, неблагодарно. Вы с такой нежностью указывали мне на мои недостатки и так старались сделать меня лучше! Странно, что я вас не люблю! - насмешливо сказала Флоренс.

Сьюзен потеряла дар речи. В этих словах был зародыш истины. Ее мучила совесть.

Но если она ошиблась в своем поведении по отношению к Флоренс, разве это было достаточным оправданием для всей ее недоброжелательности—для столь презренного заговора, чтобы оскорбить ее в глазах одноклассников?

Перед ней встало все, что она выстрадала,—ее несчастные дни, ее бессонные ночи! Всем этим она была обязана Флоренс.

“Только по справедливости я должна разоблачить ее”, - подумала она.

“Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас, молитесь за обижающих и преследующих вас”, - пришло ей на ум.

Это была ужасная борьба, но короткая. Она подошла к Флоренс и вложила ей в руку эссе.

“Твой секрет в безопасности,” сказала она.

Флоренс онемела от изумления.

“что вы имеете в виду? - спросила она наконец.

“Я обидела тебя, - сказала Сьюзи. - Теперь я все понимаю. Я был недобр к тебе с самого начала. Ты простишь меня?

Флоренс растерялась. Она держала газету с сомнением, как будто не понимая намерения Сюзи и не доверяя ее искренности; но когда она попросила у нее прощения таким смиренным тоном, что больше не могла в ней сомневаться.

Слезы навернулись ей на глаза.

“Вы просите меня простить вас! - воскликнула она сдавленным от волнения голосом. - О, Сьюзен!

Больше она ничего не могла сказать. Рыдания мешали ей говорить.

Сьюзен подошла к ней и нежно обняла за плечи. Это было больше, чем Флоренс могла вынести. Такая доброта совершенно одолела ее.

“О, Сьюзи, как ты можешь простить меня?

- "Прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим”, - тихо сказал ее спутник. “Если бы Иисус мог умереть за меня и все еще любит меня, когда я так часто забываю его и все, что он сделал для меня, я, по крайней мере, не был бы суров в своем суждении о других. Я часто вспоминаю притчу о должнике, которого простил его господь и который вышел и, забыв о своем освобождении,так жестоко обошелся с человеком, который был ему должен. Я слишком грешен и сам нуждаюсь в большом милосердии, чтобы быть суровым к другим”.

“Ах ты негодяй!” воскликнула Флоренс. “Тогда кто же я?

“И все же Иисус любит тебя,” сказала Сьюзи.

Они говорили долго и серьезно, и Флоренс внимательно слушала.

С тех пор девочки стали крепкими подругами. Флоренс хотела рассказать всем одноклассницам о своей несправедливости к соседке по комнате, но Сюзи не согласилась. Она только позволит ей сказать, что композиция найдена. Даже Кэрри не знала ничего, кроме этого, и все полагали, что она куда-то подевалась.

Вскоре после этого, когда Сьюзен, Флоренс и Кэрри прогуливались вместе по саду, они отправились в тихий уголок, который был любимым местом Кэрри. Пройдя немного по проселку, они пошли дальше и вдруг наткнулись на мисс Форестер, которая сидела на бревне и читала.

Деревья росли так густо вокруг ее сиденья, что они не видели ее, пока не оказались совсем близко.

Флоренс увидела, что это место находится совсем рядом с “Укромным уголком Лины”, как они назвали ее любимое место.

“Какое милое местечко,” ласково сказала Сьюзен.

“Да, - ответила мисс Форестер. - Я часто здесь бываю. Это одно из моих любимых мест.

Флоренс мгновенно сообразила, что именно она подглядывала за ее беседой с Кэрри в саду после их визита в кабинет и была осведомительницей мистера Вустера.

“Вы, несомненно, получили здесь много полезной информации, - сказала она с легким сарказмом.

Мисс Форестер посмотрела на нее проницательным взглядом.

“Даже в таком тихом уголке, как этот, можно многому научиться, если держать глаза и уши открытыми, - многозначительно ответила она.

Девушки прошли мимо.

[Pg 100]

“Ненавистная старуха!” возмущенно воскликнула Флоренс.

- Тише! Она услышит тебя, - сказала Кэрри.

- Мне все равно, даже если и так! Слушатели никогда не слышат о себе ничего хорошего, и она не исключение из общего правила. Старый карниз-капельница! Она заслуживает того, чтобы быть ...

- “Прости нам долги наши, как мы прощаем должникам нашим",” мягко сказала Сьюзен.

“Я не такая, как ты, Сьюзи. Я пока не смею так говорить.

- Я надеюсь, что скоро ты это сделаешь, - ответила ее подруга.

“Я тоже,” благоговейно сказала Флоренс.

Наконец пришло время, когда Флоренс могла сказать это, ибо верные и добрые слова Сьюзен не пропали даром. И когда несколько месяцев спустя Флоренс сказала им со счастливыми слезами на глазах, что теперь она понимает, что они имели в виду под словом “любить Иисуса”, то не было двух более счастливых существ, чем кузины.

КОНЕЦ.