Жизненный урок

Детство мое проходило в 60-70 годы прошлого века. Жили мы в деревне и общий уровень жизни был невысокий. В колхозе, хотя трудодней уже не было, но денег за работу платили мало. В основном люди, чтобы заработать наличные деньги, выращивали на мясо телят. Жили натуральным хозяйством, что вырастишь, то и скушаешь. Но поскольку жили мы в северных краях, то большого разнообразия овощей у нас не было, а фрукты и вообще не росли. Даже яблони вымерзали, не говоря уже про другие фруктовые деревья. Из всех витаминов только черника, брусника и клюква. Тогда все так жили. Дети уже с раннего детства ходили помогать взрослым на сенокос, а девочки - еще на уборку льна. Лен занимал большие поля, рос высоким и красивым. А когда начинал цвести, то было невозможно оторвать глаз от нежных голубых цветочков. Как это было красиво – целое поле цветов голубого цвета!

Наша семья состояла из пяти человек: дедушка, бабушка, мать-вдова, старшая сестра и я. Наша мать работала учительницей начальных классов, и зарплата у нее была выше, чем в колхозе. Поэтому жили мы лучше других, у нас всегда были все необходимые продукты, а также пряники, печенье и конфеты в умеренных количествах. В обязанности матери входило обследование условий жизни учеников, и она иногда ходила по домам с проверкой. Однажды зимой она пришла в полном шоке. Зинаида, мать одного из учеников бросила своих двоих детей и уехала с кавалером на Украину. Дети, девочка 12 лет и мальчик 8 лет, остались одни в холодной избе, без денег и еды. Правда, в деревне осталась сестра матери, но она, видимо, не очень заботилась об оставленных племянниках. Когда мать пришла к ним домой, дети варили в кастрюле новорожденного козленка, неразделанного, прямо в шкуре, есть больше у них ничего не было. Зинаида вернулась через полгода, не раньше, но дети, к счастью, выжили, справились сами, в детдом их не отдали.

Так как я была в семье младшей, то я донашивала всю одежду и обувь за сестрой. Меня иногда это возмущало и однажды в 6 лет я выдала такой перл: «Что это вы всю одежду покупаете Динке? А что же я, совсем из моды вон?» Все очень смеялись надо мной, но ничего не изменилось от моего протеста, я по-прежнему донашивала вещи сестры. Если мне что-то из ее одежды нравилось, то я с надеждой посматривала, когда же сестра из нее вырастет.  А однажды летом мать пришла и сказала, надо собрать обувку, какая у нас есть и отнести Ивановым, у них Наде совсем нечего носить. У Ивановых было восемь детей, семеро парней и одна девочка, старше меня почти на три года. Мне в то время было восемь лет. Она собрала какие-то сапожки, ботинки и белые босоножки сестры, сандалики, как я их называла, очень удобные и крепкие. Я давно уже на них положила глаз и ждала, когда их передадут мне для ношения. Но, увы, сандалики уплыли к Ивановой Наде. Я была очень обижена на мать, ведь мне тоже нечего было носить! Но что делать! Моя мать была очень щедрая женщина, к тому же учитель от Бога.

Прошел, может быть, месяц, и однажды я отправилась на свой участок теребить лен. Бригадир отмерял каждому колхознику участок на поле, а потом приходил принимал работу. Часто участок брали взрослые, а работать ходили дети. На поле были уже другие девочки из деревни, все они были старше меня на несколько лет. Была среди них и Надя Иванова в белых босоножках моей сестры. Я же пришла на поле босиком. Почва в наших краях глинистая, в дождь она налипает на ноги, а в сухую погоду застывает твердыми острыми комками, ходить по ним очень больно и неудобно. Увидев на Наде знакомые босоножки, я радостно сказала: «О, а это наши босоножки!» Я, конечно, не имела ввиду ничего плохого, я уже смирилась с потерей босоножек, это была просто радость, как от встречи со знакомым человеком или знакомой вещью. Но Надя, сразу вся вспыхнула, сняла с себя босоножки, принесла и смиренно поставила их к моим ногам. «Возьми!» - сказала она. Я понимала, что брать их не надо, они были ей отданы, но я была очень стеснительная с малознакомыми людьми, а эти девочки были старше меня, я не была их подружкой. Поэтому я ничего не посмела ей сказать, мой язык прилип к нёбу. Надя отошла, а ее подруга Лина громко сказала: «Сначала отдали, а потом назад забрали!» Мне было очень стыдно, но я опять не могла ничего ответить или сделать решительный поступок, вернуть Наде босоножки. Девочки ушли, а я осталась со своими босоножками-сандаликами. И хотя они мне были самый раз, и другой летней обуви у меня не было, но носить их я не смогла. Они так и стояли в коридоре, потому что в ушах у меня звучали слова: «Сначала дали, потом отобрали!»
Вот такой урок я получила в свои восемь лет, но мне еще понадобилось очень много времени, чтобы преодолеть свою стеснительность, робость и научиться общаться с людьми смело и с открытым сердцем.