Глава 1. Кофе с дождём

Ещё один день в череде серых дней

Прилетев в Париж из Токио ранним утром, Этьен не спешил включать телефон. Звонки подождут. Доехать из аэропорта Руасси-Шарль-де-Голль до улицы Риволи. А потом обнять сестру и немного прийти в себя после полёта длиной в тринадцать часов.
Душ, но хотелось бы чуть больше горячей воды в бойлере, чашка кофе… Громко сказано. Чашка сублимата, залитого кипятком. Этьен прочёл вчерашние новости, достал из рюкзака макбук и выбрал трек.
«Ещё один день в череде серых дней. Я стремился за мечтой, но оказался запертым в золотой клетке», — звучало в наушниках.
За окном было пасмурно, на столе отдыхала серая парижская пыль. Этот город был серым, как и подобало ловушке. Даже если осенние пятна янтаря и коралла, густая синева сумерек и позолота огней скрывали его истинную суть.
Четыре года назад Этьен приехал в Париж, надеясь, что город любви и романтиков поможет ему отыскать давнюю потерю. У Парижа были иные планы. Он принёс Этьену славу радио ди-джея, в которой он не нуждался, и без того будучи успешным композитором и талантливым музыкантом.
Он был знаменит, но вряд ли счастлив. Все попытки стать таковым разбивались о пустоту и одиночество. Они ждали его повсюду, лишали сна, преследовали и давили, вынуждая бежать от себя. Ещё пара дней — и ноги Этьена не будет в Париже. Поставив треклист на паузу, он снял наушники и включил смартфон. Лео, его приятель не заставил долго ждать.
Завтрашним утром им предстояло провести квест, пришла пора начинать подготовку. Хвала небесам, во время долгого перелёта Этьену удалось кое-что придумать:
— … Насчёт пригласительных можешь не переживать, эскиз уже у Шанталь. Кстати, я набросал варианты заданий, скинул тебе. Нужен маршрут и количество этапов, — руководил он, отгоняя хандру, как назойливую осеннюю муху.
— У меня несколько вариантов, выбрать самому или ознакомишься? — отозвался Лео на другом конце линии.
— Доверяю тебе. А как дела с волонтёрами?
Нога на ногу, Этьен расположился в кресле за письменным столом. Прижимая телефон плечом к уху, в левой руке он держал карандаш и по привычке рисовал в блокноте. Правая была нужна, чтобы открывать непрочитанные входящие в электронном почтовом ящике.
Этьен проболтал с Лео добрых полчаса. Когда же, наконец, все вопросы были решены, он отложил мобильный и в недоумении уставился на рисунок. Кто-то в чёрном плаще был распластан по кабинке уборной. Его поза казалась безвольной и неестественной. Этьен не узнал свой почерк. Под скетчем размашисто и резко было начертано: «Входящие останутся без ответа, все контакты аннулированы. Завтра он исчезнет из памяти тех, с кем общался ещё вчера».
Этьен хотел вырвать, смять и отправить рисунок в корзину для бумаг. Плечо и шея отомстили болью за неудобную позу и резкое движение. В придачу дала о себе знать затёкшая нога. Он не сдержал стон и крепко выругался. За соседней стеной ожили дьявольски агрессивный синтезатор и жёсткий ритм. Этьен без труда определил стиль: техно. Трек и автор были ему прекрасно знакомы. Перед вылетом из Токио он получил демо-версию из Германии для эксклюзивной премьеры на «Радио Импульс». Вот только каким образом эксклюзив очутился у соседей? Ведь Этьен всего несколько минут назад переслал его приятелю и порекомендовал включить в эфир.
— Буду кофе. Я не голоден.
Аделин, сестра Этьена, собиралась постучать по косяку открытой настежь двери, ведущей в комнату. Она принесла свежесваренный ароматный кофе и тосты. Этьен, как всегда, угадал её присутствие, не оборачиваясь. И не важно, что Адель нацепила толстые вязаные носки, смешные тапки на мягкой подошве и кралась по коридору на цыпочках. Вот теперь настала пора резко обернуться и с улыбкой подмигнуть ей. Точно: тапки – мыши. Махровый халатик цвета мяты придавал такой же оттенок её глазам. Русые волосы были собраны на макушке.
— И никогда не спишь, — Аделин поставила поднос на стол.
— Меньше, чем ты, не значит «никогда».
— Ну и жесть, — взгляд Адель зацепился за рисунок в блокноте.
— Ага, перебор. А за стеной теперь всегда так весело? — блокнот отправился в рюкзак.
— Ну да, такое чувство, что там бесконечная вечеринка, — Аделин присела на краешек стола и захрустела поджаренным хлебом с томатами, сыром и зеленью.
— Притащим колонки из гостиной и покажем класс? — Этьен вернул на поднос опустевшую чашку, поднялся из кресла и, пританцовывая, направился к двери.
— Не сейчас, твой племянник ещё спит, — Адель поспешила вслед и тронула брата за плечо.
— Тогда пойду, поговорю с соседями.
Стало слышно, как в ритм техно попытался вмешаться дверной звонок.
— Кажется, тебя опередили. Соседи сверху и снизу уже не раз жаловались и вызывали полицию. Им от шума никуда не скрыться. Кстати, если ты кого-нибудь видел на лестнице…
— А что, должен был?
— Вчера утром мадам Бенедикт подняла крик. Под её дверью лежал какой-то тип, и она не могла выйти из квартиры. Давид всполошился и позвал консьержа, но они не смогли привести этого парня в чувство. Просто оттащили в сторону и вызвали парамедиков, — Адель забрала поднос и предложила перейти в зал, поскольку там было намного тише.
— Ну, и чем всё закончилось-то? — Этьен побрёл за сестрой.
— Чудом. «Спящий красавец» неожиданно открыл глаза, резко вскочил и удрал,как ни в чём…

Тем временем, у соседних дверей

Бетон подъезда вибрировал под ногами, словно танцпол ночного клуба. Маева в недоумении и с неохотой поставила плеер на паузу. Только тогда она поняла, в чём, собственно, было дело: за дверьми квартиры, в которую она пыталась дозвониться, гремело техно, да так, что подъезд напоминал фестиваль «Лав Парад». Хмыкнув, Маева нажала кнопку звонка ещё раз, и, как следует, подержала. Она достала из кармана мобильный и отыскала во входящих вызовах номер, с которого Джо позвонил ей полчаса назад. Абонент был недоступен.
До полудня оставалось каких-то несколько минут — гарантированное опоздание на работу. «Клэш» стояли перед дилеммой: уйти или остаться, а Маева наспех перекроила припев: «Я сваливаю и исчезаю», — и вприпрыжку пустилась по ступеням.
Париж яркий город из детских воспоминаний… Пожалуй, всё яркое там и осталось. Двадцатого октября Маева нагрянула в столицу Франции с какой-никакой, но, всё же, мечтой.
Вуаля! Двадцатое ноября, город надежды оказался сплошным разочарованием. Ну, если не Париж, то бар «Ле Шарли» и его посетители. Ладно, не все клиенты бара, но мутный Джо — определённо. И нечего было любезничать с ним в комментариях к её рисункам на сайте. Просто послать подальше после той вечеринки. К черту Джо. И этот город тоже к чёрту!
Маева почувствовала, как нечаянно столкнулась с кем-то, подняла взгляд и отпрянула: увидеть Джо таким она не ожидала. Его одежда была в пыли, местами порвана. Голова опущена, глубокий капюшон толстовки частично скрыл лицо. Губы разбиты, на щеке — ссадина и кровоподтёк. Он что-то произнёс, но в её наушниках по-прежнему гремела музыка.
— Привет… Разборки посреди бела дня? — Маева потянула за провод, чтобы избавиться от наушников.
— Сегодня, видимо, не мой день. Извини, немного припозднился.
Джо пошатывался и предпочёл подойти к перилам. Его объяснения ушли в фоновый режим. В глазах Маевы потемнело. Она отошла к стене.
— Тут такое дело, — продолжал тем временем Джо: — нужно, чтобы ты посмотрела кое-что. Чёрт…
Его руки были разбиты и перепачканы. В сумке Маевы нашлись влажные салфетки. Она протянула ему одну и отвела взгляд. Хорошо ещё, что Джо был, как всегда, в тёмных очках: наверняка схлопотал фонарь под глаз, а может и не один.
Джо поблагодарил, наспех воспользовался салфеткой, отыскал в рюкзаке и отдал ей невзрачный бумажный конверт:
— Вот, пара снимков. Посмотри внимательно.
Судя по толщине конверта, в нём лежало гораздо больше фотографий.
— И ничего такого, если у меня смена в баре через пять минут?
— Забирай, посмотришь, когда будет время. Я напишу тебе.
— Кстати, не все любят техно. Сделай потише.
— Хорошо, убавлю немного. Береги себя, — попрощался Джо.
— Как скажешь.
Маева выдавила улыбку и скрылась в дверях. Спуститься в метро ей помешал сигнал сообщения. Вслед за мобильным из кармана выскользнул ключ, и, со звоном ударился о брусчатку. Придётся вернуться и оставить в почтовом ящике, иначе Соланж, её подруга, просто не попадёт в квартиру. Маева поспешила в обратный путь и остановилась в недоумении. Она увидела, как Джо покинул подъезд и куда-то направился, вместо того, чтобы подняться к себе. Впрочем, она ещё пару недель назад засомневалась, что он жил в той чёртовой квартире на третьем этаже.
 
Вуаля, «Ле Шарли»

Из детской послышалось хныкание проснувшегося Дани, и Адель поспешила к сынишке, покинув брата. Телефон снова завибрировал и потребовал вызволить из-под вчерашней газеты. Лео вновь искал повод пообщаться.
— Опять ты? — улыбнулся Этьен.
— Ты срочно мне нужен. Приезжай в «Ле Шарли» на Сен-Мартан, — Лео было плохо слышно, он находился в каком-то людном месте.
— Так это же бар. Леон, ты меня настораживаешь, — поддел его Этьен.
— Да, бар, но это не то, что ты думаешь.
— Ладно, не думаю, выхожу.
Рубашка поверх футболки. Рюкзак на плече. Прямиком в прихожую. Навстречу Аделин с сынишкой на руках. Белокурый глазастый Дани протянул к Этьену ручонки.
— Проветрюсь немного, — сообщил он сестре. — Тебе привет от Лео.
— Ему тоже передай от меня. И, пожалуйста, не пропадай надолго, обязательно звони.
— Наберу, обещаю. Дани, кем станешь, когда вырастешь? Астронавтом?
Этьен взял племянника на руки, поднял и легонько подбросил к потолку. Малыш умилительно рассмеялся и с восторгом указал на сияющий светильник.
— Слушай, а пойдём вместе? — Этьену захотелось вытащить домоседку-сестру на улицу.
— Там ветер и дождь собирается, — Адель зевнула, прикрываясь ладонью, и сладко потянулась.
— Что с того? — Этьен поднёс Дани к люстре, потакая детскому любопытству.
— О, только не это! — Аделин всплеснула руками, увидев, как Дани схватил и потянул за одну из подвесок. Люстра закачалась, пыль живописно полетела в разные стороны.
— Слушай, ты тут вообще прибираешься? — Этьен вернул ей чумазого сынишку.
— Иногда, но в основном переодеваю и отмываю будущего астронавта, — Адель взглянула на пыльные ладошки малыша. Уже остались следы на кофточке и штанишках.
— Ладно, не скучайте. До скорого.
Этьен натянул куртку и кроссовки, расцеловал на прощание карапуза и сестру. Миновав несколько лестничных пролётов, он вышел из дома и вдохнул осеннюю прохладу. Без энтузиазма взглянув в направлении станции метро, он поприветствовал таксиста, живущего этажом выше и смолившего рядом с белым минивэном:
— День добрый, Давид.
— Добрый. С приездом. Надолго в Париж?
— В лучшем случае, на пару дней.
— В субботу еду в Лион.
— Футбол?
— Лион — Седан.
— Я с тобой, работы полно. Кстати, подбросишь? Никакого желания ехать на метро…
— Куда нужно? — Давид оборвал его, не дослушав. Он не то обижался, не то сердился.
— В «Ле Шарли» на Сен-Мартан.
— Знаешь, где стоит отметить прибытие, и не любишь подземку — ты мне нравишься.
Давид отправил окурок в урну, смахнул с капота осенние листья и сел за руль. Высоченный и сухощавый, он повернул ключ зажигания и включил радио. Салон авто наполнила романтичная мелодия «Нежных слов» Кристофа. Минивэн тронулся и свернул в первый же свободный переулок. Для Давида не существовало пробок. Комбинируя одному ему известные объезды, он передвигался виртуозно быстро в любое время суток, каким бы ни был маршрут. Давид сделал звук тише и пустился в рассуждения:
— Этот санузел с поездами далеко не Париж. Там нет вечерних огней и весенних рассветов, редких снегопадов под Рождество и летних ливней. Ненавижу метро, но люблю Париж. Люблю показывать его людям и не устаю от этого. Я люблю каждый его день. Может, потому, что начинаю понимать, все эти дни не бесконечны.
— Сомневаюсь, что кто-то в восторге от парижского метро.
Этьен старался поддержать разговор, хотя относился к Парижу иначе и предпочёл бы услышать «Нежные слова» в инструментальной версии. «Я скажу ей нежные слова. Те, что делают людей счастливыми. Я позвоню ей, но не назовусь», — звучало из динамиков. Красивая мелодия, но Этьен не знал номер той, которой хотел позвонить. Он сбежал от воспоминаний к друзьям, в Киото, удивительный уголок мира с красными клёнами и живописным небом. Безуспешно, ведь от себя, как известно, не убежать.
— Тебе всего двадцать четыре, Этьен Гаро, — отвлёк его от размышлений Давид: — а ты сомневаешься, вместо того, чтобы совершать ошибки и делать глупости.
— Дело, не в возрасте. Просто все мы взрослеем с разной скоростью. Кто-то видит жизнь в розовом цвете до старости, а кто-то ещё в детстве понимает, что надо снять очки.
— Умеешь ты удивить, хоть и молод.
— Так говорил мой отец. Только не принимай на свой счёт, ладно?
— Само собой. Вуаля, «Ле Шарли», — Давид притормозил у входа в бар.
— Спасибо, увидимся, — Этьен полез за бумажником, протянул ему наличные и покинул авто, прощаясь.
На город надвигались тучи, ветер кружил пыль, мусор и осенние листья. Этьен поспешил войти в бар, но задержался в дверях, ища взглядом яркий свитер Лео. Так быстрее. Сначала свитер, а уж потом его обладатель, бледный, как смерть, и растрёпанный, как репейник. Странно, но Лео нигде не было видно.
«Хм, квест вроде завтра. Это что, пробный прогон или вообще шутка?»
Этьен собрался позвонить Лео и полез в карман за мобильным, как вдруг почувствовал внезапный толчок.
Маева спешила в «Ле Шарли» вовсе не потому, что опаздывала. Как подобало француженке, она привыкла стремительно влетать в распахнутые двери и ловить восхищённые взгляды. Она уже была готова произнести: «Добрый день всем!» — но угодила в объятия Этьена.
— О, пардон, месье, сожалею, что… — она отступила и растерянно сняла авиаторы.
У неё был самый красивый в мире голос, низкий, с бархатной хрипотцой. Именно этот голос Этьен мечтал услышать, без малого, восемь лет.
Его взгляд удивлённо вспыхнул и встретился с неменьшим удивлением в ответ. Глаза Маевы были прозрачно-карими, с изящно вздёрнутыми уголками и драматичными ресницами.
В памяти Этьена, словно на быстрой перемотке, промелькнуло мгновение, когда они увидели друг друга впервые. Тогда он решил, что встретил лучшую девушку на свете. Сейчас, спустя восемь лет, он готов был это повторить:
— А я рад, что снова оказался у вас на пути, мадам Дюваль. Салют.
— Здравствуй. Надеюсь, я не слишком… превысила скорость.
Маева старалась говорить уверенно, но голос дрогнул, когда взгляд Этьена, по-мальчишески озорной, по-вечернему синий скользнул по ней и восторженно вспыхнул. Всё повторилось, словно они увидели друг друга впервые. Волнение зашумело в висках, земное притяжение пропало, в голове остался только туман. Маева спрятала руки в карманы куртки. Пальцы дрожали, как в то сентябрьское утро, когда они стояли и смотрели друг на друга в школьном коридоре.
 
— Нет, в самый раз. А куда ты так спешишь? — спросил он лёгким и беззаботным тоном.
Маева не смогла ответить. Голос не послушался и пропал. Она попыталась улыбнуться, но вышло натянуто. Часы на стене бара упрекали: опоздала на полчаса. Около барной стойки промелькнул полный стрел и кинжалов взгляд хозяйки бара. Что хуже, мадам Шульц направлялась прямиком к Маеве. Нет, их очередная перепалка не должна была произойти при клиентах и уж тем более, при Этьене. Настала пора преподать ей урок хороших манер. Маева извинилась, пообещав найти Этьена позже, и поспешила наперерез начальнице.
Голос Лео прозвучал позади и заставил обернуться. Взъерошенный обладатель огненно-красного свитера возник в дверях, а тем временем Маева пропала из вида, лавируя меж столиков бара.
— Салют. Тебе привет от Андре, — крепкое рукопожатие, Лео усмехнулся. — Шутка.
— Шути осторожно, Леон. Если так случится, мир перевернётся.
Они заняли пару высоких табуретов за продольным столом напротив барной стойки. Этьен надеялся вновь увидеть Маеву, его взгляд блуждал по бару. От недавней хандры, пожиравшей его день за днём, не осталось и следа. Только восторг и ожидание. Он вдруг снова стал прежним Этьеном, очарованным самой красивой девушкой в параллели и полным надежд на взаимность. Тогда, в последний школьный год, им суждено было разбиться. Но если сейчас перед ним промелькнул ещё один шанс…
— Я готов шутить как угодно, и даже перевернуть Андре вниз головой, чтобы вытрясти из него правду, — перебил его мысли Лео.
— Только не говори Андре, он взбесится.
— Это почему?
— Как-то в детстве мы с Адель заманили его на крышу и удрали. А он поскользнулся, когда спускался, съехал на пятой точке, зацепился за водосток и повис на собственных штанах. Лестница была рядом, но мы с сестрой не спешили на подмогу, решили немного повеселиться. В общем, штаны Андре не прошли тест на прочность.
— Так это благодаря вам он растерял не только мозги, но и совесть?
— У всего семейства Истарди никогда не было совести. Только связи и деньги. Просто ты этого не замечал, пока всё так не обернулось с Венсаном.
Доверчивый Венсан Аэри, музыкант и звукорежиссёр, долго не мог выбраться из золотой клетки «Нативы» и цепких лап Истарди. Ему было сложнее всех оставить «Радио Импульс», проект Этьена, проданный медиа-холдингу.
Андре предложил поддержку для Идола, музыкального проекта Венсана: продвижение и финансирование. Однако, промоутеры, нанятые Андре, потерпели крах. Идол не вызвал ожидаемого интереса у публики, доход от первого выступления едва покрыл вложенные затраты. Венсан оказался на мели, но по-прежнему был связан контрактом.
Этьен первым протянул руку помощи, ведь своим успехом он был во многом обязан мастерству Венсана как звукорежиссёра. Лео тоже решил поддержать друга и создал промо-видео к следующему выступлению Идола. И тут всех троих поджидал новый сюрприз.
Бесподобная цифровая графика для концертных выступлений Идола, со слов Андре, созданная в его дизайнерской группе, на деле принадлежала независимому художнику под ником «Онирис». Это подтверждал сайт «Девиант Арт» и даты публикации рисунков на странице автора. Было очень похоже, что Андре Истарди воспользовался чужим талантом, а его художники не были в курсе. Этьена это не удивляло. Беспардонные Истарди всегда полагали, что для достижения цели все средства хороши. Лео считал, что обострять проблему не было смысла, и стоило посмотреть, каким будет следующий ход Андре. По его совету, Венсан заказал новую графику для выступления.
— Сдаётся мне, Андре тянет с заказом, чтобы в суете нам и в голову не пришло его заподозрить, — Лео что-то искал в своём ежедневнике, спешно перелистывая страницы.
— Но мы-то в курсе.
— Едва устоял перед искушением озвучить.
— Но ведь устоял же.
— Есть повод. Я уверен, где-то в этом баре прячется разгадка. И вот почему…
Лео передал Этьену фотографию, заложенную меж страниц ежедневника. На снимке был запечатлён ночной клуб. Выступление ди-джея и зал попали в затемнение. Фотограф явно стремился снять именно то, что транслировалось на экране сцены, позади артиста: руины Парижа с утратившей симметрию и величие Эйфелевой башней в лучах заката и покидавшего город странника в серебристой накидке с капюшоном.
— Это что-то вроде предисловия?
— Позавчера я проходил мимо «Ле Шарли» и заметил в баре Андре. Он был не один, однако, знакомить со своим собеседником не стал. Я решил выпить кофе и присел неподалёку. Было шумно, до меня долетали только обрывки их разговора. Судя по ним, тема была не из приятных. Андре неожиданно вспылил и покинул бар. Не помню, куда делся тот, с кем он общался, но на его месте осталась эта фотография.
— Хочешь сказать, Андре шантажируют?
— Похоже на то. Если это так, значит, тот, кто оставил фото, либо знает правду, либо автор рисунков. Скорее, второе, потому что именно этот художник нарисовал многие постеры в баре. В общем, поэтому я и завис здесь: надеюсь встретить его.
— В этом что-то есть. Но, хорошо бы, побольше подробностей. Например, как он выглядел?
— Тёмные очки, капюшон поверх бейсболки. Я, в основном, лицезрел его спину.
— И ты уверен, что сможешь его узнать, если он оденется по-другому и придёт сюда один?
— Во всяком случае, надеюсь, что смогу.
— Опять же, если он продал бару свои рисунки и приходит сюда, возможно, здешний персонал знает его и может помочь.
— Гений.
— А ты до сих пор сомневался?
— Попробуем поговорить с королевой Шантеклера?
— На ком, интересно, ты видишь корону, мон камарад?
— Моя тётушка обожает этот фильм. Присмотрись к баристе. Она же просто копия главной героини. Абсолютно те же черты лица, магия и глубина взгляда.
Лео говорил о Маеве. Она появилась по ту сторону барной стойки. На ней была рубашка цвета кофе с молоком и фартук с эмблемой бара. Тёмные волосы, стянутые на затылке в конский хвост, открыли её выразительный взгляд и чуть заметную улыбку.
— Я не смотрел и понятия не имею, как выглядит та самая королева, — честно признался Этьен в предвкушении продолжить общение с Маевой.
— Было бы странно, если бы ты смотрел мелодрамы шестидесятых. Это душещипательный фильм для милых дам преклонного возраста, — Лео покинул свой табурет и последовал за ним.
— Однозначно, мелодрамы — это не моё, но я хорошо знаком с этой девушкой. Мы вместе учились в выпускном, — Этьен занял место около раскидистой монстеры. Синева, обрамлённая тёмными ресницами, искала встречи с карим огнём.
— Двойной, без сахара? — Маева подала кофе и спрятала руки за спину. Пальцы опять предательски подрагивали.
— Верно. Ты всегда угадываешь, какой кофе предпочитает посетитель?
— Нет. Обычно посетители говорят это сами.
Она подала ему эспрессо в белом фарфоре. Её тонкие пальцы и точёные руки, причудливо расписанные хной, успели ускользнуть от его ладоней, аккуратные штрихи век взметнулись. Это не было кокетством, скорее предупреждением: «Осторожней, а то не заметишь, как я снова поселюсь в твоём сердце». Слишком поздно, так давно уже случилось, и это не изменить.
— Знакомься, мой друг, Лео. Леон, это Маева, — представил Этьен.
— Очень приятно, Маева.
— Взаимно, Лео.
— Как бариста, вы, наверное, хорошо знаете завсегдатаев «Ле Шарли»? — Лео сразу перешёл к интересующей его теме.
— Я как-то не интересуюсь посетителями, — Маева подала ему эспрессо.
— Фамилия Истарди тебе что-нибудь говорит? — спросил Этьен.
— Нет. Я помню некоторые лица и, в лучшем случае, имена.
— Его зовут Андре. Андре Истарди. Попробую найти фото, секунду, — Лео спешно призвал на помощь карманный компьютер.
— Добрый день, подскажите, как мне найти Мадам Дюваль? — в их беседу вклинился вошедший в заведение грузный страж порядка. Он подошёл и прислонился к барной стойке, тяжело дыша.
— Здравствуйте, это я, чем…
— Сержант Гренье. Пройдёмте со мной в участок, — не церемонился полицейский.
— Не понимаю. Разве я совершила что-то противозаконное? — Маева в недоумении отступила на шаг, услышав такое требование.
— Это предстоит выяснить. Не вздумайте пытаться бежать или оказывать сопротивление, — Маева сдержала улыбку. Вздумай она бежать, у Гренье не было и малейшего шанса её настигнуть.
— На улице холодно, месье Гренье. Я ведь не арестована?
— Нет, мадам. Против вас нет улик.
— Вам придётся подождать немного. Я возьму свои вещи.
Маева поставила стража порядка перед фактом и скрылась за дверью в подсобку. Она оставила на вешалке фартук, накинула куртку и перебросила через плечо ремень сумки. На выходе промелькнула вереница обескураженных взглядов: от тех, кто работал с Маевой в баре до взлохмаченного Лео. Этьен смотрел на неё иначе, словно говоря: «Я буду ждать, возвращайся». Сержант Гренье поторопил, оставалось лишь хранить молчание и следовать в участок.
— Мне фантазии не хватает: что могла натворить такая милая барышня? Или внешность обманчива? — эмоциональный Лео, конечно же, был в шоке от случившегося.
— Думаю, ничего, всё это больше похоже на недоразумение.
Память Этьена запечатлела взгляд Маевы, доставшийся ему на прощание. Этот взгляд говорил, что их встреча много значила для неё.
— Особенно, сержант Гренье, — хмыкнул Лео. — Снимаем наблюдение, идём работать? — он оставил наличные на прилавке.
— Иди. Я или дождусь Маеву, или раздобуду её контакты.
— Учти, горящие боевые корабли уже на подступах к Ориону. Настала пора уходить. И все эти мгновения затеряются во времени, как слёзы под дождём, — Лео артистично процитировал Роя Бэйти из «Бегущего по Лезвию», и присвистнул глядя на ливень, начавшийся за окном.