Умирал молодой...

                Если автор объявит читателю, что 
                здесь есть только вымысел,
                то он (автор) введет читателя в
                заблуждение. Нельзя вводить 
                читателя в заблуждение.


  Было чудесное летнее утро. Улицы и парки совершенно пустынны. Воздух смело можно  вдыхать полной грудью, не опасаясь получить в легкие всю таблицу Менделеева. Щебетали пташки.  Самая дорогая и прелестная пташка на свете тоже щебетала. Дочурка Светланочка.
   Ольга посмотрела на девчушку, крепко сжимавшую мамину руку. Ольга даже улыбнулась. На мгновение оставил ее и  взгляд. Взгляд, который вот уже пару лет преследует ее. Взгляд ее мужа Федора.
   - Мама, посмотри какой котик красивый! А почему он грустный такой? – вдруг воскликнула Светланочка.

                ***

Федор открыл глаза.  Что он? Кто он? Где он?
Немного прищурился, поморгал. Посмотрел. Взгляд уперся в белую, с кровавыми пятнами, искусственную кожу. Потолок его машины. Совсем близко к лицу.  Отвел глаза вправо, затем влево. Неожиданно в голове застрекотала кинопленка памяти, прокручивая события.

   Федор ранним утром ехал на своей белой “копейке” домой.  Автораритет достался ему от покойного дяди. Тот на  машине почти не ездил. Только следил за нею, да пылинки сдувал. Корабельным суриком свинцовым днище покрывал. Нигрол заливал в пороги. Чтобы ржавчина не пошла. “Ваз – 2101” первых выпусков! Еще с итальянскими комплектующими и карбюратором “Вебер”.
   Федор берег машинку и не желал ее продавать, хотя желающих приобрести хватало. Бывало, прямо на улице подходили и спрашивали:

- Продавать не думаете?
- Нет! – всегда подчеркнуто твердо отвечал Федор.

   Утренняя трасса была совершенно пуста. Федор держал ровные сто десять. Мотор пел. За окном мелькали деревья и кусты. Впереди показался затяжной подъем и Федор добавил газу. Мотор напрягся , с готовностью взяв тональность повыше.
    Вот,   подъем почти  позади. Дальше, за вершиной подъема, затяжной спуск.  Федор уже собирался слегка расслабиться , как вдруг, из-за вершины  ракетой вылетел  черный “Бумер”. Старая семерка. Большой, приземистый. Бомба на колесах! Хищный “взгляд” четырехфарной оптики.
   “Бумер” шел по “встречке” прямо в лоб. Федор резко, но точно,  рванул руль в сторону обочины. Это было единственно верное решение, которое могло спасти от жесткого лобового удара. “Копейка”, балансируя на грани физического предела, ушла на  обочину. Федор успел увидеть того, кто был за рулем иномарки. Это был парень или мужик. Неизвестный субъект сидел, бросив руль и закрыв лицо руками!  Жуть!

    “Бумер” черной молнией пронесся мимо и умчался прочь.

- Вот идиотина! – успел ругнуться Федор, вцепившись мертвой хваткой в рулевое колесо, стараясь удержать машину на прямой линии, готовясь аккуратно подтормаживать. Главное – никаких резких движений!

   Вдруг, “Копейка”, будто натолкнувшись на невидимую преграду, уткнулась во что-то, и совершила стремительный кувырок в воздухе!

   - Спасительные кусты! – мелькнула  обнадеживающая мысль. 

   Да. Кусты могли бы смягчить удар при падении машины на грунт, если бы в этих кустах не таилось иное.

   Еще с колхозно-совхозных времен здесь, внизу, у высокой насыпи трассы, торчали из земли останки хозяйственного сооружения. Позднее металл порезали и увезли. А фрагменты бетонных фундаментов, словно гнилые корявые зубы, остались. Постепенно они  заросли высоким кустарником.

  Вот на эти притаившиеся в кустах артефакты и рухнула, кувыркаясь,  неуправляемая машина Федора. Тонкий металл “Копейки” пошел “гармошкой”, и молодой мужчина потерял сознание.

   Придя в себя, прокрутив память, Федор осознал нелепость и необратимость случившегося. Была ли боль? Непонятно. Он не чувствовал своего тела. Было такое ощущение, что жива была  лишь его голова. Окинув взглядом смятый в лепешку салон автомобиля, Федор понял, что зажат в металл намертво.

- Ну как же так! Почему так! Не хочу! – пташкой-невольницей забилась в клетках мозга мысль.

  Перед глазами всплыло озабоченное лицо жены Оленьки.

- Ольга! – позвал Федор, но лицо женщины растаяло, и превратилось в две размытые темные фигуры. На темном же фоне, в светящихся ореолах. 

- Идем с нами! – промолвила одна из фигур.
- Не хочу! – ответил Федор.
- Это уже не важно! – ответила другая  фигура и взяла Федора за руку.

   Федор, силясь рассмотреть хоть что-нибудь в сгущающемся мраке, широко раскрыл глаза…

                ***

- О боже! – воскликнула Ольга и отшатнулась.
- Что с Вами? Вам плохо?
- !!!

  Работница морга посмотрела туда, куда был направлен полный ужаса взгляд Ольги.

- Вот, Ирка, шалава твердокаменная,  руки бы ей поотрубать да засунуть…! Я ведь только заступила на смену, а принимала Ирка. Ну как же так можно!  Простите, я сейчас все сделаю! Закрою глазки…

   Медичка, поддерживая, усадила Ольгу на стул, дала валерианки, и принялась суетиться. А перед глазами Ольги стоял этот взгляд. Последний взгляд ее Федора. Широко открытые, ничего не видящие глаза, в которых читалось и удивление, и недоумение человека, который почему-то умирал молодым. И умер, не поняв смысла произошедшего.

   Когда Ольга ушла, медичка, стоя у окна, выкуривала сигарету за сигаретой и вспоминала, от какой хорошей жизни ей пришлось пойти работать в морг. Не для нее работа. Зачерстветь так и не смогла.
    Медичка нащупала в кармане халата мятую купюру, которую ей передала, уходя, Ольга. Вознаграждение. Чтобы все было сделано по-человечески.  Медичка вздохнула:

- Да, не повезло бабе. Хороший молодой мужик был. И вот так…

                ***
    Гонщика - убийцу на “Бумере” так и не нашли. Регистратор Федора записал последние кадры. А толку? Тачка без номера. Водила, весь в сером, закрыл лицо руками. Стекла забрызганы грязью. Ни примет, ни зацепок. Пробили по базам, разослали ориентировки, организовали поиск. Все без толку. Как сквозь землю… Ни машины, ни водилы.
    Видавший всякое подполковник приговаривал, ходя по кабинету :
- Не иначе, сам за рулем сидел!
- Кто сам? - удивленно спрашивал лейтенантик.
- Кто, кто? Сатана сам!

Вот если бы сразу искать взялись! План-перехват, и все такое. А так…Федора ведь не в раз обнаружили. Машина долго лежала в кустах под высокой насыпью трассы. Хорошо, один дальнобойщик из долговязой кабины своего магистрального “Renault” заметил что-то, остановился. Потом вызвал службы. Но поздно было. Да и в любом случае было бы поздно. Так карты сошлись в небесной игре.
   
   Позже установили, что машина Федора поймала на обочине пень метрового диаметра  . Крепкий низкий пень спиленного старого дерева.   Буквально десяток сантиметров левее, и все бы обошлось. Но случилось иначе. Машина на приличной скорости поймала передним колесом неуступчивое препятствие. Далее последовали кувырок, свободный полет, падение на бетонные глыбы с торчащими остатками мощной стальной арматуры.  И под конец трагического акта был  занавес из высоких кустов. Сомкнулись кусты над поверженной “Копейкой”.
 
                ***

   Он оглянулся, чтобы осмотреть себя. Ужасно.  Задней половины тела просто не было. Было  что-то расплющенное и не живое. Он вздохнул, едва не потеряв сознание от боли. Ну как же так?
    Он был совсем молод, хотя успел испытать и попробовать многое, в том числе  ужасы и прелести любви. Он знал, что живя  в городе на свободе,  всегда и всюду нужно быть начеку. Жизнь –  особа приятная во всех отношениях, но порой, из вредности, преподносит сюрпризы. Живи, да оглядывайся!
   Например, перебегая дорогу, обязательно нужно посмотреть, нет ли поблизости ржавой старой легковушки , из которой по всей округе разносятся отвратительное ритмичное:

- Бум, бух! Бух, бум!

   Он знал, что эти железки непредсказуемы, потому как управляются неадекватными парнями. Сколько его друзей и недругов погибло под колесами  таких авто! Не сосчитать!
   Вот и в этот раз он был крайне осторожен, перебегая улицу. Хотя был утренний час, и город спал, он, по обыкновению, посмотрел налево, потом направо. Только тогда пошел. Он не придал значения тому факту, что из-за поворота медленно вывернул большой черный внедорожник величиной с грузовик.
    Он уважал большие автомобили и знал, что такие машины неторопливы, а их водители  предупредительны.
    Он, расслабившись, уже преодолел половину пути, как вдруг что-то громко рыкнуло, и в следующий момент огромное колесо с тяжелой зубастой резиной ударило ему в бок, перевернуло, проволокло, переехало. Судорожно цепляясь за асфальт, он из последних шоковых сил рванулся к спасительному газону с высокой некошеной травой. Обернувшись на мгновение, увидел в опущенном боковом стекле железного монстра мятое опухшее лицо с небритой щетиной. Лицо лениво жевало резинку и щерилось в его сторону.
   И вот теперь он лежал, скрывшись в высокой траве газона, высунув лишь голову в сторону тротуара. В ту сторону, где восходило солнце.   Лежал и медленно умирал.

   Умирал молодой кот.

                ***

- Где ты видишь грустного котика, доченька? – встрепенулась Ольга.
- А вот он в травке спрятался! Красивый такой! Только смотрит очень…грустно! Может, котик болеет? У него животик болит?

   Ольга посмотрела в ту сторону, куда указывала девочка и, вздрогнув, застыла от ужаса. Этот взгляд, полный боли, недоумения, сожаления, непонимания.  Совсем такой, как был у ее Федора тогда, в холодном морге.
    Ольга  поняла, что животное обречено. Она присела, пытаясь прикинуть, могла ли Светланка увидеть с высоты своего роста то, что может шокировать детскую тонкую психику. Так, скорее нет, чем да. Борясь с собой, с вариантами действий и поступков, Ольга потянула девочку в сторону, приговаривая:
- Котик просто устал. Не будем ему мешать, он хочет отдохнуть!

   А мир стал вращаться.

- Хорошо, мамочка, не будем мешать! Мамочка, тебе опять плохо? Пойдем, посидим и таблеточку скушаем!

  Девочка потянула маму к скамейке, чудом сохранившейся  здесь с давних времен.
  Ольга плюхнулась на скамейку, откинулась назад. Мир вращался вокруг нее, будто она летела в вертолете, в котором вращается не винт, а корпус с кабиной пилотов . Ольга прикрыла глаза. Мир перестал вращаться.
   Светланка, деловито порывшись в маминой сумочке, достала упаковку, вынула пару таблеток и вложила Ольге в ладонь. Ольга отправила таблетки в рот, запила глотком минералки из маленькой бутылочки.  Ольга всегда носит с собой этот набор. Таблетки и бутылочка с водой. С того дня, как похоронила Федора.  Врачи сказали – проблема с сосудами мозга. Вероятнее всего. На почве нервного срыва.

  Некоторое время они со Светланкой посидели молча. Ольга – закрыв глаза. Девочка – смотря на маму не по-детски серьезным озабоченным взглядом.  Она, Светланка, уже знает, что жизнь – это не только райский сад. И совсем не сказка.

- Ну, доченька, пойдем, а то опоздаем! – встрепенулась, наконец, Ольга.
- А котик поправится? – спросила вдруг девочка.
- Конечно, поправится! Поест особой травки, и животик у него болеть перестанет! – через силу выдавила улыбку Ольга.

  И они пошли, взявшись за руки. 

                ***

- А они добрые, эта женщина, и эта девочка. Как было бы хорошо дать им себя погладить! – подумал кот, провожая тускнеющим взором удалявшихся маму и дочку.

   Он умирал молодым. Грустно и обидно. И он умер.

                ***

  - Кыся! Никак заснул? – воскликнула баба Нина, подрабатывавшая дворником, когда едва не наступила на голову кота.- Красивый какой! Тигровый!

    Баба Нина протянула, было, руку, чтобы погладить, но вовремя поняла, в чем дело. Очки у нее были на носу. Увидела.

- Эх, бедняга! Носятся эти нехристи на своих железяках. Такого красавцы убили!

  Немного погоревав, баба Нина вздохнула, достала из своей “оперсумки” саперную лопатку ( память о муже - армейце )  и, нашептывая то ли молитвы, то ли слова какие-то заветные, похоронила котика прямо здесь, на месте. Под старой липой.
   Потом посмотрела вокруг и махнула рукой:

- А, провались оно все! Завтра приду, мусор уберу. Сегодня что-то настрой пропал.

                ***

   Прошла  неделя, и Ольга шла с дочкой по той самой дорожке. Ольга, как всегда была погружена в свои невеселые думы. Давно уж Федора с нею нет, а как будто рядом где-то.  Подруги уговаривали. Поклонники приходили. А она – на своем. Все – не те! Все - не то!  Так и живет, вспоминая Федора, воспитывая их дочушку. Сказать, что Федор и Ольга любили друг друга, это мало сказать. Они были единым целым. Оба рано потеряли родителей. Оба умели жить и радоваться малым радостям. А что может быть больше этих малых радостей? Да ни что!

- Мама, а котик поправился и убежал! – воскликнула вдруг Светланка.

   Ольга вздрогнула, посмотрела. И мир стал вращаться. Да, это - то самое место, где они в прошлый раз видели того кота. А вот и те самые взгляды перед ее глазами. Посмертный взгляд Федора и предсмертный взгляд неизвестного молодого кота. Они оба умерли молодыми. Глупо и нелепо ушли в тот момент, когда нужно было жить.

  Ольга остановилась, с трудом выдавила из себя:

- Конечно, детка, все хорошо! Все хорошо!
- Мама, тебе опять плохо? Пойдем на скамейку!

    Ольга проглотила  таблетки и стала ждать, когда отпустит спазм. На время забылась в короткой дремоте.
    Открыв глаза, Ольга вдруг увидела мужчину, стоявшего напротив и с тревогой смотревшего на нее.

   - Вам лучше? Вы очень бледны! Может, вам помочь?

  - Нет, нет, все хорошо!  Мне лучше! Мы немного еще посидим и пойдем  с дочкой.

- И все же, если позволите, я присяду рядом, вдруг что? Девочка может испугаться сильно!

- Я не испугаюсь, мама давно болеет, с тех пор, когда  папа в аварии…умер,- сурово сказала Светланка.

 - Понятно, понятно.- кивнул мужчина, - а у меня вот, жена умерла.

  И мужчина неторопливо поведал, как однажды его Любу сбила вишневая “девятка” прямо на пешеходном переходе. Женщину не покалечило, но  отбросило на несколько метров, благо бампер у “девятки” из упругого пластика. Гонщик дал по газам и уехал, Люба встала, отряхнула джинсы, и пошла дальше. Все вроде бы обошлось. Но, как выяснилось позднее, не обошлось.

- Вот, такая жисть-жистянка! Она умерла, будучи совсем молодой, – резюмировал мужчина, глядя в небо, словно пытаясь найти там свою Любашу .
  Потом он посмотрел на Ольгу. Женщина вдруг сделала открытие:

“Какие у него добрые глаза, и какая в них безмерная и бездонная грусть! “

- Давайте я Вас все-таки провожу! – решительным тоном произнес мужчина, - мало ли что?
- Неудобно вас обременять, - неуверенно протянула Ольга,- впрочем, если вам не трудно…

- Мне не трудно, к тому же, у меня сегодня выходной, и никто и нигде меня не ждет.

  Мужчина повернулся к Светланке и, улыбнувшись, сказал:
- Ну, малышка - милашка, давай ручонку!  А мама твоя пусть свободно идет, ей это сейчас нужно.

  Девочка хотела опротестовать слово “малышка”. Но потом решила, что “малышка – милашка” звучит совсем неплохо, и , вздохнув, решительно протянула руку.

   И они пошли втроем. Неторопливо и уверенно. Увереннее с каждым шагом.

   Жизнь – она такая …непредсказуемая. Где-то коса на камень. Порой, камнем по голове да серпом по… А иногда вдруг смилостивиться неожиданно, да улыбнется. Конфетку протянет безвозмездно.  Жизнь – она такая разная. Потому как – ЖИЗНЬ!
   

                Август 2021.


Рисунок автора.