Ч. 200 Как поправить денежные дела

Предыдущая страница  http://proza.ru/2021/08/10/726

В 1845 году Корнилов написал Лазареву: «Поездка моя в Англию, кажется, не состоится. Признаюсь, это меня сильно огорчает.
 
Я на неё смотрел, как на единственное средство выйти из того затруднительного финансового положения, в которое поставили меня пребывание за болезнью на подножном корму в продолжение года на севере, смерть Вареньки, болезни Сонечки и Саши и, наконец, мизерное содержание, которое производится мне за мою 20-летнюю самоотверженную службу…».

(Варенька, Сонечка и Саша  - дети Корнилова. Прим. автора).

В послужном списке Корнилова сказано, что он с 1843 по 1845 год командуя кораблём «Двенадцать Апостолов», одновременно исполнял должность начальника штаба эскадры под флагом вице-адмирала Лазарева.

За это время его наградили императорской короной к ордену св. Анны 2-й степени, знаком отличия беспорочной службы за 20 лет, орденом св. Владимира 3-й степени.

А из письма Владимира Алексеевича от 24 сентября 1845 года выясняется, что он почти год пробыл в Петербурге, но в послужном списке это не отмечено. Кто же командовал в это время кораблём и исполнял обязанности начальника штаба эскадры?

Год отсутствовать Корнилову, не отмечая это в документах, мог разрешить только Лазарев. Странные всё же у них были отношения.

Дальше в письме просматривается вновь шантаж и прямой упрёк Лазареву: «не скрою от вашего высокопревосходительства, что я как добрый отец семейства начинаю задумываться о будущем детей моих и мне приходит горестная мысль, не должен ли я оставить службу, сопряжённую с лишениями всякого рода,
 
без всяких видов на существенное вознаграждение, ибо, если в нынешний раз после всего, что государь император говорил на корабле моём, начальство не могло выхлопотать мне и за корабль и за другие мои труды в разных родах аренду или прибавку содержания…».

Непосредственным начальством Корнилова, занимавшего должность начальника штаба эскадры, был Лазарев, который очень легко ставил на место любого, кто, по его мнению, проявлял нескромность, как было, например, с сыном его друга Иваном Шестаковым.

Перед Корниловым, бесцеремонно требующим повышения жалования, Лазарев пасует. В письме капитан 1 ранга Корнилов попросту даёт нагоняй вице-адмиралу Лазареву. Вот что он писал, требуя повышения жалования:

«…чтоб я мог на будущее время продолжать действовать на пользу службы, не заботясь о найме учителя моему сыну, о положении жены моей, отказывающей себе в самых необходимых по её воспитанию и привычкам вещах,

об именьях детей моих, приходящих в расстройство от отсутствия настоящего хозяина, то на какие же другие более благоприятные обстоятельства, кроме военного времени, я могу надеяться!»

Интересно, что военное время он рассматривал как возможность поправить свои денежные дела.

Далее Владимир Алексеевич делал вывод: «Продолжать же существовать на службе в моём звании на жалованье, которое получает самый неспособный из сыновей Уптона, я не умею, да и считаю неблагоразумным, ибо карьера моя легко может кончиться так, как кончилась Фёдора Герасимовича Артюхова…».

Кто были люди, упомянутые в письме Корнилова в негативном плане?
 
Это Джон Уптон – выдающийся английский инженер на русской службе, который построил в Севастополе Лазаревские казармы, Инкерманский акведук, Графскую пристань и Башню ветров.

В сущности, он осуществил все замыслы Лазарева, обустроил севастопольскую гавань для прохода больших кораблей, хорошие дороги.
Вместе с Уптоном трудились его сыновья Джон, Уильям, Томас и Сэмюель, строители и архитекторы.
 
Контр-адмирала Фёдора Герасимовича Артюхова в 1845 году назначили членом общего присутствия черноморского интендантства. С 1849 года после производства в вице-адмиралы он состоял председателем комитета по устройству в Севастополе сухих доков.

Корнилов считал это концом карьеры, прекрасно зная, что без Лазарева такие назначения не могли состояться.

Заключил своё письмо Владимир Алексеевич так: «…хладнокровно обдумывая своё положение и предвидя необходимость подать ныне или на будущий год в отставку по расстроенным домашним обстоятельствам,

дабы, удалясь в деревню, остальную часть жизни посвятить своему семейству, я считал обязанностью предупредить об этом начальника, который всегда  брал такое дружеское участие во мне и в моей службе…».

Письмо Корнилова подействовало. В письме от 1 мая 1846 года он пишет Лазареву: «Благодарю вас за пансион. Поздравляю с возвышением Путятина и Истомина, ведь это ученики вашего высокопревосходительства!» Корнилов узнал о том, что Путятин получил звание контр-адмирала, а Истомин – капитана 2 ранга. Что это был за пансион, мне выяснить не удалось.

Лазарев в 1846 году сообщил Корнилову, что получил разрешение отправить его в Англию, но потребовал, чтобы тот завершил работу над переводом добытых английских материалов по «Артиллерийскому учению».

То, что представил ему Корнилов, адмирал забраковал, упрекнув в поспешности. Тогда Корнилов попросил разрешения Лазарева, чтобы работу завершили Шестаков или Бутаков. Лазарев согласился.

14 августа 1846 года Корнилов получил от Михаила Петровича Лазарева предписание, в котором говорилось:

«Государю императору благоугодно было высочайше разрешить выписать из Англии для Черноморского флота пароходофрегат в 400 сил с новейшими усовершенствованиями как в механизме, так в корпусе, вооружении и снабжении и для заказа этого парохода,
 
равно наблюдения за постройкой оного, командировать вас в Англию с производством вам на время вашего там пребывания жалования по заграничному положению и по полтора фунта стерлингов в сутки в виде столовых, а сверх того единовременно на путевые издержки вообще 400 фунтов стерлингов из операционной суммы».

Теперь понятно, почему Корнилов рассчитывал загранкомандировкой поправить свои денежные дела. Совершенно иначе относился к командировочным расходам Ефим Васильевич Путятин.

В 1849 году его командировали в Англию для заказа железного парохода, предназначенного для царского семейства.

Ему выдали на дорожные и командировочные расходы 600 фунтов стерлингов, а после того как они будут израсходованы, Ефиму Васильевичу разрешили ежедневно тратить на свои личные нужды по 2,5 фута стерлингов.

Контр-адмирал не воспользовался такой возможностью. Более того, из выданной ему суммы он вернул в казну 2260 рублей 60 копеек серебром. Если бы он потратил все деньги, полученные им перед отъездом, ему никто и слова бы не сказал. Щепетильным человеком был Ефим Васильевич Путятин.

Помимо заказа пароходофрегата, Корнилову поручалось «собрать в Англии самые подробные и обстоятельные сведения о нововведениях в тамошних адмиралтействах и на военных судах, в особенности о способе построения и крепления железных судов».

Лазарев приказал Владимиру Алексеевичу выехать в Кронштадт, а оттуда в Англию. До окончательного заказа парохода Корнилов должен был переслать чертежи, спецификацию и условия договора Лазареву.

Михаил Петрович окончательное решение оставил за собой, и это было правильно. Следует заметить, что Лазарев прекрасно читал чертежи, глубоко разбирался в технике. Когда Корнилов прислал ему чертежи и сопроводительные документы, Михаил Петрович внёс несколько дельных изменений.

Корнилова сопровождали в командировке помощники, специалисты по судостроению: прапорщик Александров и кондуктор Васильев.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/12/643

Корабль "Двенадцать Апостолов"