Бездонный колодец

Краткое содержание: Во время экскурсии по старинному английскому замку погибает одна из туристок — молодая девушка по имени Рози. Свидетелем преступления становится лишь призрак — разбойник Патрик Два меча, некогда казнённый в этом замке.


Молодого разбойника кликали Патриком Два меча, потому как мог он драться, владея одинаково ладно как правой, так и левой рукой. Весёлым же девицам в харчевнях Патрик заливал, что тем мечом, который у него в штанах, он владеет столь же отменно, сколь и тем, что за спиною. Отсюда, мол, и прозвание.

Меч за спиною он заполучил, отобрав его у одного нездешнего рыцаря, вздумавшего в одиночку проезжать через Грейстоунские леса, а ведь рыцарь тот возвращался домой аж из самой Сарацинии, где воевал за гроб Господень. Сей благочестивый крестоносец, хоть и был Патриком милосердно пощажен, поселился в Грейстоунском замке у сиятельного лорда, дабы вместе с его вассалами принять участие в облаве на разбойников и вернуть себе меч. И так прожил он там без малого год.

Первые три облавы успехом не увенчались, а вот четвёртая, случившаяся в начале лета, принесла нужные плоды: все люди Патрика были убиты, а сам он пленён и на спине своего коня, связанный, ровно куль, отвезён в Грейстоунский замок, где его по приказу сиятельного лорда четвертовали отнятым у рыцаря мечом, голову отрубив в последнюю очередь.

Меч вернули предовольному крестоносцу, продолжившему свой путь уже безо всякой опаски, а останки Патрика бросили в призамковый ров, чтобы там их растащили зверьё и вороньё. Мёртвая же голова его ещё долго глядела невидящими глазами на это непотребство, будучи воздетой на шест для устрашения окрестных смердов, а потом отправилась всё в тот же ров, где сиротливо валялись обглоданные кости Патрика.

И так как тело молодого разбойника осталось непогребённым, а душа — неупокоенной, он навеки поселился в Грейстоунском замке.

Призраком.

* * *

В лето две тысячи шестнадцатое от Рождества Христова Грейстоунский замок, как обычно в это время года, был полон посетителей, приехавших со всех концов света.

Техасский миллионер, купивший эту древнюю руину, сперва мечтал разобрать Грейстоун по камешку, перевезти в своё ранчо и отстроить заново. Но, узнав, в какую сумму ему обойдётся это намерение, почесал в затылке. А тем временем его молодая жена (третья официальная) возжелала блистать в Голливуде, и вместо перевоза Грейстоуна в Техас он предпочёл купить ей киностудию.

Однако на ремонт замка он всё-таки не поскупился, вознамерившись сделать из него туристический объект. И хотя там, как и семьсот лет назад, отсутствовали канализация и центральное отопление (смотрители и обслуга пользовались биотуалетами и электрообогревателями), с виду замок стал почти таким же, как и в былые славные времена, когда в нём обитал первый лорд Грейстоун.

Башни, переходы, винтовые лестницы, галереи, погреба и даже флагштоки — всё было скрупулёзно восстановлено строительными рабочими под руководством лондонского архитектора, и по окончании этих трудов (почти год спустя) Грейстоунский замок принял первых туристов. Вскоре они повалили туда валом.

Особым их вниманием (помимо дегустационных погребов с элем, сидром и бренди) пользовалась достопримечательность под названием Бездонный колодец. Располагался он внутри замка, а не снаружи, и был опоясан двумя рядами цепей ограждения. Заходить за ограждение посетителям запрещалось из соображений безопасности.

* * *

Патрик Два меча сидел в узком оконном проёме, болтал ногами и вполуха слушал толстяка-прислужника замка по имени Аллен, монотонно бубнившего очередную белиберду благоговейно развесившим уши посетителям. Сейчас он, например, вещал о том, что таких колодцев в средневековых английских замках было раз-два и обчёлся, потому что в основном они располагались во дворах. И в колодцах этих, мол, содержали узников.

Патрик широко зевнул, почесал призрачную грудь призрачной пятернёй и подумал, что мог бы сам плести разные небылицы этим нелепо выглядящим людям, к внешнему виду которых он уже привык. Такая мысль его насмешила. Вот он-то не стал бы врать. Хотя… как знать, как знать! Развеселившись ещё пуще, он спрыгнул с каменного подоконника, холода которого его призрачная задница вовсе не ощущала.

Обитавшие теперь в замке и приходившие туда люди выглядели, конечно, престранно, если вдуматься, особенно девицы и жёны постарше. Бывали среди них и почти наголо обритые либо с десятком разноцветных косичек, собранных в пучок или свободно разбросанных по плечам. Одевались они в короткие облегающие штанишки или юбчонки, почти срама не прикрывавшие, да и пупки у многих торчали напоказ. С каким-нибудь колечком, туда продетым.

Смешные.

Если бы хер у Патрика не стал призрачным, он задал бы им жару!

Патрик в очередной раз горько пожалел, что торчит в этом чёртовом замке, как привязанный. Он не шибко мечтал о райских кущах, но, может быть, по великой милости Господней ему было бы дозволено сызнова родиться в живом теле. Если бы не злобный лорд Грейстоунский, этот вонючий кабан, не давший его костям и душе христианского упокоения.

Патрик искренне надеялся, что первый Грейстоун как раз и жарится сейчас в адском Вельзевуловом пекле. Хорошо бы!

В самом начале своего призрачного существования в этих стенах он видел, как бренное тело Грейстоуна свезли на церковный погост, как потом туда же отправились его супруга, сын и племянники, к которым замок перешёл по наследству, ибо сын Грейстоуна детей не оставил. Замок опустел и начал постепенно разрушаться. А Патрик всё ещё пребывал в нём, колотясь, подобно ночному мотыльку, о внешнюю стену и время от времени с горя впадая в спячку, точнее в некое оцепенение, длившееся порой до сотни лет.

В последний раз он очнулся как раз во время реставрации замка, когда нанятые столичным архитектором рабочие принялись раскапывать ров под стеной. Были они ленивы, небрежны и костей молодого разбойника так и не нашли, а, напротив, заложили их сверху бетонными плитами. Тем не менее Патрик очнулся от призрачной спячки и обнаружил, что дела в Грейстоуне пошли куда веселее, чем раньше.

Намного веселее. Тут появилось столько чудес, сколько ему раньше видеть не доводилось. В небе над замком пролетали диковинные ревущие птицы, люди передвигались, залезая в чрево грохочущих железных повозок без лошадей… ну а девицы носили серёжки не только в ушах, но и в пупках.

И ещё все «туристы» (слово казалось Патрику французским, но он быстро его выучил, как и много других новых слов), приходящие в замок за деньги, то и дело приставляли к глазам коробочки, которые называли «фотоаппараты». Патрик не мог понять зачем, но потом увидел, как они рассматривали картинку с изображением парадной залы Грейстоуна, и понял: они так теперь рисовали. А беседовали друг с другом они с помощью штуковин, которые приставляли одним концом ко рту, другим же – к уху. Патрик именовал их про себя «разговорниками», а они — «телефонами». Эти же штуковины могли запечатлевать и картинки — Патрик сам видел их, заглядывая зевакам через плечо.

Всё было ново, незнакомо и ужасно интересно. Право, иногда он забывал о том, что стал призраком.

— …Но ведь во время реставрации замка, — робко, но настойчиво произнёс за его спиной тонкий девичий голос, и Патрик порывисто обернулся, — глубина колодца наверняка была измерена. Разве у вас нет этих данных? Почему вы всё время твердите, что он Бездонный?

Девчушка была одета, к разочарованию Патрика, в какой-то бесформенный тёмно-зелёный балахон с капюшоном и штаны. Небольшого роста, тощая, похожая на галку со своим острым носиком и коротко остриженными чёрными волосами. И настырная, что сразу стало понятно.

— Любой старинный замок — это легенда, мисс, — назидательно парировал Аллен, скорчив такую кислую физиономию, словно мучился от несварения желудка (хотя, может, так оно и было). Патрику он не нравился. — Если я скажу, что глубина колодца — восемьдесят пять футов, это разрушит весь… э… романтический настрой.

Остальные туристы невнятно загудели, то ли соглашаясь со сказанным, то ли протестуя.

— А он глубиной в восемьдесят пять футов? — живо поинтересовалась девчушка.

— Нет, — злорадно отрезал толстяк и вытер лысину носовым платком. — Я назвал цифру наугад.

— А для чего он вообще нужен был, этот колодец? — не отставала «галка».

— Возможно, туда сбрасывали провинившихся, — пробурчал Аллен, неприязненно косясь на неё, и на языке у него явно вертелось «слишком любознательных».

Про провинившихся и тягу сэра Грейстоуна к публичным казням Патрик мог бы поведать много интересного.

— Но трупы стали бы разлагаться в колодце, становясь источником болезней, — резонно возразила девчушка своим полудетским голоском, однако вредный толстяк уже нетерпеливо повернулся к остальным со словами:

— Сейчас мы все пройдём налево по галерее и спустимся в дегустационные погреба. Это недалеко.

Туристы послушной вереницей потянулись за Алленом, но востроносая девчушка осталась у колодца, сделав вид, что ищет что-то в своей сумочке. Дождавшись, когда остальные исчезнут за поворотом каменного коридора, откуда гулким эхом доносились их голоса, она решительно сняла с шеи фотоаппарат и шагнула к Бездонному колодцу, поднимая цепи заграждения, его опоясывавшие.

— Э-эй, — забывшись, воскликнул Патрик и вскинул было руку, но тут же с досадой опустил.

Став призраком, он долго привыкал к своему злополучному бестелесному положению. Главным образом, к своей невидимости и неслышимости для людей. Его чуяли, слышали и видели только невинные твари Божьи: от змей и лягушек до псов и летучих мышей, одна из которых как раз сейчас висела вниз головой в самом тёмном углу под сводчатым потолком и прикидывалась паучьим коконом. Кроме того, они послушно откликались на его мысленные приказы, и чем более примитивной была зверюшка, тем легче он мог ею управлять. То есть ему ничего бы не стоило пригнать стаю ночных мотыльков в бывшую парадную столовую лорда как раз к вечернему чаепитию замковой обслуги, чтобы те спланировали прямо в чашки, но он старался такими шуточками не злоупотреблять. Мотыльков ему было жалко.

Девчушка тем временем опустилась на колени у самого края Бездонного колодца и вытянула тонкую шею, с любопытством заглядывая внутрь. Если бы она могла слышать Патрика, он бы сказал ей, что колодец, разумеется, вовсе не бездонный, он когда-то наполнялся водой из подземного ручья на случай осады замка, но пересох ещё до рождения второго по счёту Грейстоуна.

Патрик хмуро глядел, как туристка сперва щёлкает своим фотоаппаратом (вспышка от которого освещала лишь склизкие стены колодца), а потом проворно достаёт из кармана фонарик. Он мог бы посоветовать ей уронить этот чахлый огонёк вниз — только так она получит шанс увидеть дно колодца. Если, конечно, фонарик не разлетится вдребезги от падения с такой высоты, а он непременно разлетелся бы, это Патрик понимал.

Всё-таки некоторые из теперешних волшебных штуковин были очень хрупкими.

Но девчушка в любом случае не услыхала бы Патрика, зато услыхала приятный негромкий голос вышедшего из галереи человека:

— Что это вы тут делаете, юная мисс?

Она вздрогнула, поспешно поднимаясь на ноги и машинально отряхивая колени. Беспомощно сощурившись, вгляделась в подошедшего, а потом робко заулыбалась, и Патрик явственно ощутил её облегчение:

— Ой, а я уж испугалась, что вернулся противный экскурсовод.

— Я так и думал, что вы решите самостоятельно исследовать этот загадочный псевдобездонный объект, — весело продолжал вернувшийся турист.

Был он высоким и, наверное, худым, чёрный плащ-балахон казался слишком просторным, чтобы об этом судить. И вообще — Патрик присмотрелся к нему повнимательнее, — выглядел он как-то неопределённо, бесцветно, смазанно, будто детский рисунок на песке, растёкшийся под внезапным дождём. Глаза и волосы у него были блеклыми, но улыбка красивая, зубы — ровные (Патрик давно понял, что здесь, за сотни лет от его прошлой жизни, почти у всех хорошие ровные зубы). Вокруг шеи его был обмотан жёлто-красный шарф с бахромой по краям.

— Я посветила вниз, но мне не хватает ни луча фонарика, ни вспышки от фотоаппарата, чтобы что-то увидеть глубже нескольких футов, — возбуждённо тараторила тем временем девчушка. Глаза её азартно блестели, теперь она казалась почти хорошенькой.

Человек в чёрном плаще ловко подлез, вернее даже как-то перетёк, через ограждение и очутился рядом с нею. У Патрика вдруг что-то странно ёкнуло в груди — в том месте, где когда-то билось сердце.

— Я тоже хочу посмотреть, — жизнерадостно объявил турист. — Помогу вам, если требуется.

— Было бы здорово, — выдохнула девчушка, доверчиво взирая на него снизу вверх. — А этот тупица-экскурсовод или ещё кто-нибудь не заметил, что я отстала?

— Нет, конечно, — собеседник успокаивающе опустил руку на её худенькое плечо и добавил как-то совсем уж непонятно: — Иначе бы я сюда не вернулся.

И вдруг (Патрик и глазом не успел моргнуть, когда это случилось), человек в чёрном плаще крепче сжал плечо девушки и резким движением столкнул её вниз. В Бездонный колодец.

Она не издала ни звука, скрывшись за его краем. Не было слышно и удара тела о землю. Тело это, наверное, было слишком лёгким, а колодец — слишком глубоким.

Постояв с полминуты, человек в чёрном плаще длинно, удовлетворённо выдохнул, даже не стремясь заглянуть в колодец, где исчезла его жертва, и шагнул к ограждению. Тут только оцепеневший от потрясения Патрик заметил, что он быстро, круговыми движениями потирает ширинку своих брюк, распахнув полы плаща.

Патрика передёрнуло от отвращения. Поганый ублюдок возбудился от этого гнусного убийства! Ни на мгновение не задумываясь, молодой разбойник сделал то единственное, что было ему под силу: властным мысленным приказом сорвал со стены летучую мышь и швырнул её, едва пробудившуюся, в лицо этому выродку.

Тот сдавленно вскрикнул от неожиданности, страха и боли, пытаясь стряхнуть с себя ополоумевшего зверька. Теперь мышь вцепилась в его клетчатый шарф, беспорядочно хлопая кожистыми крыльями и тоненько пища на пределе слышимости. Убийца, шипя сквозь зубы, кое-как оторвал от себя мышь, и та безжизненным комочком шлёпнулась о стену.

Тут в глубине галереи снова раздались голоса — туристы ходили взад-вперёд. Затравленно оглядевшись, убийца зажал ладонью поцарапанную щёку и нырнул в соседнюю галерею, свободной рукой лихорадочно отыскивая что-то в кармане. Это оказалась карта замка. Миг — и он уже скрылся из виду, мелькнули только полы плаща.

Патрик понял, что тот хочет сделать: попасть в пресловутые дегустационные погреба по параллельному проходу и пристроиться в хвост возвращающейся толпе. На редкость сообразительный оказался подонок.

Так оно и получилось. Примерно через четверть часа шедший впереди экскурсовод Аллен вынырнул из коридора и вновь остановился у Бездонного колодца, дожидаясь, пока двадцать экскурсантов (уже, впрочем, восемнадцать) выстроятся перед ним. А человек в чёрном плаще выскользнул из тёмного провала соседней галереи позже всех, держа у лица белый носовой платок и аккуратно вытирая им губы.

— Что-то вы подзадержались на дегустации, сэр, — снисходительно укорил его Аллен. Раздалось несколько понимающих смешков. — Ну что ж, теперь, когда мы все в сборе, я провожу вас во двор замка, где вы сможете купить сувениры в наших киосках, увидеть показательный бой на мечах между настоящими шотландскими горцами и английскими воинами и дождаться своего автобуса.

В его осипшем голосе слышалось нескрываемое облегчение.

«Ах ты ж, сукин ты кот, а посмотреть, все ли твои подопечные на месте, ты не должен?» — про себя воскликнул Патрик, сжимая призрачные кулаки.

Но его мысль озвучила маленькая и круглая, как шарик, старушка в больших роговых очках, вскинувшая руку, будто школьница:

— Но, мне кажется, не все ещё вернулись из дегустационных погребов, сэр. Я не вижу, например, той девушки, что спорила с вами о глубине этого колодца.

— Я с ней не спорил, мэм, — заносчиво фыркнул экскурсовод, но потом нахмурился, оглядывая туристов, толпившихся перед ним в полумраке.

Патрик тоже вглядывался, но не в туристов, а в укрывавшегося за их спинами убийцу. Тот, нагнувшись и стараясь не привлекать к себе внимания, впотьмах торопливо шарил у стены.

«Зверюшку дохлую ищет, — внезапно догадался Патрик. — Но зачем?»

Впрочем, спустя мгновение ему стало вовсе не до того.

Потому что из непроглядно чёрной глубины Бездонного колодца с истошным воплем вылетела призрачная, окутанная голубоватым сиянием фигурка. Это была убитая девушка.

Но криков её, само собой, никто не услышал.

Кроме Патрика.

* * *

— Тс-с-с, тихо ты, дурёха, не ори, они же тебя не слышат! — увещевал девушку Патрик, крепко прижимая её к себе с неописуемым ликованием.

Пусть это объятие было ненастоящим, ведь оба они лишились своих человеческих тел. Но зато сливались, наверное, их души или то, что составляло самую их суть. У Патрика так явно покалывало повсюду в тех местах, где к нему доверчиво прильнула девушка, будто бы его тело было на месте.

И ещё он мог с ней разговаривать! Пускай даже не посредством рта, а мысленно, но какая разница-то после стольких лет молчания!

Словом, он действительно был счастлив.

Хотя убитую девушку ему было отчаянно жаль. Она дрожала в его призрачных объятиях, ничегошеньки не понимая, льнула в поисках защиты. И он яростно хотел защитить её любой ценой, утешить… и отомстить за неё.

— Этот урод тебя убил, столкнул вниз, не знаю почему, — наконец решился напрямую бухнуть Патрик. Девчонка казалась ему весьма разумной, так что должна была понять всё как надо. — Твой труп и посейчас там. В колодце. А ублюдок — вот он стоит. А ты теперь призрак, как и я.

Пока он вот так объяснялся, экскурсовод Аллен наконец зашевелился. Хмурясь ещё сильнее, он связался с прислужником погреба, приложив к уху свой разговорник-телефон. Видать, Аллен понял, что в случае нехорошего за всё спросят именно с него.

Сунув «разговорник» обратно в карман, он обвёл мрачным взглядом туристов и резко спросил:

— А в погребе с вами она была? Эта… мисс, расспрашивавшая про колодец? Вы её там видели?

Все переглядывались и молчали. Убийца давно распрямился, наверно, посчитав поиски в таком сумраке бесполезными. Патрик-то хорошо различал злосчастную мышь — её трупик валялся в оконной нише как раз под подоконником.

Девушка в его объятиях перестала дрожать и повернула голову.

— Почему? — тихо спросила она. Её призрачный голос оказался точь-в-точь как настоящий, она даже шевелила губами, не понимая, что разговаривает лишь мысленно. — За что он меня столкнул? Я впервые его вижу.

Патрик только мотнул головой: не знаю, мол. Притихнув, оба напряжённо наблюдали, как экскурсовод, снова вытащив телефон, вызывает охрану замка, пока остальные туристы переглядываются да перешёптываются. Убийца по-прежнему стоял в углу, слившись с темнотой в своём чёрном плаще, и молчал как каменный.

Наконец два рослых охранника подоспели к колодцу. Патрик знал, как их звали — Лайонел и Биссет; они-то и играли роли «настоящих шотландских горцев», которым предстояло драться на мечах с «английскими воинами», тоже охранниками, Джимом и Уоллесом. Аллен, наскоро переговорив с ними, повёл экскурсию по боковой лестнице наверх. А Биссет с Лайонелом направились по параллельным проходам — видимо, на поиски девушки.

— Постойте! — пронзительно закричала та им вслед, вырвавшись из рук Патрика. — Стойте же! Я здесь! Я в колодце! Меня убили!

— Не ори, — с досадой повторил Патрик, хватая её за руку, что оказалось вполне возможным. Он снова неимоверно воспрял духом. Он впервые видел подобное себе существо со дня своей смерти. Других призраков в замке до сей поры не водилось, он и не знал, каково это.

Так он и сказал девушке, потянув её на тот же подоконник, на котором недавно сидел сам и под которым валялась мёртвая летучая мышь.

— Меня тут казнили, не удостоив христианского погребения, потому я и стал призраком, — объяснил он, глядя в бледное личико девушки. — Я был разбойником, честно скажу, но людей старался почём зря не губить. Меня звали Патрик Два меча, и один меч я отнял у проезжавшего через наши леса крестоносца. Тогда хозяин замка, сэр Грейстоун, и устроил на меня облаву, поймал и казнил.

Более подробный рассказ он посчитал непригодным для девичьих ушей.

— Меня зовут Рози Маккартни, — тихо вымолвила в ответ девушка, испытующе взглянув на него своими большими тёмными глазами. — Значит, я здесь только потому, что моё тело лежит там? — она ткнула пальцем в сторону колодца. — Но если меня найдут и похоронят… — она запнулась.

— Я не знаю, что тогда будет, — вздохнул Патрик. — Я ничего не знаю. Возможно, если твоё тело найдут и похоронят как подобает, ты действительно исчезнешь отсюда. Отправишься в чистилище… или куда-то там ещё, — он сдвинул брови. — А я вот не могу даже через стену этого клятого замка перебраться. Я пробовал.

Много, много раз пробовал, и всё это было бесполезным. Хоть башкой о стену бейся. Той самой башкой, которая когда-то торчала тут на шесте.

Патрик предпочитал об этом не думать.

«Пресвятая Матерь Божия, — взмолился он мысленно, как сотни раз до того взывал к Пречистой в отчаянном желании наконец отсюда выбраться, — пусть Рози останется со мной!»

Он встретился с нею взглядом, чувствуя, что его охватывает жар стыда. Он не имел на неё права. Как бы ни хотелось ему оставить девчонку при себе, он прекрасно понимал, что негоже эдак. Содеянное убийцей было против Божьей воли, а значит, чёрное это дело требовалось как-то исправить.

— Ты точно никогда раньше не видела этого ублюдка? — взволнованно спросил он. — Может быть, тебе богатый дядюшка оставил наследство, а он тоже наследник, или ещё чего?

Рози вымученно улыбнулась и покачала головой:

— Я сирота, выросла в приюте, сейчас в колледже учусь на муниципальную стипендию. Недалеко отсюда, в Лидси. Живу там же в кампусе. Я не знаю даже, как этого человека зовут.

— Не человек он вовсе, — буркнул Патрик, — а дерьмо собачье. Был бы я живой, зарубил бы его на месте своим мечом, клянусь. Но всё, что я мог — это напустить на него летучую мышь, чтобы та прямо в рожу ему бросилась. Вон валяется, видишь? Он и её убил.

— Бедная, — искренне опечалилась Рози.

Тем временем охранники ни с чем вернулись к колодцу, а спустившийся по винтовой лестнице Аллен угрюмо им сообщил:

— Полицию вызывать придётся, если нету этой пигалицы нигде. Не сквозь землю же она провалилась… — он вдруг запнулся, потом крепко саданул себя ладонью по лбу, развернулся на каблуках и кинулся прямо к ограждению колодца, отчаянно бормоча: — Чёрт! Вот чёрт!

* * *

Удивительно, но Аллен оказался человеком толковым. Он велел принести какой-то мощный светильник на очень длинном шнуре (Патрик ещё таких не видывал) и самолично принялся спускать его в колодец. Света, исходящего от этого устройства, равно как и длины шнура, на многое не хватило, но охранники, навалившиеся животами на кромку каменного круга, вдруг подскочили и засуетились, то опуская светильник глубже, то вытаскивая. Аллен орал в свой разговорник: «Полиция! Полиция!» и объяснял, что в замковом колодце, мол, труп. Потом уселся на край так понуро, словно ноги отказывались его держать.

— Теперь меня точно уволят, — уныло поведал он похлопавшему его по плечу Лайонелу. — Не усмотрел, когда эта дурёха в колодец полезла. Решила сфотографировать его, что ли? А сама возьми да сорвись.

— Не срывалась я! — с жаром выпалила Рози, будто бы злосчастный экскурсовод мог её слышать.

Но кому в голову могло прийти, что здесь произошло убийство? Ясно же, что все остальные тоже решат, будто девчонка сорвалась сама, с горечью подумал Патрик.

Но он ошибался.

Прибывший наконец к Бездонному колодцу полицейский, лет пятидесяти на вид, крепко сбитый и седоусый, представившийся детективом-инспектором Питерсом, сдержанно кивнул экскурсоводу в знак одобрения, узнав, что тот запретил кому-либо здесь ошиваться. Питерс и его помощник принесли с собою три очень мощных фонаря, и вскоре всё пространство вокруг Бездонного колодца было ярко освещено, как никогда дотоле. И, прежде чем пытаться извлечь наружу труп Рози, оба полицейских (Патрик про себя называл их стражниками), опоясав колодец жёлто-чёрной лентой, самым тщательным образом осмотрели всё вокруг, заглянув в каждый пыльный угол.

Призрачную Рози и Патрика они, разумеется, не заметили, но дохлую мышь нашли.

Инспектор ощупал крохотное тельце рукой в синей перчатке, надетой перед осмотром, и задумчиво пробормотал:

— Только-только коченеть начала. Свеженькая. И смотрите-ка, что у неё в когтях.

Побуревшие от крови коготки зверька и вправду вцепились в некий жёлто-красный клочок ткани, в котором и Патрик, и Рози с ликованием признали частичку от клетчатого шарфа убийцы. Патрик тут же сообразил, что, когда подонок снова присоединился к остальным туристам, якобы выйдя из дегустационных погребов, шарфа на нём уже не было. Спрятал куда-то, не иначе.

Глядя на Питерса, похожего на крепкого настырного бульдога, Патрик понимал: такой может и шарф найти.

— Мне необходимо прямо сейчас опросить всех экскурсантов, — непреклонно объявил Аллену инспектор. — Даже если придётся делать это до самого утра. Где они?
–
— В обеденном зале, — кратко доложил тот. — Все девятнадцать. Мы им предложили бесплатный чай с бисквитами.

Инспектор удовлетворённо кивнул:

— Превосходно. А теперь давайте достанем из колодца бедняжку.

С этим пришлось повозиться. Помогло то, что со времени ремонта замка здесь осталось много разных приспособлений. Вниз с помощью систему верёвок и крючьев спустился самый молодой из охранников, Уоллес, который сперва обвязал верёвками тело Рози, чтобы остальные могли вытащить его на поверхность и упаковать в большой чёрный мешок. Следом из колодца вытянули самого Уоллеса.

– Сломала шею, немудрено, – лаконично заметил инспектор, застёгивая мешок. Возле жёлто-чёрной ленты встал один из стражников – констебль.

Рози не смотрела на то, как извлекали из колодца её труп. Она отвернулась, прижавшись к Патрику и уткнувшись лбом ему в грудь. И не исчезла, когда труп унесли прочь. Патрик мысленно возблагодарил за это небеса. Может быть, Пречистая Дева действительно смилостивилась над ним в своей безграничной доброте.

Рози нерешительно коснулась его плеча, глаза её возбуждённо блеснули.

— Пойдём в эту самую столовую, послушаем, как инспектор будет их допрашивать, — живо предложила она.

— Пойдём?! Сейчас я тебе покажу, как мы пойдём! — Патрик ликующе рассмеялся и дёрнул её за руку, увлекая за собой. Вместе они взлетели к сводчатому потолку, и в ушах у Патрика забился восторженный девчоночий визг. Он снова рассмеялся. Рози, видать, уже забыла о том, как смогла вылететь из колодца.

Всё-таки даже в том положении, в каком они оба очутились, были свои преимущества. Например, призраки могли не только летать, но и просачиваться сквозь стены, крыши и перекрытия.

Вот так Рози с Патриком и проникли в столовую, где, разбившись на группки или вообще по одному, топтались унылые туристы.

Убийца был, конечно, тут же — застыл, словно каменная статуя в нише, по-прежнему стараясь не привлекать к себе внимания. Приблизившись к нему чуть ли не вплотную, Патрик заметил, что царапины на виске он ловко заклеил телесного же цвета тканью и старательно прикрыл прядями своих блеклых волос. Патрик чувствовал его смятение, злость и досаду, как пёс чует дичь. Подонок явно не ожидал, что труп несчастной девушки так быстро найдут. Он наверняка надеялся, что, когда это случится, он уже будет далеко отсюда.

Но почему же он всё-таки её убил?

Патрик успокаивающе сжал руку Рози. Удивительно, как он быстро привык к новым ощущениям — рука эта, как и его собственная ладонь, не была из плоти и крови, но он мог чувствовать ответное пожатие.

Возле входа в зал, за маленьким столом, расположился детектив-инспектор Питерс, поочерёдно подзывая каждого из туристов по списку, в то время как его помощник по имени Фергюсон старательно записывал услышанное.

Патрик вздохнул — он-то совершенно не умел ни читать, ни писать.

Спрашивал инспектор у всех примерно одно и то же: место проживания, род занятий, контактные данные, а после всего — когда в последний раз видели, мол, погибшую мисс Рози Маккартни. Все сходились на том, что запомнили, как Рози спорила с экскурсоводом у колодца — и больше ничего. В дегустационных погребах её никто не приметил. Ещё бы! Ведь она сперва вокруг Бездонного колодца суетилась, потом с убийцей разговаривала, а потом летела вниз, к своей неминуемой смерти.

Когда очередь дошла до убийцы, Патрик и Рози быстро переглянулись. Тот назвался мистером Виктором Доусоном, антикваром, постоянно проживающим в Лондоне, и заявил, как все, что мисс Маккартни не видел со времени спора у колодца. А потом, мол, немного злоупотребил дегустацией бренди, поэтому по существу ничего ценного сказать не может.

— Я с ней не спорил, — в очередной раз тоскливо пробубнил экскурсовод, на что инспектор, досадливо покосившись на него, сухо заметил, что его пока что никто ни в чём не обвиняет, а маленькая кругленькая старушка в очках, представившаяся как миссис Ливингстон, решительно заявила:

— Боже мой, но ведь абсолютно ясно, что эта бедолажка Рози просто оступилась, пытаясь самостоятельно исследовать колодец. Молодёжь, знаете ли, сейчас фотографирует всё, что попадётся, и сразу же посылает в Интернет, — взахлёб тараторила она. — На моём дне рождения мои внуки Саймон и Клара сфотографировали меня с приглашённым клоуном в самой нелепой позе, и, представьте себе, буквально через четверть часа все мои знакомые принялись мне звонить и расхваливать эти несчастные снимки. А я даже не подозревала, что внуки это проделали! Какой конфуз!

— Что такое Интернет? — с наигранной живостью спросил Патрик у Рози, чтобы отвлечь девушку от мрачных размышлений. Её остроносое личико вытянулось и будто осунулось. Наверняка она посчитала, как и Патрик, что Питерс сейчас просто прекратит разбирательство и отпустит всех, в том числе убийцу.

— Я тебе потом расскажу, — пообещала она, подняв на него тревожный взгляд.

Инспектор же тем временем терпеливо дослушал старушку, кивнул и встал из-за своего столика, подняв перед собой прозрачный пакетик с клочком жёлто-красной ткани. Патрик сильнее сжал локоть Рози. Так значит, Питерс посчитал жалкий кусочек шарфа важным! Теперь им оставалось только молиться, чтобы этот настырный бульдог не сошёл со следа.

— Взгляните сюда внимательнее, леди и джентльмены. Кто-нибудь сможет опознать детали одежды кого-либо из присутствующих? Одежды, из которой был вырван этот клочок? — громко провозгласил Питерс.

Патрик уловил, как Доусон чуть заметно вздрогнул. Сперва стражники нашли труп девушки, потом — дохлую летучую мышь. Похоже, убийца раньше сильно переоценивал своё везение. Рози едва не запрыгала от радости, как и Патрик, но разгоравшиеся искры их триумфа вмиг погасли, когда туристы один за одним принялись пожимать плечами да качать головами. Покачал головой и Доусон.

— Итак, кто может опознать эту ткань? — с явным разочарованием повторил Питерс.

И тут раздался неуверенный возглас миссис Ливингстон, которая даже очки сняла и шею вытянула, приближаясь к столику инспектора. А потом бесцеремонно выхватила у того из пальцев пакетик:

— Разрази меня Господь, если это не клетчатый шарф, что красовался вон на том господине, — в голосе её прозвучал вдруг неистребимый выговор кокни, когда она ткнула пальцем в сторону отступившего Доусона. — Только сейчас того шарфа-то на нём и нету.

Один за другим, переглядываясь и что-то бормоча, закивали и остальные, понемногу пятясь на шаг-два от Доусона, вокруг которого быстро образовалась пустота.

— Так это клочок от вашего шарфа, сэр? — спокойно вопросил инспектор, но Патрик заметил, что он весь подобрался, будто бойцовский пёс перед тем, как кинуться на противника. Доусон, помедлив, нехотя кивнул под направленными на него взглядами.

Действительно, не было смысла отрицать очевидное. Клетчатый шарф слишком ярким пятном выделялся на фоне чёрного плаща убийцы — конечно, его запомнили все присутствующие.

— Я просто… просто сразу не узнал его. Я, видите ли, близорук, — бесцветным голосом пояснил он и ссутулился.

— Где ваш шарф сейчас, сэр? — продолжал Питерс ровно и холодно. — Советую вам вспомнить, при каких обстоятельствах вы его лишились?

— Неужто шарф был в руках погибшей бедолажки?! — ахнула миссис Ливингстон, потрясённо уставившись на Доусона, и тот снова разлепил тонкие сухие губы. Его голос окреп и стал, как прежде, глубоким и звучным.

— Какая чушь! — он даже чуть покривился. — Просто мне неловко признаваться в такой чепухе. Я немного отстал от всей экскурсии, и на меня вдруг набросилась летучая мышь. Она поцарапала мне лицо и вырвала клок из шарфа. Я отшвырнул её и побежал догонять остальных, а шарф выбросил по дороге, он был безнадёжно испорчен, дырявый, да ещё это вонючее животное помочилось на него, — он скривился ещё сильнее. — Мне придётся обратиться к врачу по возвращении в Лондон, чтобы обезопасить себя с помощью прививок от бешенства. — Он резко повернулся к Аллену, который, как все, слушал его в полном ошеломлении. — И ещё я напишу жалобу вашему управляющему. Обслуга замка совершенно не заботится о безопасности посетителей.

— Где сейчас этот шарф? — повторил инспектор своим холодным, будто сталь кандалов, голосом, и Доусон раздражённо махнул рукой:

— Говорю же, я выбросил его где-то по дороге к погребам.

Питерс кивнул Аллену, который уже сорвался с места, мгновенно сообразив, что от него требуется — чтобы служители занялись поисками шарфа.

— Вы не сказали, где именно вы подверглись нападению этого… бешеного животного, — проговорил инспектор, снова поворачиваясь к Доусону.

— Разве? — тот поднял белесые брови. — У пресловутого колодца, разумеется. Вы же нашли эту мышь как раз где-то там, не так ли? Повторяю, я немного отстал от остальных, но потом догнал экскурсию и присоединился к ней. Спросите того паренька, который обслуживает посетителей в погребе. Я купил у него бренди… и потом, многие видели меня там.

Некоторые туристы глубокомысленно закивали, и Доусон, ободрённый этим, закончил:

— У колодца я был один, никакой девушки не видел и нечаянно прикончил эту злосчастную мышь, в чём глубоко раскаиваюсь, — он ёрническим жестом прижал к сердцу ладонь с длинными пальцами, резко выделявшимися своей белизной на чёрной ткани плаща. — Что же касается девушки, то она, вероятно, потихоньку вернулась к колодцу из погребов по другому коридору. Чтобы, как сказала уважаемая леди, — он слегка поклонился в сторону миссис Ливингстон, — сделать снимки для размещения в Интернете. Во всех смыслах пагубное пристрастие.

— Но, мистер, когда я видел вас в погребе, шарф был на вас, — вдруг выпалил какой-то турист, молодой на вид, но уже изрядно облысевший. Он даже повертел рукой вокруг собственной шеи: — Шарф был на вас, я точно помню, он буквально светился в полутьме.

— Чепуха, — резко возразил Доусон после секундной паузы, и Патрик, возликовав, понял: тот явно забыл, что в погребах побывал дважды, до и после убийства Рози. Либо решил, что в царившей там суматохе с дегустацией и покупками бренди его никто не запомнит. Ан нет!

Патрик крепче сжал призрачную ладонь Рози, но тут же, спохватившись, отпустил.

— Я тоже видел вас там и в этом шарфе, и без него, — громко заявил ещё один турист — пожилой, в соломенной шляпе и коротких не по возрасту штанишках. — Я ещё тогда удивился, куда же делся ваш шарф.

— Да что вы такое городите! — заорал побагровевший Доусон, но инспектор, тут же очутившись рядом, властно опустил крепкую ладонь ему на плечо и распорядился:

— Фергюсон, запиши показания всех свидетелей и не забудь об их подписях. А вы, сэр, — он поглядел прямо в лицо Доусону своими пронзительными тёмными глазами, — вы задержаны до выяснения всех обстоятельств. Сейчас мы проследуем в полицейский участок Грейстоуна. Вы имеете право хранить молчание, всё, что вы скажете, будет записано и может считаться свидетельством.

— Я немедля позвоню своему адвокату! — яростно выкрикнул Доусон, перебивая его. — Как вы посмели обвинять меня на таких смехотворных основаниях!

— Вы имеете полное право на адвоката, — невозмутимо пожал плечами Питерс, ловко защёлкивая на его запястьях маленькие кандалы — Патрик прежде таких не видел. — А вы, леди и джентльмены, — он повернулся к остальной, возбуждённо загалдевшей толпе, — после снятия всех официальных показаний можете возвращаться в Лондон. Мы вас более не задерживаем.

Доусон, пытаясь вырваться из хватки инспектора, всё ещё бормотал какие-то угрозы, Патрик не мог понять, про что тот толкует. На сердце у него стало легко-легко — точно, бульдог-инспектор, раз вцепившись, свою добычу не выпустит. Он порывисто повернулся к Рози, чтобы сказать ей это, и застыл как громом поражённый: девушки рядом с ним больше не было.

Когда она успела исчезнуть, Патрик не знал, но куда — это было ему понятно. Справедливость восторжествовала, и Рози отправилась в светлые райские чертоги, а куда же иначе должна была взлететь такая безгрешная ясная душа? Она навсегда покинула Грейстоунский замок, где её тело нашло свою погибель.

Навсегда покинула Патрика.

* * *

После исчезновения Рози Патрику всё стало немило, даже то, что раньше хоть как-то развлекало: возможность проникать туда, куда живым людям доступа не было, разыгрывать обслугу во главе с Алленом, сквозняком проносясь по коридорам и залам замка.

Служители, кстати, ещё какое-то время бурно обсуждали между собой происшествие у Бездонного колодца, который уже был обнесён не двойным, а тройным заграждением из цепей, и теперь возле него во время экскурсий постоянно дежурил кто-то из обслуги. А вокруг, в потолке, разместили «камеры», как называл их Аллен, с горящими красными глазками.

Как идёт расследование, Патрик не знал — до тех пор, пока однажды вечером не услышал об этом по новостному пузырю-телевизору, вокруг которого всегда сидели свободные от дежурства обитатели замка:

— Завершилось расследование громкого дела, сразу же названного журналистами «Смерть в Бездонном колодце», — зачирикала хорошенькая девчонка с пышной светлой чёлкой, возникшая в центре пузыря.

Аллен так и охнул, поперхнувшись чаем, который неспешно попивал. Остальные, включая Патрика, тоже замерли, обратившись в слух.

— Напомним, что в Бездонном колодце Грейстоунского замка был найден труп молодой женщины Рози Маккартни, студентки колледжа искусств в Лидси. Подозреваемый полицией в её убийстве антиквар Виктор Доусон сегодня подписал признательные показания. В его квартире были обнаружены улики, указывающие на то, что именно Доусон в течение нескольких последних лет сталкивал людей с виадуков, мостов и многоэтажных зданий, выбрав удобный момент. Ни одна из его жертв не выжила, а все эти случаи квалифицировались полицией как самоубийства. Таким образом им было убито семнадцать человек, в том числе шесть женщин и восемь несовершеннолетних детей, — голос девушки был на редкость взволнованным. — В квартире был найден дневник Доусона, где он скрупулёзно излагает историю своих преступлений. Кроме того, перед тем как столкнуть жертву, он старался незаметно вынуть у неё из кармана или сумочки какой-нибудь мелкий предмет —на память о содеянном. Некоторые из таких вещиц, принадлежавших жертвам, также были обнаружены в квартире убийцы, а затем опознаны родственниками. Комментарии криминалистов и психологов, посвящённые этим прискорбным событиям, вы услышите после выпуска новостей. А теперь о погоде на завтра.

Тут вся обслуга Грейстоуна хором загалдела, заглушая любые звуки из пузыря.

— Так значит, он увидел нашу мисс возле колодца и не смог удержаться, чтобы не столкнуть и её! — резюмировал Аллен общее мнение.

— Выходит, если бы не мышка, та тварюшка, которая кинулась на мудилу, полиция и это дело не смогла бы раскрыть. — прогудел Биссет, и Патрик испытал прилив горестной и гордой радости.

Ведь это он отдал злосчастной зверюшке мысленный приказ кинуться на Доусона и тем самым обеспечил его поимку. Но, подумав так, он тут же понурился. Да, он помог разоблачить преступника. Но если бы этого не произошло, Рози, возможно, осталась бы с ним!

Здесь, в Грейстоуне.

Навсегда.

Потеряв всякий интерес к дальнейшей болтовне в столовой, Патрик взлетел к потолку и вяло поразмыслил над тем, куда бы ему теперь податься. Всё ему враз опостылело, хотя раньше он не уставал дивиться творившимся вокруг чудесам.

Но без Рози ему ничто не было мило.

Внезапно решившись, он развернулся под потолком и направился туда, где впервые увидел Рози живой и где она потом была найдена мёртвой — к Бездонному колодцу.

Распугивая таящихся по углам летучих мышей, он возник в знакомом помещении с цепями, огораживавшими круг колодца… и едва не сверзился прямо на пол, хоть и был призраком.

Рози, маленькая, хрупкая, вся сверкающая, восседала за последним рядом цепей, на каменной кладке, и с улыбкой глядела на Патрика, положив подбородок на согнутые коленки.

— Так я и знала, что ты рано или поздно тут объявишься, — довольно заявила она и выпрямилась. — Не хотелось метаться туда-сюда, чтобы тебя разыскать. Замок большой, а я пока что плохо здесь ориентируюсь.

«Пока что»! Она сказала: «Пока что»!

— Видел бы ты свою физиономию! Ты такой смешной! — провозгласила Рози и в самом деле звонко рассмеялась.

Одним рывком Патрик очутился подле неё и сжал в объятиях, ощутив знакомое покалывание.

— Ты не уйдешь больше? — тревожно выпалил он. — Останешься тут, со мною?

Рози дважды серьёзно кивнула и, прежде чем Патрик успел вымолвить ещё хоть слово, пояснила:

— Я же не рассказала тебе про Интернет. Знаешь, с его помощью можно побывать где угодно, даже не выходя из этого замка. Но тут столько интересного. Я хочу всё-всё обследовать. Вместе с тобой. И потом, ты мне так мало про себя рассказал. Например, почему тебя зовут Патрик Два меча? Ты же говорил, что у тебя меч был всего один, который ты у крестоносца отнял.

Глаза её горели неистребимым детским любопытством.

Патрик глубоко вздохнул, прижал её к себе и зажмурился от счастья.

Жизнь начиналась заново.