***

Я хочу рассказать о своих предках, а через их судьбы - и об одном городе, а так же о целом Советском Союзе, о том, как тогда жили люди и о том, какими они были. "О целом мире, о цивилизации, унесенной ветром", если перефразировать высказывание писательницы Маргарет Митчелл.

Место действия этой книги - весь Советский Союз от Кишинева до Дальнего Востока.  Но в основном, я пишу о городе Свердловске, который в 80 км от Луганска. Время действия книги - от царя гороха, как говориться, и до наших дней. Автор старалась быть максимально объективной. Но это невозможно, потому некоторые моменты в повествовании были сглажены. Некоторые незначительные факты убраны и не упомянуты из уважения к памяти тех, кто ушел.
Многое в исследовании является пока еще семейными легендами. Но, если продолжать работать в этом направлении, то думаю, легенды могут стать фактами.

Автор никогда бы не смогла написать этот очерк без помощи других людей, а именно: тех родственников, которые бережно хранили семейные альбомы, документы своих родных; а так же трудились на этой ниве: сканировали фотографии, собирали и записывали воспоминания ... И самое главное: делились этой информацией друг с другом.

Моя цель: вдохновить других людей сохранять архивы свои и своих семей, записывать воспоминания, и быть может, писать и издавать книги о своих предках. Удалось мне это или нет на своем примере - судить Читателю.

Глава первая
Анна: повар, крановщица, мама и бабушка. Увлечение: прекрасно играла в шахматы

Этот дневник создавался и писался долго, целых 6 лет. Даже дольше. Начало запискам о моих предках было положено мною же, когда мне было всего 15 лет. Но из -за переездов и прочего они потерялись. И возобновила я их только после войны, 19 ноября 2015 года, когда решила написать о своём Роде, точнее, записать воспоминания о своих бабушках и дедушках и об отце.
Итак, начнем, пожалуй.
Моя бабушка по отцовской линии Анна Степановна,  родом из Курской губернии. Родилась она 18 августа 1927 года. Мать её звали Татьяна. Про ее отца, Степана, я знаю лишь то, что в своём населенном пункте он исполнял обязанности церковного старосты, и был человеком небедным. По-видимости, он так там и умер, году в 1928-1929.

Согласно семейной легенде во время коллективизации семья бежала на Дальний Восток - в каком составе?
Мать - Татьяна, и её дети - Юрий, Анна, Григорий, Мария, Леня.

Татьяна была женщиной хорошо образованной для своего времени, и на Дальнем Востоке её поставили заведовать аптекой (в каком городе, я не знаю. В Находке??).

Что и привело в итоге к трагедии - по ложному навету Татьяна была арестована и попала в лагерь. Названия я не знаю. И в лагере она умерла, а дети, по крайней мере, двое из них тогда были несовершеннолетними, остались сиротами.

Бабушка Аня была очень трудолюбивая, всю жизнь трудилась, работала не покладая рук, она "добавила себе лет", как тогда говорили, и пошла работать поваром.  Ей было едва 16. А младший Леня, она его воспитывала, как мать. Не бросила его.

Итак, Анна начала работать поваром. Это была хорошая специальность, в то время означавшая ещё и вот что - домой, тайком, можно было забирать остатки еды. Так бабушка подкармливала своего младшего брата - Лёню.

Работала Аня хорошо. Её хвалили. Не обошлось без завистников. И однажды, когда пришёл проверяющий, товарка кинула в чай, что приготовила Аня, соль. Но проверяющий пошутил: сказал, что есть такая поговорка - меня барин бил, за то, что я чай не посолил. А Вы молодец, посолили. Тем дело и закончилось.
Со времени работы поваром Аня узнала ещё одну примету - на столе спать нельзя, а то придёт домовой, и будет душить. Вообще моя бабушка сильно верила в приметы. Ещё она любила пересказывать Гоголя, особенно "Ночь на Ивана Купала", и я воспринимала это исключительно как сказку. Потом, когда читала, узнала.

И вот там -то, на Дальнем Востоке, на танцах, она и познакомилась со своим будущим мужем, Варфоломеем. Он был на 11 лет старше и к тому времени прошёл всю войну, до Берлина. Жили они тогда в городе Сучан ( теперешнее название города -Партизанск), недалеко от Владивостока.
Осенью 1948 года Варфоломей уехал, на родину, на Украину, в своё родное село. Но поехал не один, а уже со своей женой Анной.

Житьё-бытьё на Винничине.

Здесь я приближаюсь снова к одной из деликатных и даже трагичных тем. Ибо село на Винничине в 1945-1947 годах - это ... а впрочем, обо всём по порядку.
Село называлось Ровец, и - если верить современным картам и описаниям - оно находится в живописном месте, на реке Южный Буг, очень подходящем месте для туризма.
Основано оно было аж в 1600 году. Теперешнее население всего-то 275 человек, а сколько жило людей тогда, я уж и совсем не знаю.

Тогда это было, видимо, довольно заурядное село, в котором был голод (год 1947!) И вот приехал Варфоломей с Анной. А деда, его отца, звали Михаилом, а имени его матери я, увы, не знаю, и папа мой не знал. Не запомнил, маленький был.
По словам моего папы, которые я запомнила очень чётко, село было наполовину украинским, наполовину польским (и если посмотреть на карту, то сразу станет понятно, что эта территория всегда интересовала поляков, во все времена).

И что уж я помню совсем хорошо из рассказов бабушки Ани - свёкры с первого же дня жутко возненавидели Анну (именно так). Они упрекали сына, почему тот женился на москальке, мог бы взять местную девушку. Анна так-сяк быстро выучила украинский язык, на котором говорило всё село (по-русски там вообще не говорили).

После того, как он с женой Анной прожил с 1948 по примерно 1954 год у родителей в селе, он, тогда крепкий и сравнительно молодой мужчина, решил ехать работать на Донбасс, шахтёром.
Так делали многие и до и после него. У него получилось. Стал много зарабатывать. Но не спешил приглашать семью из села. А в селе тогда было очень плохо с едой.  Тогда бабушка Аня решает сама ехать на Донбасс. Берет детей и - в путь? Нет, сначала нужно было вызволить свой паспорт. У председателя. Всеми правдами и неправдами ей это удаётся, и она фактически сбегает из села, чтоб уже никогда туда не вернуться.
Перед ними лежал таинственный и хлебосольный Донбасс, страна терриконов и пшеничного хлеба со сливочным маслом.

Свердловка (официальное название - город Свердловск Ворошиловградской области)

Это, кстати, было первым впечатлением моего отца - какой богатый край! белый хлеб и масло! Ему на тот момент исполнилось уже 6 лет, и он хорошо всё запомнил.

Память у него была отличная.

Приехали они в город Свердловск Луганской области, короче говоря, в Свердловку. Город этот был молодой (статус города получил в 1938 г.) и шахтёрский. Им, как и многим молодым семьям, выделили землю, и они начали строительство дома.

Дом и сейчас стоит. Война обошла стороной те места (говоря "война" я имею ввиду боевые действия 2014 года). Итак, в Свердловке старший брат моего отца, Витя, пошёл в школу. А мой папа был в тот момент дома с матерью, которая занималась хозяйством. Сначала, пока шла стройка, они снимали квартиру на той же улице, где потом и жили.

Так как я часто бывала там в детстве, то хорошо помню те места. Дом и по сей день стоит у меня перед глазами. В детстве тот пейзаж казался мне самым красивым в мире. Теперь я понимаю, что зимой он был тусклый, серый.

Недалеко от того места открыли кладбище!

Но вернёмся в год 1955. Тогда это был типичный шахтерский посёлок, застроенный частными домами, скромными на вид, с одним маленьким магазином, который обслуживал огромное количество улиц.

Дороги, притрушенные угольной пылью, казались чёрными. Асфальта не было. При подходе к дому тянулось жд полотно, оно возвышалось над местностью, и чтоб увидеть дом с другой стороны, надо было на это полотно взобраться.

Сам дом был большой, кирпичный и тогда отапливался печкой, которую топили, конечно же, углем. Двор был тоже очень большой, но несколько запущенный, потому что по двору всё время бегали куры или цыплята, росли помидоры, кусты смородины. А полноценного огорода не было.

Чуть далее от входа стояла землянка, которая выполняла роль летней кухни. Летом, когда на Донбассе температура поднимается выше 40 градусов,  летняя кухня - дело совершенно необходимое в частных домах, где готовили на печке.

Бабушка Аня и дед Филя стали строить дом. Дом вышел небольшой. Во дворе они вырыли колодец. И стали жить впятером - бабушка, Филя, их дети: Виктор, Михаил, Светлана. Бабушка со временем нашла работу.

Сколько я помню бабушку, она всегда была очень жизнерадостная, подвижная, хоть и полная (полная, потому что родила троих детей). И всегда была работала, как говорится в наших краях -  была "в работе". Не сидела без дела. Никогда не видела я, чтобы она лежала на диване, или просто сидела. Она чистила кукурузу, чтоб кинуть курам. Забивала петуха, чтоб сварить на обед нам с папой суп.
Или бежала в магазин за хлебом. Готовила для свиней. Хозяйство было большое. Дом тоже был большой и кирпичный. Прихожая, в которой хранились припасы для животных и далее жилая часть. На окнах - решётки, потому что дом несколько раз грабили.
Варфоломей был на очень хорошем счету в шахте, хорошо работал, а еще был членом КПСС, ветераном. А после он и вовсе ушёл к другой женщине, на соседнюю улицу.
Это стало для бабушки ударом - потому что хуже разведённой женщины в то время в маленьком городке быть уже ничего не могло. Разве что только - мать-одиночка. Такие вот глупые были нравы.

В общем, помогать перестал. Бабушка работала крановщей на заводе. А ещё - играла в шахматы. У нас дома хранятся её призы, за выигрыши, в турнирах любителей, тогда принято было дарить вазы. И у нас есть синенькая, а ещё одну, прозрачную я разбила в детстве.

Вот сегодня вечером я смотрела фильм и совершенно случайно вспомнила, какой фокус так любила показывать моя бабушка Аня. Фокус, который я боюсь повторить до сих пор. Она зажигала спичку, а потом резким движением клала её себе в рот. И спичка тухла. И бабушка показывала уже потухшую спичку. Она как-то разъясняла мне, как это проделать. Но я так ни разу в жизни и не рискнула попробовать.

Еще у бабушки была вагонетка, и она наполняла её водой, чтоб в жаркий день мы купались. Мне это очень нравилось. А однажды папа ловил рыбу, и даже выпустил туда, в вагонетку рыбу, и она там плавала. Правда, недолго. Потом мы её съели.
Анна Степановна скончалась в г. Свердловске, Ворошиловградской области, УССР, не дожив три года до распада Союза.

Папа, когда получил телеграмму о ее смерти, оказался совсем не подготовлен морально - ведь его мама не писала ему, что болела. Папа нам сказал, чтоб вещи собирали, летим на похороны. Я хорошо помню эти дню. Стояла лютая зима. Мы втроём - мама, папа и я, помчались в Кишинёвский аэропорт. Билетов не было. Папа ворвался в кабинет начальника аэропорта, кричал, что по телеграмме, что всегда должны билеты быть и он готов лететь стоя, в итоге билеты нашлись. Когда мы приехали уже в Свердловку, оказалось, что там морозы стоят еще страшнее, чем в Кишиневе. Такой холод, мозги выдувал степной ветер. Нам очень помогал тогда дедушка Петя. И соседи бабушки Ани.

Истории, которые раскрывают характер моего отца (подражание Шолому Алейхему)
История первая
геологи
Помню наше житье-бытье в общаге (нет, не студенческой) в городке под Кишиневом. Мне было года 4-5. Мои родители еще не получили квартиру и жили мы в общежитии. Это была «геологическая» общага, которую предоставили маме как инженеру-геологу, ибо папе как «свободному художнику» (вернее, музыканту и завклубом в разное время) ни квартира, ни общага не светили.

Это было расчудесное время. Никаких неудобств я не помню. Все были молоды (максимум 30 лет), веселые, общительные – общага ведь геологическая (в геологи шли люди здоровые, и даже зрение -3 могло стать непреодолимой преградой при поступлении в политех), несклочные, ненудные… Профессия обязывала и время (1970-е): романтика, костры, походы на природу, песни под гитару, опасные и безопасные приключения, пещеры, скалы, горы, полезные ископаемые и полезные знакомства…
Даже если стараюсь, не могу ничего плохого вспомнить об общаге. Хотя мама вспоминает, что сырость была –полуподвал все же, и крысы водились. Разное бывало.
Наверное, друзья, найденные в общаге, остаются на всю жизнь. Помню, что многие геологини собирались на общей кухне с целью попеть. Пели вдохновенно, но голоса и слуха у них не было. Впрочем, другие пели хорошо. Кошек заводили. Детей, конечно, тоже. И крыс не боялись. Молодость.

Здание общаги находилось в прекрасном месте, можно сказать в селе недалеко от города. Вокруг нетронутая природа. Озеро, где можно плавать, лес, куда приятно было ходить на шашлыки, да и просто печь картошку. Идиллические картинки из прошлого. Странно представить и то, что родители мои и их друзья были тогда гораздо моложе, чем я сейчас.

Так, в качестве воспоминаний о геологической общаге ко мне из прошлого выплывают какие-то пасторальные картинки: мама, которая плетет для меня венок из одуванчиков, подружки, с которыми мы катаемся зимой на санках с опасной горки, крапива, которая хлещет по голым ногам и большие волдыри после нее… цветущие луга. Кукует кукушка. Акации. Виноград. Грязные после печеной картошки руки. Муравьи. Шиповник.


Мир вокруг был прекрасен. Не считая, конечно, детского садика, который я ненавидела.
1984 - й. Мне почти 5 лет. Мы живём в коммуналке, и соседи оч хорошие. У папы отгул, я не пошла в садик. Мы стоим на общей кухне, пол-двенадцатого и папа жарит картошку - на завтрак. А ещё, чтоб меня рассмешить, говорит:
-Давай представим, что мы дельфины! - и брызгает водой.
Мне смешно. Дельфины. Я видела их, на Чёрном море. Мы не похожи на дельфинов. На кухню заходит бабушка - соседка, сталинистка ( это я потом узнала). И говорит моему папе:
- Ой, что ты балуешься? И ребёнка разбалуешь.
Потом смотрит на картошку, и снова:
- Это детям есть вредно!
Берёт свои борщ и блины, и садится у окна.
Мы с папой идём со сковородкой кушать в свою комнату. Я чувствую себя счастливой.

История вторая. ПРОВЕРЕНО! МИН НЕТ!

Просто история. Может быть, вы не знаете, я много лет прожила в Кишиневе. Хороший город, очень красивый. Так вот, я там и школу заканчивала. За школой очень красивый Ботанический сад, огромный, учителя водили нас туда на экскурсии, на уроках биологии, да и физкультуры тоже. Старинное здание. Оно видело Великую Отечественную войну.

В сети есть фотография школы. Это вообще теперь здание начальной школы, где учатся дети с 1 по 4 классы. А для ребят постарше, уже в советское время, выстроили новое здание, прямо рядом, вплотную к первому, старинному.

И когда мы приходили в школу 1 сентября, нам всегда рассказывали один факт, который мне очень запомнился.

Шла война. Когда Красная Армия освободила Кишинев, а это случилось 24 августа 1944 года (см. в энциклопедии знаменитую Ясско-Кишиневскую операцию), оказалось, что многие здания были заминированы отступавшими немцами.

И первое, что делали советские воины - производили разминирование, прежде всего жилых домов и школ. Наша школа тоже была заминирована, но здание удалось спасти. Немцы не успели её подорвать, так быстро наступала Красная армия.

Такая вроде бы короткая даже не история, а штрих. И тем не менее. Каждое утро, когда мы шли в школу, поднимались вверх по улице ***, мы видели надписи на жилых домах:
"Проверено. Мин нет"
И нам с друзьями казалось тогда, а было нам тогда лет по 9-10, что война - это где-то так далеко, так далеко (потом мы узнали, что записи краской на стенах подновляли ко Дню Победы, чтоб люди ПОМНИЛИ. Но то, что записи -  это новоделы никак не меняли самих исторических фактов!)
и казалось всё это нереальным
и мины
и снаряды
как будто нам рассказывали о Куликовском сражении, например.
Прошло много лет, и вот сейчас я вспомнила и ...

История третья.

из дневника. Моя первая учительница, одноклассники
У меня была очень хорошая первая учительница. Звали ее Нина Васильевна. Сейчас она живет в США. Я была рада, когда узнала об этом.

Я помню Нину Васильевну всегда улыбающуюся, добрую. Да, она была доброй, но справедливой и строгой. Мы ее немного побаивались. В общем, нам повезло.
В первом (а потом во втором и третьем) классе нашей советской школы, мы, как положено учили гимн Советского Союза, читали стихи и рассказы о Ленине. А еще – учились играть в шахматы, устраивали с помощью родителей КВНы и ставили спектакли.
И если нас учила играть в шахматы мама Иры Клейман (они, кстати, тоже уехали в США, как и Регина Ройзман, а Миша Фридман уехал в Израиль. Миша ухаживал за девочками своеобразно – воровал из портфеля понравившейся девочки советские жвачки. Эти жвачки были впрочем ужасны), то «спектакли» ставил мой папа.
Он как раз занимал соответствующую должность (курировал некоторые театры), одновременно учился заочно в Ленинградском университете. (Окончил его в 1990 г. с красным дипломом. Тогда ему было 40 лет, аккурат через год развалился Союз. Красный диплом занял свое почетное место на книжной полке, а многие папины друзья советовали ему переместить диплом в туалет.

Эпоха была такая – кому он нужен, тот красный диплом. И вот папа переквалифицировался сначала в преподаватели музыкальной школы, а потом и вовсе – в автомеханика. С ремонтом машин у него заладилось, так как в юности он учился в Новочеркасском автодорожном техникуме. Машины кормили тогда гораздо лучше музыки. Еще он умудрялся таксовать на своей побитой «пятерке», которую мы купили после смерти бабушки Ани, его матери. Но это уже середина 90-х, что-то я забежала вперед, вернемся в год 1987).
Так вот мой папа, который в студенческие годы успел сыграть даже Швейка, ставил нам спектакли «Чиполлино» и «Снежная королева». Мамы шили костюмы и рисовали декорации. Получалось здорово. Папа сказал мне тогда: «Нехорошо, если я дам тебе главную роль, роль Герды. Скажут, что сделал так из-за того, что ты моя дочка. Будешь лучше маленькой разбойницей. Тоже хорошая роль». Я согласилась. Мы вырезали из дерева бутафорский нож, которым я должна была согласно сценарию щекотать северного оленя. А годом раньше мы с папой учились сценическому лаю, потому что он дал мне роль собаки в «Чиполлино».
Мы учили роли наизусть. Все дети были по-настоящему талантливы и хорошо держались на сцене. Многие занимались танцами или спортом. Папа долго репетировал с нами. Из Иры Клейман получилась настоящая Герда – трогательная и нежная.
Ее лучшая подруга Аня - годом раньше - отлично сыграла роль одной из графинь Вишенок. Капризная, как и в жизни. Так тогда казалось.
После 5-го и после 7-го класса наш «коллектив» расформировали, многие навсегда уехали из страны, за окном стояли нищие 90-е… Какие уж тут герды? Все герды либо эмигрировали, либо вымерли, как мамонты. Далеко-далеко мы забросили свои пионерские галстуки и значки; школьную форму сменили на свитера "бойз" и джинсы "мальвина". Было нам лет по 12-13. Год 1992. Так было наверное у всех.

История четвертая.

Моей любимой книгой, когда мне было 8 лет, была сказка про Мумми - тролля и его семейку. Мы с подругой Аней, на продлёнке, ходили в библиотеку, библиотека была недалеко от школы, и тогда обстановка была ещё спокойная, детей с продлёнки отпускали, если на кружок например, недалеко (ещё спокойная обстановка, потому что потом, спустя пару лет всего, уже в 1988 - 89 недалеко от школы стали проходить митинги националистов, где кричали: чемодан! вокзал! Россия! всякие народные фронты, как и почти везде в республиках. И так далее. И в том, книжном, где мы открытки покупали, стали собираться писатели -националисты - проводить свои собрания.
это совсем другая и грустная история).
И мы ходили в библиотеку так часто, что нас даже сфотографировали, для доски почёта, как самых активных читателей.
А "Опасное лето", как сейчас помню, публиковали главками в "Мурзилке". А по дороге в библиотеку мы заходили в кафе "Лира" и покупали пирожные "Стефания", было маленькое, оно стоило 12 коп. и большое, за 24 копейки.
Хотела добавить, что в 1986 -м к Земле подлетала комета Галлея, а мне как раз уже - на день рождения - подарили книжку "Мумми - тролль и комета", я так счастлива была, так радовалась. В библиотеку ту мы ходить почти перестали в третьем классе, и наши с Аней фото сняли с доски почета.

История пятая

Одно из самых ярких и хороших воспоминаний родом из второго класса, как нас на зимних каникулах повели в планетарий.
Кишинев. 1988. Планетарий располагался в старинной церкви (сейчас планетария нет. в 90- е здание вернули церкви). Огромное здание с куполообразным потолком. Мы пришли. Нам провели экскурсию и показали фильм.
Сначала показали модель Земли, рассказали, как она устроена. Потом - наступила "ночь", и мы услышали, как древние греки называли созвездия, где эти созвездия располагались и так далее. Мы вышли. Недовольных не было - все дети были в восторге.
Столько лет прошло, а я помню.

История шестая, которую я вчера рассказала 1 человеку, но он не понял ее сути

Дело было в 1997  году. Я уже поступила в универ, мне было 17 лет. И стояла зима, а топили в квартирах плохо-плохо, от силы было градусов 11.
В универе так же. Ну днём ещё терпимо, а вот ночью холодно до одури. Мой папа тогда рыбу ловил. У него тогда ещё была своя машина. И вот папа поехал однажды на рыбалку на озеро недалеко от Кишинёва. и вот 23 : 00 надо ложится спать. а его нет.Но мы с мамой легли - она  своей комнате, я в своей.
Не спится на голодный желудок. Через 20 минут - звонок в дверь: приехал папа. с рыбой. с вином. Как нажарил он рыбы и стал обзванивать соседей. в гости звать, в основном тех маминых подруг что раньше вместе с нами в общаге жили. А на часах уже пол-первого ночи. я тоже встала. поела и наконец-то заснула. Много с тех пор я рыбы ела. но такой вкусной больше никогда.
И вот вчера товарищ не понял дзен буддистской мудрости этой истории. А дело в том что многие люди тоже тогда впроголодь жили. И папа знал об этом, и хотел хоть чуть-чуть помочь и настроение поднять всем.