Звонок, изменивший жизнь тёти Шуры

Подслеповато щурилась пожилая женщина возле ёлки в коридоре. Улыбалась так трогательно, даже глаза светились, поглядывала на игрушки. Она была очень маленького ростика, худенькая, в халате с грибочками, синем платочке. Мимо люди пробегали. Выздоравливающие и посетители.

А тётя Шура совсем одна жила. Муж, Васечка, погиб давно. Был еще любимый сынок, Гарик. Тот поехал счастья на заработках попытать. Поначалу приезжал, регулярно. Деньгами помогал, они  у него большие стали водиться. Только стала мать замечать - что-то не то с сыном творится. Странный он стал. Взгляд отсутствующий, пустой, в некогда больших синих глаза - чёрная пустота.

- Поди, употребляет чего нехорошее! - авторитетно заявила Клава из 105 квартиры.

Тётя Шура до последнего не верила. Кому охота признать, что с твоим ребенком что-то не так? Он же всегда любимый и самый лучший.
Однажды сынок долго на связь не выходил. А потом нашли его, Гарика. Зимой, в чужом месте, мёртвого. Документы в кармане были. Внешне не узнать уже было, конечно. От ДНК-экспертизы тётя Шура наотрез отказалась.

Всё мотала головой и говорила, что не он, не сын это. Списали на стресс. Напрасно тётя Шура кричала, что сердцем ничего не чувствует, значит, Гарик живой.

- Бедная! Смириться все не может! Оттуда не возвращаются! - говорили люди.

С тех пор тётя Шура так и жила в обнимку с бедой. И ждала, что однажды зазвонит телефон, родной голос на том конце взволнованно скажет:

- Я вернулся, мама!

- Глупая ты, Шурка. Не хочу плохо говорить, но редкостный отморозок твой Гарик. В вечном дурмане жил. Вот растишь детей, душу вкладываешь, а они сами себя уничтожают, бессовестные. И прекрати вспоминать его уже. Нет его, слышишь? Нету! - советовала тёте Шуре Клава.

Но материнское сердце не могло смириться. Мы всегда ждем тех, кого любим. Кто остался где-то далеко в прошлом.

Она 10 лет не видела сына. И не было надежды, что он жив. Но всё равно не могла смириться, отвергала факты, которые, как известно, вещь упрямая.

- Сыночек мой. Знаю я, что ты живой у меня. Ничего мне не надо. Только бы разок увидеть тебя, обнять. Тебя словно заколдовали, мальчик мой. Плохие пороки у людей, да. Но ты же сильный, ты же сможешь! Мама тебя ждет! - шептала тётя Шура.

А потом ей плохо стало. Клава еле успела скорую вызвать.

Тётю Шуру спасли. И она стояла в холле возле елки. Особенно ей понравилась одна игрушечка - белочка, с пушистым хвостиком, немного облезлая. Сейчас таких ёлочных игрушек и нет уже. Раньше у Гарика такая же была. А как сын пропал - ёлки больше тетя Шура не наряжала.

Всех в столовую позвали. А в её кармане завибрировал телефон. Номер незнакомый. И снова встрепенулось сердце - а вдруг?

Праздник же! Волшебный! Рождество! Боженька всех видит, нуждающихся, плачущих, надеющихся.

- Аллё? - еле вымолвила от волнения ответила тетя Шура.

- Здравствуй, мама... - вдруг раздалось в трубке.

Пожилая женщина схватилась за стену, чтобы не упасть.

- Гарик? Сыночек, ты? Гарик! А я же верила, что ты живой-то! Я сказала, что там, это не тебя нашли! - утирая слезы, прошептала тетя Шура.

- Мама, прости, мамочка. Я скатился на дно. Меня почти не стало. Облик человеческий потерял. Мам, но я смог, я выбрался ради тебя. С прошлым покончено. Было трудно, но справился. И вернуться хочу, к тебе. Теперь я полностью здоров. Мам, я могу приехать? Я так соскучился по тебе! - кричал сын.

- Гарик, ты чего спрашиваешь? Ты приезжай! Я жду тебя, сыночек! - плакала тётя Шура.

Блестела гирляндами ёлка. Она вместе с сыном тоже дома наконец-то ёлочку поставит, нельзя без неё, праздник же!
И соседке Клаве тётя Шура позвонила, чтобы радостью поделиться - что звонок был в Рождество от сына, которого считали погибшим 10 лет. А мать ждала!

На следующий день вышла после выписки на улицу тётя Шура, озираясь по сторонам. Он бежал к ней. Изменился, очень похудел. Жёсткие складки у рта. А вот глаза прежние - ясные, не замутненные, синие.

Из окон смотрели медсестры. Они тёте Шуре ту белочку с ёлки подарили. Сын мать на руки подхватил, она же легонькая и маленькая, как пушинка, целовал ей руки.

А она простила, конечно. За тот порок. За годы молчания. За боль. Главное - живой, кровиночка. Игрушку протянула со словами:
- Помнишь белочку? Ты малышом с такой играл!
Гарик кивнул, скупая слеза покатилась вниз.
Пока шли домой, сын рассказывал, что теперь будет работать в фонде, помогать людям, которые запутались и у которых проблемы.

- Мам, всё хорошо теперь будет! Ты не одна больше. Я с тобой! Сейчас в храм съездим, украсим стол, я всего купил, вкусненького, как ты любишь! Да отпразднуем! - обнимал тётю Шуру за плечи Гарик.

- Звонок-то тот просто мне жизнь изменил! Надо ждать! И верить, всегда. Даже самая заблудшая душа может вернуться, покаяться, спастись. А у нас теперь все хорошо! С Божьей помощью, - рассказывает теперь тётя Шура.