От сохи к трактору, от сельских общин к колхозам

Правящие в современной России либералы утверждают, что коммунистическая идея в 1917 якобы насильственно навязана народу врагами России. На самом деле навязанным является чуждый русской исторической культуре капитализм. Именно капитализм с его борьбой каждого против всех, с его всеобщей продажностью и ростовщичеством одобряемым протестантством характерен для англосаксонской модели цивилизации, но не для русской.

К общинному самоуправлению, к общинной взаимопомощи, к общей собственности на землю влекла не какая-то идея о справедливости и отвращение к продажности, а опробованный в течении тысячелетий способ выживания в природных условиях, в которых находились люди, жившие с древних времён на территории, которую сегодня занимает Российское государство. Другого более надёжного, чем при поддержке друг друга, другого способа выжить у них просто не было. Нет иного способа сохранить свою идентичность, свою культуру кроме общинного или коммунистического (что одно и то же) устройства и сегодня, когда весь мир, все мировые культуры перемалываются капитализмом в однородный единообразный фарш.

Какие природные условия сбивали людей в соседские общины? В России с постоянной периодичностью на протяжении многих веков случались неурожаи от засухи и связанный с ними голод. Кроме того, даже в благоприятные годы из-за наличия на Русской (Восточно-европейской) равнине, где жило большинство населения страны, в основном малоплодородных для земледелия почв, урожайность была плохой. Всё это усугублялось низкой производительностью крестьянского труда при крайне высоком физическом напряжении в короткий период тёплого времени. При таком производстве в существующих природных условиях запаса продовольствия хватало лишь на то, чтобы пережить длительный зимний период и без взаимопомощи было не обойтись.

Все, что необходимо, как продукты питания, так и нужные вещи крестьяне производили помогая друг другу внутри крестьянской общины. Производили при помощи сохи, мельницы, кузницы, топора, прялки, ручного ткацкого станка. Весь производимый продукт уходил на личное потребление. Такое крестьянское хозяйство не только не создавало никакого товара для рынка, но и промышленную продукцию почти не потребляло. Для развития экономики на товарно-денежных отношениях частной собственности условия были крайне неблагоприятными.

Как указано в Большой Советской энциклопедии из 395 млн. десятин в европейской части России в 1905 г. общинные земли составляли 138 млн. десятин, земли казны – 154 млн., а частные – всего 101 млн. (примерно 25,8 %), из частных лишь половина находилась в частной собственности крестьян, а другая половина в собственности помещиков. В руках примерно 28 тыс. помещиков было сосредоточено три пятых всех частных землевладений, в среднем около 2,3 тыс. десятин на каждого. При этом 102 семьи владели имениями свыше 50 тыс. десятин каждое.

В крестьянской войне с помещичьим землевладением вспыхнувшей в начале ХХ века община, считавшаяся до этого опорой самодержавной власти, “вдруг” стала действовать как революционно-демократическая организация крестьян. В ряде мест ещё осенью 1905 г. крестьянская община присваивала себе всю власть и даже объявляла о полном неподчинении государству. Наиболее ярким примером может служить Марковская республика в Волоколамском уезде Московской губернии, просуществовавшая с 31 октября 1905 г. по 16 июля 1906 г.

Крестьян России никто насильно в общину не загонял, и никто насильно в общине их не удерживал. Мало того, попытка Столыпина разрушить крестьянскую общину, ликвидировать общинную собственность на землю, чтобы дать простор развитию капитализма, провалилась. Крестьяне получавшие в результате реформы землю в частную собственность вновь превращали её в общинную.

Свидетельством о настроениях народа в 1905-1907 годах является массив крестьянских наказов и приговоров, поступавших в органы власти и Думу после царского манифеста 18 февраля. В эти годы впервые населению страны было разрешено обращаться с петициями, жалобами и проектами по улучшению государственного строя. До пятого и после седьмого года подача петиций считалась незаконной и была наказуема. В сборнике документов «Приговоры и наказы крестьян Центральной России 1905-1907 гг.» (Рос. акад. наук. Ин-т рос. истории; Авт.-сост.: Л.Т. Сенчакова) мы видим, что главное требование крестьян – земля. В многочисленных наказах читаем:

«Отобрать все земли казенные, удельные монастырские, церковные и частновладельческие в пользу того, кто их обрабатывает, причем, каждому желающему обрабатывать землю должно быть предоставлено земли не более того, сколько он может (обрабатывать) своим личным трудом» [цит. ист., из приговора крестьян с. Упертовки Богородицкго уезда Тульской Губернии, стр. 76].

«Необходимо уничтожить частную собственность на землю и передать все земли в распоряжение всего народа», - читаем в приговоре деревни Фофанова Клинского уезда Московской губернии [цит. ист., стр. 76].

«Землей должен пользоваться тот, кто в состоянии сам ее обрабатывать без наемных рабочих», - приговор крестьян с. Успенского и других Успенской волости, Бирюченского уезда Воронежской губернии [ цит. ист., приговор крестьян с. Успенского и других Успенской волости, Бирюченского уезда Воронежской губернии, стр. 90].

«Земля, поступившая в надел, должна быть общегосударственной собственностью и владельцы не должны ее ни закладывать, ни продавать», - приговор с. Космодемьянска Пошехонского уезда Ярославской губернии [цит. ист., стр. 92].

На основании 242 наказов, доставленных местными депутатами на 1-й Всероссийский съезд крестьянских депутатов (май 1917) ещё до начала Октябрьской революции 1917 не большевиками, а эсерами был составлен общий Крестьянский наказ о земле, опубликованный в газете "Известия Всероссийского Совета крестьянских депутатов" в котором отражено общее требование крестьянства о безвозмездной отмене частной собственности на земли и превращения их в общенародное достояние. Крестьянский наказ требовал передачи земли в исключительное пользование государства и общин, недопущения наемного труда, уравнительного распределения земли между трудящимися с периодическими переделами. До созыва Учредительного собрания осуществить переходные меры: запретить куплю-продажу земли, отменить законы о выделе из общины, издать постановления об отмене долгосрочных и пересмотре краткосрочных арендных договоров и т. п.

Исходя именно из этих данных, и нужно понимать значение революционного лозунга «Земля крестьянам!». Помещичья земля захватывалась не в частное пользование, а в общинное, в государственную собственность.  Напомню слова большевистского Интернационала: «Лишь мы, работники всемирной, великой армии труда, владеть землёй имеем права, но паразиты-никогда!».

 Нахождение в Советском государстве сельскохозяйственных земель в общей собственности никак не означает того, что землю крестьяне в СССР не получили и что обещание большевики не выполнили. Выполнили то, что обещали – национализировали помещичью землю. По советскому законодательству вся земля и все недра принадлежали трудовому народу: всем советским гражданам, и крестьянам тоже, и их крестьянской общине, и их колхозу. Паразиты землёй больше не владели.

В Европейской части России накануне 1917 общинными оставались почти 2/3 крестьянских хозяйств и 4/5 надельных земель. После революции и гражданской войны количество самоорганизовавшихся общин только увеличилось. В 1927г. на территории РСФСР в общинном пользовании находилось 91% крестьянских земель. (БСЭ. «Община»).

В 1927—29 годах были приняты законы, соединявшие общинное самоуправление с сельским Советом (законы об утверждении решений, принимаемых сходами, о контроле за их исполнением и ряд других). Поскольку общинная собственность в Советском государстве распространялась на все основные средства производства как в промышленности, так и в сельском хозяйстве (за исключением собственности крестьянина – единоличника и прочих работников, не эксплуатирующих наёмный труд), то крестьянам было предложено использовать средства производства, находящиеся в общей собственности всех граждан страны, коллективно. Использовать их коллективно в двух формах организации коллективного труда. В колхозах и в кооперативных организациях как форм общественного предприятия или в государственном предприятии (совхоз).

Слово «коллективное хозяйство» или «колхоз» знают все. Но у колхозов есть и другое название. Юридически колхоз — это традиционная артель сельскохозяйственного направления работ. Эта форма коллективного труда была в России известна издавна на протяжении многих веков. Так в договорных грамотах князей XIV века названы охотничьи, рыболовные, «сокольничьи» артели. В документах XVII века говорится об артелях каменщиков, плотников, кузнецов, извозчиков. В XVIII—XIX веках начала складываться и усиливалась территориальная специализация артелей. Документ, на основе которого создавались и работали советские колхозы называется: «Устав сельскохозяйственной артели». Значит правильнее называть такое предприятие не колхоз, а артель.

Провозгласив общую собственность на средства производства, большевики ни только не запрещали создавать коллективные самодеятельные предприятия в форме артелей как в сельском хозяйстве, так и в промышленном производстве, но и всячески этому помогали, снабжая коллективные крестьянские хозяйства дорогостоящей техникой на правах аренды.

Трактор по тем временам считался очень дорогой машиной. Да и сегодня мощная сельскохозяйственная техника не всякому фермеру по карману. Никакой крестьянин-единоличник, и даже не каждый кулак, мог купить трактор в личное пользование. Да и невозможно было обеспечить десятки миллионов единоличных хозяйств тракторами. Не было в то время таких производственных мощностей.

Те, кто в наши дни осуждает коллективизацию, не спорят с существовавшей необходимостью вытеснять мелкие примитивные хозяйства крупным механизированным машинным хозяйством. Но они никогда не отвечают на вопрос - как иначе, если не развитием артельной формы организации коллективного труда, можно было соотнести укрупнённую форму аграрного хозяйства с русским общинным менталитетом?

Каким образом поднять экономику сельского хозяйства впервые обсуждалось на комиссии ГОЭЛРО ещё в июне 1920 года. Тогда было рассмотрено два предложения ведущих экономистов-аграрников России - Литошенко и Чаянова. Первый предлагал продолжить в новых условиях "реформы Столыпина" - создание фермерства с крупными земельными участками и наёмным трудом. Но если создавать крупные фермерские хозяйства, то для этого нужно передать землю большинства крестьян фермерам.  А как крестьяне к передаче общинных земель помещикам относились, мы знаем по истории крестьянских восстаний.

Чаянов предлагал развитие трудовых крестьянских хозяйств без наёмного труда. Развивать эти хозяйства в соответствии с общинными традициями, но уже на основе не семейного, а коллективного труда. Предлагал постепенную кооперацию земледелия, потому что перейти от индивидуально-семейного до централизованного коллективного труда возможно было только при его механизации. Только возможность избавится от изнурительного труда, только применение трактора и комбайна могло убедить крестьянина отказаться от труда частным семейным образом на мелком клочке земли, выделенном общиной по справедливости. Чаянов предлагал путь организации крупных хозяйственных систем в земледелии. В планы развития сельского хозяйства заложили предложение Чеянова.

Итог коллективизации говорит сам за себя. Советским колхозам для проведения всего цикла полевых работ на 1000 га пашни было достаточно 11 тракторов МТС, а западноевропейские фермеры, к примеру, с их мелким хозяйством такую же площадь - 1000 га пашни обрабатывали с помощью 120 частных тракторов. Такой вот эффект дало крупное земледелие и новая форма организации крестьянского труда.

Коллективизация в СССР не проходила гладко и без недостатков. Объединение в колхозы должно было стать выгодным для самих крестьян. Создаваться колхозы должны были самими крестьянами добровольно, по их собственному решению. Но это главное требование в организации колхозов не все советские руководители уяснили и стали обязывать крестьян вступать в колхоз.

Когда выпуск сельскохозяйственной техники был небольшим, образование коллективных хозяйств шло медленно. Затем с увеличением в конце 20-тых годов выпуска тракторов и комбайнов и использования их в колхозах темпы добровольной самоорганизации колхозов начали увеличиваться.

Ещё в начале 30-тых годов проводились исследования хода коллективизации и в результате было установлено, что работать в колхозе значительно легче, чем единолично, производительность труда выше, соответственно, выше урожайность и дешевле получается произведенная продукция. А значит больше и доход колхозника. Плюс, более ровный жизненный ритм, меньше времени у крестьянина уходит на работу, больше на отдых и образование. Ускорение коллективизации и её достоинство большевики отметили в партийных документах как хороший пример и укор тем руководителям, кто не уделяет коллективизации должного внимания.

Но как говориться – предложи дураку богу молиться, так он себе весь лоб разобьёт. Особо ретивые партийные и государственные чиновники решили отличится и начали проводить насильственную коллективизацию. Насилие вызвало сопротивление крестьян. Обеспокоенный таким негативным поворотом Сталин в газете Правда в статье "Головокружение от успехов" разъяснил для чего и как должна проводится коллективизация и осудил насилие. После его статьи принудиловка прекратилась и около 40% колхозов самораспустилось. Но буквально через несколько месяцев крестьяне вновь начали объединиться в колхозы, но уже самостоятельно и на добровольной основе.

При этом тем, кому не нравилось работать в колхозах, никто не запрещал вести единоличное крестьянские хозяйство. Это право было указано в Конституции 1936 года, с оговоркой, что единоличное хозяйство должно вестись без привлечения наёмных работников, а только с использованием своего личного труда. В 1937 году, когда коллективизация считалась уже завершённой, единоличные крестьянские хозяйства давали 1,5% валового сбора сельскохозяйственной продукции. Вроде бы не много. Но если перейти от процентов к абсолютным цифрам, то получается не так и мало. Только товарного зерна они дали 4,7 млн. пудов. А вместе с кормовым зерном - 26,5 млн. пудов.

Я думаю, для крестьянина, привыкшего распоряжаться тем, что он сам произвёл, получение в личную собственность за свой труд натурального продукта было более естественным, чем абстрактная зарплата. Получение зарплаты означает, что произведённый продукт не твой и им будут распоряжаться другие, компенсировав часть затрат твоего труда деньгами. Это отчуждение работника от продукта его труда характерно для наёмного работника, а не для хозяина своего труда.

Те, кто упрекает Советскую власть за то, что колхозники работали не за зарплату, а имели в качестве вознаграждения за свой труд уродившийся натуральный продукт, просто не понимают хозяйскую крестьянскую психологию того времени, которую колхоз не ломал, не противостоял ей, а напротив соединял с нуждами государства.

«Разоблачители» «преступной» коллективизации и колхозной «уравниловки», противопоставляют труд фермера, как, более заинтересованного материально в результатах труда работника. Как отстранение крестьянина от благ единоличного фермерского труда. Но все подобные заявления по сути выверт реальности и чистая ложь.

Фермеру никто не платит зарплату, и на денежное вознаграждение за свой труд он может рассчитывать только после получения результата своего труда – продукта, который можно продать. Также было и с колхозниками. С той лишь разницей, что продукт у них один на всех, а доля дохода каждого отдельного колхозника завесила от вложенного труда, мерой которого являлся норма-день (трудодень). Так что вовсе не за «палочки», а за долю общего урожая трудился колхозник. И заметьте, никакой уравниловки.

Современный фермер на свой страх и риск выбирает, что сеять и в каком количестве, не зная, сможет ли свой урожай реализовать на рынке. Он может только позавидовать колхозникам, которым, во-первых, государственная служба планирования за долго до сбора урожая гарантировала выкуп части урожая по заранее установленной цене. Во-вторых, заказывала тот продукт, что даст по расчётам агрономов наибольший урожай на землях колхоза. Нормы поставок рассчитывались в зависимости от сельскохозяйственной культуры и урожайности земли.

При этом сами колхозники не являлись бессловесными исполнителями чужих планов.  Например, в постановлении СНК СССР от 27 января 1938 г. говорится о том, что при утверждении плана сева для колхоза на заседание райисполкома приглашается его председатель и что райисполкомы утверждают севообороты, принятые общим собранием колхозников.

А теперь цифры. Если мы возьмём среднюю урожайность, то нормы гос. поставок составят примерно 14% от общего объёма предполагаемого урожая. Кроме обязательных поставок государству, часть урожая отдавалась МТС, у которой колхоз арендовал сельскохозяйственную технику. Это компенсировало затраты МТС на содержание в сохранности весьма дорогой по тем временам техники, затраты на её ремонт, обновление и заправку. МТС позволили поддерживать высокий уровень обслуживания техники и давали колхозам преимущества механизации без необходимости капитальных вложений. Если исходить из норм, установленных Постановлением Совета Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) от 17 июля 1937 г. то на оплату услуг МТС шло 8% урожая.

МТС просуществовали до 1958—1959 годов. Когда Хрущёв инициировал ликвидацию машинно-тракторных станций, выкуп техники и её эксплуатация легли непосильным грузом на экономику колхозов и привели их к хронической убыточности. Хроническая убыточность и вечные долги перед государством ликвидировали материальную заинтересованность колхозников в результатах труда.

Помимо указанного сбора, каждому колхозу устанавливалась обязанность по поставке выращенной продукции для снабжения сельских учителей, агрономов и медработников. Подлежало сдаче по этому обязательству до 2% от урожая. Это была не замена зарплаты, а дополнение к ней. Таким путём работа в сельской местности делалась выше оплачиваемой, чем в городе. Так указанные специалисты заинтересовывались в обеспечении благополучия колхозников, от труда которых зависело так же и их благополучие. А зарплату они получали от государства в установленном для данной специальности размере.

Если сложить указанные цифры, то общий размер обязательных поставок составит 24% урожая. Остальные 76% урожая находились в распоряжении колхоза. Часть от этого оставлялась для посева на следующий год, около 2% откладывалось в страховой фонд на случай неурожая. Часть заработанных средств, примерно12-15%, колхоз тратил на расширение хозяйства, в культфонд, в фонд помощи нуждающимся и нетрудоспособным (который некоторое время заменял собой пенсионный фонд).

Оставшийся урожай делился между колхозниками на основании отработанных трудодней, которые характеризовали не просто отработанное время, а выполнение заранее установленной на день нормы выработки. За один день можно было наработать несколько трудодней, а если установленную норму выполнил наполовину, то получить за день лишь половину трудодня.

Колхоз и колхозники имели возможность после расчёта по обязательным поставкам с их заранее установленными ценами, продать государству оставшуюся часть по закупочным ценам, значительно превышающим заготовительные цены. Это как квартира, которая при покупке её у застройщика после сдачи дома в эксплуатацию стоит намного дороже, чем на стадии закладки дома. Кроме того, колхозники имели возможность продать продукцию потребительской кооперации. Эти кооперативы, создавались как посредники между городом и деревней, закупали продукцию колхозов оптом по договорным ценам, и продавали её населению через свою, существующую по всей стране, сбытовую сеть.

Сегодняшние торговые сети и переработчики сельхозпродукции не хотят связываться с отдельными мелкими фермерами, предпочитая крупного поставщика. Поэтому, сегодняшние мелкие производители вновь размышляют в передачах ТВ – не объединиться ли им снова в сельскохозяйственный кооператив.

Ещё колхоз и колхозники имели возможность реализовать свою продукцию на колхозном рынке. Колхозные рынки, существовали во всех городах и на них каждый, прикреплённый к рынку колхоз, имел своих представителей и своё законное место. Здесь цена менее стабильна, чисто рыночная и зависела исключительно от спроса и предложения на данном рынке.

Первый вариант реализации продукции через государство – более быстрый и доступный, второй и третий – более выгодный. Помимо этого, колхозники и горожане обменивались продукцией на ярмарках, которые поводились ежегодно в разных частях страны, как правило, осенью. На каждую ярмарку десятки колхозов везли свою продукцию, а горожане везли на ярмарку товары, которые были нужны колхозникам. Есть старый советский фильм, который называется «Кубанские казаки» - там сюжет фильма разворачивается на фоне одной из подобных ярмарок.

Колхозники при выходе из колхоза, всё, что вложили в развитие колхозного хозяйства и соцкультбыта, могли вернуть себе в личное пользование. Кроме того, по уставу сельскохозяйственной артели (колхоза) они могли иметь в личной собственности сельскохозяйственный инвентарь, птиц, коров, свиней, коз, кроликов, дом, а также в личном пользовании участок земли для обеспечения нужд своего домашнего хозяйства (до одного гектара земли).

Ложь о том, что отсутствие у колхозников паспортов, превращало их в крепостных и не позволяло убежать от данного вида труда, препятствовало устройству на работу в городе разоблачается простым ознакомлением с действовавшим в то время законодательством о порядке выдачи паспортов и привлечении людей на стройки и промышленные предприятия. В сети Интернет без проблем можно найти эти правовые документы. Крестьян наоборот всячески заманивали на работу в город на предприятия, стимулировали их переселение в город. В 30-тых годах численность городского населения резко выросла. Так к 1939 году она увеличилась более чем в 2 раза. А это и есть те самые миллионы людей, что проводили индустриализацию страны.

Коллективизация сельского хозяйства — это не злой умысел Сталина. Другого пути развязать узел проблем, существовавших перед страной, просто не было. Высокомеханизированное коллективное сельское хозяйство позволило высвободить людей для работы в промышленном производстве. Оставшиеся в сельском хозяйстве работники за счёт механизации своего труда смогли обеспечивать продовольствием ни только свою семью, но и в разы увеличивающееся городское население. 

Советская власть избавила крестьянство от изнурительного труда при постоянном полуголодном нищем существовании. В царской России от голода и недоедания умирало по 1-3 млн. в год (исследование Брокгауза 1913г. и документы других авторов). После Революции голод в нашей стране был только три раза: 1922, 1933г. и 1947 годах. После 1947 голод исчез. СССР занял одно из первых мест в мире по производству продовольствия: он производил больше любой другой страны мира пшеницы, ржи, ячменя, сахарной свёклы, картофеля, молока и другой продукции. Продолжительность жизни увеличилась в 1,5 раза. Исчезли эпидемии. В результате коллективизации уже к 1937 году производство с/х продукции в стране выросло в 1.5 раза по сравнению с 1913 годом. К 1941 году доля СССР в мировой экономике составила 18% Для сравнения доля царской России составляла 3%. Если валовая продукция Советского села по сравнению с 1913 г. за 60 лет, возросла всего в 4,4 раза, производительность труда – в 6 раз, то энерговооруженность труда увеличилась в 36 раз!