Памяти друга. Виктор Лихоносов

Памяти Друга. Виктор Лихоносов

Утром 9 августа 2021 года упокоился мой друг Виктор Иванович Лихоносов. Хотя годы брали свое, и он иногда упоминал «я чувствую, как дряхлею», утрата от этого не теряет своей остроты. Вспоминаются больше не наши безконечные беседы о литературе, творчестве, Русской Истории и яростные споры на тему мироощущения Русской Культуры, а телефонные общения с ним последнего времени: -
 
-Чем занимаетесь Виктор Иванович?
-Да вот разбираю свой архив.
-Пишете ли хоть понемногу?
 Да, пишу, привожу в порядок разные свои воспоминания.
-Ну, и слава Богу, творческая деятельность еще держит Нас с Вами на этом белом свете.

Вот таковы или примерно таковы они были. И вот его уже нет с нами.

Мы сошлись, по дружески близко, давно. Как то незаметно сложилась наша троица. С главой кубанской художественной школы Сережей Воржевым мы были дружны со студенческих времен, а отношения с Виктором Ивановичем складывались у каждого свои. И как то незаметно наша троица объединилась дружески.

Мы сблизились с В. Лихоносовым в «лихие» 90-е годы, когда прекратилось всякое финансирование всех «творческих союзов», этого наследия тотального  разгрома Русской культуры воинствующим человеконеавистническим «Пролеткультом» и прочими чекистскими изпражнениями «революционной власти» 20-х годов. Там в 30-е годы Сталин вынужденно поддержал все области Русской Культуры разоренной до тла инорасовыми интернационалистами, комиссарами в пыльных шлемах, и «точки роста» политического дичка советской культуры были созданы в виде советского театра, консерваторий, литинститутов и т.д. В том числе были созданы все эти мертворожденные «творческие союзы», которые либерал-большевиками тут же были превращены в кормушки деятелей культуры ренегатски влившихся в ряды революционных мракобесов, типа «бойфренда» патологической революционной изуверки Р. Землячки, советского писателя Фадеева (с 1920 года времени «зачистки» от белогвардейцев Крыма). Здесь же были лакействующих смерды С. Михалков, Чуковский, Маршак, перекатиполе писатель «алешка толстой», талантливые пьянчуги «светловы с олешами», красный избач Шолохов и прочие. А уж возглавили и всегда контролировали деятельность всех творческих союзов официальные и неофициалные проверенные «сексоты» ЧК, этакие козлы со звонками прокладывающие идеологический красный путь и бредущие впереди «творческого» стада баранов.

 В 60-е годы эта система «творческих союзов» уже работала на уничтожение любых проявлений творчества в Русских Традициях, как часы. Вот туда то, в «союз писателей СССР», в 1963 году, после публикации трех разсказов «Брянские» и иных влился большой литературный лирический талант, молодой сельский учитель Виктор Лихоносов. Там уже чекистски, политически, все были разставлены по ражиру. Так и Лихоносов был принят в «союз писателей» типажом «русского народного писателя», будучи добавлен в условную группу к Солоухину, Носову и прочим. А элитой с «прекрасных шестидесятых» и по сей день, с самого дня основания «Пролеткульта», стали ранообразные «модернисты», «комиссары в пыльных шлемах». В то время это были «старшие товарищи» Михалков, Симонов, Твардовский, Тихонов и «молодые горлохваты»: - Евтушенко, Вознесенский, Неизвестный, Аксенов, Р. Рождественский, алкоголичка Ахмадуллина м прочая, прочая, прочая. Там всю эту писательскую и иную «русскую партию» из различных «союзов» сразу записывали в члены КПСС, как например того же Шукшина, и там же были убежденные партократы, типа Крупина.

 В «перестройку» эти союзы естественно стали рушиться, а с «гайдаровских» времен лишенные напрочь финансирования скончались в одночасье. Провластные «демократические» краснюки садистски для внутрисоюзных свар дали возможнось приватизации имущества союзов и там на потеху краснюкам началась бандитская вакханалия ее «дележа». Там в «союзах» еще имелась какая то собственность, вот вокруг ее «прихватизации» и закипела борьба разных «членских» мздоимцев, а вся остальная «членская» публика была пущена под откос «демократии».
 А «модернисты» в момент переобулись на ходу, и как тот же партократ Крупин многие стаями подалсь в «православие». Крупин к примеру» стал «видным» деятелем Патриархии РПЦ, профессором, многолетним ездоком за Благодатным Огнем в Иерусалим. А коллективные «евтушенки с окуджавами» всегда жили на широкую ногу.

Лихоносову было 55 лет, писателей власть перестала финансово поддерживать, пенсия ему маячила лишь после 60-ти, вот в таком его безприютном положение мы как то сблизились в «лихие» 90-е. В 1998 году Виктора Ивановича посадили в кресло главного редактора журнала «Родная Кубань». Это был Божий промысел. Тогда на Кубани во власти и в казачьей бюрократии  кипела работа по возрождению казачества, интернационалистски политизированная в верхах и лелеемая рядовым казачеством. Предпринимались усилия по возвращению на Кубань из Америки сбереженных последним Наказным Атаманом Кубани Науменко казачьих регалий Кубанского Войска. И вот во главу журнала освещавшего по возможности казачью историю вынужденно посадили автора романа «Наш маленький Париж», певца казачества Виктора Лихоносова. Я был постоянным посетителем редакции и участником практически всех наших частых бдений с сотрудниками и многочисленными гостями краеведами разного профиля. А тем временем в редакцию «Родной Кубани» под Лихоносова потек ручеек сохранившихся воспоминаний и мемуаристики со всей Кубани и казачьей эмиграции.

Виктор Иванович кричал в наших личных беседах наедине : - «я не журналист, я писатель, а меня посадили на кукан журналистики, хотят лишить писательства». Я, как мог, успокаивал Виктора Ивановича. Терпите Виктор Иванович, Бог посылает Нам испытания, которые Нам по силам, только надо эти силы мобилизовать. Виктор Иванович лишь Вы силой своего авторитета в состоянии собрать исторические все эти свидетельства, а для писательства находите иное время, иного пути и выхода у вас нет. Это работа на грядущие поколения Русского Народа и того же казачества. Здесь надо забыть сиюминутное, отдаваясь ей.

Любовь к Русскому Мiру, Кубани, Русской Истории и Русской Старине сближала нас. Общим было и особое почитание великого творчества К. Леонтьева. Здесь сначала моим, а потом и общим нашим близким товарищем стал Владимир Михайлович Камнев, глава издательства С-Петербурга «Владимир Даль». Вклад издательства «Владимир Даль»  и его безсменного руководителя, профессора С-Петербурского Госуниверситета Владимира Михайловича Камнева в плане издания разных раритетов мировой мысли и Русской истории неоценим. Системность и последовательность публикаций издательства это противовес исторической безсистемности карамзиновщины, соловьевщины и современной платоновщины. Согласиться с этим В.М. Камнев либо нет не знаю, да это и неважно, главное мы делаем общее великоруское дело.

Издание 1912 года собрания сочинений К. Леонтьева и блестящей обработке группы литературоведов Пушкинского Дома и в шикарном издание издательства «Владимир Даль» от В.М. Камнева регулярно том за томом приходили ко мне из С-Петербурга по мере публикации. Приходило оно в двух экземплярах для меня и Лихоносова. Владимир Михайлович издал и сборник произведений Лихоносова к его 80-тилетнему юбилею.

Через В.М. Камнева мы пытались издать «Заветную Книгу Кубани», это материалы по истории казачества собранные и обработанные В. Лихоносовым. Попутно отмечу, что единственный пробел «Заветной книги» в Истории казачества это его упущенная оценка начавшегося кризиса его великоруских стрелецких Основ казачества, как мобилизационной воинской силы Руси и ее Русского Народа. Это наглядно проявилось в свете технологического появления автоматического изтребительного оружия в военных действиях. Оно сразу принизило роль конской массы, кою легко изтребляли тем же пулеметом «максим». А вынужденное участие в полицейских операциях породило его деградацию и самоубийственные течения «самостийности» окончательно его добившие. Но само издание заветной книги назрело и надо чтобы она обязательно поступила в публичные библиотеки России и к любителям истории. Но обещанные полтора миллиона рублей для издания  «Заветной Книги Казачества» так и не выделили . Хорошо хоть в электронном виде сама «Заветная Книга Казачества» в нескольких экземплярах где то существуют дожидаясь своей публикации.

Собственно вот этим Виктор Иванович Лихоносов и подвел достойный жизненный итог своей творческой деятельности. Владимир Михайлович Камнев последний раз через меня прислал В.И. Лихоносову изданные его издательством два шедевра Русской мемуарной культурологии литературные воспоминания матушки и бабушки К.Н. Леонтьева. И Виктор Иванович дал мне добро, чтобы в течение недели я с ними ознакомился. Я проштудировал их буквально запоем. Это мемуарное чудо тянет в иные изданные в ту эпоху воспоминания разных примечательных людей Русского Мiра, в обширную область раритетов до этого совершенно неизвестных широкому читательскому кругу любителей и почитателей Русской Истории.

Сегодня 11 августа 2021 года Виктор Иванович Лихоносов обрел вечный покой в Тамани рядом с любимой матушкой. Кроме немногих друзей и местного казачества его никто не пришел провожать на вечное упокоение. Участие в его судьбе после передачи издания журнала «Родная Кубань» под патронаж руководства факультета журналистики в последние четыре года принимало лишь его руководство в лице В. Касьянова и Ю. Павлова. Они же и активно помогли и в вопросах организации выполнения воли Виктора Ивановича обрести вечный покой рядом с любимой матушкой на горячо любимой им Тамани. А в Администрации Краснодарского Края, руководстве культурой Кубани и краевого казачества работают чужие Нам с Вами и Русскому Мiру люди, они и пальцем не шевельнули в эти скорбные дни. Ну, а Нам с Вами всем Русским Мiром надо продолжать творить Русскую Историю в ее сокровенной Сущности. Память о моем великом друге Викторе Лихоносове и Русская История требуют от Нас с Вами этого настоятельно.

Мой давний знакомый журналист из Приморско-Ахтарска, что на кубанском Азове, Олег Ефименко позвонил мне, чтобы поделиться горечью постигшей нас утраты и переслал мне интервью с Виктором Ивановичем Лихоносовым, которое должно появиться на страницах «Родной Кубани». Мы познакомились в начале 2007 года когда я приехал работать в район. Именно Олег познакомил меня с историей и проблемами района в широком смысле. Такие люди всегда находили меня, а я их, везде куда забрасывали меня причудливые изгибы моей Судьбы по практической деятельности. Они редкие жемчужины Русского Мiра. Их трепетное отношение к почвенности безценно. Это не слепая любовь к месту рождения, это чувство кратно выше. Вспомните как любовно описывает Юрий Домбровский место своей ссылки ту Алма-Ату, ее жителей, природу и прочее. Это Сущность подобных натур. И я привожу интервью Олега Ефименко с Виктором Лихоносовым в статье «Памяти друга» ниже.

И так Олег Ефименко в статье: -

 Хранитель русского чувства

Девятого августа мир облетела скорбная весть: на восемьдесят шестом году жизни умер писатель один из столпов и неутомимых рабочих духовного возрождения Кубани и всей России, лауреат Государственной премии, много лет руководивший журналом «Родная Кубань» Виктор Иванович Лихоносов.

Классик современной русской литературы, опираясь на свой высокий статус, до самых последних дней вел каждодневную кропотливую работу по собиранию и поддержке ростков русской духовности, объединяя вокруг себя людей неравнодушных к нашему прошлому и будущему. Мое знакомство с Виктором Ивановичем Лихоносовым было счастливым, во многом закономерным случаем. Меня всегда увлекала история родного города и района. Работа в газете открывала для этого новые горизонты, знакомила с замечательными неравнодушными людьми, настоящими патриотами Кубани. Таким вдохновляющим и познавательным стало знакомство с прибывшим из краевого центра в Приморско-Ахарск на должность председателя районного комитета реформ и развития Владимиром Викторовичем Мочаловым. Он показал мне старинную фотографию величественной двух-престольной церкви станицы Приморско-Ахтарской, разрушенной в печальном тридцать седьмом году.

Оказалось, что Владимир Викторович, сам страстный поклонник русской старины, близко знаком с Виктором Ивановичем Лихоносовым, в архиве которого и нашлась эта фотография. Я вспомнил, что в городском музее есть другой снимок разрушенного храма. Мы тут же нашли общий язык. Позвонили в Краснодар Лихоносову, и Виктор Иванович решительно одобрил нашу идею изучить и рассказать читателям историю вдохновенного созидания и варварского разрушения ахтарского храма. Заодно дал добро на другие материалы о нашем районе. И вскоре мой историко-географический очерк «В объятьях седого Бейсуга» был принят к печати в «Родной Кубани».

Приехав сдавать материал, я не преминул взять интервью у живого классика современной литературы. И это оказалось очень просто. Виктор Иванович, загруженный нескончаемыми делами главного редактора журнала, никому не отказывал в праве на общение. В небольшом помещении, где рядом с редакторским столом теснились рабочие места помощников, грудились стопы всевозможных бумаг и приготовленных к рассылке во все концы света свежих номеров журнала, в обстановке, где зачастую было трудно разминуться и двум человекам, царила замечательная свобода духа. Каждого посетителя, порой самой непрезентабельной наружности, Виктор Иванович внимательно выслушивал, давал искренний, обдуманный неформальный ответ. И многие с удовольствием многократно приходили просто пообщаться в творческой атмосфере редакции. Бывая здесь по делам, я замечал, как некоторые товарищи «слегка» злоупотребляют гостеприимством. Но не слышал от Виктора Ивановича личных упреков в их адрес. Он мог лишь взмолиться, чтобы дали, наконец, поработать. Говорил он при этом очень мягко, как то отстраненно от суетных страстей. Но он вовсе не был парящим в облаках всепрощающим премудрым старцем. Виктор Иванович Лихоносов всегда энергично и бескомпромиссно отстаивал свои убеждения, во многом расходящиеся с мнением большинства. При этом каждое его негромкое слово опиралось на силу глубинных чувств и чаяний русского народа. Он был плоть от плоти русским человеком с огромной душой, кому дано было познать и наказано свыше передавать главные смыслы жизни.

В своем интервью я просто хотел узнать у Виктора Ивановича историю фотографии церкви станицы Приморско-Ахтарской, обсудить, какие конкретные задачи стоят перед современным обществом. Но разговор неожиданно вышел за общие рамки, затронув конкретную тему возрождения русского чувства и роли краеведов в этом историческом процессе. Признаюсь, когда речь зашла о возрождении русского чувства, я не сразу понял, что это главная задача творческих людей нашей страны. На нас тогда навалилась оголтелая пропаганда пошлых ценностей общества потребления.

Казалось именно здесь проходит передовая борьбы с бездуховностью. Но дома, вчитавшись в слова Лихоносова, я вдруг понял, до мурашек осознал: да, вот же она истина рядом. Именно с глубинного народного чувства начинается каждая страна, именно оно делает нас единым обществом.

Когда Виктор Иванович прочитал уже напечатанное интервью, он как всегда негромко, но веско сказал: «А неплохо мы с вами поговорили…»

Перечитав еще раз слова, сказанные в 2008 году, убеждаешься, что они будут актуальны всегда, как и положено словам настоящего классика… Обращаясь к светлой памяти Виктора Ивановича Лихоносова мы можем искренне сказать: «Спасибо, за слова, мысли и дела. Они всегда будут с нами».

Олег Ефименко.


Виктор Лихоносов: - «Давно жду записки краеведа…»

Краснодар, редакция журнала «Родная Кубань», 2008 год.

- Поскольку я собиратель слов, историй и судеб людских, то вещи я не храню и не запоминаю, - сразу же пояснил В.И. Лихоносов. - Когда я собирал материал романа «Наш маленький Париж», я, буквально, ничего не принес из старых домов… ничего – ни подсвечников, ни кружечек, абсолютно ничего… потому что я собирал совершенно другое. Все, что есть собрали помогавшие мне люди, порой не называвшие своих имен

Выходит, как попала к вам фотография храма станицы Приморско-Ахтарскрй не известно. А в нашем районе вы бывали?

- Я был один раз в окрестностях хутора Садки, можно сказать проездом, и это было очень давно. Я обычно езжу в Темрюкский район - там у меня матушка жила, там Тамань… А в ваши места? Я жалею, что я там по-настоящему не был. Когда я попал по соседству в Гривенскую, тогда была декада книголюба, мне так эта камышовая окрестность понравилась: лиманы, заливчики…
И я сказал себе надо обязательно в ваших местах побывать. Но было так мало времени, поскольку я заканчивал уже роман.

- Ваш роман «Наш маленький Париж» наполнен болью за ушедшую Россию… В чем вы видите сегодняшнее предназначение свое и соратников по духу?

- Русское чувство задавлено в России. Вот мы и служим русскому чувству. От этого я и люблю краеведов, где можно поддерживаю, считаю, что им внимания никакого абсолютно не уделяется, в том числе и на местах. Об этом я говорил на первом съезде краеведов. Они живут, как никому не нужные странные люди. Между тем, это драгоценные жемчужины в той оправе, районной или краевой, которая и является нашей землею. Совершенно недооцененные люди… О них вспоминают, когда нужно справки какие то навести, кому то доложить, устроить какие то мероприятия, юбилеи… провели и тут же забыли. А ведь это хранители. У нас в журнале есть специальная рубрика «хранители».

- Значит краеведы могут обращаться к вам и печататься?

- Да, надо, как то им самим почаще подавать голос. Но не только нашел старинный документ и напечатал его. Нужно статьи уметь писать большие проблемные, о состоянии истрического наследия в районе, крае, о сохранении старины. Надо биться за это. А многие очень робкие.

- А как им биться, каким способом?

- Надо хорошо писать. Так, чтобы тебя публиковали.

- Понятно, что емкое убедительное слово всегда было в начале всех великих дел. Но, у кого то есть талант, а у кого его нет, или он направлен в иные сферы деятельности. Как научиться человеку хорошо писать?

- Это, вообще то нужно спросить у Господа Бога…
- Нет, мы у вас хотим спросить, как у классика русской литературы…

- Конечно, серьезно говоря, каждый может развить свои способности и многому научиться, но этого еще недостаточно, чтобы стать писателем…

- А как же у вас это получилось?

- Понимаете, нужно, чтобы мысль была беспокойной... Эта мысль все время преследует человека. Он не может от нее отвязаться. И избавляется он от нее только тем, что напишет об этом. Потом он бьется за то чтобы напечатали, потому что мысль эта для него важна. Это состояние самой жизни, это идея жизни, это идея русской жизни… За это нужно бороться, как мы боремся до сих пор за журнал «Родная Кубань». Это только кажется, что мы существуем
благополучно. Все время приходится бороться за идею этого журнала. Потому что коренная Кубань вырублена. И очень многие не осознают себя ни казаками, ни просто русскими людьми. Его спроси, он говорит: «Я русский», - но не сознает этого и не служит этому. Я имею в виду, прежде всего, тех, кто находится в лоне филологии, гуманитарных сфер. Они должны это, прежде всего, чувствовать. Простой рыбак, может, лучше нас это чувствует, только об этом не говорит.

- Одним словом, вы призываете всех, кому Бог дал талант, а вместе с ним и обязанность, не молчать и во всеуслышание отстаивать на страницах газет и журналов идеи сохранения и возрождения русской духовности. Какую, на ваш взгляд, роль в этом могут сыграть краеведы?

- Несмотря на все трудности краеведам надо воодушевиться и последние силы потратить на последние реликвии, которые еще хранятся, в том числе на устные реликвии – живые воспоминания очевидцев. Люди уйдут ничего неостанется. Профессор Николай Иванович Болдырев много раз ездил в экспедиции записывать народные воспоминания, то о коллективизации, то вообще о жизни в старину, и вот он говорит: «Произошло оскудение. Старики умерли, а нынешним поколениям не о чем рассказывать, никто ничего не помнит». Последних нужно успеть записать.

- И донести все лучшее до читателей?

- Да, краевед должен стать писателем. В буквальном смысле он может им и не быть, но краевед это тоже писатель. Все надо записывать: дневники, исследования. Даже про себя записывать: куда пошел, где помогли, где обругали… И мы готовы все напечатать на страницах «Родной Кубани», если это будет интересно написано. Давно жду записки краеведа!
Исповедь краеведа. Это очень важно! Надо писать о своих душевных восторгах, которые чувствуете, когда ходите по дворам или увидели какие то редкие книги, листочки, ведьваша любовь к краеведению началась с этого. Вы порой сами утрачивали память об этом, потому что переживали и как бы забывали, какое волнение вы испытали, прикасаясь к историческим реликвиям. А это имеет огромное значение, является стимулом, катализатором всей вашей жизни.
Краеведов очень часто дома ругают, не понимают жены, любимые женщины, считают, что они занимаются пустяком. На самом деле это одни из самых святых людей на земле. Это хранители. Это люди, которые чувствуют проходящую жизнь, прошедшую жизнь. Чувствуют, как я написал в романе «протекание века человеческого». Вот это какие люди. Я их очень люблю и передаю всем привет. Не теряйтесь, отстаивайте свое достоинство и держите связь с нашей «Родной Кубанью».