Лига Наций и первые шаги к войне. Часть 1

«Это не мир, а перемирие лет на двадцать!» — слова маршала Французской Республики Фердинанда Фоша, сказанные им  102 года тому назад в день подписания мирного договора в Версале, 28 июня 1919 года.
Тогда же победителями единогласно было принято решение создать Лигу Наций — организацию, основной задачей которой стало обеспечить миру коллективную безопасность и избежать ещё одной Великой войны, как в то время было принято называть Первую Мировую. Почему деятельность этой организации не смогла предотвратить Вторую Мировую и какие процессы и события предшествовали этому — читайте в нашем материале.

Конец Первой мировой войны и создание Лиги Наций
Когда лидеры великих европейских наций, начиная с конца XIX века, готовили мир к сокрушительной войне, истинной целью каждого из них являлся новый передел политической карты, а вместе с ним и всего сложившегося международного порядка, в основе которого находилась система взаимосдерживающих военно-политических альянсов. Всякая Империя стремится к постоянному расширению своих владений, ибо в этом и есть её суть, без которого все существование имперских государств сводится к упадку и последующему саморазрушению. Если до второй половины обозначенного века великие колониальные державы стремились избегать всякое столкновение друг с другом, поскольку на мировой карте было ещё много «белых пятен», но к концу столетия каждый большой и малый клочок земли, будь то богатый нефтью Ближний Восток или практически не представляющая особого интереса пустыня в сердце африканского континента, были уже заняты, предопределив неизбежность Великой Войны, как позже стали именовать её современники.

Результатом разрушительной Первой Мировой, стал полный слом старого порядка, который выстраивался между европейскими государствами на протяжении всей новой истории. Некогда наводящая ужас на весь христианский мир Оттоманская Порта, не так давно стоявшая на окраинах Вены, окончательно растеряла все свои обширные владения, а вместе с ней судьбу разделила и Габсбургская Империя, некогда державшая весь этот христианский мир в своих железных руках. Этот конфликт стал первым и последним для молодой Германской Империи, так и не пережившей свой золотой век, потянув за собой и Россию — оплот европейской цивилизации на Востоке не только Европы, но и всей Евразии. Едва ли кто-то из правителей этих и иных союзных государств, война для которых была вещью приоритетной, могли помыслить именно о таком горьком исходе.

Распад сразу четырёх европейских Империй с образованием на отколовшихся от центра землях новых государств, а подчас и народностей, на зыбком фундаменте которых тотчас же начал произрастать коммунизм, представляло собой лишь часть всей трагедии. Более трети всего национального богатства Европы было уничтожено постоянной нуждой на линии фронта, безжалостно высасывающей все жизненные силы из европейцев, существовавших все эти годы ради её сохранения, превозмогая потери и лишения до самой голодной смерти. Но разве важно, умрёт человек от истощения возле заводского станка или случайно попавшей в грудь пулей, выпущенной на этом же станке? Несомненно, человеческая жизнь — есть главная ценность, и в братоубийственной войне между европейскими народами было понапрасну и безвозвратно загублено свыше 21 миллиона человеческих судеб, не считая жертв гражданской войны в России, которая стала прямым и логическим продолжением Первой Мировой.

Масштабы этой катастрофы были предрешены технологическим рывком, который сделала европейская цивилизация, изменившим привычное доселе ведение войны. Первое широкое применение авиации и танков, против которой ничего не могла противопоставить многочисленная пехота, и без того уязвимая перед облаками хлора, натыкало человечество на мысль о целесообразности войн как таковых в условиях нового века. Тем более, что даже победители из числа Антанты и их союзников по итогу остались в большом убытке, что делало победу по сути своей Пирровой. Исключение составили разве что США, вмешавшиеся в конфликт лишь в 1917 году, а также Япония, которые не столько потеряли, сколько приумножили свои богатства за счёт этой войны.

Первым из победителей о необходимости изменений в послевоенной международной политике, необходимых для избежания столь разрушительных конфликтов в будущем, высказался американский президент Вудро Вильсон, закрепив свои слова на бумаге в известных «четырнадцати пунктах», в основе которых лежала идея добровольной демократизации всех мировых держав. Свободная торговля, неприкосновенность границ, право на самоопределение, коллективная безопасность, всеобщее разоружение и открытая дипломатия — это те вещи, которые американский лидер видел краеугольным камнем мирного сосуществования всего развитого мира. Для внедрения и поддержания этих принципов предлагалось создать межправительственную организацию, трибуна которой служила бы для всех государств и народов местом для прямого диалога, цивилизованного разрешения различных спорных вопросов, неизбежно возникающих между людьми.

Инициативы объединять, помогать людям находить общий язык в самых важных для всех и каждого вопросах, не взирая на язык, религию и границы, поднимались и ранее. Взять, например, негосударственный Красный Крест, основанный ещё в 1863 году, деятельность которого была поистине незаменима в период Великой Войны, или Гаагские и Женевские конференции, проходившие на рубеже девятнадцатого века с участием ведущих мировых держав, в сущности, ставили перед собой те же задачи, позже обозначенные Вильсоном. Так что сама идея о построении механизма, который бы обеспечил стабильность существующей системы, позволив избежать напрасных кровопролитий, дано нашла отклик среди мирового сообщества, но именно Первая Мировая послужила поводом для их решительной реализации.

Проектировать на руинах Европы новый международный порядок победители взялись на Парижской мирной конференции, проходившей с 18 января 1919 по 21 января следующего года. Проигравшая Германия и её союзники, точнее то, что от них осталось и на их месте возникло, были поставлены перед фактом воли победителей. Не приняли своё участие в конференции и большевики, поскольку весь цивилизованный мир осуждал ленинский сепаратный мир с немцами, не признавал их власть и методы её использования, считая большевиков лишь временным преступным элементом, сохранив такое отношение к стране Советов вперёд на многие годы.

Великобритания и Франция, будучи ещё вчера верными союзниками, по разному смотрели на будущее Старого Света. В кругу парижских элит бытовало мнение о необходимости дробления Германского государства на небольшие княжества, чтобы окончательно устранить для себя угрозу на восточных рубежах, сохранив за собой статус континентальной сверхдержавы. Но англичане с опасением рассматривали французов в качестве своих главных конкурентов в регионе, а сохранение единой Германии впоследствии позволило бы им сдерживать Францию в случае необходимости. Несмотря на эти геополитические противоречия, интересы двух стран пересекались в необходимости унижения немцев, объявленных главными подстрекателями и виновниками произошедшего, вынуждая платить за весь ущерб, понесённый победителями за все время войны. Ну и стремление удержать имеющиеся колонии, расширяясь и дальше за счёт территорий проигравшей стороны.

Наивные идеи Вильсона жить в мире и согласии, следуя идеалам справедливости, не вписывались в намерения европейских союзников извлечь из победы максимум выгоды, хоть как-то компенсировав огромные людские потери. При этом высокомерно отвергнуть предложение американцев, создав предпосылки для очередной войны, было бы по меньшей мере глупо — встала необходимость перестраивать экономику на мирное время, восстанавливать собственные города, а не готовиться к худшему, рискуя окончательно добить выжившее трудоспособное мужское население, а вместе с тем и целую нацию.

Взяв за основу размытые в формулировках «четырнадцать пунктов», победители принялись за создание новой системы всей международной политики, основанной на принятии коллективных решений, положив начало существованию Лиги Наций.

После долгих обсуждений устав организации был утверждён в Версале и вступил в силу 10 января 1920 года, тогда же были определены её полномочия и структура. Штаб-квартиру было принято разместить в традиционно политически нейтральной Швейцарии, в приграничном городе Женева, и без того давно притягивающей к себе внимание иностранцев. Ядром Лиги, ответственным за принятие наиважнейших решений с участием всех стран-участниц, среди которых были представлены практически все государства мира, стала Ассамблея, помимо которой ключевую роль разделял специальный Совет, за работу которого отвечали делегаты из четырёх великих держав-победителей (Франция, Великобритания, Италия и Япония), а так же четырёх временных членов, участники которого должны были избираться на три года.

«Члены Лиги обязуются уважать и сохранять против всякого внешнего нападения территориальную целость и существующую политическую независимость всех Членов Лиги. В случае нападения, угрозы или опасности нападения Совет указывает меры к обеспечению выполнения этого обязательства» — десятая и ключевая статья устава Лиги Наций.


Многочисленные комиссии, входившие в Лигу, активно занимались защитой прав трудящихся, добиваясь уменьшения рабочего дня и искореняя детский труд, широко распространённый на тот момент даже в самых развитых странах; отстаиванием женских прав, борьбой с рабовладельчеством и многими другими важными и не очень проблемами, прорыв в которых недооценивать попросту невозможно, так как плодами этой деятельности люди по всему миру пользуются и в настоящее время. Однако демократизация, социальная помощь и внедрение принципов гуманизма не имеет никакого смысла, если все достигнутое будет перечёркнуто новым разрушительным конфликтом, соразмерным Первой Мировой.

Одним из важнейших пунктов устава организации, для чего была даже создана специальная комиссия, являлось добровольное разоружение всех стран до минимума, необходимого в целях самообороны, при этом Германию и её былых союзников победители разоружили в принудительным. На первый взгляд разумное решение, поскольку вчерашний победитель, пренебрегая достигнутыми договорённостями, может оказаться потенциальным агрессором. Однако в случае, если все стороны будут в относительно равных по силе условиях, позволительных не столько для атаки, сколько разве что для коллективной самообороны, то решение вопросов военным путём потеряет всякий смысл. Но царивший в западном обществе пацифизм, вызванный горечью утрат на полях Вердена быстро сошёл на нет. Соединённые Штаты, являясь самой большой экономикой мира по окончании войны, а вместе с тем и новым полюсом мировой политики, отказываются от членства в Лиге Наций. Вудро Вильсон, будучи членом демократической партии, активно выступал за участие Штатов в своём же идейном детище, но из-за сильного стресса на посту президента заболел и перенёс инсульт. Республиканцы воспользовались его слабостью, отказавшись подписывать соглашение о вступлении в Лигу, не собираясь стеснять своё государство мнением других. Не вошло в Лигу и Советское государство, поскольку чужеродная большевистская идеология отталкивала от себя весь развитый мир, да сами вожди Октября не ждали приглашения, по-прежнему всецело полагаясь на слепую веру в мировую революцию, будто бы игнорируя свершившейся провал коммунистических проектов в Финляндии, Германии и других странах, тем самым вступив на путь самоизоляции РСФСР.

Несмотря на то, что в ходе Вашингтонской конференции, проходившей в конце 1921 года, между великими державами-победителями было установлено допустимое соотношение морских сил, вопрос о не наращивании военной мощи по-прежнему оставался открытым. Проблема заключалась в отсутствии на страницах устава выверенного минимума в вооружении, которому необходимо было бы соответствовать, а множественные территориальные претензии, тотчас же возникшие между новообразованными государствами на руинах былых Империй, заставляя правительства этих государств переосмыслить необходимость разоружения, предложенную американцами. Питали сомнение и многие победители, опасаясь отторжения всех своих колоний в момент собственной слабости, или же не желая отказываться от потенциальных завоеваний в обозримом будущем.

Японская интервенция в Маньжчурию
«Война, которая положит конец всем войнам» — слова английского писателя и публициста Герберта Д. Уэллса, 1914 год. Позднее это выражение так же использовал американский президент Вудро Вильсон, выступая перед конгрессом США.

Краеугольным камнем нового порядка, заложенного в устав Лиги Наций, стал принцип неприкосновенности государственных границ стран-участниц. Всякие территориальные конфликты, ранее традиционно решающиеся кровавым побоищем, отныне необходимо было решать в судебном порядке или непрекословным решением великих держав, представленных в Совете Лиги. Так как на момент окончания Первой Мировой и последующие несколько лет победители из числа постоянных членов Совета по-прежнему были тесно связаны недавними узами антигерманской коалиции, являясь по существу единственной реальной военной силой, за исключением нейтральных США и РСФСР, всякое решение Лиги для остальных маленьких государств было незыблемым. Такая модель могла существовать до тех пор, пока эти победители оставались верны друг другу, сохраняя имеющееся соотношение сил. Однако многочисленные геополитические противоречия, отходившие до этого на второй план в тени общей угрозы, начали ожидаемо разрывать цепи антигерманской коалиции.

Для усмирения потенциального агрессора, решившего в обход Лиги Наций прибегнуть к насилию, архитекторы организации предложили механизм сдерживания в виде экономических и политических санкций, вплоть до ответного военного вмешательства, ведь именно в этом и заключается смысл коллективной безопасности. Всякое государство, правительство которого осмелится нарушить принципы организации, по замыслу должно было стать изгоем, выбывая из системы международных отношений, а экономическая изоляция неминуемо побуждала бы беднеющее население такой страны к антиправительственным протестам. Руководство всякого государства, стремясь сохранить власть, было бы вынуждено или отказаться от захватнического пути, надеясь на ослабление экономических санкций, либо иметь серьёзные риски быть свергнутым изнутри, потеряв не только надежды на великие завоевания, но и собственные головы. Если правящие силы своей внешней политикой отнимают последний хлеб у собственных граждан, а население не готово учинять революцию, то на ближайших выборах нищающее население отдаст свой голос не за ныне существующие элиты, а за тех, кто предложит альтернативу по выходу из сложившейся ситуации. В любом развитом демократическом государстве, где главной ценностью граждан является благосостояние собственной семьи, стремление к заветной «американской мечте», подобный механизм воздействия на общество остаётся действенным и на данный момент. Принимая за абсолютную веру подобные умозаключения, победители руководствовались демократическими принципами, на которых и вовсе держится вся государственность Соединённых Штатов и некоторых стран Европы. Но на обломках старого сломленного порядка начал возвышаться новый, отрицающий порядок старый. Коммунисты, захватившие  власть в России, разогнав демократически избранное учредительное собрание, подтолкнув тем самым страну к гражданской войне, показали бесперспективность механизма экономических санкций при отсутствии у народа права на политический выбор. Пребывая практически в полной изоляции, имея в распоряжении мощный военно-полицейский аппарат, втаптывая в землю не только христианские ценности, но и общечеловеческие, коммунистический режим показал, что может продолжать существовать даже несмотря на голодные бунты, безжалостно подавляемые верными партийцами. Большевизм, впустивший корни в самое сердце Европы, вскоре наткнётся на противодействие правых сил, не менее решительных и беспринципных, потерпев провал в Германии, Венгрии, Финляндии до конца десятилетия. А уже в 1922 году Бенито Муссолини вместе с соратниками отправились походом на Рим, увенчавшийся победой фашистских идей, главными и незаменимыми атрибутами которых стали национализм, антибольшевизм и милитаризм.

В первые годы своего существования, покуда вчерашние победители продолжали сохранять мнимое единение, в высоких залах Лиги Наций был достигнут ряд компромиссов, предотвративших далеко ни одно вооружённое столкновение. В заслуги организации стоит отнести мирное урегулирование территориального спора между Швецией и Финляндией, возникшего из-за Аландских островов, расположенных в Балтийском море прямо между двумя государствами; конфликт между Иракским мандатом (под владычеством Британского Альбиона) и Турцией за курдский город Мосул, богатый нефтяными залежами, решившийся в пользу английской короны, а так же пограничные столкновения между Болгарией и Грецией, порой доходившие до натурального абсурда в духе нелепых сцен из немого кино той эпохи. Мирное разрешение таких острых вопросов стало возможно, поскольку конфликтные ситуации возникали между малыми государствами, геополитическое влияние которых терялось на фоне великих держав, выступавших в качестве сдерживающего фактора и гаранта устойчивости версальского миропорядка.

Начиная с 1925 года от членства в организации начинают отказываться первые государства, а именно латиноамериканские Коста-Рика и Бразилия, последняя являлась одной из стран-основателей. Подобные действия, как и неминуемое столкновение национальных интересов великих держав, начали разрушать фундамент организации, подталкивая других участников действовать не в интересах Великобритании и Франции, на плечах которых и зиждилась Лига Наций, а в отстаивании собственных.

Традиционно милитаристская Японская Империя, которая уже давно закрепилась на континентальной Азии, так же получала по результатам Первой Мировой большую часть островных германских колоний. Однако переподчинённые многочисленные острова оказались крайне скудны на природные ресурсы, что не позволяло японцам избавиться от острой экспортной зависимости, главным образом от Соединённых Штатов — главным торговым партнёром и в то же время соперником в Тихом Океане.

Ещё на Вашингтонской конференции в 1921 году между девятью победителями, среди которых значилась и сама Япония, был достигнут консенсус о невмешательстве во внутренние дела Китая, соблюдая принцип равных возможностей и свободной торговли, что было особенно выгодно для стремительно растущей американской экономики. Но с течением времени желание действовать с наибольшей для себя выгодой, свойственное не только каждому живому существу, но и каждой нации, побуждало участников того соглашения действовать все более агрессивно, особенно после начавшейся Великой Депрессии, которая сперва поразила американскую экономику, а после и всего остального мира. Влияние над Китаем с его почти полумиллиардным населением и ресурсными богатствами казались для Хирохито и всего императорского двора панацеей для выхода из кризиса, а также обретением экономической, и как следствие политической независимости. Для достижения заветного господства в Азии японцам требовался только плацдарм для наступления вглубь континента, непротяженная граница с которым пролегала возле корейского полуострова, полностью подконтрольного Токио. Обширная, но малонаселённая Маньчжурия, что на Северо-Востоке Китая, идеально подходила в качестве такового, тем более что здесь пролегала стратегически важная железная дорога (ЮМЖД), контроль над которой японцы установили по условиям Портмунского мирного договора с Российской Империей в 1905 году.

На тот момент Поднебесная раздиралась между антикоммунистическим правительством Гоминьдана, контролировавшем большую часть всей страны, а также между местными сторонниками марксизма, окопавшимися преимущественно на северных окраинах. Военный конфликт между гоминьдановским Китаем и СССР, вспыхнувший на Китайско-Восточной железной дороге осенью 1929 года, вскрыл неспособность китайской армии эффективно вести боевые действия, а также продемонстрировал всю мощь Красной Армии, из-за чего японцы решили наотрез отказаться от возможного наступления на советский Дальний Восток, по крайней мере в обозримом будущем.

Формальным поводом для военного вмешательства, столь необходимым мировому сообществу, стал подрыв железнодорожных путей вблизи Мукдена, прогремевший ночью 18 сентября. В произошедшем японцы, сами же в тайне учинившие взрыв, поспешно обвинили китайских солдат, а уже через пару часов Квантунская армия прикрываясь необходимостью защиты ЮМЖД, вторгается на территорию Китая. Противопоставить что-либо обученному и хорошо вооружённому неприятелю китайцы в одиночку мало что могли, даже не смотря на многократное численное превосходство.

Гоминьдановское правительство, не имеющее достаточных сил для решительного отпора, уже на следующий день после японского вторжения обращается к Лиге Наций с надеждой на восстановление справедливость, ожидая защиту от Японии, гарантированную уставом организации. Решением большинства Совет Лиги, конечно же, незамедлительно выступит с осуждением самого конфликта, предлагая, но совершенно не требуя от японской стороны прекратить топтаться по территории суверенного Китая. Изначально не намереваясь слушаться иностранцев, японская армия продолжит наступление, игнорируя ряд последующих резолюций, вступив при этом в показательные переговоры с Гоминьданом, всячески пытаясь затянуть мирный процесс.

Японские делегаты на заседаниях в Женеве неустанно апеллировали к собственным полноправным экономическим интересам, отрицать которые никто и не собирался. Попытки доказать всему миру, что японское государство в сложившейся ситуации является жертвой, для которой интервенция в Маньчжурию представляет из себя ни что иное, как меру вынужденной самообороны, сподвигли Лигу сформировать специальную комиссию во главе с британским дипломатом Виктором Литтоном, которая помогла бы понять западному обществу истинную суть происходящего.

Ещё на этапе планирования японцы намеревались в кратчайшие сроки разделаться с Китаем, но даже целая череда тяжёлых поражений, нанесённых сражающейся на два фронта гоминьдановской армии, так и не смогли сломить её боевой дух. Перспектива войны на истощение, столь нежеланная для Токио, оставляла все меньше простора для действий, вынуждая действовать более решительно, покуда итоговые результаты комиссии не были преданы огласке. Использовав в качестве очередного предлога антияпонские погромы в Шанхае, который де-юре принадлежал китайцам, хотя ещё со времён Опиумных войн находился в поле влияния европейских держав, Императорские войска начали высаживаться вблизи города. Взятие незащищённого Шанхая открыло бы путь к столице, вынуждая китайское правительство пойти на поводу у агрессора — заключить мирное соглашение на заведомо невыгодных японских условиях в обход международного сообщества. Но в течении нескольких месяцев упорных сражений город смог выстоять, а иностранные державы, переживая за собственные инвестиции, смогли через Лигу принудить обе стороны пойти на мирное урегулирование.

Тогда-то японские власти, показав всему миру свою мнимую заинтересованность в достижении компромисса, принялись играть в демократию, инициировав на оккупированных территориях независимое государство Маньчжоу-го. Формальным правителем нового государства был избран бывший китайский Император Пу И из свергнутой в начале столетия династии Цин, однако стремление хоть как-то оправдать экспансию, наигранно эксплуатируя принцип народов на самоопределение, едва ли отражал настроение самих маньчжурцев, существование которых неразрывно связано с историей китайской государственности. Маньчжоу-го была ничем иным, как японской марионеткой, что воочию увидели и члены прибывшей из Женевы комиссии, отчёт многомесячной работы которой был представлен на обозрение Лиге 2 октября 1932 года.

«Япония уверенно продолжит установленную политику в Маньчжурии, вне зависимости от выводов комиссии Литтона» — заявил  Нобуёси Муто, японский главнокомандующий в Маньчжоу-го в день оглашения отчёта с трибуны Лиги Наций, 2 октября 1932.

Литтон, докопавшись до правды, по всем ключевым вопросом в докладе встал на сторону гоминьдановского Китая. Японское государство с трибуны обвинялось в целенаправленной агрессии, в грубом нарушении международных соглашений, в систематической лжи и подтасовке фактами, несмотря на наличие законных интересов в регионе, о которых неустанно повторяли японские дипломаты на протяжении года. Для урегулирования конфликта комиссия предложила план, при котором японские войска покинут Маньчжурию, а сам регион станет подвластной китайскому правительству демилитаризованной автономией, интересы каждого государства в которой будут защищаться самой Лигой. Но в ответ на компромиссное предложение мирового сообщества, исчерпывающего саму причину конфликта, японская делегация поспешно покинула зал заседаний, после отказавшись от участия в Лиге Наций, что стало первым гвоздём в крышку гроба коллективной безопасности.

Лига Наций, призванная обеспечить целостность границ и сохранность принципов суверенитета, призванная предотвращать военные конфликты в самом своём зачатке, ограничилась многозначным поругательством, даже не пытаясь дать отпор агрессору. Когда справедливость, являясь важнейшим нравственным ориентиром для всякого цивилизованного общества, нагло попирается лишённым всяких христианских ценностей подонком, это порождает неминуемый вопрос — а так ли важна мне эта справедливость, если более никому нет до неё дела? Когда законы держатся на слабости, они просто перестают работать, а безнаказанность неминуемо возвышается над справедливостью, становясь ещё одной приемлемой для общества нормой. И здесь, в Маньчжурии тридцатых годов прошлого века, безнаказанность Японии проложила беспрепятственный путь для всякого будущего агрессора