Про зайцев

- Мама, я хочу кролика.
- Какого кролика, родная моя?
- Белого кролика. Из сказки.
- Конечно, Анюточка, будет тебе кролик. Ты только отдохни, поспи немножко, - мама склонилась над кроватью и снова потрогала горячий лоб девочки. Жар не проходил.
- Мне хочется сейчас. Я тоже побегу и буду падать в темноте. Лететь долго-долго.
Мама понимала, что всё, что говорит сейчас её дочь, это – лишь отголосок историй из книжки про Алису; она сама читала её дочери перед тем, как та заболела. И всё-таки ей стало страшно после этих слов.
- Давай-ка ты примешь лекарство, а я ещё посижу рядом.
Девочка выпила то, что было в стакане, и вскоре уснула. Мама снова потрогала её лоб, покачала головой. Выключила ночник. Походила кругами по комнате. Подошла к окну. «Полнолуние», - это она сказала вслух и удивилась, услышав свой голос со стороны и не узнав его. Она зашторила окно, но не до конца. Снова прошлась по комнате. Наконец, усталость взяла своё – сев в кресло, женщина задремала.
Отблеск лунного света, отразившийся через зеркало на потолке, вдруг начал двигаться. Он немного покружил над спящей девочкой, над склянками, стоящими на тумбочке, над книжкой с белым кроликом на обложке. Затем вернулся к зеркалу и заскользил по его поверхности, пока не нашёл маленькую царапину. Лунный заяц (не путайте его, меланхоличного и спокойного, с игривым и весёлым солнечным зайчиком) попытался пробраться по ту сторону стекла, но у него ничего не получилось. Похоже, его собственное отражение преграждало путь.
- Пусти меня в свой мир, - попросил он.
- Что тебе здесь надо? – спросило в ответ отражение.
- Белого зайца для девочки. Она хотела кролика, но зайцы надёжнее.
- А тебе какая выгода?
- Никакой. Хочу помочь. Посмотри: у неё кожа стала прозрачной. А все сны вокруг этого белого длинноухого мечутся.
- Ты тоже можешь видеть чьи-то сны? – удивился зеркальный заяц.
- Это нетрудно. Она сама уже почти в царстве снов. Ты ведь моё отражение, мой собрат. Помоги мне.
- А какая мне польза будет от этой помощи?
- Лунный заяц весь заискрился – так ярко горели появлявшиеся в нём мысли. После некоторых раздумий он пояснил своему зеркальному двойнику:
- Если ты мне не поможешь, то обещаю тебе, что сольюсь с её дыханием и вместе с последним вздохом перемещусь вслед за ней в царство снов. И тогда ты рискуешь застрять между мирами, потому что в зазеркалье действуют другие правила.
Вообще-то он не был так уверен в своих угрозах, поскольку не знал законов, действующих по ту сторону стекла, но его собрат и сам, похоже, в них не очень разбирался – он как-то сразу потускнел и придвинулся к гладкой поверхности, вплотную к царапине, так, что всё вокруг как будто помутнело.
- Пролезай.
Лунный заяц переместился в зазеркальный мир и с удивлением огляделся: всё было вроде бы так же, как там, откуда он пришёл, и в то же время по-другому. Сам воздух был плотнее, а предметы двигались, как будто качались на волнах, да тут и там мелькали какие-то тени.
- И что теперь? – спросил собрат.
- Теперь… - лунный заяц огляделся по сторонам, - луна нам поможет. Вот её луч.
- Луч луны, - то ли проворчал, то ли, наоборот, почтительно отозвался его собрат и направился к серебристо-белой дорожке света, идущей от окна к полу (или от пола к окну? – в зазеркалье всё слегка перепутано). Почувствовав, что лунный заяц, ещё не освоившийся в мире отражений, беспомощно барахтается в сгустках воздуха, он вернулся и, чуть подталкивая, помог тому добраться до луча.
Луч оказался множеством дорожек, по которым туда и обратно скользили звёздочки-пылинки. По одной из этих дорожек и отправились наверх два ярких световых пятна – лунный заяц и его зеркальный собрат.
- Спасибо, - донеслось от лунного зайца в адрес собрата. Тот – непонятно, смутившись или по-настоящему разозлившись – затароторил:
- Вежливый выискался. Добрый! Слова правильные, поступки, мысли. Думаешь, если сам такой хороший, то и вокруг все тут же лучше становятся?! И сны-то он чужие охраняет, и страхи из темноты прочь гонит… А я – другой. Другой и всё! И, как ты, не хочу быть. Ты знаешь, что пару раз, когда полная луна давала мне силы при закрытых шторах, я пугал девочку: я становился огромным белым пятном и растекался по зеркалу, сколько хватало места. В первый раз она полночи просидела под одеялом, а во второй швырнула в меня какой-то игрушкой, даже стекло поцарапала… А ты, думаешь, ты – всесилен? Если бы сегодня штору закрыли до конца, ты вообще не попал бы ни в комнату, ни сюда. Ты и сейчас совсем крошечный.
Лунный заяц о чём-то задумался, а потом ответил:
- Зато так я смог быстрее пробраться в твой мир… И вот ещё что: на зеркале есть только одна царапина, именно через неё я пролезал сегодня; это значит, что даже твоя злая выходка в итоге пошла на пользу.
- Это мы ещё посмотрим, - буркнул собрат.
Тем временем они прошли сквозь окно и стали подниматься над садом. Внезапно дорожка замерла.
- Давай прыгать, - решил лунный заяц и, вывалившись за пределы луча, плавно поплыл вниз. Его собрат хотел было что-то возразить, но передумал и отправился следом.
Два световых пятна потихоньку спустились пониже, пробираясь по сгусткам воздуха как сквозь толщу воды. Оба задержались на ветке ели, чтобы передохнуть и осмотреться.
Внизу виднелись стволы деревьев и небольшая поляна. По ней, высматривая что-то в траве, бродило существо с большими глазами, клювом и цепкими лапами – последними оно время от времени вытаскивало какие-то необычные растения, внимательно их разглядывало, выцарапывало на них какие-то пометки и бросало в корзину, откуда они почти сразу исчезали.
- Кто это? – спросил лунный заяц.
- Остроглаз. Он распорядитель. Распределяет по снам и сказкам то, что появляется в этом саду.
- А животные есть в его подчинении? Зайцы есть?
- Бывает, забегают. Я сам в окно видел. Корзину заметил? Очень непростая штука.
- Тогда давай прыгать, - и оба световых пятна перекатились через ветку и плавно, будто перекатываясь по невидимым облакам, опустились вниз, прямо к лапам глазастого существа, которого отражение назвало Остроглазом.
- Зачем здесь? – поинтересовался Остроглаз.
- Нам нужен заяц. Очень нужен, - ответил лунный заяц.
- Зачем заяц? – у распорядителя оказалась очень странная манера выражаться.
- Для больной девочки. Хочет зайца. Вернее, хочет кролика.
- Кролики кончились.
- Пусть будет заяц, но только непременно белый.
- Белые были. Заняты. Сказочники сейчас слагают сказки. Полнолуние повлияло. Заказали загодя.
- Ну хоть что-нибудь есть?
- Сложно сказать, - и существо с большими глазами переключило свой взор куда-то на растения, потеряв интерес к собеседникам.
- Подождите, - вырвалось у лунного зайца; он заметался, задёргался, нервничая, и добавил, - помогите, пожалуйста.
Остроглаз мгновенно повернулся к ним, будто только этого и ждал:
- Произносите пожелания.
Лунный заяц растерялся, но тут ему на помощь подоспело отражение, кажется, разобравшееся в каких-то хитросплетениях диалога:
- Заказываем зайца.
Остроглаз задумался, поднял глаза кверху, будто что-то припоминая.
- Подождите-подождите… Придумал! Русак! Рискнёте?
- Да, давайте, - ответил зеркальный собрат и подтолкнул лунного зайца, мол, ничего, всё получится.
Остроглаз вдруг, цепляясь когтистыми лапами, влез на ближайший дуб, вперил свои очи куда-то вдаль и задудел в невесть откуда взявшуюся у него трубу. Всё в саду вдруг зашумело, заохало, а на поляну стремглав выбежал заяц. Он был крупный, рыжеватый, смотрел недовольно.
- Приготовься перемещаться, Прохор, - начал было Остроглаз, обращаясь к зайцу, но тот замотал головой:
- Не понимаю я твоей тарабарщины, говори по делу.
Остроглаз прищурился и сказал:
- Потому и попадаешь лишь в самые простые сказки, что не хочешь приобщаться к высокой материи.
- А мне материя вообще не нужна, у меня шерсть есть, - выдал Прохор.
- Ладно, будет языком трепать, - перешёл к делу Остроглаз, - у тебя сегодня особое задание. Пойдёшь в человеческий мир. Не поранься и не погибни, это не сказка и не зеркальность.
- Делать-то что надо? – не понял заяц.
- Это тебе лунные зайцы по дороге расскажут. Поторопитесь. Времени у вас до рассвета. Смотри, Прохор, не забудь, где выберешься, там же и вход будет.
- Да помню я, помню, - проворчал заяц и повернулся к двум световым пятнам, - вы, что ли, лунные зайцы?
- Мы.
- Тогда быстро за мной. Время идёт, - и заяц, а за ним и лунный заяц со своим собратом, прыгнули в корзину, где до этого исчезали брошенные Остроглазом растения; её дно приоткрылось, и все трое попали в длинный тоннель с множеством ответвлений.
- Рассказывайте, - бросил на бегу русак.
- Болеет девочка. Очень плоха. Просит белого кролика.
- Последнее желание, значит, - оценил заяц, - серьёзная заявка. Но я-то не кролик. И уж точно не белый.
- Да что там кролик? С него и взять нечего, наш брат вернее, - ответил лунный заяц, - а белых, нам сказали, разобрали всех.
- Конечно, разобрали. Белым быть почётно. Белякам повезло, что хоть зимой бывают белыми, всё чин по чину. А я всю жизнь рыже-буро-серый – каким природа создала. Для жизни создала, между прочим. Я и в сказках бываю нормальных – с волками, с лисами и прочей кутерьмой, а не то что некоторые: скок-поскок, перекувырнулся, обернулся…
- Завидуешь, значит, Прохор? – подытожило отражение.
- Завидую или нет, а попробовать бы хотелось бы, - согласился заяц, - что за радость, если всегда одно и то же: здесь схоронись, там потрясись от страха, тут схитри, затем влезь на огород, попадись с поличным и знай себе откупайся.
Тоннель оканчивался небольшим лазом, выбравшись из которого, все трое – заяц и два световых пятна – оказались в небольшой комнате, залитой лунным светом (за то время, пока зайцы путешествовали по зазеркалью, луна продвинулась по небосводу и теперь настойчиво заглядывало в окна сквозь плохо задернутую штору). Одно из пятен вдруг поплыло в воздухе и застыло на потолке – там, где ему и положено было быть. «Я больше себе не хозяин, - сказал он, - вся надежда на вас, зайцы».
- А мне-то что делать? – заметалось в нерешительности второе световое пятно.
- Позови её из снов, ещё есть время.
Пятно света поползло в сторону кровати, где спала девочка Аня. Туда же последовал заяц. Лунный свет скользнул по девочкиным волосам, будто погладил их, подобрался ко лбу, задержался там ненадолго, а потом переместился на глаза.
Аня недовольно поморщилась и проснулась. Перед ней на полу сидел заяц. Похоже, самый настоящий заяц. Девочка нащупала рукой провод и включила ночник. Свет был не слишком ярким, но его хватало, чтобы они с зайцем могли рассмотреть друг друга.
- Ты – кролик? – спросила Аня.
- Вот ещё, - фыркнул заяц, - я заяц. Заяц лучше, чем кролик. Это тебе любой скажет.
- А почему ты не белый, а весь… какой-то… коричневый.
- Белый-небелый. Я, может, три раза белый… Может, я запачкался, пока к тебе бежал. Я ведь через тоннель к тебе добирался.
- Ой, это же ведь как нора, - обрадовалась Аня и тут же спохватилась, - давай я тебя почищу.
Она взяла с тумбочки смоченное водой полотенце для компресса и начала тереть им лоб зайца. Тот опешил от неожиданности, а потом запротестовал:
- Нет-нет, мы так до утра провозимся. Скажи мне, лучше, как тебя звать-величать?
- Аня.
- Аня, Аннушка, значит, уточка-Анюточка, - перебирал слова Прохор, думая при этом о своём. 
- Почему «уточка»?
- Потому что так складно. С моим именем так красиво не сложишь.
- А какое у тебя имя? – удивилась девочка.
- Прошка. Только дразниться можно: Прошка-картошка, Прошка-моркошка.
Аня задумалась.
- Прошка-ложка, - предложила она свой вариант.
- Тоже приятного мало, - махнул лапой заяц.
- Прошка-одёжка, Прошка-дорожка, Прошка-застёжка, Прошка-неотложка, - продолжала перебирать девочка.
- Что это ещё за «неотложка»? – выудил новое слово Прохор.
- Это скорая помощь, - пояснила Аня, - «не-отложка», нельзя откладывать. Маме доктор сказал вызывать, если мне хуже будет.
- А что, - подбоченился заяц, - может, я такой и есть, что нельзя отложить. И помощь я тоже, да. И скор, коли надо будет. Меня, может, к тебе и вызвали.
Девочка улыбнулась и погладила горделиво задравшего голову зайца:
- Какой ты милый, хоть и не белый.
- Подумаешь, не белый… Главное, что ты – не «Аня-нос-в-стакане». А то ходила бы с таким прозвищем.
- Аня-нос-в-стакане, - повторила девочка и рассмеялась, - может, Проша, ты мне что-то интересное срифмуешь?
- Я? Тебе?! – заяц на мгновение задумался и вдруг, заметив, что в комнате становится уже не так темно, затараторил, - знаешь, что, Аннушка, ты себе сама подбери что-нибудь занятное. Только, чур, сперва как следует выспаться. А уж как проснёшься, покушаешь, так и орудуй мыслями вовсю.
- А ты? Ты уйдёшь?
- Уйду, конечно, - подтвердил заяц, - а как же иначе? Без меня другие никуда. Неотложка я, верно ты подметила. Скорая помощь, всем нужен.
- Ну ко мне-то хоть ещё зайдёшь?
- Непременно. Заскочу как-нибудь. Расскажу сказку. И песню спою. Про ворона и трубу знаешь - «Сидит ворон на дубу и играет во трубу»?.. Всё тебе будет. Но только знай: дел у меня много, сама понимаешь. Прибегу не сразу. Помнить наш уговор буду. И ты смотри – обязательно поправься да про себя складушку новую придумай. Обещаешь?
- Обещаю, - кивнула Аня.
- Ну то-то же. А теперь я пойду, а ты спи. Как договаривались. Рассветёт уже скоро. Пора мне.
Заяц внимательно посмотрел на девочку, словно хотел удостовериться в чём-то, затем кивнул (то ли ей, то ли сам себе) и поскакал в сторону коробки с игрушками. Запрыгнул в неё и был таков.
Девочка выключила ночник, улыбнулась, потянулась сладко. И быстро уснула – как велел заяц.
Утром она проснулась первая и позвала маму, которая, как оказалось, спала неподалёку в кресле: «Мама, мамочка». Та проснулась и, внимательно осмотрев дочку, потрогала её лоб: температура спала.
- Тебе лучше, Анечка? – сказала она не то утвердительно, не то вопросительно.
- Я не Анечка. Я пока что уточка Анюточка или Лапушка Аннушка. Мне нужно самой найти рифму. Только сначала я поем.
- Поешь, конечно, поешь… Надо же, как лекарство хорошо подействовало, а я уж что-то ночью распереживалась, - и мама побежала на кухню.
В ожидании завтрака Аня перебирала разные варианты:
- Анна в ванне, Аня на диване, Анютка-незабудка…
У зеркала промелькнуло что-то едва уловимое и рядом – что-то ещё менее уловимое. Неслышимые для людей, зазвучали голоса:
- Ты теперь…
- Да, луч надежды.
- А я – её отблеск. Знал бы ты, что творилось за зеркалом, когда Прохор вернулся. Я ведь тоже вернулся с ним.
- Что там могло произойти?
- Ты видел – девочка оттирала зайцу лоб? Так вот, на этом месте теперь белое пятно. И не просто пятно, а в виде звезды. Остроглаз рвал и метал, все свои заумные слова позабыл, но поделать ничего не мог, тем более, что Прохор важное задание выполнил. Так что теперь зайцу слава и почёт да возможность попадать в самые что ни на есть разволшебные сказки.
- Значит, у всех всё хорошо. Вот и ладненько.
- А как же Остроглаз?
- Свыкнется. А доброе дело и ему зачтётся.