Старуха и жаркий день

Старуха и жаркий день
 
На крылечке дачного белого домика на зеленом пластиковом стуле за маленьким круглым столиком сидела старуха. Солнце светило беспощадно, но в этом уголочке была тень, и можно было отдохнуть хоть несколько минут.
- Просто Турция, - подумала старуха.
В Турции старуха никогда не была, но часто слышала о прекрасном отдыхе в тех краях. Но, правда, сама она туда не собиралась, жара ей уже не была нужна. Ни там, у моря, ни тут, среди подмосковного леса.
- Не получилось ободрать краску с ворот калитки, - опечалилась старуха.
Розово-белая краска пятнами оставалась на темных досках. А ведь планировала старуха хоть по одной доске чистить в день. За лето можно было очистить девяносто досок. Но, если учесть, что старуха не все дни проводила на природе, то можно было рассчитывать на очистку от краски сорока досок.
- Кто это там в такую жару пожаловал? – удивилась старуха.
Калитка шевельнулась, и старуха увидела худощавого, подтянутого мужчину, тоже не молодого, но несколько ее моложе. Она его уже знала два года, с момента вселения в белый домик. А Семен Александрович в этом райском уголке жил давно. Не только жил, но и руководил всеми садоводами, которых и было всего десятка три или четыре.
- Можно зайти? – спросил Семен Александрович.
- Уже зашли, - ответила старуха.
Шел Семен Александрович не спеша. Под мышкой держал черную папку, видимо, с документами, которые касались старухи.
- Жарко здесь, - сказала старуха.
- Очень жарко, - согласился Семен Александрович.
Старуха с Семеном Александровичем вошли в дом. В комнате в доме стоял деревянный стол, вокруг стола четыре резных деревянных стула. На окнах занавески были задернуты, чтобы не пускать лишний жар в комнату. Старуха и  Семен Александрович сели напротив друг друга. Старуха прикрыла крышку маленького компьютера. Спрятала очки в черную коробочку.
- Когда же вы подпишите бумаги? – спросил строгим голосом человек за столом.
- Так вы же сами дали мне срок до первого сентября, - ответила старуха.
Этот день знаний для нее был назначен днем отчета по требованиям коллектива, который разбирался с делами старухи под руководством Семена Александровича. Наверняка среди тех, кто этот день определял, были и педагоги. Эта дата имела для них, как и для всех, и для старухи тоже, особый смысл.
- Что вы делаете для этого? – так же строго спросил председатель садоводов.
- Ничего, - ответила старуха.
Она, действительно, ничего не делала, так как указания, за которые проголосовал весь коллектив садоводов, кроме, конечно, старухи, никак не могли уложиться в ее сознании.
- Что это вы мне написали? – спросила старуха.
- Это все так решили.
- Но вы ведь это предложили, - заметила старуха.
- Что вам трудно исправить координаты вашего участка? – спросил председатель Семен Александрович.
- Трудно. И не возможно. Они уже существуют и никакой общественной земли не занимают. Тридцать лет существовали. А у меня два года.
- Три года, - заметил Семен Александрович.
- Два года и два месяца. Дата.
Старухе был неприятен этот человек. Но и она ему была неприятна еще больше. Это витало во всем, в каждом слове мужчины было раздражение и неприязнь. Он даже не смотрел ей в глаза. Низко надвинутый козырек бейсболки закрывал глаза. Старухе глаза помнились серыми или серо-голубыми.
- Ведь это мое имущество, - заметила старуха.
Семен Александрович ухмыльнулся.
- Вы не можете за меня что-то решать с тем имуществом, которое я купила. Проголосовали – отняли. Зачем?
- Как же вас заставить? – ответил председатель. – Вы сохраните забор.
- Не заборы регистрируют, а координаты участка. Завтра забор сломают. Сделают новый забор, - заметила старуха.
Говорили же старухе, что председатель строг, как бывший военный привык отдавать приказы. И женщин не старался услышать, а старуху особенно. Но вот решать что-то с участком старухи без ее согласия он не мог. Но хотел.
- Чувствую я, что вы не все произносите открыто. Что-то другое задумали, мне не ясно только, что же это.
- Хочу, чтобы всем было лучше, - заметил Семен Александрович.
- А мне лето испортили. Так, не говоря ни слова заранее, устроили на собрании цирк.
- Повторяю, хотели оказать давление.
- Придется просить убежище от вас в другой стране. Мне нравится в Германии. Там русских больше, чем у нас здесь. Вот ехала как-то в автобусе, все говорили на других языках. И две женщины передо мной, и та, которая рядом сидела.
- Пробуйте,  - вяло ответил председатель.
Он продолжал что-то обдумывать, чтобы найти какие-то аргументы и заставить старуху подписать долгожданные бумаги.
- Давайте посмотрим документы, - произнес Семен Александрович после некоторой паузы. – Здесь границы участков. Вам нужно перенести координаты.
- Соседям отдать мою землю, а просить в качестве компенсации у вас общественную. Которую нельзя получить. Ее бы уже разобрали, если бы могли. Да и вы мне ничего не дадите. Просто будете меня игнорировать. У вас это хорошо получается.
Ничего не говоря, председатель развернул большой лист бумаги. Можно было догадаться, что это некоторое изображение участков.
- Вот смотрите здесь все обозначено.
- Так это и не документ, а некая схема. Ни подписей, ни печатей. Это не для меня, - заметила старуха.
Молчал Семен Александрович долго. Потом протянул руки к тонкому черному проводку на столе и стал его крутить.
- Это зарядка для компьютера. Не трогайте. Там где-то трещина. Дернете, не смогу зарядить компьютер.
Председатель убрал руки от тонкого проводка. Но не встал со стула и не ушел. Он продолжал что-то ожидать.
- А с чем вы не согласны? – вновь решил начать разговор сначала Семен Александрович.
- Не согласна с тем, что вы решили за меня вопросы с моей землей. Сейчас вы заберете землю, а потом проголосуете и за отъем квартиры. Что-то это мне напоминает из давнего времени.
- Все по правилам. Прочитайте еще раз, что там вам написали, - предложи. Семен Александрович.
Старуха достала листочек и хотела еще раз прочитать решение собрания коллектива, которого она не знала, так несколько человек с ней общались, а  все остальные жили дачных забот, как и старуха.
Семен Александрович тихонько коснулся листочка, и старуха выпустила листочек из рук. Но Семен Александрович не стал читать, а поднял листочек вверх, смял его и начал рвать.
- Вы, что делаете?
- Эта выписка вам не нужна, - ответил председатель.
Старуха рванулась и повисла на руке председателя. Он держал листочек высоко, но пока не рвал. И старуха смогла листочек вырвать, как ей показалось. Но посмотрев на председателя, она поняла, что он передумал рвать листочек, просто решил его отдать.
- Вы у меня в доме хватаете бумаги и рвете их.
- Извините, что-то нашло.
- Не хочу продолжать разговор, - сказала старуха.
- Извините.
Буд-то ничего и не было, Семен Александрович встал со стула и вышел из дома под палящее солнце. Калитка с остатками краски и темным деревом в местах, где краска была ободрана, стояла открытой. Старуха проводила собеседника до калитки.
- Если бы захотел порвать, то порвал бы, - сказал, уходя Семен Александрович.
- Не сомневаюсь, - подумала старуха.
День беспощадно жаркий продолжался. К жаре прибавились и еще какие-то дела, но думать о них у старухи не было никаких сил. Не было сил и у  птиц. Все жаркие дни они молчали. Только утром бродили по траве, когда еще на каждой травинке висела кругленькая росинка. Старуха вернулась на крылечко и села на зеленый стул за маленький столик. Жаркий день продолжался.