Точка на карте. Училище корабельной архитектуры

А ещё это училище имени Феликса Эдмундовича Дзержинского.

Историю пишут победители. Это аксиома. Но чаще историю пишут по заказу победителей, а иногда не только самих  победителей-цареубийц, но  и заказчиков цареубийств.

Николай Михайлович Карамзин начал писать историю Государства Российского после 18-месячной командировки по Западной Европе, где его научили европейскому взгляду на Россию и её прошлое. А чтобы он не отступил от тех правил, которые ему преподали и продиктовали в Пруссии, Германии, Швейцарии, Франции, Англии, ему сперва задержали выплату командировочных в английском банке, а потом приказали вернуться в Петербург именно в тот день, когда великому патриоту России Александру Николаевичу Радищеву объявили смертный приговор за книгу «Путешествие из Петербурга в Москву». Урок  более чем наглядный. Дескать, не вздумай писать правду о прошлом.

Вот как написал Н.М.Карамзин о царствовании Павла I:
 «Павел восшел на престол в то благоприятное для самодержавия время, когда ужасы французской революции излечили Европу от мечтаний гражданской вольности и равенства... Но что сделали якобинцы в отношении к республике, то Павел сделал в отношении к самодержавию: заставил ненавидеть злоупотребления оного. По жалкому заблуждению ума и вследствие многих личных претерпенных им неудовольствий, он хотел быть Иоанном IV; но россияне уже имели Екатерину II, знали, что государь не менее подданных должен исполнять свои святые обязанности, коих нарушение уничтожает древний завет власти с повиновением и низвергает народ со степени гражданственности в хаос частного естественного права. Сын Екатерины мог быть строгим и заслужить благодарность отечества; к неизъяснимому изумлению россиян, он начал господствовать всеобщим ужасом, не следуя никаким Уставам, кроме своей прихоти; считал нас не подданными, а рабами; казнил без вины, награждал без заслуг; отнял стыд у казни, у награды — прелесть; унизил чины и ленты расточительностью в оных; легкомысленно истреблял долговременные плоды государственной мудрости, ненавидя в них дело своей матери; умертвил в полках наших благородный дух воинский, воспитанный Екатериною, и заменил его духом капральства. Героев, приученных к победам, учил маршировать; отвратил дворян от воинской службы; презирал душу, уважая шляпы и воротники, имея, как человек, природную склонность к благотворению, питался желчию зла; ежедневно вымышлял способы устрашать людей — и сам всех более страшился; думал соорудить себе неприступный дворец — и соорудил гробницу!..»
Карамзин Н.М. Записка о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях / Предисл., подгот. текста и примеч. Ю.С.Пивоварова. – М.: Наука, 1991. - С. 44

Не буду опровергать, как из патриота, озабоченного судьбой России и её населения,  сделали самодура-крепостника. Мы же знаем, как западный мир способен белое выдавать за чёрное, огранизовывать гуманитарные бомбардировки и цветные революции, объединяться на пустой улице Парижа в защиту мракобесного журнала карикатур «Шарли», как с помощью НАТО уничтожил десятки стран в Европе, Азии и Африке, как пытается навесить на Россию и Белоруссию ответственность за беженцев и прочее зло, которое сам же и сотворил…

Так вот,  карикатурное изображение Карамзиным Павла Первого можно сравнивать с западной оценкой нынешнего Государя России.

Павел Первый хотел быть как Иоанн Грозный, расширить влияние и владения Российского царства, в том числе за счёт Русской Америки, за счёт крепкой дружбы с немецкими и французскими государствами, против колониальной политики и рабства. Короткий период его деятельности наполнен массой значительных, поворотных событий. Но его убили. На престол возвели его сына с либеральными взглядами. Организовали огромную войну, расходы за которую понесла Россия, а выгоды получила  Англия.

Я хочу остановиться на одном факте, на одном деянии Павла Первого - Училище корабельной архитектуры, оно основано по его указанию 20 (31) августа 1798 года.

Училище – это там, где учат. Это не гимназия, не школа, не лицей, не институт, не университет, иностранные названия которых не всегда подсказывают русскому уху об  их значении и назначении. Попутно замечу, что столь модные нынче на французский лад КОЛЛЕЖИ  (collЕge) и на английский лад КОЛЛЕДЖИ (college) составлены на базе русского словосочетания СО (СОВМЕСТНО) ЛЕЖАТ. А в училище учат. И это преступление против здравого смысла, когда ремесленные и профессионально–технические училища либеральная власть совсем закрыла или преобразовала в колледжи.

Смотрим в словаре Владимира Даля оценку слову.   
УЧИЛИЩЕ ср. и учельня ж. твер. всякое заведенье, для обученья чему-либо: школа, гимназия и пр. Высшее училище, академия, университет. 
А что значит учить? УЧИТЬ кого, чему - учивать, наставлять, обучать, научать, преподавать что, передавать знанье, уменье своё другому. Толковый словарь живого великорусского языка

Судим о человеке по делам его.  Павел Первый основал в 1798 году Училище корабельной архитектуры. Сегодня оно известно как Военно-морской инженерный институт, в советские времена его знали как Высшее военно-морское инженерное училище имени Ф. Э. Дзержинского.

Википедия отмечает.  В 1998 году, после объединения с ЛВВМИУ имени В. И. Ленина преобразовано в Военно-морской инженерный институт — военное учебное заведение Санкт-Петербурга.

С 1 июля 2012 года после объединения Военно-морского инженерного института с Военно-морским институтом радиоэлектроники имени А. С. Попова стало называться Федеральное государственное образовательное учреждение Военный институт (Военно-морской политехнический) филиал ФГКВОУ ВПО «Военный учебно-научный центр ВМФ „Военно-морская академия имени Адмирала Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецова“».

У этого учебного заведения было много названий. В России есть такая традиция: при каждом порыве политического ветра менять название учебных заведений. Много их было во время моей учёбы в школе, правда, четыре года я учился в Магнитогорском педагогическом институте без перемен в названии, а потом пошло и поехало, даже университетом называли, а потом вычеркнули из списков и отправили в небытие, похоже, рассчитывая, что пробелы в подготовке учителей для школ восполнят фонды Сороса. Я отвлёкся.
• 1798—1827 — Училище корабельной архитектуры
• 1827—1856 — Кондукторские роты Учебного морского рабочего экипажа
• 1856—1867 — Инженерное и артиллерийское училище Морского ведомства
• 1867—1872 — Инженерное училище Морского ведомства
• 1872—1896 — Техническое училище Морского ведомства
• с 25 июня 1896 года — Морское техническое училище Императора Николая I
• с 24 сентября 1898 года — Морское инженерное училище Императора Николая I
• с 1917 года — Морское инженерное училище
• с 29 января 1925 года — Военно-морское инженерное училище
• с 29 апреля 1927 года — Военно-морское инженерное училище имени т. Дзержинского (т.  - надо полагать, товарища Дзержинского)
• с 10 июня 1939 года — Высшее военно-морское инженерное ордена Ленина училище имени Ф. Э. Дзержинского
• с 29 августа 1998 года — Военно-морской инженерный институт

Коснёмся лишь некоторых исторических фактов.

20 (31) августа 1798 год Император Павел Первый  утвердил доклад «комитета по учреждении училищ для учеников штурманских и корабельной архитектуры». В Санкт-Петербурге и Херсоне были основаны первые в мире военно-морские инженерные учебные заведения — Училища корабельной архитектуры.
Для справки. Подобные учебные заведения были созданы в Англии только в 1811 году, в США — в 1845 году, а в Германии лишь в 1861 году.

Училище корабельной архитектуры в Херсоне просуществовало всего 5 лет. В 1803 году, при наследнике, его расформировали, а его воспитанников перевели в Училище корабельной архитектуры Санкт-Петербурга.

3 марта 2003 года на одном из домов в Саенкт-Петербурге установлена мемориальная доска с надписью «Здесь в 1798—1816 годах размещалось первое в мире Училище корабельной архитектуры».

Первым директором Санкт-Петербургского училища корабельной архитектуры был назначен известный кораблестроитель обер-сарваер А. С. Катасонов, который руководил училищем до 1804 года. Упоминаю это имя по двум причинам. Фамилия Катасонов очень известна в Российском военно-морском флоте до сегодняшнего дня, а слово САРВАЕР очень уж своеобразное.

Сарва;ер (от англ. surveyor — инспектор) — чин 6-го класса в Табели о рангах в русском флоте в XVIII веке. Чин сарваера появился после 1706 года вместе с вышестоящим чином обер-сарваера. Чин сарваера приравнивался к чину капитана 1-го ранга во флоте и чину полковника в армии. 5 апреля 1722 года Петром I был утверждён Регламент о управлении Адмиралтейства и верфи, глава XX которого была посвящена обязанностям обер-сарваера и лица, его замещающего. Из Википедии

А теперь прислушаемся к английскому слову, в нём же дышит забытая история Великой Империи, которую вычеркнули западные фальсификаторы. Сегодня официальная история не слышит, что в слове САРАЦИНЫ (лат. Sarazini) два русских корня: царя сыны, а в слове САРВАЕР – царь и веет, то есть от имени царя организует наблюдения над морскими просторами, как бы веет. Но флот Великой Империи совсем никогда не упоминается, разве что как победа англичан над «непобедимой армадой».


В училище корабельной архитектуры принимались дети дворян, офицеров и солдат в возрасте 12—14 лет, умевшие читать и писать, обладавшие хорошим здоровьем и способностями. Обучение продолжалось 6 лет. Следует обратить внимание, что принимали детей солдат. Другие монархи в России боялись кухаркиных детей.

В 1800 году, то есть ещё при Павле Первом,  в училище была открыта адъюнктура.

В училище преподавали курс корабельной архитектуры известные кораблестроители А. К. Каверзнев, И. С. Разумов, И. В. Курепанов,  И. П. Амосов, математику — адъюнкт-профессора И. Грязнов и И. Н. Гроздов (ученики С. Е. Гурьева), а курс лесоводства русский учёный Е. Ф. Зябловский. С 1800 по 1825 годы преподавателем российской грамматики, логики и риторики в училище работал русский писатель П. И. Соколов. Среди преподавателей училища был капитан-командор профессор Платон Гамалея.

2 (14) января 1805 год из училища досрочно были выпущены самые способные ученики — И. А. Курочкин и А. А. Попов, впоследствии видный учёный и кораблестроитель. Но это было уже после Павла Первого.


В первые годы Советской власти высоко оценили вклад училища в подготовку технических кадров для флота. В мае 1918 года на 3-м съезде моряков Балтийского флота была принята резолюция, в которой было записано: «…Морское инженерное училище, дающее флоту необходимых специалистов, должно непрерывно продолжать свои занятия на прежних основаниях, впредь до выработки норм в связи с общей реорганизацией морских школ».

В августе 1918 года Училище перебазировалось в здание Морского корпуса. 4 октября 1918 года Училище было расформировано, но старшему курсу разрешили окончить образование. С воспитанников взяли подписку, что «…они будут служить во флоте по полтора года за каждый год обучения», нежелающие дать подписку увольнялись из училища. Воспитанников стали называть  военморами (военными моряками) Рабоче-Крестьянского Красного флота (РККФ).

Согласно приказу РВС Республики № 474 от 27 июня 1919 года выпускникам присваивалось звание «инженер-механик флота». Среди выпускников были: Н. В. Алякринский, который через 13 лет стал первым начальником Научно-исследовательского института военного кораблестроения; Н.Г. Кузнецов, который в 1933 году стал первым начальником кафедры математики в училище.

В первые годы Советской власти учебные заведения соединяли, разъединяли, меняли  у них цели, программы и названия.

2 мая 1922 года Морское инженерное училище было восстановлено в полном объёме. Начальником назначен его выпускник 1917 года В. Л. Бжезинский. (К Сбигневу отношения не имел). Созданы три отдела: механический, электротехнический и кораблестроительный. Срок обучения — четыре года и восемь месяцев.

8 ноября 1923 года состоялся первый в советский период ускоренный выпуск 10 инженеров-механиков и 8 инженеров-электриков. Среди выпускников был А. И. Берг (окончивший училище экстерном), впоследствии ставший академиком, инженером-адмиралом, Героем Социалистического Труда.

В сентябре 1925 года Училище переехало из здания бывшей Покровской общины на Васильевском острове в здание Главного Адмиралтейства.

В 1926 году для обучающихся было введено воинское звание курсант, Училище перешло на 5-летнее образование.

29 апреля 1927 года Училищу было присвоено имя одного из организаторов Октябрьской революции и спасения  России от расчленения по шаблонам Запада Ф. Э. Дзержинского. 

Училище в этот период закончили видные впоследствии учёные-кораблестроители, военные и государственные деятели. Среди них учёный-конструктор, Герой Социалистического Труда В. Н. Перегудов, начальник Главного управления кораблестроения, заместитель Главнокомандующего ВМФ СССР по кораблестроению и вооружению адмирал Н. В. Исаченков, Министр судостроительной промышленности СССР А. М. Редькин, начальники Аварийно-спасательного управления ВМФ СССР А. А. Фролов и Б. Е. Годзевич, начальники ЦНИИ военного кораблестроения К. Л. Григайтис, Н. В. Алексеев, Л. А. Коршунов, директор ЦНИИ имени академика А. Н. Крылова В. И. Першин и другие.

27 апреля 1930 года училище причислено к разряду высших учебных заведений, в нём организованы кафедры, учебные курсы преобразованы в дивизионы и группы по специальности, а классы — в смены.  При училище открыты политические курсы, они преобразованы в Военно-политическую школу, а в 1936 году — в Военно-политическое училище флота.


В марте 1941 года для повышения качества летней практики курсантов на Чудском озере был создан учебный отряд кораблей училища — канонерские лодки «Тарту», «Нарва», «Эмбах» и «Исса». Основная база отряда находилась в Тарту (Эстонская ССР).

В предвоенные годы ВВМИУ имени Ф. Э. Дзержинского было единственным военно-морским училищем, которое готовило военные инженерные кадры для флота.

В годы Великой Отечественной войны училище не раз поменяло дислокацию: 15 августа 1941 года —в город  Правдинск Горьковской области, 12 февраля 1942 года —в  Баку, а уже 23 июня 1944 года вернулось в Ленинград.
1 мая и 24 июня 1945 года училище участвовало в военных парадах на Красной площади в Москве в честь Победы советского народа в Великой Отечественной войне.

В послевоенные десятилетия училище продолжило готовить кадры специалистов для военно-морского флота, но и на гражданской службе выпускники были востребованы.

Теперь о том, каким образом я вышел на эту тему и что побудило меня взглянуть на историю военно-морского училища имени Ф.Э.Дзержинского. Много лет я приглядывался к Концепции Общественной Безопасности (КОБ) и к её создателям и пропагандистам. Меня всегда привлекали беседы одного из лидеров КОБ Владимира Михайловича Зазнобина. У меня было желание даже подготовить о нём очерк, считая его одного из умнейших общественных деятелей планеты. Мне казалось, что КОБ вот-вот станет ведущей в нашем мире. Но деградация общественной жизни на планете всё больше выходит из берегов и выливается далеко за пределы здравого смысла. Смерть Зазнобина, на мой взгляд, нанесла непоправимый урон для всего движения, его ведущие стали, как говорится, тянуть одеяло каждый на себя, не опасаясь порвать его на клочки.

Жена Владимира Михайловича Наталья  Михайловна Зазнобина опубликовала в глобальной сети биографию своего мужа, привлечены его дневники и дополнительные записи. Прочёл с интересом, хотя и не в полном объёме. Вот там и увидел связь видного политического деятеля, озабоченного судьбами всей планеты,  с военно-морским воспитанием. Считаю, что именно в военно-морских училищах сформирован тот костяк подлинной элиты общества, который удержит и защитит Россию и весь Русский Мир от лжи и агрессии. Мне показались эти связи интересными, и я приведу несколько эпизодов, рассказанных Натальей Михайловной Зазнобиной. В них есть чему поучиться.


Наступил 1958 год – год ответственный по вопросам дальнейшей жизни, год выпускной. Первого июня 1958 года начались выпускные экзамены. По всей стране все учащиеся писали сочинение. Володя писал сочинение, и я писала сочинение. На следующий день вышла «Комсомольская правда» с репортажем о первом экзамене, и на первой странице газеты – фотография: первые строки сочинения выпускника, написанные мелким чётким почерком. «Каждая эпоха рождает своего героя…» Я держала в руках эту газету и думала об этом неизвестном выпускнике: «Наверное, это очень хорошее сочинение, если его первые строки напечатали в газете». (Через три года судьба свела нас в Ленинграде, и я увидела автора этого сочинения.)

А дальше – весь месяц волнений, шли экзамены, конец учёбе – выпускные балы и дальнейшие события. У суворовцев – медкомиссия и дальнейшее распределение в военные училища. Володю определили в лётное училище, единственного из всего выпуска годного к лётной службе. Он сдал все экзамены на пять и шёл на золотую медаль. Начальнику комиссии по распределению он заявил, что отказывается поступать в лётное училище, а хочет получить высшее инженерное образование. На него стали давить морально, так как он был членом партии. Уговорам он не поддавался – назревал конфликт. И здесь, в этой ситуации, он поступил бескомпромиссно: написал письмо в ЦК партии, изложив все обстоятельства конфликта. Через несколько дней к училищу подъехала чёрная, блестящая правительственная машина, вышли из неё офицеры, забрали суворовца Зазнобина и увезли в главное управление кадров министерства обороны. Разговор был сложным, тяжёлым, но Володя чётко изложил свою позицию, желание получить высшее инженерное образование и в дальнейшем заниматься наукой. Первое посещение закончилось, но не последнее. За ним приезжали ещё и вели беседы, уговаривая подчиниться приказу. Наконец, потеряв терпение, начальник главного управления отрезал: «Не пойдёшь в лётное – пойдёшь служить в армию». Да, надо было иметь такую твёрдость характера, чтобы не сдаться, не  спасовать перед высоким чинами, не сломаться, но это ему очень дорого стоило. Но не зря же он писал выпускное сочинение по повести Н. Островского «Как закалялась сталь», писал о своём герое – Павке Корчагине.

Всех выпускников распределили по военным училищам, выдали форму. На плацу выстроили выпускников в форме того рода войск, куда они пойдут учиться. Только Володя стоял в стороне в суворовской форме, все прощались со знаменем училища, а ему даже не дали проститься со знаменем. Это было очень горько и обидно. Но он говорил себе: «Ты сам это выбрал».

Ему были выданы документы на отпуск, и он отправился домой, в Горький, ожидать дальнейших решений о его судьбе.

Больше всего его расстраивала мысль о маме, он решил ей ничего не говорить, не расстраивать её. Но мать всё равно узнала, горько плакала и не могла понять, почему Володя, учившийся на отлично все годы, должен идти солдатом, за что так несправедливо с ним поступили. Володе трудно было ей всё объяснить и ещё труднее – утешить.

Занять себя Володе было нечем, и он пошёл работать на стройку, чтобы отвлечься от тяжёлых мыслей. В те годы набирало темпы строительство жилья, люди после войны ютились в бараках, хибарах. Строили новое благоустроенное жильё себе сами рабочие, инженеры – назывались такие дома «самостроевскими». После работы приходили на стройку и отрабатывали положенные часы. Мать Володи тоже ходила на стройку, зарабатывая новую благоустроенную однокомнатную квартиру. Володя пошёл работать за мать. Прошёл август, начался сентябрь – никто не вспоминал о нём. Пошла вторая неделя сентября, когда его вызвал к себе военком. Володя передумал всякое, но ясно было одно – неизвестность завтра кончится.
Военком встретил его и сказал, что в военкомат пришёл пакет на имя Зазнобина Владимира Михайловича, и военкому предлагалось вскрыть пакет в присутствии Зазнобина Владимира. Володя смотрел на коричнево-серый пакет, лежащий на столе военкома, и понимал с замиранием сердца, что в эти минуты решается его жизнь, его судьба. Пакет был запечатан пятью сургучными печатями. Военком с хрустом сломал печати, вскрыл конверт, достал лежащие в нём документы (Володе казалось, что время остановилось…), прочёл предписание. В нём говорилось, что Зазнобину Владимиру Михайловичу предлагается продолжить обучение в Высшем военно-морском инженерном училище имени Ф. Э. Дзержинского в городе Ленинграде с правом выбора факультета. Что Володя пережил, перечувствовал в эти минуты, трудно передать.

Военком вручил ему все документы и золотую медаль, сердечно поздравил его и пожелал дальнейшей службы. Володя летел домой с одной мыслью – обнять и обрадовать мать. Быстро собрался, на вокзал, на поезд в Ленинград – в новую жизнь, ведь уже прошло две недели сентября, давно началась учёба.

В училище прибыл, доложился дежурному. Оказалось, что он не один, а их двое – будущих курсантов, прибывших с опозданием на учёбу. Второй – Коля Кузнецов, сын легендарного Николая Герасимовича Кузнецова. Дежурный отвёл их к начальнику училища – адмиралу Миляшкину. Начальник встретил их доброжелательно и предложил им обучение на факультете «Энергетические установки» – совсем не туда, куда каждый хотел. И тот, и другой отказались от предложенного факультета, чем вызвали очень большое неудовольствие начальника училища (на том факультете был недобор, а на других – большой перебор). Поэтому был приказ – отправить обоих на хозяйственно-строительные работы, пока не передумают. Но они не передумали, потому что каждый имел золотую медаль и предписание «с правом выбора факультета». Каждый из них отвоёвывал своё место в жизни.