Не про водку

На днях, на Дзене в память Юрия Кукина – автора песни «За туманом…», написанной в 1964 году в кабине трактора, едущего на железнодорожной платформе в страну Алтай, неким логином «Вдоль по Питерской» выложена большая и хорошая статья.
Не касаясь всей статьи и личности Юрия Алексеевича – безусловно заслуживающего уважения народного барда – обращаю внимание читателей на небольшой фрагмент упомянутого контента:
«И если Кукин заходил в ресторан, где работали его знакомые, то его обязательно просили спеть "За туманом". "Как только ты ее споешь, - говорили, - все сразу водку заказывают. Ты уж навещай нас почаще».
Вопрос: почему взрослые люди при первых аккордах песни начинают хотеть водку, как привитые условным рефлексом павловские собаки?
Те ответы, что лежат на поверхности, – 1) потому что, 2) ностальгия по прошлому, 3) ностальгия по будущему, 4) бравада, и тому подобные – на вопрос не отвечают.
Вспомним немного из текста песни: «… люди едут за деньгами, убегают от обиды, от тоски, а я еду, а я еду за туманом…».
Итак, в песне поется о том, что для автора деньги не главное, и мужикам это нравится. Но вглядимся в этих посетителей заведения. Мужики (мужики, а не мажоры), пьющие водку в ресторане определенно находятся при деньгах – они их заработали тяжким (без иронии) трудом. Но многие заработали именно в тайге, в комарином раю, о чем в данный момент стесняются вспоминать. Мол, дело не в деньгах.
Дело не в заработке, как таковом – думают они. Дело в том, что мы смогли, послав все к черту, убежав без оглядки от обид (и, смею заметить, от обязательств), преодолев тоску (хотя, где, как не в тайге тосковать по, допустим, женскому полу), окунуться в неизвестность и выжить. И сейчас за это мы пьем.
Мне кажется, не только за сам факт, того, что случилось с ними в разное время, при разных обстоятельствах (и, прошу заметить, с разным результатом), а еще и за саму возможность – все бросить и… выжить – мужики наливаются водкой. Другой вопрос, кто им эту возможность предоставил.
Однако многие, но не все вспоминают тайгу добрым словом. Не всем подфартило остаться при здоровье и при деньгах. И те, кто покидают тайгу ни с чем, в ресторанах не отмечаются и водку не заказывают. Но!
Для них это не конец света. Если вдруг эти люди остались у разбитого корыта, утратив все, кроме рваной робы и сумки со сменой белья, в ЛЮБОМ городе прежней России, в ЛЮБОМ поселке или селе, они могли обосноваться и со временем встать на ноги. Окунуться в среду, где никто не спешит, где люди делают только треть от возможного, если не четверть. Где рабочие и служащие о повышении производительности труда, укреплении дисциплины и наращивании производства много слышали, и даже на собраниях одобряли, но полагали, что к ним это может быть и относится, но не прямо сейчас. Где работа идет не шатко и не валко, не заставляет выворачиваться наизнанку, а только вносит в жизнь разнообразие. Да и быт ровно такой же. Денег на необходимое хватало, а за покупкой предметов роскоши сильно не разгонишься по случаю дефицита этих самых предметов.
Едучи за туманом, мужики знали, что за спиной у них спасительный берег, и что в случае чего Россия их не бросит. Но эту Россию мы уже потеряли. Она называлась Советский Союз.