Ч. 202 За российские ордена требовалось платить

Предыдущая страница    http://proza.ru/2021/08/12/643

Капитан 1 ранга Владимир Алексеевич Корнилов 15 декабря 1847 года отправил Лазареву письмо. Вот что он писал:

«Поручение строить пароход, коим я теперь занимаюсь более года, поставило меня в положение   удостовериться собственным опытом, сколь недостаточны познания, требующиеся от командира парусного судна для дельного пароходного командира».

Корнилов предложил Лазареву назначить командира на строившийся пароходофрегат и отправить его в Англию,

«дабы он, наблюдая сам за окончанием работ на пароходе и в особенности за сборкою и первыми пробами машины и потом возвратясь в Россию на «Владимире», мог заблаговременно ознакомиться с качествами судна и с особенностями механизма машины».

Владимир Алексеевич докладывал адмиралу, что «английское правительство имеет для образования пароходных командиров род школы в Вуличе.
 
Флотские капитаны, желающие командовать пароходами, должны прежде состоять приписанными к этому адмиралтейству и изучать в нём пароходную часть, посещая механические  заведения и присутствуя при пробах машин как на новых судах, так и на исправленных старых.

Французское правительство имеет такое же правило для назначаемых командовать пароходами».

Капитан 1 ранга окончил своё письмо словами: «Нельзя не сознаться, что при размножении пароходов в России русские механики столько же необходимы, сколько и самые пароходы.

Стоит только подумать о возможности разрыва с Англиею, и тогда придётся нам наш пароходный флот за недостатком механиков ввести в гавань и разоружить».
 
До Корнилова приёмкой в Англии первых небольших пароходов занимался капитан-лейтенант Александр Игнатьевич Швенднер, который затем плавал в качестве командира на одном из них.

Михаил Петрович оценил  предложение Корнилова и написал письмо Меншикову о том, что считает нужным отправить в качестве командира «Владимира» капитан-лейтенанта Аркаса, прапорщика корабельных инженеров Коршикова и 3-х кондукторов или унтер-офицеров, более способных для изучения пароходной механики, и вернуть тех, кто уже приобрёл в Англии необходимые знания и опыт.

Во время службы я считал, что советскому флоту было бы полезно перенять опыт Михаила Петровича Лазарева и производить регулярную ротацию военных представителей.

Их следовало бы назначать из числа опытных морских корабельных офицеров, предварительно обучив на курсах в военно-морской академии. В своё время я регулярно читал военно-морскую периодическую литературу США, в частности, журнал общества военно-морских инженеров.

Как правило, каждая статья предварялась кратким послужным списком автора. Обратил внимание на то, что морские офицеры США служили на разных типах кораблей и в различных  береговых организациях, включая военные приёмки.

Происходила регулярная ротация с обучением не только в военных, но и в гражданских высших учебных заведениях.

Разумеется, для реализации такого предложения требовались служебные квартиры на местах и создание соответствующих курсов в академии или других учебных заведениях.
 
Но зато это позволило бы избавиться от коррупции, разъедавшей военные представительства,  позволило бы повысить качество отработки и изготовления продукции. Коррупцию тогда называли «сжился с производством».

Правда, уровень коррупции в военных представительствах в советское время был просто смешным по сравнению с последующими временами и, тем не менее, он был.
 
Когда я поделился своими мыслями с другом, тот спросил меня: «Тебе что, срочно захотелось вылететь на пенсию?». И я оставил свои мысли при себе. Меня и так один подполковник из приёмки называл «возмутителем спокойствия».

Получив разрешение передать дела по контролю за строительством «Владимира» Николаю Андреевичу Аркасу, Корнилов обратился к Лазареву с просьбой разрешить ему съездить во Францию для осмотра портов и попросил на это денег.

Корнилову выделили две тысячи рублей серебром и разрешили осмотреть Шербур, Брест, Рошфор и Тулон. При этом Михаил Петрович, чтобы поездка Корнилова не была туристической, составил чёткий перечень,  на что ему надлежит обратить внимание с последующим отчётом по этой командировке.

Владимир Алексеевич в Англию приехал с женой, и вряд ли его супруга упустила возможность побывать во Франции. О результатах его поездки для осмотра портов Франции документов не сохранилось.

После окончания испытаний 14 августа 1848 года пароход «Владимир» вышел в море. На пароходе командовал английский шкипер Винг, и была английская команда.

Сначала на «Владимире» доставили из Лондона в Лиссабон посланника в Португалии Сергея Григорьевича Ломоносова, а затем отправились с заходом на Мальту в Одессу.
 
Покидая Англию, Корнилов оставил прапорщика корпуса корабельных инженеров Александрова и инженер-кондуктора Васильева, для приёмки пароходов «Тамань» и «Эльборус», а также землечерпательного судна и машин.

Землечерпалку потом следовало разобрать и погрузить на «Эльборус», а затем оба парохода с английскими капитанами и командой они должны были привести в Одессу.
17 октября 1848 года «Владимир» прибыл в Одессу. Пассажирами на пароходе были:

семейство капитана 1 ранга Корнилова с прислугой из двух человек, капитан-лейтенант Аркас, парусный мастер Мартин и его семейство,  а также семейство машиниста пароходофрегата, который должен был остаться в России.

По результатам командировки в Англию Лазарев представил Корнилова к званию контр-адмирала «с оставлением его в Черноморском флоте для исполнения особенных моих поручений и с правом присутствовать в свободное от оных время в общем присутствии Черноморского интендантства для пользы службы…».

В ноябре того же года Лазарев ходатайствовал перед Меншиковым о назначении Корнилова исполняющим должность начальника штаба Черноморского флота и портов, в следующем 1849 году он просил утвердить Корнилова в должности начальника штаба.

По существовавшему тогда порядку на ответственные должности сначала назначали как исполняющих обязанности, и только после года или нескольких лет работы утверждали на должности.

Чувствуя признаки своей смертельной болезни,  Михаил Петрович Лазарев стремился укрепить авторитет Владимира Алексеевича перед Меншиковым и Николаем  I. В ноябре 1850 года он написал представление на награждение Корнилова орденом св. Станислава 1-й степени.

Но совсем иначе отнёсся к этому награждению Владимир Алексеевич. Награда вызвала у него лишь сильное раздражение. Дело в том, что орден состоял из серебряной звезды и золотого креста на ленте,  а в капитул орденов полагалось внести  стоимость этого ордена.

Он писал брату Александру: «…Насчёт аренды я совершенно согласен. Тысяча рублей будет для меня манною, только вряд ли будет удача. Я убеждён, что деньги – не корниловский элемент.

С нас все берут, вот и теперь – что бы им стоило дать мне вензель на эполеты? Кому его не дают? А ведь с ним лишних тысяча столовых. Нет, присылают звезду, за которую давай из пустого кармана деньги».

(Вензель на эполеты  означал зачисление в царскую свиту, за что платили «свитские», дополнительные деньги на представительство – прим. автора).

Далее он жаловался брату: «…не знаю, как заплачу долги, которых кроме тебя и Матюшкина, набралось более тысячи рублей серебром (Фёдор Фёдорович Матюшкин был тогда контр-адмиралом, командиром бригады кораблей – прим. автора).

…одни деньги с отопления и освещения и приличие в декоруме, хоть я и в Николаеве, поглощают всё, что я от казны получаю (на отопление и освещение Корнилов получал деньги, кроме того, у него была бесплатная прислуга – денщики – прим. автора)».

Владимир Алексеевич постоянно занимал деньги. После его гибели, как и после смерти великого поэта, Николай I оплатил все их долги.

Но не щедро было российское правительство по отношению к морским офицерам, если даже начальник штаба Черноморского флота, судя по его письмам,  чуть ли не перебивался с хлеба на квас.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/14/752