Библия. Бытие. Глава 37

БИБЛИЯ. ВЕЧНЫЙ ЗАВЕТ.

Арина Ради ОНОВА

БЫТИЕ. Глава 37.

         В предыдущей главе книги Бытие Библии было окончено повествование о родословии Исава. Эта глава продолжает рассказ о других потомках Исаака.

         Церковнославянский перевод:
37:1 Вселися же Иаковъ въ земли, идеже обита Исаакъ, отецъ его, въ земли Ханаани.

         Синодальный перевод:
37:1 Иаков жил в земле странствования отца своего [Исаака], в земле Ханаанской.

         Эта глава книги Бытие Библии повествует о жизни Иакова. Он поселился на земле, где обитал Исаак, отец его, в земле Ханаани.
         Синодальный перевод вновь акцентирует внимание читателя книги на том, что это земля не обитания, а земля странствования, чтобы, как бы, увести в сторону от возможных исторических параллелей.
 
          Церковнославянский перевод:
37:2 Сіи же роди Иаковли. Иосифъ же бяше седминадесяти летъ, пасый овцы отца своего съ братiею своею, юнъ сый, съ сынми Валлы и съ сынми Зелфы, женъ отца своего: нанесоша же на Иосифа злу клевету ко Израилю отцу своему.

          Синодальный перевод:
37:2 Вот житие Иакова. Иосиф, семнадцати лет, пас скот [отца своего] вместе с братьями своими, будучи отроком, с сыновьями Валлы и с сыновьями Зелфы, жен отца своего. И доводил Иосиф худые о них слухи до [Израиля] отца их.

          Здесь идёт рассказ о жизни и сыновьях Иакова. Иосифу было семнадцать лет, он пас овец отца своего с братьями своими, юным был, с сыновьями Валлы и с сыновьями Зелфы, жен отца своего: нанесли же на Иосифа злую клевету ко Израилю отцу своему.
          Посмотрите на синодальный перевод, который написал всё наоборот «И доводил Иосиф худые о них слухи до [Израиля] отца их», причём слово
«Израиля» берёт в скобки. Поскольку в церковнославянском переводе стоит двоеточие после перечисления сыновей Валлы и Зелфы, то в следующем предложении говорится, что злая клевета исходит от них. И более того, очень ясно написано «НА Иосифа». Но нет, синодальному переводчику нужно, чтобы было наоборот – чтобы Иосиф доводил худые слухи  ко Израилю, отцу своему. Причём слова «злую клевету» синодальный переводчик тоже убирает, и переводит, как «худые слухи».

          Церковнославянский перевод:
37:3 Иаковъ же любляше Иосифа паче всехъ сыновъ своихъ, яко сынъ въ старости ему бысть: и сотвори ему ризу пестру.
37:4 Видевше же братiя его, яко любитъ его отецъ паче всехъ сыновъ своихъ, возненавидеша его и не можаху глаголати къ нему ничтоже мирно.

          Синодальный перевод:
37:3 Израиль любил Иосифа более всех сыновей своих, потому что он был сын старости его, – и сделал ему разноцветную одежду.
37:4 И увидели братья его, что отец их любит его более всех братьев его; и возненавидели его и не могли говорить с ним дружелюбно.

          Иаков любил Иосифа больше всех сыновей своих, так как сын в старости его был: и сделал ему разноцветную одежду. И увидели же братья его, что любит его отец больше всех сыновей своих, возненавидели его и не могли говорить к нему более мирно.
          Здесь Бог рассказывает очень понятную всем людям историю, когда одна только одежда, которая отличается от одежды других людей, а, тем более, братьев в одной семье, может стать поводом для ненависти, зависти и даже вражды. Одежда – это всегда видимое материальное состояние человека, и, если люди подвержены влиянию тьмы, то одежда – это излюбленное оружие тьмы, приводящее спусковой крючок этого оружия в движение. Истинно светлый человек мыслящий светлым сознанием никогда не будет обращать внимания на одежду. Он будет смотреть на ум и душу человека, а не на его одежду. Поэтому у русских есть такая мудрая народная пословица: «Встречают по одёжке, а провожают по уму». Когда человек завидует человеку потому, что у того красивая одежда – всё, на таком человеке можно ставить крест, ибо такой человек впустил в себя тьму. Человек светлого сознания будет только радоваться, что у другого человека такая красивая одежда. Он будет искренне рад за него. А тёмное сознание, развиваясь, после зависти только к одежде, перейдёт далее в гораздо более жестокую позицию существования. Смотрим дальнейшее развитие сюжета.

          Церковнославянский перевод:
37:5 Видевъ же Иосифъ сонъ, поведа и братiи своей
37:6 и рече имъ: послушайте сна сего, егоже видехъ:
37:7 мнехъ васъ вяжущихъ снопы среде поля: и воста мой снопъ и ста прямо, ваши же снопы обратившеся поклонишася моему снопу.

          Синодальный перевод:
37:5 И видел Иосиф сон, и рассказал [его] братьям своим: и они возненавидели его еще более.
37:6 Он сказал им: выслушайте сон, который я видел:
37:7 вот, мы вяжем снопы посреди поля; и вот, мой сноп встал и стал прямо; и вот, ваши снопы стали кругом и поклонились моему снопу.

         Обратите внимание, что в стихе 37:5 церковнославянского перевода нет слов «и они возненавидели его ещё больше». Нет этих слов и в следующих стихах. Эти слова – абсолютная выдумка синодального переводчика, который слова Бога в Библии ни во что не ставит, а только преследует свою собственную цель.
         Здесь же Бог рассказывает, что Иосиф видел сон и просто рассказал его братьям: и сказал им: послушайте сна этого, которого видел. Во сне Иосифу было показано, что его сноп встал прямо, а снопы братьев поклонились снопу Иосифа. Этим сном Бог даёт понять Иосифу, что он идёт правильной дорогой, ведь поклон для древних славян – это знак искреннего приветствия, а не низкого раболепства. Но синодальный переводчик уже в эти строки вставил, что братья за это возненавидели Иосифа ещё больше, чтобы увести в сторону ненависти, а не основ славянского бытия.

         Церковнославянский перевод:
37:8 Реша же ему братiя его: еда царствуя царствовати будеши надъ нами, или господствуя господствовати будеши надъ нами? И приложиша еще ненавидети его сновъ ради его и ради словесъ его.

         Синодальный перевод:
37:8 И сказали ему братья его: неужели ты будешь царствовать над нами? неужели будешь владеть нами? И возненавидели его еще более за сны его и за слова его.

         Действительно, вот только тут братья стали ненавидеть его ещё больше за эти сны его и за то, что он рассказывает им эти сны – слова его. В братьях всё более стала просыпаться зависть, а это – следствие работы тьмы в сознании человека, ибо мысли такого человека стали черны.

         Церковнославянский перевод:
37:9 Виде же сонъ другій и поведа его отцу своему и братiи своей, и рече: се, видехъ другій сонъ: аки бы солнце и луна и единонадесять звездъ покланяхуся мне.
37:10 И запрети ему отецъ его и рече ему: что сонъ сей, егоже еси виделъ? еда пришедше прiидемъ азъ и мати твоя и братiя твоя поклонитися тебе до земли?

         Синодальный перевод:
37:9 И видел он еще другой сон и рассказал его [отцу своему и] братьям своим, говоря: вот, я видел еще сон: вот, солнце и луна и одиннадцать звезд поклоняются мне.
37:10 И он рассказал отцу своему и братьям своим; и побранил его отец его и сказал ему: что это за сон, который ты видел? неужели я и твоя мать, и твои братья придем поклониться тебе до земли?

         Иосиф вновь рассказывает другой сон, в котором солнце, луна и одиннадцать звёзд поклонились ему. Иосифу снятся пророческие сны, говорящие ему о правильных заповедях Бога и правильных устоях древних славян, которые почитали солнце, луну и звезды, как Божественные создания. И опять же поклон означает знак великого и доброго приветствия. Но теперь и Иаков расценил этот сон, как нечто неуместное, ибо в его понятии поклониться до земли – это не хорошо. Иаков запрещает Иосифу рассказывать такие сны. Иаков тоже уже не понимает правильных устоев жизни от Бога. Пока только юный Иосиф не подвержен тьме и искренне рассказывает то, что ему приснилось своим родным, не подозревая, что этим вызывает непонятную зависть и ненависть к себе.

         Церковнославянский перевод:
37:11 Позавидеша же ему братiя его: отецъ же его соблюде слово сiе.

         Синодальный перевод:
37:11 Братья его досадовали на него, а отец его заметил это слово.

         Ясно сказано, что братья позавидовали ему, но синодальный перевод убирает слова «позавидовали же ему», заменив их на «досадовали на него». Зависть и досада – это разные слова. Церковники умышленно скрывают истинные чувства, описываемые в Библии, ибо они сами находятся во тьме и делают всё, чтобы истина чувств тьмы не была видна столь явно, а преподносилась бы, как нечто правильное и само собой разумеющееся.
         Далее сказано: отец же соблюде слово сие, что значит, отец соблюдал устои слова этого. Но синодальный переводчик убирает слово «соблюде» и меняет его на «заметил», делая вообще не понятным смысл фразы.
 
         Церковнославянский перевод:
37:12 Отидоша же братiя его пасти овцы отца своего въ Cихемъ.
37:13 И рече Израиль ко Иосифу: еда братiя твоя не пасутъ въ Cихеме? гряди, да послю тя къ нимъ. Рече же ему: се, азъ.
37:14 Рече же ему Израиль: шедъ, виждь, аще здравствуютъ братiя твоя и овцы, и повеждь ми. И посла его от­ юдоли Хеврони. И прiиде въ Cихемъ:

         Синодальный перевод:
37:12 Братья его пошли пасти скот отца своего в Сихем.
37:13 И сказал Израиль Иосифу: братья твои не пасут ли в Сихеме? пойди, я пошлю тебя к ним. Он отвечал ему: вот я.
37:14 [Израиль] сказал ему: пойди, посмотри, здоровы ли братья твои и цел ли скот, и принеси мне ответ. И послал его из долины Хевронской; и он пришел в Сихем.

         Здесь начинается повествование, как Израиль – Иаков послал своего сына Иосифа посмотреть, как пасут овец его браться, и здоровы ли они. И Иосиф из долины Хевронской пришёл в Сихем.

         Церковнославянский перевод:
37:15 и обрете его человекъ заблуждающа на поли: вопроси же его человекъ глаголя: чесого ищеши?
37:16 Онъ же рече: братiи моея ищу: повеждь ми, где пасутъ.
37:17 Рече же ему человекъ: отидоша отсюду: слышахъ бо ихъ глаголющихъ: пойдемъ въ Дофаимъ. И иде Иосифъ вследъ братiи своея и обрете я въ Дофаиме.
37:18 Предузреша же его издалече, прежде приближенiя его къ нимъ, и зло умыслиша убити его:
37:19 рече же кійждо къ брату своему: се, сновидецъ оный идетъ:
37:20 ныне убо прiидите, убiемъ его и ввержимъ его во единъ от­ рвовъ, и речемъ: зверь лютъ снеде его: и узримъ, что будутъ сонiя его.

         Синодальный перевод:
37:15 И нашел его некто блуждающим в поле, и спросил его тот человек, говоря: чего ты ищешь?
37:16 Он сказал: я ищу братьев моих; скажи мне, где они пасут?
37:17 И сказал тот человек: они ушли отсюда, ибо я слышал, как они говорили: пойдем в Дофан. И пошел Иосиф за братьями своими и нашел их в Дофане.
37:18 И увидели они его издали, и прежде нежели он приблизился к ним, стали умышлять против него, чтобы убить его.
37:19 И сказали друг другу: вот, идет сновидец;
37:20 пойдем теперь, и убьем его, и бросим его в какой-нибудь ров, и скажем, что хищный зверь съел его; и увидим, что будет из его снов.

         Братья удумали убить Иосифа-сновидца. Зависть и ненависть постепенно переросли в мысли об убийстве. Да ещё и ложь стала их обыденным пониманием жизни – они хотят убить Иосифа и сказать, что его съел лютый зверь, то есть, и ложь идёт уже бок о бок с ними рядом. Тьма полностью завладела сознанием этих братьев, ибо они уже даже не понимают, что они делают.

         Церковнославянский перевод:
37:21 Слышавъ же Рувимъ, отъ­я его изъ рукъ ихъ и рече: не убiемъ его на души.
37:22 Рече же имъ Рувимъ: не пролійте крове, вверзите его во единъ от­ рвовъ сихъ, иже въ пустыни, руки же не возложите на него: [тщашеся бо] яко да изыметъ его от­ рукъ ихъ и отдастъ его отцу своему.

         Синодальный перевод:
37:21 И услышал сие Рувим и избавил его от рук их, сказав: не убьем его.
37:22 И сказал им Рувим: не проливайте крови; бросьте его в ров, который в пустыне, а руки не налагайте на него. Сие говорил он [с тем намерением], чтобы избавить его от рук их и возвратить его к отцу его.

         Здесь мы видим, что один из братьев Рувим стал думать и говорить по-иному. А почему Рувим стал так поступать? Здесь очень важную роль играет имя, которое само по себе вступает в бой с тьмой. Вспоминайте, что значит его имя – Рувим. Это тот, кто видит путь. У этого Рувима проснулось его светлое божественное сознание, ибо он совсем по-другому видит этот путь, именно поэтому он говорит братьям, чтобы те не проливали крови и не убивали Иосифа. И Рувим понимает, что если он просто будет противиться их общему решению убить, то ничего у него не выйдет, поэтому он идёт на хитрость и говорит, чтобы те просто бросили Иосифа в один из рвов, но не убивали его. На самом деле Рувим хочет вырвать Иосифа из их рук и вернуть его отцу.

         Церковнославянский перевод:
37:23 Бысть же егда прiиде Иосифъ къ братiи своей, совлекоша со Иосифа ризу пеструю, яже на немъ,
37:24 и поемше его ввергоша въ ровъ: ровъ же тощь, воды не имяше.
37:25 И седоша ясти хлебъ, и воззревше очима видеша, и се, путницы Исмаилтяне идяху от­ Галаада, и велблюды ихъ полны фимiама и ритины {тукъ маститый изъ древа текущiй} и стакти: идяху же везуще во Егпетъ.
37:26 Рече же Иуда ко братiи своей: кая польза, аще убiемъ брата нашего и скрыемъ кровь его?
37:27 грядите продадимъ его Исмаилтяномъ симъ: руцы же наши да не будутъ на немъ, яко братъ нашъ и плоть наша есть. Послушаша же братiя его.
37:28 И мимоидоша человецы Мадiамстiи купцы: и извлекоша и возведоша Иосифа изъ рова, и продаша Иосифа Исмаилтяномъ на двадесять златницъ. И поведоша Иосифа во Египетъ.

         Синодальный перевод:
37:23 Когда Иосиф пришел к братьям своим, они сняли с Иосифа одежду его, одежду разноцветную, которая была на нем,
37:24 и взяли его и бросили его в ров; ров же тот был пуст; воды в нем не было.
37:25 И сели они есть хлеб, и, взглянув, увидели, вот, идет из Галаада караван Измаильтян, и верблюды их несут стираксу, бальзам и ладан: идут они отвезти это в Египет.
37:26 И сказал Иуда братьям своим: что пользы, если мы убьем брата нашего и скроем кровь его?
37:27 Пойдем, продадим его Измаильтянам, а руки наши да не будут на нем, ибо он брат наш, плоть наша. Братья его послушались
37:28 и, когда проходили купцы Мадиамские, вытащили Иосифа изо рва и продали Иосифа Измаильтянам за двадцать сребреников; а они отвели Иосифа в Египет.

          В этих стихах мы видим, что Иосифа раздели и сначала бросили в ров, а потом просто продали в рабство. Мы видим не что иное, как работорговлю, когда человека можно было продать и купить за двадцать златниц. Златница – древнеславянская монета, которую синодальный переводчик, конечно же, не хочет видеть в своём переводе, поэтому пишет – «за двадцать сребреников». А фраза «и поведоша Иосифа во Египет» означает, что Иосифа повели в Египет, только повели, а не уже отвели, как это написал синодальный переводчик.
         Здесь ясно видно, что в тёмном сознании братьев теперь преобладают чисто материальные побуждения и мысли, они хотят иметь выгоду из этого задуманного ими тёмного мероприятия. И за деньги продают в рабство своего собственного брата. Здесь примечательно, что предложил это один из братьев, имя которому – Иуда. Это имя тоже говорит само за себя, как и имя Рувим. Иуда – означает «и таков удел», а удел может быть разным – может быть божественный удел, а может быть, как бы, уничижительно-приниженный, то есть, удел (участь) только материального мира. И здесь мы видим, что в Иуде преобладает удел именно низкого материального мира, ибо это он предлагает продать брата за деньги.
         И ещё обратите внимание на то, что везли встретившиеся им  Исмаилтяне. Их велблюды были «полны фимиама и ритины (тук маститый из дерева текущий) и стакти». Пока просто запомните эти слова. Пояснять, что это такое мы будем дальше, ибо далее в Библии будут такие места текста, где это пояснение будет более уместным и понятным, нежели здесь. В этих словах зашифрованы чудодейственные понятия: и как само слово, и как физическое вещество, невероятным образом воздействующее на человека. Но, чтобы понять это, нужно прочесть Библию намного дальше.

         Церковнославянский перевод:
37:29 Возвратися же Рувимъ къ рову и не узре Иосифа въ рове: и растерза ризы своя,
37:30 и прiиде ко братiи своей и рече: отрочища несть, азъ же камо иду ктому?

         Синодальный перевод:
37:29 Рувим же пришел опять ко рву; и вот, нет Иосифа во рве. И разодрал он одежды свои,
37:30 и возвратился к братьям своим, и сказал: отрока нет, а я, куда я денусь?

         Возвратился Рувим ко рву. Следовательно, Рувим куда-то отлучался, когда его братья сначала бросили Иосифа в ров, а затем продали купцам в рабство. Рувим от негодования рвёт на себе одежды и говорит: юноши нет, я же тоже иду ктому? Эту очень интересную древнеславянскую фразу синодальный переводчик перевёл, как «отрока нет, а я, куда я денусь?» Но здесь стоит то самое слово «ктому», которое было употреблено в Книге Бытие в том месте, где Иаков боролся с тьмой внутри себя, после чего Бог дал ему новое имя – Израиль. В этом стихе это слово тоже стоит не просто так. Рувим осознал, что Иосифа нет, и он сам этим самым действием идёт «ктому» - во тьму, ибо он стал невольным участником этого действа, хотя сам при этом и не присутствовал. Смотрим, о чём же рассказывается далее.

          Церковнославянский перевод:
37:31 Вземше же ризу Иосифову, заклаша козлище от­ козъ и помазаша ризу кровiю:
37:32 и послаша ризу пеструю, и принесоша ко отцу своему и рекоша: сiю обретохомъ: познавай, аще риза сына твоего есть, или ни?
37:33 И позна ю и рече: риза сына моего есть: зверь лютъ снеде его: зверь восхити Иосифа.
37:34 И растерза Иаковъ ризы своя, и возложи вретище на чресла своя, и плакашеся сына своего дни многи.
37:35 Собрашася же вси сынове его и дщери и прiидоша утешити его: и не хотяше утешитися, глаголя: яко сниду къ сыну моему сетуя во адъ. И плакася о немъ отецъ его.

          Синодальный перевод:
37:31 И взяли одежду Иосифа, и закололи козла, и вымарали одежду кровью;
37:32 и послали разноцветную одежду, и доставили к отцу своему, и сказали: мы это нашли; посмотри, сына ли твоего эта одежда, или нет.
37:33 Он узнал ее и сказал: это одежда сына моего; хищный зверь съел его; верно, растерзан Иосиф.
37:34 И разодрал Иаков одежды свои, и возложил вретище на чресла свои, и оплакивал сына своего многие дни.
37:35 И собрались все сыновья его и все дочери его, чтобы утешить его; но он не хотел утешиться и сказал: с печалью сойду к сыну моему в преисподнюю. Так оплакивал его отец его.

          Братья в очередной раз солгали, обмазав кровью убитого козла одежду Иосифа, и принесли её отцу в доказательство того, что, якобы, лютый зверь съел Иосифа. И сказано, что собрались все сыновья и дочери отца, чтобы его утешить в горе, соответственно, и Рувим был в их числе. В этом человеке тёмное сознание борется со светлым, но по рассказу видно, что тёмное сознание всё более и более его одолевает, раз он не сказал отцу правды об Иосифе.

          Церковнославянский перевод:
37:36 Мадiане же продаша Иосифа во Египетъ Пентефрію евнуху фараонову, архимагиру.

          Синодальный перевод:
37:36 Мадианитяне же продали его в Египте Потифару, царедворцу фараонову, начальнику телохранителей.

           Мадиане продали же Иосифа в Египет Пентефрию, евнуху фараона, архимагиру.  Примечательно, что в слове «евнух» ударение стоит на первой  букве «у», а не на начальной букве слова - «е», как это давно принято в восточных странах. У древних славян словом «евнух» с ударением на «у» назывался помощник, который стоит в ногах постели, дословно «е в нух», тот, который есть в ногах. Эти помощники, как и другие работники, помогали господствующему хозяину – господину, по хозяйству. В частности, эти стоящие в ногах постели помощники, подавали воду и ткань, чтобы умыться утром, помогали вставать с постели, если человек был уже стар и немощен, укладывали в постель и т.п. Евнухом, то есть помощником в постели, мог быть, как мужчина, так и женщина. Но, по мере языковой и исторической трансформации слово «евнух», с ударением на «у», превратилось в слово «евнух», с ударением на «е», и сейчас принято считать, что это слово только в переводе с древнегреческого означает «постельный слуга». А из восточных народов пришло понятие, что это кастрированный мужчина-слуга, заведующий гаремом господина.
         В стихе сказано, что это был евнух фараонов, архимагир. Принято считать, что слово «архимагир» тоже переводится только с древнегреческого, и означает «начальник поваров» или «шеф-повар». Но всё не так. Слово «архимагир» - это древнеславянская фраза, трансформированная в древнегреческое слово. Слово «архи» означает «важный, главный, начальствующий». А слово «магир» означает «тот, кто всё может и имеет для этого все возможности». Так вот, евнух у древних славян и был обычно архимагиром, то есть, это - главный помощник, поскольку он допускался даже в постель господина и ведал интимными подробностями его жизни. Этот помощник не просто помогал подняться, умыться, одеться, он ещё и знал, что господин желает завтракать, обедать, ужинать, во сколько он вернётся домой, и прочие другие подробности его жизни. Евнух – архимагир обладал всеми материальными вещами в доме, ведал количеством съестных запасов и отдавал приказания другим помощникам, особенно по кухне, в зависимости от желаний господина. Всё тривиально просто. Но в восточном мире, эта должность евнуха-архимагира претерпела множественные изменения и приобрела свой оттенок восточного рабства.
          Синодальный же переводчик, не ведая всех этих древнеславянских понятий, переводит это, как «царедворец фараона, начальник телохранителей», что совсем не соответствует действительности. И само имя этого евнуха Пентефрий церковники переводят, как Потифар, ибо им не важно, что означает это имя, им важно просто всё изменить. А ведь древнеславянское слово «пентефрий» раскладывается, как «пен те фрий», что означает «Покои Есть Наше те (тех) свободных(фрий)». Само имя этого человека указывает, что он ведает покоями тех свободных людей, то есть, он просто на них работает. А что же означает древнеславянское слово «фараон»? «Фара  Он» - он, несущий свет. Имя «ФАРА» мы уже разбирали по ходу чтения книги. И опять же по мере исторической трансформации это слово впоследствии стало означать совсем иное понятие, ибо у древних славян совсем не было рабства, а все отношения по совместной работе строились на принципах равенства, взаимного уважения, достойной оплаты за труд. А главным принципом жизни была любовь к ближнему своему – помощнику, работнику, соседу, гостю и любому человеку, встречающемуся на жизненном пути, как к своему очень близкому и любимому родственнику, и как к самому себе.