Дружба народов

Рисунок бывшего японского военнопленного, воздушного десантника, ныне покойного Киути Нобуо

***

Это было в начале 50-х годов прошлого века. Аня приехала в Кавалерово на новое место службы отца - Василия Ивановича.
- Поезжай с отцом, - убеждала её мама, - Там и школу закончишь, а я уж в деревне с Аллой останусь - сестрёнке твоей молоко нужно. Как окрепнет, приедем к вам.
Недалеко от места расквартирования автомобиль, присланный на вокзал встретить Василия Ивановича с дочерью, остановился. Дорогу перегородила колонна японских военнопленных. Одеты конвоируемые были в чистые, одинаковые лагерные робы. Японцы дружно пели русскую "Катюшу" на своём языке.
Аня увидела, как шедший с краю колонны молодой заключённый упал и лежит неподвижно. Она взяла с сиденья отцовскую флягу с водой, быстро выскочила из машины и подбежала к японцу. Он поднялся и сел на корточки. На вид ему было лет двадцать пять. На лбу у него выступили крупные капли пота - он был нездоров. Аня открыла флягу и дала ему воды.
- Спасибо, девочка, - японец встал во весь рост и поклонился.
- Кисимото, вернуться в строй! - к ним приблизился конвоир. - Проходите, гражданочка, с заключёнными во время движения колонны общаться не положено.
Он встал между Аней и военнопленным, а потом, приложил правую руку к пилотке, приветствуя подошедшего Василия Ивановича...
***
- Девочка, ты всё ходишь и ходишь каждое утро в школу, - Аня, принесла отцу обед и прогуливаясь у лагерных ворот услышала знакомый голос из-за ограждения, - Наверное, когда закончишь десятый класс я уже уеду домой в Японию.
- Кисимото? - осторожно спросила она, боясь ошибиться, называя его имя.
- Да, - он, приветствуя её, с почтением поклонился, - Я в лазарете каждое утро смотрел, как ты ходишь в школу.
- Тебе когда домой? - Ане захотелось немного поговорить с ним, несмотря на отцовский запрет общаться с заключёнными.
- Начальник говорит, осенью буду дома.
- Значит, через три месяца. Скучаешь по дому?
- Очено силено!
Аня заметила его волнение. Он достал и протянул ей небольшой конверт. Она, увидав незнакомые знаки, только развела руками, покачала головой и сказала:
- Извини, я не понимаю. Что там?
- Мама прислала письмо. Дома у нас сейчас красиво, всё кругом розовое от сакуры. Я должен вернуться и рассказать своим родным, что в России мне было хорошо. Мы сделаем революцию и построим новое общество.
- Ты ей лучше расскажи как мы тренировались отрабатывать удар ножом на живых людях, - проходящий мимо них заключённый как-будто специально для Ани сказал эти слова по-русски.
- Не правда, Сагава! - возмутился Кисимото, - Я не участвовал в тех тренировках!
- Все участвовали и ты участвовал.
- Не верь ему! - крикнул Кисимото с испугом поглядев на Аню.
- Я не верю ему, не бойся. Тебе можно выходить за территорию лагеря?
- Можно, вечером на два часа до вечерней поверки.
- Я приду завтра к воротам лагеря. Расскажешь мне про Японию?
- Хорошо, - улыбнулся он.
***
Следующим вечером они прошли по дорожке, ведущей к берегу, нашли уютное место и сели на поваленное дерево недалеко от воды.
- Где твой дом? - спросила Аня.
- Там, где восходит солнце, - Кисимото показал рукой на уходящее светило, - Скоро оно доберется до окон моего дома.
Они сидели молча и смотрели на закат...
***
- И что же было потом? - в один голос спросили Анну Васильевну оба её сына.
Её мысли были далеко, она оторвала взгляд от уходящего солнца, улыбаясь посмотрела на них и ответила:
- Потом он, конечно же, уехал. Останься он в России или возьми меня с собой, вы бы у меня выглядели по-другому...