Наташкина радость

         За окном был август. Август 1964 года. Наташе на днях исполнилось десять. Весёлая девочка с косичками до сих пор не могла нарадоваться такому событию. Она бегала с подругами по двору, босиком, по мокрой траве, купалась целыми днями на речке, или помогала маме на огороде.
         Младший брат, Толя, без конца рассказывал смешные истории, а в день рождения подарил Нате букет необычных цветов, ради которых встал на час раньше и убежал, ни сказав никому, в лес. Вместе дети играли до самого обеда, вымазались в муку, когда вместе с мамой захотели испечь пирожки, смеялись и бегали, грязные, уставшие, но счастливые. А после прилегли спать.
         Брат и сестра всегда спали в обед, когда солнце начинало припекать голову и в доме становилось сонно и душно. В августе вообще было очень жарко, но детям нравилась эта жара, ведь буквально с разницей в две недели у обоих любимый праздник.
         …Наташа заснула, даже и не вымыв руки, обхватив руками любимую куклу. Она заснула счастливой и радостной, а вот проснулась… Это был уже совсем другой человек. Тихая, робкая, точно испуганная, она не сказала ни слова, как пару часов назад не сказал о походе в лес Толя, и почти до самого вечера пробыла в своей комнате, прячась в тени и читая новые книжки.
         Она очень любила читать, бесконечно бегала в библиотеку и, улыбаясь, соглашалась, когда полная старушка-библиотекарша, качая головой, говорила: «Да ты перечитала все наши книги. Скоро придётся новые писать! Не думала стать писателем?» Наташа, действительно, брала и читала полку за полкой, не разделяя романы и рассказы на жанры, темы и алфавит. Она читала даже то, что ещё не сильно понимала в силу юного возраста…
          Книгами она отвлекалась. Погружалась в невидимый и невиданный мир, уходила далеко от реальности. Пыталась отвлечься и новой песенкой, которую не так давно разучивали в школе – не получилось. Немного кружилась в голове мысль и наивная мечта о телевизоре – вот посмотреть бы… Про такую новую штуковину рассказывал один сельский учитель. Но телевизоры были не у всех. Наташа даже не знала толком, что это. Мечта и только! Скучать, впрочем, некогда.

- Наташка, пирожки готовы! Уже можно есть! – послышался вдалеке голос мамы. Он был таким приглушённым и размазанным от того, что все мысли сейчас занимала чудная история одной девочки из позапрошлого века, и поэтому в ушах скорее звучал голос автора – уши тоже хотели есть.
- Наташка, мама зовёт! – позвали во второй раз.
- Толя?!
          В руках мальчишка уже держал горячий и ароматный пирог.
- Вот этот, кажется, ты слепила, - он протянул сестре немного кривоватую трёхкрылую птичку. – Держи. Очень вкусно у нас получилось, - чавкая, добавил брат. Кусочки горячей тыквы измазали его рот рыжим соком. – И мама квас принесла!
- Сейчас, иду…
- Нат, с тобой всё в порядке?
- Да-да…

          Нет, ей было нехорошо. Наташа давила в себе страх и ужас, намеренно не показывая их окружающим. Ела без аппетита любимое лакомство, читала книжки и готовилась потихоньку в школу. Она делала всё, чтобы отвлечься, но отвлечься никак не могла. Странный сон никак не давал расслабиться. Даже любимая пьеса по радио не смогла ничего изменить.
- Наташка, ты где? Ты часом не заболела? – на дворе был уже вечер, и папа обычно всегда в это время сидел со своей любимой дочкой на улице. Им нравилось это время. Это нежное, почти видимое глазом тепло. Синее небо. Шелест цветущих мальв и бутоны последних роз, нравилось, как они отдавали жаркому месяцу, точно дань, свои самые лучшие ароматы. – Наташка!..
- Да иду я!
         На дворе был именно тот тёплый вечер, который они любили. Жучки и последние дневные бабочки летали вокруг, неслышно трепеща крылышками.  Иногда они проносились близко, и тогда тихий шелест казался смешным жужжанием.
- Твой любимый друг уже здесь!
        Папа нагнулся и одним быстрым движением вытащил из травы смешного маленького ёжика.
- Он уже здесь.
- Он всегда здесь в это время. Бегает, потому что еды много.
- Наташ, с тобой точно всё в порядке?
- Да, да, - девочка ответила напряжённо, две длинные русые косы дёрнулись, точно отрицая ответ. Про себя она подумала, что, раз так, то она сейчас же побежит в дом и обрежет ножницами предателей; давно хотела иметь красивую модную стрижку, вот и повод нашёлся!
- Тогда посидим?
- Давай.
          Они всегда проводили часок-другой вечером перед домом и смотрели, считали звёзды. С этого места на небо открывался просто космический вид.
- Сегодня такие яркие!
- Да…
- Наташа?
          Нет, это был уже не вопрос, это был некий призыв, да девочка и сама понимала – молчать у неё не получится, книжки, вот, например, хотя раньше и могли посоветовать много хорошего, не помогли даже на малую капельку; значит, надо сказать. Или не надо… Она пыталась забыться книгами, но страшный сон не шёл из головы – его события казались даже живее реальности, а книжный сюжет вовсе не воспринимался глазами.
- Всё хорошо… - ответила Ната. Она опустила голову на колени отцу и зарыдала. – Мне всего лишь приснился один страшный сон.
         Папа вздохнул и потрепал малышку по волосам.
- Мне тоже иногда снятся сны. Что вокруг много дыма и какие-то белые стены. Там нечем дышать. А после стены уже не из камня – из досок. Но это всего лишь сон. Не боись…
         И девочка кивала, но понимала, папа не верит своим словам. Извечная трубка с куревом также лежала рядом, смеялась.
- Мне приснилось…
- Ну, расскажи.
- Мне… Что я старая и страшная, и толстая, и хожу с трудом. И посмотрела на себя в зеркало, и поняла, что детство давно прошло! – девочка отчаянно пыталась говорить без эмоций. Но, конечно, она не могла. – Это не здесь. Вокруг какая-то маленькая квартира. Я стою в крошечном коридоре и смотрю на свои руки, не могу узнать их, а затем смотрю на зеркало и вижу там бабушку. Нет, не Полину, себя – я уже примерно такого возраста. Или старше.
- И что же там?
- А потом… Потом я беру сумку, помню, большая такая сумка, белая, в ней лекарств много, иду на работу…
- А кем ты работаешь?
- Я…
          Наташа стала ёрзать и встала. Она не могла говорить, сидя или лежа на одном месте. Ей надо было куда-то девать энергию, да и, расхаживая в разные стороны, говорить намного проще, не так ли? Она делала это точно с ещё одной целью: каждым шагом своим, каждым шагом и касанием земли сандалиями, каждым прикосновением рук к соседним цветам и веткам, Наташа словно хотела убедить себя или убедиться, что она ещё молода, она здесь, реально это пространство, а не пыльная комната.
         А затем она начала вспоминать. Она рассказала почти всю биографию, не утаив даже самых малых деталей, как, например, страх и боль, все оттенки своего настроения.
- У меня такая тяжёлая жизнь… будет! Так много забот! Я хочу по-другому! Почему, вот, почему, папа, и разве я не могу ничего изменить?
         Отец больше не смотрел на созвездия, задумчивый, он сидел и курил, невольно удивляясь тому, откуда его маленькая девочка, которой всего десять лет, знает такие взрослые мысли. И сон ли это? Действительно, почему у людей бывают сложные судьбы? Но взамен сомнений, слёз на пару с малышкой или строгих отказов Фёдор Петрович решил разузнать больше подробностей.
- Ты говоришь, что уедешь от нас через пять лет и будешь учиться в другом городе. Так?
- Так.
- И в скором времени тебе предложит руку и сердце один молодой юноша?
- Так.
- Но ты откажешь. А вот, скажи, испытывала ли ты с ним настоящее счастье? Подумай, закрой глаза, представь себя снова бабушкой.
- Я… - Наташка покачала головой и впервые заулыбалась. – Да не особенно. Многие мальчики хотели гулять со мной. И я гуляла со многими.
- А потом ты отказала Сергею и буквально ещё через год встретила Виталия, своего будущего мужа? У вас родилась Леночка, но с мужем вы развелись?
- Я осталась одна и больше никогда не смогла встретить того, с кем была счастлива…
- Но вы прожили в браке около десяти лет. И вы любили друг друга. И, пусть недолго, но ты чувствовала, что это именно тот человек, да?
- Я безумно любила Виталика.
          Так странно было слышать это сейчас, из уст маленькой девочки, играючи нанизывающей на иголки маленького ёжика упавшие листочки, цветочки и яблоки.
- Да, любила…
- И это главное. А представь, если бы ты выбрала, например, если бы выбрала Сергея, - отец решил подыграть, - но вы не счастливы рядом? Пусть вы проживёте даже сто лет вместе, или как я с твоей мамой…
- Умрём в один день, но будем ненавидеть друг друга?
- Именно. Так может, всё это к лучшему? Недолго, но хорошо, чем долго, но без любви, без взаимности?
- Может… - Наташка улыбнулась опять.
- Пойдём дальше. Вы с Леночкой будете часто переезжать, пока, наконец, не осядете в небольшой квартире, той самой, в которой ты и будешь жить потом уже с внучкой. Ты бы хотела остаться здесь, со мной, с мамой и братом, но не сможешь отказаться от города, который показал тебе муж?
- Очень красивый город. У моря…
- И ты будешь грустить за нашим селом, но город тоже очень красивый и нравится тебе? Ты не смогла бы уехать оттуда, иначе стала бы грустить уже за Севастополем?
- Верно… Но там не будет такого неба! Там будет…
- Море, а наше небо ты всегда можешь вспомнить. Ты ведь хорошо на него насмотрелась сейчас? Смотрела позавчера, вчера и сегодня. Посмотри на него ещё! Оно будет с тобой.
- Всегда.
- А потом… Леночка выйдет замуж и у тебя появится внучка. Лерочка, к несчастью, окажется очень болезненной, ты будешь проводить с ней много бессонных ночей, много лет. Но ты вылечишь её, именно ты?
- Да.
- И она станет всем смыслом твоей жизни. Ты будешь много и тяжело работать, но работа будет нравится тебе?
- Да.
- А потом, спустя тринадцать лет, родится ещё одна внучка.
- Виктория!
- И ты станешь бабушкой двух очаровательных, умных и талантливых девочек. Они обе однажды вырастут и отдадут дань твоей любви к ним славой тебе. Одна напишет прекрасную книгу, а другая станет пианисткой и тоже напишет о тебе – крещендо или сонату?
- Да…
- Так почему ты грустишь, Наташа?.. Да, жизнь у всех нелегка. И у нас с мамой бывают, были и есть тёмные полосы, у всех бывают; но ведь и среди твоей жизни будет не только тьма? И, думая, о других вариантах событий, ты понимаешь, что есть и светлые полосы?
- Да!

          …Девочка оставила в покое ежа, а папа отложил трубку. Они снова смотрели на бесконечный горизонт звёзд и радовались теплу последних вечеров августа.
- Жизнь – нелёгкая штука. Если всё и будет так, это всё впереди. Всё это будет нескоро. Посмотри вокруг, разве этот мир похож на тот морской город?
         Наташка, уставшая говорить «да», засмеялась и ответила:
- Нет!
- Вокруг тебя жизнь. И впереди только жизнь. Тебе только десять, Наташа… А бабушка, живущая в следующем веке, это всего лишь сон… Пойдём лучше в дом – холодает. И не грусти о будущем. Тебе всего десять лет, - снова повторил папа, - или набрось водолазку, если хочешь ещё посидеть, только недолго, - зевнул, а затем вспомнил, что забыл закрыть курятник и вскоре ушёл по делам.
         Ната осталась одна. Немного странные чувства переполняли её теперь. Оставшись одна, озираясь, девочка пыталась что-то высмотреть в сине-зелёной тьме листьев, точно надеясь найти там ещё какие-нибудь ответы на свои вопросы. Но ни ответов, ни ёжика. Сладкие груши поспели!
- О! Завтра надо собирать груши с Толькой… - пробормотала она.
        Сзади уже показался отец.
- Не грусти из-за будущего, которое может сложиться совсем по-другому. Кто знает, может, сегодня тебе приснится ещё один сон. И там твои внучки станут королевами или принцессами… Ты меня поняла?
- Да. Прости, - Наташка заулыбалась ещё шире, чем раньше, - прости, - ещё раз пробормотала она и тоже зевнула, - а я, действительно, о таком и не подумала! Всё ещё впереди…


Севастополь, 12 – 13 августа 2021, 496