Бард

Эти воспоминания написала не я,а сослуживец этого человека.
Однажды ко мне в друзья в контакте добавился Анатолий Бабошин. Некоторое время мы перекидывались открытками к праздникам,пока я не узнала,что этот замечательный человек погиб.
Там же,на его стене,я нашла эти записи,публикую их здесь,чтобы читали,знали и помнили.
__________________________________
Бард.
Эпизод 1.

Впервые мы встретились в том селе, которое в "Финке" я назвал Полевым. Именно там квартировала вторая рота. Я приехал тогда еще только в качестве капеллана, в подряснике и с необходимым для моей миссии набором, напросившись пассажиром в их старую раздолбаную четверку.
 Был жаркий и солнечный июльский день. На ухоженном и чистом сельском дворике,  с кухонным флигелем, суетились бойцы. Кажется, готовили ротацию на Веспу. Кто-то чистил оружие, кто-то занимался готовкой (вот-вот подоспел борщ), кто-то играл с непоседливым большелапым щенком. Привезли заклинившую "Дашку", у которой каким-то образом расклепало патрон в патроннике. И ребята ломали голову над тем, что с этим делать.
 Когда появился я, ротный отдал распоряжение становиться на молитву. И тогда я заметил Барда. Маленького роста, жилистый и юркий, выделяющийся среди всех своей светло-золотой головой, он отдавал распоряжения торопливым северным говорком. Ребята были быстро переобуты из тапок в берцы, должным образом одеты, и выставлены в две ровные шеренги. В первую встал и сам Бард.
 После молебна мы смогли пообщаться поближе. Он сразу снискал мою симпатию, потому что был единственным человеком во всей роте, у которого был запас святой воды, и немногим из тех кто знал основные молитвы. Бард старался не демонстрировать свою религиозность, но это был тот случай, когда по отношению человека к людям, к службе, к порядку, по всей его внутренней дисциплине и организованности, по тому как он держал себя, как разговаривал и действовал, можно было узнать хрестоматийного русского православного. Каким он должен быть. Лояльный, терпимый, внимательный, беззлобный, всегда улыбающийся, вникаюший в чужие проблемы и безотказный в помощи другим.
 Помню, что в самом первом нашем разговоре мы обсудили с ним калибры тяжелых пулеметов, вернее он провел мне краткий экскурс, рассказав про ДШК и Утёс, ПКТ и КПВТ.
 Тепло попрощались, договорившись, что я буду заходить к ним еще. Через месяц я сам оказался во второй роте, и Бард стал моим командиром.
Бард.
Эпизод 2.

Я всегда считал, что милостью Божией, попал в лучший взвод лучшей роты лучшего батальона на Донбассе. Тому было много причин, но что мне особенно нравилось, так это позывной моего командира. Бард. Взвод Барда. Романтизм, возвышенная поэзия, легенды и эпос, всё что я так любил, всё сложилось в этом позывном.
 Вот только сам Бард не имел к этому никакого отношения. Он не знал ни одной песни, не играл на музыкальных инструментах и был так далёк от пения, как только может быть далёк от него человек. Его первый позывной был "Суровый", но, при осуществлении связи, он показался ему не очень удобным. Слишком длинный и не самый простой в артикуляции. Бард просто взял первую букву от своей фамилии и оставил букву "р". Незатейливо, быстро, четко.
 Сначала это показалось обидным подлогом, разочарованием. Но позже я понял, что он в самом деле Бард. Только его музыка, это музыка войны, со своими инструментами, а его песни это звуки выстрелов.
 Бард стрелял мало и редко, потому что стрелял всегда в цель. Прострелы, беспокоящий огонь и просто дурная пальба это был не его жанр. "Один выстрел - один труп", любил повторять он. Этому он нас и учил.
 В первую неделю я, как всякий новичок, изнемогал от такого принципа, не имея ни одного случая попасть в цель и сделать труп. Бард разрешил разрядить магазин просто по вражеской позиции. Для этого нужно было встать в полный рост в одной из предусмотренных для этого точек. На первый взгляд крайне опасная затея, и поначалу довольно страшная. Но он успокоил меня, объяснив, что укропы не успеют расчехлиться, если все сделать правильно и быстро. "У тебя есть несколько секунд". Лично проводил меня на точку, указал заранее азимут цели, чтобы я не терял лишней секунды поднявшись в рост. Я уже неплохо управлялся с автоматом, но Бард давал мне четкие пошаговые инструкции как для совершенного инвалида: вылез, встал на колено, снял предохранитель, по моей команде встаешь, работаешь и уходишь. Готов?
 Я выпустил магазин четко во вражеский бруствер, не медля спрыгнул вниз, и мы двинулись по окопу.
 Поверху захлопали воги, но уже несколько позади нас.
 - Доволен? - усмехнулся командир уже в укрытии, под накатом. - А теперь иди, чисти ствол.
 В тот раз Бард не просто проявил снисхождение к новичку, дав ему пострелять. Он смотрел, какой стороной я держу автомат и с каким учеником ему предстоит иметь дело, насколько все запущено. И с этого момента каждый эпизод общения с Бардом оказался для меня настоящим уроком.
Бард.
Эпизод 3.

Бард учил многому. Начиная с заучивания карточек огня, расположения всех вражеских позиций, огневых точек, имеющегося у противника вооружения, определения прилетающих калибров, дистанции и траектории вражеских выстрелов. Давал задания по наблюдению за противником и его передвижением, определению расстояния по ориентирам.
  Вообще наблюдение было положено им в основу нашей деятельности. Чтобы добиться результата, сделать тот самый один выстрел, нужно было проявлять терпение, выдержку и концентрацию. Всё это Бард демонстрировал нам собственным примером.
 Каждый день, час за часом, он выходил с биноклем на точки, и просто наблюдал. Иногда это выглядело очень рискованно с его стороны, потому что одна из точек находилась наверху нашей пулеметки и в виду противника. Бард стоял на ней хладнокровно и спокойно, как капитан на мостике, словно укропы сами должны были прятаться от одного его вида.
 Отдельного упоминания стоит любимая кепка Барда. Это была потрепанная выцветшая афганская кепка, которая вместо того, чтобы камуфлировать, напротив маячила светлым пятном. Бард это знал, но по какой-то своей иррациональной причине расставаться с нею не хотел.
 Секретом Барда было его невероятное чутье. Он уходил с точки за секунды до того, как воздух начинали вспарывать пули, или по его местонахождению хлопали воги. И мы уже верили, что благодаря этому подловить Барда невозможно.
  А результатом его наблюдений изредка становилась команда открыть огонь. Точно по цели.
 Иногда Бард сам подолгу проводил время на Утёсе, высматривая цель. Пулеметка была устроена на некотором удалении от блиндажа, и если Бард куда-то девался, это значило что он либо на Утёсе, либо полез что-то посмотреть. А если внезапно гремело несколько коротких гулких выстрелов, это значило, что в его прицел наконец попал противник.
 Этому же он учил и меня. Для чего изначально заставлял чистить пулемет даже если стрелял из него сам. Потом знакомил с прицелом, шкалой, учил правильно наводиться и делать поправку, расстреливать цели на полтора километра и накидывать на два с половиной. В конце концов, на пулеметке засел я. Четыре долгих часа ожидания, прежде чем на вражеском бруствере появились фигуры двух беспечных укропов. Это было очень волнительно, до дрожи в руках, но я все сделал как надо. Отработал точно по цели, так что обоих слизало с бруствера.
 Когда я вышел, чтобы доложить об этом Барду, то обнаружил его сверху на пулеметке.  Он стоял там и наблюдал за всем в бинокль.
 - Молодец-молодец. Я все видел. Но в одного ты не попал. - сказал он со своей обычной усмешкой. Вот так, вроде бы и похвалил, а вроде и не очень. Дождаться его настоящего одобрения было не так-то просто.
Бард.
Эпизод 4.

О личной жизни Барда все знали только то, что её нет. Как он всегда говорил, если человек посвятил себя войне, он должен всецело заниматься войной. Когда я делал самые первые, еще робкие попытки наладить свою личную жизнь в Донецке, он только посмеивался. По его мнению, военный с семьей не мог быть ни хорошим военным, ни хорошим семьянином, а я только искал себе лишних проблем.
 Но однажды, когда я в свой увал не смог договориться о встрече с девушкой, мы пошли выпить пива вдвоем с Бардом. Ему было нужно не так уж много выпить, что бы стать чуть более откровенным, тем более что рассуждения о женщинах были тогда основной темой моих разговоров. Так я узнал, что в сердце у Барда все-таки есть место девушке. Она осталась в России и была замужем. По словам Барда он, вернувшись, мог бы быть с ней, но его не прельщала перспектива разрушить чужую семью. Я, конечно, подтвердил, что это было бы довольно неправильно. Бард тогда улыбнулся, но в его глазах промелькнула  очень знакомая мне неизбывная тоска.
 Я посоветовал ему следовать моему примеру, и просто уйти с головой в новые отношения.
 - Посмотрим. - усмехнулся он.
 Я знаю, что он еще долго переписывался с какой-то девчонкой, буквально до самого последнего времени. Вот только девчонка так и не смогла стать для него чем-то действительно важным. Главной любовью Барда осталась его война.
Бард.
Эпизод 5.

Бард всегда читал, всегда занимался самообразованием, превосходя в этом практически весь наш офицерский состав и с каждым днем увеличивая  свое превосходство. При этом, рассуждая о своем будущем, возможно в составе какого-нибудь ЧВК, он всегда говорил, что еще не готов, недостаточно много знает и умеет.
 Сколько же я видел на этой войне людей, умеющих и знающих, по их словам, практически всё. И я крайне сомневаюсь, что если собрать знания и умения сразу троих таких супергероев, их хватило бы, что бы сравниться с одним Бардом. Настоящие профессионалы крайне мало говорят о своем навыке. И Бард не говорил о нём. Он его демонстрировал, и всегда считал недостаточным.
 Естественно, что сферой его интересов были воинские уставы, в том числе и нашего стратегического противника. Всевозможные пособия по тактике боя, ТТХ всех актуальных видов вооружения, организация обороны, работы снайперов и дрг. Иногда, уже в качестве развлечения, он почитывал что-то из военной истории. 
 Политика Барда интересовала постольку-поскольку. Он не относил себя ни к левым, ни к правым,  одинаково восхищаясь героями и Царской России, и советского периода. Его героями были воины, а не политики и не правители. Все, кто сражались за Россию, во все времена. Единственным презираемым им классом были либералы. В разговоре он частенько использовал это слово в качестве синонима педерастов и наоборот.
 А когда во взводе все-таки разгорались политические дебаты, едва ли не переходящие в маленькую гражданскую войну, Бард занимал зрительское место  и, лукаво усмехаясь, наблюдал за баталией. Если спор становился скучным или утихал, он мог подбросить аргументов то одной, то другой стороне, лишь бы только шоу продолжилось. Это его в самом деле забавляло.
 Лично я всегда видел в нем образцового офицера, с золотыми погонами и белыми перчатками. Именно так он себя держал, так общался и командовал. Тип никак не рабоче-крестьянский, а достойный именно высокого сословия. Только сам Бард таких моих ассоциаций, к моему сожалению, совершенно не поддерживал.
 " Не надо перетягивать меня на свою сторону. Я не белый, не красный, я за Россию."
Бард.
Эпизод 6.

Господь не наделил Барда ни высоким ростом, ни богатырской статью. Однако из своего маленького тела он выжимал всё, что мог, занимаясь физической подготовкой при любой возможности.
 Если мы были в Полевом, он вставал на рассвете, пока остальные бойцы, за исключением часового, еще спали. Затем будил своего любимого ученика, которым, кстати, был даже не я, и они вдвоем убегали в поля. В конце маршрута у них были упражнения на брусьях и еще что-то уже из шаолиньских методик.
 Если мы бывали на позициях, Бард бегал вечером, по полям в тылу. Иногда он делал это невзирая на ведущиеся обстрелы, жужжащие мимо пули и падающие мины. Всё это не могло нарушить его каждодневного графика.
 В результате такой практики даже при своём небольшом росте Бард достиг  оптимальной физической формы, крепкого поджарого телосложения, без всякого жирка, с тонкой, но стальной мускулатурой. По сути у него было тело молодого паркурщика, лет эдак на двадцать моложе его.
 Однажды и я решил следовать примеру командира, поскольку он уже начал меня поддразнивать, беззастенчиво утверждая, что я недостоин называться его учеником и вообще слабак.

 Побежали на рассвете, миновав спящие сады и огороды, далее на проселочную дорогу и вперед, через осенние поля парящие от росы. Нас обдувало прохладным ветром, сухая замерзшая грунтовка словно сама летела под ноги. В наушниках у меня играла задорная музыка, я взял правильный темп, настроил дыхание... и через три километра практически сдох. А Бард продолжал бежать рядом легкой трусцой и ухмыляться. Через пять километров я уже был готов выплюнуть свои горящие легкие. А Бард бежал немного впереди, всё так же ухмыляясь.
 В какой-то момент, когда мне казалось, что я реально сейчас упаду и отдам концы, Бард немного отстал, и поровнялся со мной.
- Не могу больше...
- Я так и думал. Ты слабак.
Я вырвал из тайников своего организма последний, самый экстренный запас сил, и одним рывком добежал до финиша. А потом вырубился, упав на землю как загнанная лошадь.
Когда я пришел в себя, Бард сделал свои десять подтягиваний, соскочил с турника, и махнул на меня рукой.
 - Один раз пробежать это еще ничего не значит. Нужно заниматься систематически. Не сдаваться. А ты всё равно сдашься. Не потянешь.
 Я пробежал потом еще пару раз, и понял что в самом деле не смогу за ним угнаться. Он был намного лучше меня.
Бард.
Эпизод 7.

Бард любил полазить там где лазить не стоило, где по идее должна была лазить команда сапёров, и то с определенным риском. Прочесывал посадки, изучал подходы к укропам, знал где можно пролезть к ним и где могут пролезть они. Как-то раз нырнул в поле и вынырнул уже с девяностой монкой в руках.
 Однажды шли с ним вдвоем вдоль  посадки, в которой скрывались наши позиции.
 - Идем чего покажу. - предложил он и свернул в саму посадку, выходя из нее уже на укропскую сторону.
 - А там говна никакого нет? - с сомнением спросил я, поскольку никто достоверно не знал, где и как эта посадка минировалась в течение войны.
 - Иди по следам.
 Я вышел из посадки точно за Бардом и мы оказались на краю поля. Противник, конечно, мог нас видеть, но рядом с Бардом мне всегда передавался его бравурный пофигизм, и мне было в самом деле интересно, что он покажет.
 На самой границе высокой травы я увидел длинный ряд старых противотанковых мин, выложенный еще задолго до того, как мы заняли эти рубежи.
 - ТМ-ки - констатировал я.
 - Не только. - Бард шагнул между минами, и раздвинул траву руками. Там обнаружился  ряд противопехотных мин, уложенных уже в шахматном порядке. Как и ТМ-ки, они лежали на поверхности, не прикопаные, открытые взгляду.
 - Землю размыло, вот они и повылазили. - пояснил Бард, прохаживаясь между пмн-ками. Потом вдруг удивленно произнес: - Ух ты, а на эту я чуть не наступил. Не заметил даже.
 - Бард, ну его в жопу, пошли уже. - нервно сказал я, и командир, улыбаясь, повел меня обратно через посадку.
Бард.
Эпизод 8.
 
На самом деле он никогда не был суровым. Так же, как со своими скромными природными физическими данными, Бард сражался со своей добротой. Только если с физикой у него, благодаря упорству и воле, все получалось, то доброта неизменно просвечивала сквозь всю напускную строгость и командирские повадки.
 Он никогда ни на кого не держал зла, даже там где стоило бы запомнить. Не использовал свою власть чтобы унизить кого-то, никого не "нагибал" и не "имел", а взысканиями только грозился, но не применял их ни разу. Иногда он мог отстоять пост за своего бойца, освободить его от работы, если он устал, и пойти работать вместо него. Иные считали это его слабостью.
 Но слабости в нём как раз и не было. Он не раз доказывал это, когда своих бойцов приходилось защищать. Если он видел какую-либо несправедливость по отношению к кому-то из нас или ко взводу в целом, он мог сцепиться с любым командованием, вплоть до готовности лично ехать на подвал. Здесь становилось видно, что карьера и выслуга это вовсе не то, что его на самом деле беспокоит. Бард всегда стремился делать правое дело и делать его по правде. В этом был смысл его войны и в этом же состоял его подход к командованию.
 Многие считали, что такая принципиальность выйдет ему боком, но, каким-то чудом, Бард выходил из всех перипетий если не победителем, то, по крайней мере, оставался при своих. Наверное, сказывалось то, что как профессионал Бард был в самом деле незаменим и уважаем даже теми с кем, казалось бы, вступал в конфронтацию.
Бард.
Эпизод 9.

Любимым фильмом Барда была "Цельнометаллическая оболочка", и иногда он старался держаться как комендор-сержант Хартман, говорить как он, командовать как он, знал наизусть соответствующие цитаты. Вот только образ сурового отмороженного сержанта все равно никак к Барду не клеился, потому как получалось скорее забавно и даже комично. Слишком добрый, суетливый и улыбчивый.
 Бывало, когда ругается, сдвинет брови, стиснет челюсти, заиграет желваками, и вот вроде бы и грозный такой, ан нет: глаза-то веселые. Начинаешь улыбаться от этого, и вот он уже сам поджимает губы, а потом все равно не выдерживает, и мы вместе покатываемся с него. Какой уж там Хартман.

 Вот только к врагам Бард был беспощаден. Без какой-либо озлобленности, он, по своим же словам, "демонстрировал решительность" в этом вопросе.
Руководя во время боя, он в самом деле преображался, превращаясь в некое подобие взводного Наполена. Глядя в бинокль, отдавал команды с изрядной долей патетики и даже театральности.
"Противник ведет по нам огонь! Приказываю уничтожить противника!"
"Никакой пощады!"
"Атака отбита! Противник понёс потери и с позором отступил! Благодарю за службу!".
 Я думаю, в такие моменты Барда можно было бы снимать для какого-нибудь фильма. Он выглядел настолько героически, настолько мог прочувствовать весь пафос момента и воплотить в себе, что и реальный бой начинал казаться веселым книжным приключением. И потом, когда стихала стрельба и можно было наконец спокойно перевести дух, я все поглядывал на Барда и невольно улыбался. Он был не притворщик, и не позёр. Он был настоящий маленький паладин, чтоб его, убежденный в своих высоких идеалах, облаченный в сияющие латы с развевающимся плащом, словно сошедший со страниц какой-то красивой сказочной книжки.
Бард.
Эпизод 10.

Он любил подшутить надо мной. Происходило это всегда примерно одинаково. Он меня вкидывал, если знал что никаких серьезных последствий для меня не произойдет. Первый и самый забавный случай произошел с водкой "Белуга". По срочной необходимости я вырвался на несколько дней в Россию, и поскольку в этом была отчасти и заслуга взводного, я решил презентовать ему премиумной российской водки. Вернее он ее заказал, но брать денег с Барда я не хотел.
 Белугу я купил в самый последний момент в сетевом алкогольном магазине, в котором не стоило ожидать какой-то паленки. Единственное что могло бы насторожить, это довольно скромная цена, для водки такого класса.
Согласно инструкциям Барда, вез ее в строжайшем секрете, в тайне от всех, передавал ему буквально из под полы, многозначительно перемигиваясь.

 Тем же томным вечером сидим вместе с ротным, я в небольшом надлежащем напряжении, какое присутствует, когда общаешься с ротным. Ротный как обычно серьезен и готов покарать любого, было бы за что. Было не за что.

 Пока в дверном проеме не появился Бард с бутылкой Белуги и не станцевал перед ротным короткий, но задорный дразнящий танец, смысл которого был в том, что у Барда есть Белуга, а у ротного нет.
 Менее чем через минуту Бард был конечно схвачен  и в суровых лапах ротного как на духу рассказал кто и откуда ее привез.
 Потом у ротного, как у хорошего следователя, был разговор со мной, и я, помня, что Бард сам устроил перфоманс с Белугой, не моргнув глазом тоже выложил всю правду. Мне, в результате ничего не было, а вот Барду было.
 Бард жестоко отравился дешевой Белугой, и я, всё утро пичкая его активированным углем, поучающе рассказывал про немедленное воздаяние за вкидывание ближнего. Только это был не последний такой случай.
Бард.
Эпизод 11.

Присутствие Барда всегда само собой улучшало любую ситуацию. Снимало напряжение и нервозность в коллективе, поднимало настроение, гасило любые конфликты. Когда Бард появлялся, всегда возникало ощущение, что сейчас любая проблема может быть решена.
 Это проистекало из его собственной внутренней уверенности в том, что все так или иначе решаемо, все под его контролем, и вообще победа будет за нами.
 
 Однажды я, с еще одним нашим другом, добродушным большим парнем, пулеметчиком, заступал на блокпост в Еловом (так село названо в Финке). Для этого нам нужно было выехать из Полевого и поменять там двух других парней.
 Была уже глубокая зима, ударили крепкие ночные морозы, помноженные на приморскую азовскую влажность. А смена между тем длилась шесть часов, и за это время можно было прозреть от безделья и холода. Таким образом, нам с другом предстояла долгая ночь до рассвета, а на блокпосту нас уже ждали еще двое замерзших и голодных парней.
 Матерясь от холода и сонливости из домика вышел  водитель, и мы втроем направились к нашей приснопоминаемой четверке. К той самой машине, которая ни по внешнему виду, ни по внутреннему состоянию ездить уже не могла. Это была машина зомби, камуфлированное ржавое корыто с хлопающим багажником. Под капотом уродливый кипящий и хрипящий механизм, порождение фронтовых технологий. Но оно ездило, и этого было достаточно.
 Мы залезли в холодный салон, вернее сказать просто внутрь, зябко ежась и прячась по глаза в зимние бушлаты. Водитель начал манипуляции по оживлению чудовища. То, что машина не завелась, никого не удивило, учитывая мороз и ее состряние. Мы с пулеметчиком, вздохнув, вылезли в зимнюю мглу и принялись толкать проклятую катафалку вдоль по улице.
 Обычно это помогало. Но не в этот раз. Мы пробуксировали тачку на пятьдесят метров в одну сторону, потом на пятьдесят в другую, повторили снова. Результат нулевой. Она умерла.
Ситуация выглядела безвыходной. Нам уже светила перспектива идти пешком, с оружием, термосами и запасом дров. Пять километров через темную ледяную ночь. Еще веселее пришлось бы тем, кого мы  меняли.

 Но тут из домика вышел Бард. Сонный, тоже нахохлившийся в своем бушлате, он окинул нас вовсе не добрым взглядом, как смотрят на не вовремя обкакавшихся детей.
 - Вы издеваетесь? - выпалил он своей обычной скороговоркой. - Уже нормально толкнуть не можете? Давай садись!
 Водитель сел на свое место и приготовился к новой обреченной попытке. А Бард вынул одну руку из кармана, уперся в стойку багажника, и особенно не напрягаясь, толкнул.
 Тачка захрипела, заплевалась, задымила. Завелась.

 - Ничего без командира не можете. - бросил Бард и потопал обратно в теплую хату, досыпать остаток ночи. Завтра ему еще предстояла пробежка.
Бард.
Эпизод 12.

В Полевом мы размещались в уютной и ухоженной хате. По большей части спали прямо на полу, постелив пенки и залезая в спальники. Было всего две кровати, на одной из которых спал я. Бард спал на полу рядом. Это было довольно удобно, чтобы с ним болтать и невзначай ронять на него какие-нибудь предметы. А еще мы могли заглядывать друг другу в телефоны.
 Вернее делал это только Бард. Он сам выработал привычку укрываться с головой и так сидеть по одеялом, скрываясь от моих глаз. Я такой привычки не имел, и внимательные, привыкшие наблюдать глаза Барда не единожды были замечены в самом бессовестном наблюдении за моим телефоном.
  - Это что у тебя там? - однажды не выдержал он. - Мишка целует зайку?!
В то время я как раз пересылал девушке соответствующие стикеры. Но на вопрос Барда решил не отвечать.
 - И кто же у нас мишка?
Молчу.
 - Ну зайка это ты, это понятно. А мишка кто?
 Вот так я и ронял на Барда различные предметы, нечаянно.

 Вообще с Бардом я делился всеми своими личными переживаниями, которых мне тогда хватало. Он на это неизменно повторял, что я должен думать о том, как уничтожить противника, а не о зайках и мишках. Но однажды, когда я стоял на посту глубокой зимней ночью, мы сели на кухне выпить по чаю, немного согреться. Я в очередной раз поделился своими сомнениями насчет отношений. Бард вдруг посмотрел на меня внимательно, и произнес:
 - Я не пойму, ты мой боец или нет? Если цель поставлена, иди до конца, до победы. А если не готов, то и говорить не о чем.
Бард.
Эпизод 13.

Став штатным бойцом, я тем не менее не отказался и от своей капелланской функции. Мы продолжали ежедневно молиться с теми, у кого было такое желание, я читал Евангелие и короткие проповеди. Однако фронтовая  жизнь постепенно вносила свои коррективы, и я не был достаточно стоек и тверд в своем служении.  Когда ты должен выполнять свои обязанности как рядовой боец, желание мотивировать людей к молитве, настаивать на ней и проповедовать сильно ослабевает. С другой стороны и люди постепенно устают от молитвенных собраний, переставших быть для них чем-то новым и интересным. Молитва это все-таки не развлечение, а прежде всего труд, и мало кто хочет взваливать его на себя.  Все меньше бойцов и все реже становилось со мной на молитву, а я не проявлял в этом вопросе должной настойчивости.
 Единственным моим постоянным сомолитвенником был Бард, и довольно часто мы молились просто вдвоем. Еще к нам присоединялся его любимый ученик, несмотря на то, что был до неприличия красным коммунистом и атеистом.
 Бард хоть и с долей иронии, но называл меня "Ваше Преподобие", никогда не забывая о наличии у меня сана. И в какой-то момент, видя, что молитвенная жизнь взвода увядает, он сам взял в свои руки ее организацию. По решению Барда мы стали собираться и молиться все вместе, по воскресеньям и праздникам, за исключением может быть пары самых несознательных бойцов. Я снова воспрял духом, снова зазвучали слова моей проповеди. Так было до самого моего отбытия из Патриота.
 Сложилась интересная ситуация, маленькая симфония светской и духовной власти в рамках маленького взвода. Мы с Бардом поддерживали друг друга и довольно часто спорили, примерно как  византийский император с патриархом. Впрочем, никогда не злились друг на друга, за исключением пары случаев, о которых я расскажу отдельно.
Бард.
Эпизод 14.

Мое питерское происхождение всегда вызывало у Барда изрядный скепсис. Я для него был эмиссаром города хипстеров, мажоров и либералов и сам, соответственно был одним из них. Если бы я не ухаживал за девушкой, Бард, наверное, заподозрил бы меня вообще Бог знает в чем.
 Постепенно, будучи религиозным фундаменталистом крайне правых взглядов, я все-таки убедил его, что я вообще не либерал, но вот мажором так для него и остался.
 Бард долгое время не верил, что Донбасс для меня это серьезно. Он подозревал меня в том, что я ищу наград, убегаю от внутренних проблем, просто развлекаюсь, и все это вызывало у него презрение. По мнению Барда эта война должна была стать смыслом и центром нашей жизни, единственным путем. Все забыть, все отсечь, все принести в жертву, лишь только это было достойно.
И когда передо мной замаячила перспектива вернуться в Россию, по семейным обстоятельствам, ненадолго, Бард воспринял это с изрядным разочарованием.
 Он был уверен, что я не вернусь, и часто повторял,  что мне не место на войне, раз я готов ее бросить.
 Меня это, конечно задевало, и пару раз у нас доходило до вполне серьезных перепалок. Но, как бы то ни было, я очень рад, что мы не умели злиться друг на друга долго. Наговорив друг другу резкостей и обидных колкостей, мы всегда оставались в каком-то неловком молчании, потом начинали улыбаться и в конце концов просто обнимались.
Бард.
Эпизод 15.

Сковородка. Вышло так, что одним этим словом Бард приземлял меня всякий раз, когда я начинал мнить о себе слишком много.
 Как я уже говорил, долгое время я был для него мажором, избалованным и непривыкшим к суровой окопной жизни. Я, конечно, старался превратиться в образцового обитателя блиндажей, но в тот или иной момент во мне проглядывал все-таки обитатель пабов и кальянных.
 Бард уцепился за один такой случай. Я взялся помыть сковородку, и, по темноте, сделал это, что называется, "на отшибись". Вернее, как я думал, что довольно неплохо, но Бард, взяв эту самую сковородку, вышел на солнце, придирчиво осмотрел, и обнаружил ее состояние крайне неудовлетворительным.
 - Господи, за что? За что мне этот мажор на мою голову?
 Для лучшего понимания стоит сказать о командирской кружке. Он регулярно пил из нее чай или кофе, но она, в отличие от всех других кружек, всегда оставалась такой, словно ее только что принесли из магазина.
 Так сковородка стала моим проклятьем. В глазах Барда этот случай навсегда определил моё место в нашей иерархии.
 - Бард, ты не прав...
 - Сковородка.
 - Бард, давай лучше сделаем по-другому...
 - Сковородка.
 - По моему мнению...
 - Сковородка.
 - Я не согласен.
 - Сковородка.
 Как мне этого теперь не хватает..

Бард.
Эпизод 16.

В Новый Год Бард сделал для меня так много, что я до сих пор жалею, что не смог его по-настоящему отблагодарить.
 Приближался момент, когда в батальоне кто-то должен был остаться несчастным и отверженным, а именно остаться в этот волшебный праздник на кпп, на тумбочке, на дежурстве, наконец на самих позициях. По этому поводу сам Бард не переживал, потому как в принципе любил жертвовать всем ради службы.
 А я переживал крайне. Новогодняя Ночь должна была стать судьбоносной в моих отношениях с девушкой, намечалось всё, начало настоящей жизни, переходящей в практически в семейную. И ради того, что бы провести эту ночь с нею, я готов был хотя бы даже продать какой-нибудь орган.
 С позициями мне повезло. Как увольняющийся, я на ротацию не поехал. А вот дежурство в расположении нависло надо мной тяжелой и жуткой перспективой. И вот именно тогда в дело включился Бард. Сначала он лично разговаривал с начальством, от ротного до батальонного, убеждая сделать мне послабление. Увы, распоряжение было однозначным: увольняющиеся дежурят, отдают последний долг батальону.
 Бард злился так, словно это его не отпустили на судьбоносное свидание. Но и тогда нашел выход из положения. После девяти вечера он хотел подменить меня лично, а в итоге поставил на кпп своего любимого ученика.
 А потом случилось самое страшное. Наступила развязка в моем полугодовом романе, девушка, поняв, что сейчас ее просто грубо возьмут замуж, отказалась от встречи.
 Помимо переживания личной катастрофы, я так же ощутил себя в крайне идиотском положении перед Бардом. Перед командиром, который рвал и метал, только чтобы у меня все получилось.
 Однако он ни в чем меня не упрекнул. Посмотрев на мое омертвевшее лицо, он просто положил руку мне на плечо и сказал:
 - А теперь слушай мой приказ. В девять вечера идешь и выпиваешь бутылку водки. Минимум! Завтра в пять вечера построение. По возможности приползти.
 И обнял.
Бард.
Эпизод 17.

В одном Бард ошибся. Я вернулся. Проведя в России несколько месяцев, снова встал в строй, но уже, к моему сожалению и скорби, уже в другое подразделение.
 Когда мы снова встретились с Бардом, в любимом ресторанчике на Пушкина, он смотрел на меня уже несколько иначе. С веселым одобрением, хотя и не без легкого сомнения в глазах.
 Я перестал быть для него мажором и либералом. Теперь ястал "корпусной бомжарой", что в устах Барда все равно звучало гораздо более уважительно.
 Сам он недавно получил очередную боевую награду и в целом был доволен своей службой, тем что успешно отстаивает интересы взвода.
 Узнав, что я, как всякий вновь прибывший, испытываю определенные денежные трудности, командир поддержал меня парой тысяч гривен в долг. Именно необходимость их вернуть позволила мне встретиться с ним в самый последний раз.

 Но до этого мы еще встретились на полигоне. Я прибыл туда для показательной стрельбы с Утеса, которой меня как раз учил Бард. А Патриоты в те дни проходили месячный курс повышения квалификации.
 Лагерь был переполнен людьми. Стояли палатки, светлые казармы гудели десятками голосов, парили полевые кухни, где-то жарились шашлыки. Все напоминало какой-то один большой праздник.
 Неожиданно встретиться со своим батальоном, увидеть родные лица, обнять соратников, это было бесценно для меня.
 Барда я, конечно же, нашел на турниках. Он поинтересовался у меня, сколько укропов я убил, как мне дается командование отделением. Я признался, что за время службы в корпусе никого не убил, и похоже, такой возможности даже не предвидится. Бард только покачал головой. Мы еще долго болтали с ним, сидя в казарме, среди своих. Все-таки Патриот так и остался моим родным батальоном.
 
Уже после смерти Барда я снова оказался на полигоне. Лагерь опустел, погрузившись в печальную осеннюю дрему. Опустела и казарма Патриотов, где я разместился. И сам я, кажется, опустел.
 Долго стоял в тишине, между рядами пустых кроватей, с комом в горле. Нашел койку Барда, расстелил на ней свой матрац, чувствуя как тяжелеют от слёз глаза. И так он как-будто снова стал ближе, снова рядом.
Бард.
18 эпизод. Последний.

В конце лета Патриотов перебросили к нам, под Ясиноватую. Теперь мы стояли единым фронтом, но позиция Барда оказалась далековато от моей. Даже не в смысле расстояния, тут у нас все было близко, а в смысле множества позиций между нами.
 Я был очень рад, что мой командир где-то поблизости, но мы, может быть так бы и не встретились, если бы я не был должен ему денег. Пришло время их возвращать.
 Мы встретились во второй линии, примерно на одинаковом удалении от своихпозиций. На Барде была неизменная светлая кепка и легкий удобный броник, которого раньше я на нем не видел.
 Рассчитались, и я пошел показать ему ближайший магазин. На эти же деньги взяли пирожков, литр энергетика и по банке пива. Бард еще переживал, что пивом от него будет пахнуть, когда он окажется на позиции, и энергетик был нужен чтобы этот запах перебить. 
 Давно я не видел его таким довольным.
 - Я всегда хотел на Промку. - поделился он. - Промка это это уже по-взрослому. Мы только приехали, уже одного укропа отработали, и по нам тоже стреляют. Расстояние интересное. Как я и хотел.
  Я слушал Барда с восхищением. Он говорил как человек, который ест войну на завтрак и запивает войной.  Он рассказал, что изучает сейчас актуальные снайперские методики. Поделился тем, как Патриоты укрепляют позиции.
 Когда мы выпили по пиву, поделились друг с другом самым личным. Мне было особенно и нечего рассказывать: мертвый штиль, случайные встречи. У Барда все было не менее печально: как раз за несколько дней до этого, девушка просто перестала ему писать. Наверное однажды я напишу что-то о тех девушках , которые не пишут бойцам на фронт. Но вообще, думаю, в аду для них есть отдельный котёл.
 Еще успели обсудить работу в ЧВК, Бард сказал что ему еще рано об этом думать. Он оказался на Промке и был вполне счастлив.
 Расстались на дороге, разойдясь по своим позициям. Договорились как-нибудь еще попить пива в увале. Обнялись по-братски. И больше никогда не виделись.

Через неделю пришло сообщение "Бард погиб".
 Вы знаете это чувство, когда вы вдруг осознаете, что горе посетило именно вас. Горя всегда много вокруг, оно приходит к другим людям, и мы словно привыкаем к роли зрителя бесконечных трагедий. И вдруг, внезапно, в центре трагедии оказался ты сам... ощущение нереальности происходящего.
 Это была пуля снайпера. Мастерский выстрел. И тот везучий укроп даже не узнал, что одним своим выстрелом разорвал сразу десятки сердец, убил очень многих, разделив их судьбы и жизни на до и после. Вот только самого Барда он не убил.
Бард все еще живет в каждом из нас. Он среди нас, когда мы собираемся вместе, когда празднуем и смеемся, и когда в молчании поднимаем третий тост. О Барде прочтут наши дети, узнают наши друзья. Бард в каждом достойном офицере, в каждом точном выстреле, в каждой нашей новой победе.

Ещё одна работа этого же автора:
https://vk.com/wall-125547091_7092