Ч. 203 Золото в Англию отправляли пудами

Предыдущая  страница   http://proza.ru/2021/08/13/772

Иногда мне приходится возвращаться к уже, казалось бы, описанным временам, чтобы рассказать о различных моряках. Думаю, что читатель простит мне это волнообразное плавание по истории российского флота. Вот и сейчас от Корнилова я возвращаюсь к Путятину и Посьету.

На Балтике методику подготовки артиллеристов, разработанную Посьетом и Путятиным, внедрили, но как это сделать на Черноморском флоте, который считался образцовой морской школой и куда с Балтики посылали офицеров учиться в зимнее плавание?
 
Но Путятин, если  принимал решение, то уже не отступал от него. Пришлось Посьету сунуться со своим уставом в чужой монастырь.

Его сначала приняли в штыки, но когда Константин Николаевич переобучил команду знаменитого стопушечного корабля «Двенадцать Апостолов», которым командовал Корнилов, то отношение к нему резко изменилось.

Владимир Алексеевич Корнилов сначала отнёсся к Посьету скептически, но затем оценил его труд и дал о нём очень хороший отзыв. Затем Посьет отработал свою методику на пароходе и на береговой батарее.
 
Познакомиться с результатами его трудов приехал адмирал Лазарев и остался ими доволен.

Получив высокую оценку Лазарева, Корнилова и Нахимова, Посьет вернулся в Петербург, окрылённый успехом, и там при содействии Путятина издал в 1847 году книгу «Артиллерийское учение», в которую вошли последние достижения не только отечественного, но и английского, французского, голландского и шведского флотов.

Обрадованный успехом своего подчинённого, Путятин предложил Посьету написать руководство по вооружению российских судов.  В русском флоте не было единых норм, многое решали сами командиры, поэтому суда одного класса по вооружению часто очень отличались друг от друга.

Выполняя поручение адмирала, Посьет подготовил и издал 500-страничный труд с текстом и чертежами под названием «Вооружение военных судов». Предварительно Ефим Васильевич его отредактировал. Такую работу могли выполнить только очень грамотные и знающие моряки.

Ефим Васильевич ездил в командировки не только в Англию, но и по другим странам Европы, размещая заказы морского министерства. В Россию он возвращался через Египет и Турцию.

Поездки через Турцию и Египет также носили разведывательный характер, бывали порой довольно рискованными, потому что для маскировки ему выдали не  дипломатический, а обычный паспорт, как заурядному путешественнику.

Отправляясь в командировки, Путятин получал на издержки по исполнению секретных поручений и на путевые расходы значительные суммы денег. По возвращении в Россию он всегда к великому изумлению чиновников  сдавал в комиссариатский департамент немалые остатки сбережённых им денег.
 
Например, когда Ефима Васильевича командировали в Англию в 1844 для перевозки золота на фрегате «Аврора», то ему выдали для исполнения поручения 2500 рублей серебром командировочных. 

Можно было не считаться с расходами, тем более, что эта операция совпала с визитом в Англию царя.  Но адмирал не знал предела в экономии государственных средств и вернул почти половину, 1032 рубля.

Русские военные моряки не первый раз выполняли такое задание. Через английские банки царское правительство осуществляло международные платежи, а русские моряки по платёжным документам рассчитывались в разных странах за ремонт судов и приобретение необходимых припасов и имущества.
 
Вот как проводилась такая операция. Например, в мае 1837 года на фрегате «Паллада» отправили 200 пудов золота в Лондон в банкирский дом «Garman & Co». Операции по отправке золота в Англию осуществлялись в обстановке совершенной секретности.
 
Знал о них только ограниченный круг лиц: царь, министр финансов генерал от инфантерии Канкрин, министр иностранных дел Нессельроде и начальник главного морского штаба адмирал Меншиков.

Но без исполнителей ведь не обойдёшься, поэтому к важной государственной тайне допустили командира фрегата капитан-лейтенанта Павла Антоновича Моллера, капитан-лейтенанта Голенищева-Кутузова и лейтенанта Веригина.

Все дали подписку о неразглашении государственной тайны. В переписке ящики с золотом приказали именовать «казённым грузом».
 
Золотые слитки изготовили в Петербургском монетном дворе. Отвечала за подготовку золота к отправке Особенная канцелярия по кредитной части министерства финансов. Для транспортировки слитков  искусные плотники собирали небольшие, особенно прочные, дубовые ящики с ручками для переноски.
 
Министерство финансов хотело, чтобы за доставку золота отвечали полностью моряки. Но не тут-то было. Адмирал Меншиков потребовал представителя от министерства финансов, офицера корпуса горных инженеров.

Поэтому допустили к секрету ещё одного исполнителя, майора корпуса горных инженеров Каминского. На время плавания ему назначили порционные (питание на корабле)  в соответствии с его званием.

В Кронштадтском портовом казначействе Моллеру выдали пятьсот золотых червонцев на экстраординарные расходы.

15 мая Голенищев-Кутузов и Веригин прибыли в Монетный двор. Там их уже ожидал Каминский. Началась трудоёмкая работа по укладке золота в ящики. В каждый ящик вкладывали лист с указанием, сколько в нём слитков, а также веса и пробы каждого слитка.

После чего ящик опечатывался личными печатями офицеров, печатями монетного двора и петербургской таможни.

Вся эта морока тянулась до конца мая. Как только закончили работу по укладке, немедленно приступили к погрузке ящиков на адмиралтейский пароход. Погрузку проводили под охраной усиленного конвоя, который затем остался на пароходе.
 
29 мая, выбрасывая огромные клубы дыма, прилично осевший в воду пароход, шлёпая колёсами, потащил груз и людей в Кронштадт. В тот же день золото перегрузили с парохода на фрегат, и «Паллада» немедленно вышла в море.

Моллера предупредили, что в Лондон иностранные военные суда не пускают, поэтому ему предстояло следовать по прибытии в Англию по Темзе до Гринвича, или, если возникнут какие-либо препятствия – до Вульвича или Гревзенда. А там немедленно сообщить генеральному консулу Егору Карловичу Бенкгаузену.
 
19 июня фрегат прибыл в Гревзенд. Доставка прошла благополучно. Генеральный консул и банкир сверили печати с их слепками, которые заблаговременно отправили в Лондон.

Всё сошлось, и ящики отправились в банк под надёжной охраной лондонских полицейских. Счастливый Моллер, как только получил от Бенкгаузена расписку о приёме золота, немедленно скомандовал сниматься с якоря для следования домой.
 
Командировка Путятина по доставке золота в Англию в 1844 году совпала с визитом императора Николая I в Англию. Предлог для визита царя был прекрасный:  королева Виктория должна была скоро родить, вот как раз и можно будет подарить серебряную ложку новорожденному.
 
Император рассчитывал уговорить английское правительство заключить прямое соглашение о разделе Оттоманской империи. Новый министр иностранных дел лорд Эбердин, в отличие от своего предшественника Пальмерстона, сочувственно относился к русским во время войны с Турцией в 1828-1829 годах.
 
И это посеяло надежды на его помощь. Николай I попросил англичан не устраивать ему пышной встречи, и 1 июня он прибыл в Гревзенд (в некоторых источниках называют местом прибытия Вульвич, а дату прибытия 31 мая) на датском пароходе.
 
Царя приняли, как он просил, без артиллерийского салюта и прочих почестей, но компенсировали это великолепным банкетом в Виндзорском замке, выставив всю коллекцию королевских сервизов из позолоченного серебра, каждый предмет из которых был произведением искусства.

Однако надежды на то, что премьер-министра Роберта Пиля удастся уговорить дружить против Франции и поучаствовать в разделе Турции было, мягко говоря, наивностью со стороны царя и русской дипломатической службы.
 
Англичане с сочувствием смотрели, выражали лицами согласие, но в словах были крайне осторожны и никаких документов подписывать не стали. Тем не менее, император уехал, почему-то уверенный в том, что достиг своей цели. Посол России в Англии, барон Филипп Иванович Бруннов, усердно ему поддакивал.

Путятина царский визит никак не затрагивал. У него была более конкретная задача. Фрегатом «Аврора» командовал капитан второго ранга Николай Григорьевич Котельников.

Они с Путятиным были почти ровесники, но черноморской закваски, как у Ефима Васильевича, прошедшего лазаревскую школу, у него не было. Поэтому Путятин пошёл на фрегате, как сказали бы сейчас на флоте, обеспечивающим.

Все золотые слитки благополучно передали в банкирский дом «Baring Brothers & Co». Этот банкирский дом процветал до 1995 года и обанкротился из-за незаконных действий главы его сингапурского отделения.
 
Но не будем грустить по этому поводу. Последнее, на что я обратил внимание, когда изучал архивные документы и литературу о перевозках золота из России на Запад, была крайняя скудность информации, а вопросов возникало много даже по девятнадцатому веку.

Но, как сказал один банкир, «деньги тишину любят». Российское правительство размещало деньги в различных банках Парижа, Амстердама, Гамбурга и  Лондона. И правильно делало, получив горький опыт в 1846 году, когда банкирский дом «Garman & Co» разорился.
 
И это притом, что русское посольство было очень осторожным и проводило тщательный анализ финансового рынка.

Правительство России потеряло сразу 2 562 052 рубля серебром, по тем временам огромную сумму, или порядка 500 тысяч фунтов стерлингов. Это была настоящая катастрофа.

Англия была крупнейшим экспортером произведенных товаров в Россию. Начиная с 1837 года, за десять лет Россия приобрела пароходов, универсального промышленного оборудования, станков и другой техники на сумму пять миллионов рублей, или примерно одного миллиона фунтов стерлингов.

Только в 1846 году Морское и Военное министерства сделали в Англии закупки на сумму 500 тысяч рублей серебром. Для строительства железной дороги Петербург – Москва англичане поставили 80 тысяч тонн рельсов.

В 1847 году понадобились дополнительно 2, 1 миллиона рублей серебром, чтобы оплатить английские поставки. Теперь российское правительство решило иметь дело только с Банком Англии.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/15/807