Г. Эпилог. Глава 4

4


     Нежаркое ноябрьское солнце светило мягко, словно стесняясь. На небе было ни облачка, и его пронзительная глубокая синева незаметно переходила в зеленоватую дымку моря. Дул приятный тёплый ветерок, слегка колыхавший навес ресторана. По брусчатке тротуара скрипели шаги прохожих, за соседним столиком тихо позвякивала посуда, раздавались гортанные выкрики официантов. Время близилось к полудню.
     Катерина с любопытством рассматривала сидевшего напротив мужчину. Он был грузным, седовласым, с небольшой щёточкой усов, и производил благоприятное впечатление. При разговоре смотрел прямо в глаза, улыбался, наливал себе очередной стакан холодного чая и с удовольствием втягивал его в себя. Ничего похожего на Давида Робертовича, который и пары минут не мог посидеть спокойно. Да, тут определённо всё было по-другому...
    - Voce fala ingles? - не без труда выговорила Гортензия ту единственную фразу, которую успела выучить по-португальски.
     - Sim, sim, eu digo, - закивал Рикардо, широко раскрыв глаза.
     - Отлично, - перешла на английский акробатка. - Видите ли, у меня большой опыт. Но в России... в общем, меня не устраивали условия.
     - О, я понимаю, понимаю, - продолжал кивать Рикардо, и его полные щёки колыхались в такт.
     - Ну вот, и я решила уехать... Но, понимаете, мне трудно без работы. Акробаты такие люди, они не могут... сидеть без дела.
     - Это правда, правда. Вот только... - он задумчиво почесал нос, - мне бы нужны ваши рекомендации.
     - К сожалению, рекомендаций нет, - коротко вздохнула она. - Я ушла сама, и мне их отказались давать.
     - Нда, - наморщил лоб Рикардо, - это нехорошо.
     - Знаю, но что поделаешь? Если бы вы согласились посмотреть меня в деле... Это стало бы моей лучшей рекомендацией.
     Рикардо некоторое время раздумывал.
     - Что ж, это можно, это можно, - проговорил он в усы. - Нам как раз сейчас нужна эквилибристка. Наш цирк... он не самый большой, но эквилибристка... Это было бы хорошо.
     - Уверяю вас, вы не пожалеете! - воскликнула Гортензия.
     - Надеюсь, надеюсь, - проворчал Рикардо. - Но давайте поговорим о чём-нибудь другом... Расскажите мне немного о России...
     Спустя несколько часов, когда на город уже спустился вечер, Гортензия в одиночестве прогуливалась вдоль залива. Волны с тихим шелестом набегали на берег, переворачивая гальку, отступали и снова накатывались, неумолчные, беспокойные, не знающие усталости. Ярко светила почти полная луна. На душе у Катерины было смутно.
     Она прилетела в Порту за три дня до этого. Всё получилось как нельзя лучше. Кто бы мог подумать, что она так скоро сможет найти работу? Хотя, по большому счёту, работа ей сейчас была не нужна. Она спокойно могла бы прожить ещё несколько месяцев на те деньги, которые ей оставила Маргарита. Но за эти три дня Катерина поняла, что без дела сидеть не может. Она просто не была предназначена для праздной жизни. Да и чем ещё она могла здесь заняться? Ни друзей, ни связей, ни знания языка. Она умела только ходить по канату. Что ж, значит она снова будет по нему ходить. Конечно, это будет уже другой канат, и всё-таки тот же самый. Видимо, ей уже никуда от этого не деться. А что если... Нет, этой мысли она не допускала. Её не смогут найти. Ведь её теперь зовут не Катерина, и уж, конечно, не Гортензия. Эти имена остались в прошлой жизни. У неё новый паспорт и новая биография. Точнее - отсутствие всякой биографии.
     Она так и не смогла понять, в чём был интерес Маргариты. Зачем этой странной женщине было ей помогать? Однако теперь это не имело значения. Ведь они уже вряд ли встретятся снова. А если даже и встретятся... Что с того? Прошлое есть прошлое, и никакие новые встречи не смогут его изменить.
     Гортензия облокотилась об ограду набережной и устремила взгляд далеко вперёд, туда, где был выход в открытый океан. Да, прошлое изменить нельзя. Она уже никогда не будет прежней, она, прошедшая по кабелю в ту ночь. Только вряд ли кто-нибудь сможет сказать, хорошо это или плохо. Ей остались воспоминания, не худшие из воспоминаний. Теперь она будет довольствоваться ими...
     Оказавшись в квартире, ключ от которой дала ей Маргарита, Катерина первым делом задвинула засов - большой, тяжёлый засов, который лязгнул с отвратительным металлическим призвуком. То было непроизвольное, безотчётное движение. Ей необходимо было почувствовать себя в безопасности. Лишь некоторое время спустя, когда её мысли немного улеглись, Гортензия нащупала выключатель и включила свет. Ей сразу бросился в глаза маленький журнальный столик, стоявший под зеркалом. На нём лежали загранпаспорт, пухлый конверт и записка. Акробатка схватила её и быстро пробежала глазами:
     "Прошу вас, Екатерина Андреевна, отнестись к моим словам очень серьёзно. Не задавайте себе лишних вопросов, а просто следуйте моим указаниям, так будет лучше всего. В конверте - деньги для вас, сумма вполне достаточная, чтобы прожить даже в самой дорогой стране несколько месяцев. Рядом - паспорт с открытым трёхлетним шенгеном на имя Полины Горюновой: именно так вас отныне будут звать. Ваша задача - в течение двадцати четырёх часов покинуть пределы нашего государства. Искать вас начнут позже, но вам нужна фора. И не возвращайтесь, по крайней мере, в ближайшие несколько лет. Всё остальное - не ваша забота. Не забудьте выждать пару часов, прежде чем уходить.
     Маргарита.
     P. S. На обратной стороне - адрес Геннадия. Думаю, вам захочется его навестить перед отъездом".
     И всё. Некоторое время Катерина стояла неподвижно, пытаясь осмыслить произошедшее. Но ничего путного в голову ей так и не пришло. Следовать указаниям Маргариты было самым простым и логичным путём. Им она и пошла.
     Лунный свет широкой светлой полосой протянулся по морской глади. Становилось прохладно, и Гортензия поплотнее запахнула на груди куртку. Да, она сделала всё в точности так, как и написала эта женщина. Через несколько часов, ранним утром, она звонила в квартиру Гены.
     Он открыл не сразу, видимо, спал (хотя как можно было уснуть после такой ночи?) Увидев её на пороге, оторопел.
     - Вы? Как вы... Значит, всё в порядке?
     - Нет, - коротко ответила она. - Не в порядке. Мне нужно уехать, Геннадий Игоревич. Может быть, навсегда.
     Он молчал, смотрел на неё воспалёнными усталыми глазами. Что-то шевельнулось в его лице, но лишь на короткое мгновение, а потом опять замерло.
     - Что ж... в добрый путь. Удачи вам.
     - Поедемте вместе! - вырвалось у неё. То было непроизвольное движение, которого она сама от себя не ожидала.
     Несколько долгих, невыносимых секунд Геннадий не отвечал. Затем тихо покачал головой.
     - Ну что вы, Катерина, зачем? Я вам не нужен. Поезжайте. Всего доброго. Приятно было поработать вместе.
     И он закрыл дверь.