Странный человек-2

Я иногда перечитываю свои работы. Бывает, что-то исправляю, добавляю. Дошла очередь и до миниатюры «Странный человек». Как-то, листая электронную переписку, наткнулась на очень давнее письмо своему научному руководителю, в котором вкратце рассказала всё о том же. Сейчас решила опубликовать выдержку из того письма, чуть-чуть подредактировав и сократив его. Я ведь всегда пишу очень длинные письма.
Прости меня, Господи, что пишу об этом!
Что Вам рассказать о Пк? Он ревновал меня к Вам, говорил: «Всё своего руководителя не можете забыть». Понимаю, его задевало, что я поначалу в отчётах и просто в разговоре постоянно ссылалась на Ваши статьи, на Ваш метод работы, пользовалась Вашим Определителем грибов-патогенов и приучила к этому других. Ещё говорила ему, что это Вы научили меня Работать, обобщать наработанный материал, привили любовь и уважение к микологии как к науке. А вот привить мне желание пойти «по его стопам» у него так и не получилось. Нет у него педагогической жилки, точнее, нет желания научить кого-то чему-то. Возможно, из боязни вырастить» себе конкурента. Потом узнала, что это и есть особенность учёных именно этого направления в сельскохозяйственной науке. Ну, да Бог с ним. Я немного о другом.
Чтобы Вам не показалось, будто моё неуважение к нему проявилось как-то внезапно, расскажу об его очень несимпатичном поступке, который и вызвал во мне глубокое разочарование в нём как человеке, за которого он выдавал себя. Осенью, через полгода моей жизни и работы здесь, мы ехали с ним в Москву в одном поезде, правда, в разных вагонах: он - в командировку в наш головной институт, я – в Домодедово, далее – в Ташкент, по делам своей диссертации. На Павелецком вокзале, в ожидании начала работы метро, я от всего пережитого – от того, как меня встретили, как относились ко мне в первые месяцы, от того, что оставляла сына на неопределённое время, хоть и в надёжных руках моей мамы, да и просто от бытовой неустроенности, потеряла сознание, упала. Люди окружили меня, подняли, дали какое-то лекарство под язык, привели в чувство. А Пк ходил взад-вперёд в двух-трёх метрах от меня, всё видел, всё понял, думаю, даже причину моего обморока, но не подошёл, не проявил никакого участия, даже не спросил, что со мной. Я не могла понять, – почему же, почему он так повёл себя? Поняла потом, когда увидела подобное его безразличие не только ко мне. Но безразличием ли было это? Потом, работая здесь, я многое узнала о нём, многое поняла.
В сущности, он несчастный человек, всю свою жизнь страдавший от чьего-то коварства. Над ним так долго издевались все наши прежние директора, особенно жена последнего.Надеюсь,  Вы хорошо помните эту дрянь. А самодурство одного из них просто уничтожило его как Личность. Он будто забился в норку, а воли, сопротивляться всему этому, у него нет, да, похоже, и не было никогда. Мне кажется, ему нравилось положение затравленного зверя. Думаю, он упивался надеждой когда-нибудь отомстить всем-всем. Действительно, став директором, дорвавшись до власти, проявлял уже своё самодурство и за все свои обиды отыгрывался и отыгрывается на людях, которые, не в состоянии постоять за себя, или, в силу своей порядочности, не мстят ему, но держатся от него на некотором расстоянии. По общему мнению, он испытывал какое-то удовлетворение, когда кому-то плохо, сам с удовольствием создавал эти, неприятные для людей, ситуации. По-моему, это свидетельство трусости и подлости, а совсем не безразличия. Окружающим всё это было видно невооружённым глазом.
  Царствия ему Небесного.