Между Сциллой и Харибдой. Сентябрь, день второй...

Я считаю, что мы не выбираем смысл нашего

существования, а, скорее, обнаруживаем его.

Виктор Франк


…Жаждущий пусть приходит, и желающий

пусть берет воду жизни даром.

Откровение Св. Иоанна Богослова,

Гл.22,17.



На следующий день, в субботу вечером Михаил предложил Петру прогуляться к Березовой роще, перелеском раскинувшейся между его усадьбой и заповедником .Легко угадываемое вдали изобилие свободно растущих, высоких и стройных берез притягивало взгляд бесконечным повтором белого цвета и музыкальным ритмом вертикальных живых колонн. Кроны деревьев были по-летнему зелены, но на длинных желто-коричневых сережках уже тесно сплелись дружные семейки маленьких, тоненьких, нежных самолетиков, набухающих внутри семенами.

- А где Николай? Еще не вернулся?- спросил Михаил, когда они вплотную подошли к роще и устроились на самодельной деревянной скамейке рядом с пышным кустом роз, бережно сохраняющим последние бледно-розовые и белые соцветия в гуще темно-зеленых листьев.

- Он позвонил и сказал, что встретил старого друга.

- «Старого»,- возможно, но «друга»?- Михаил усмехнулся.- Я видел их днем у новых конюшен и к моему удивлению,- Михаил одобрительно покачал головой,- Николай был крепок в седле, а его дама-наездница просто восхитительна.

Петр слушал его, по-прежнему внимательно всматриваясь в уходящие высоко в небо белые стволы деревьев, отмеченные черными штрихами, напоминающими горностаевую мантию.

- Хорошо тут у вас…- Петр закинул голову и прищурил глаза, провожая взглядом плавно пролетающих над кронами берез четырех чаек, красиво перестраивающихся на ходу.

- Да. Очень.- Михаил помолчал, потом заговорил, сначала тихо, даже как-то отрешенно, но постепенно по мере продолжения рассказа все более и более воодушевляясь.

- В первое лето, когда я оказался здесь один - художники приезжали наездами, семейных детских домов еще не было,- я испытывал страстное желание как можно быстрее, сильнее, полнее слиться с природой, раствориться в ней, насколько это возможно. Так тяжела была для меня тогда атмосфера большого города и , конечно, моего семейства, научившегося к тому времени основательно засорять нашу совместную жизнь дурной и мелочной суетой, которую легко воспроизводит обыденное сознание. Оно ведь полностью зависит от манипулятивно заточенной цифровой среды. Это потом пришло понимание закона жизни как устойчивого неравновесия, то есть единства и слияния противоположностей. Потом стало радовать естественное соединение и смена различных состояний: уединенного созерцания и активной реализации накопленной энергии; работы и «недеяния»; глубины безмолвного одиночества и полнокровного общения; покоя и движения и т.д. А тогда я сразу и резко оборвал почти все связи, прекратил пользоваться интернетом, радио, ТV, оставив по необходимости включенным телефон, и то лишь на часть дня. Упростил донельзя свой быт, одежду, питание, а также постарался сонастроить свой разум и душу на особый лад. Последнее по списку, разумеется, следует считать первымпо значимости.

Михаил быстро взглянул на Петра, не заскучал ли тот, но Петр внимательно его слушал, одновременно продолжая с удовольствием всматриваться в окружающие его живые картины природы.

- В легкой одежде, с небольшим рюкзаком за плечами, где была бутылка воды, горстка орехов, сухофрукты да полотенце, шагал я по окрестностям от рассвета до заката, выбирая безлюдные места и тропы, купался в озерах, переходил вброд медленно текущие речки, отдыхал в стогах и у костров случайно встреченных попутчиков. Проходя мимо деревень, я иногда обменивался несколькими фразами с хозяевами, покупал у них кружку молока или хлеб с овощами и зеленью. Чаще всего они отказывались брать деньги, и я дарил им что-нибудь из предусмотрительно захваченных хозяйственных мелочей.

Михаил уже увлекся воспоминаниями и голос его стал звучать сильно и взволнованно:

- Мой слух стал различать разнообразные звуки природы: шелест ветвей, качание густых высоких трав, короткое пение птиц, требовательный крик петуха или веселый перезвон высоких детских голосов. Прозрачность плывущих облаков, освещенных солнцем, или серебряное мерцание реки в свете полной луны наполняли меня желанным покоем. Помимо воли возникающее чувство ясной отрады полностью поглощало малейшие всплески суеты мыслей. Не удивительно, что я начал ощущать себя неразрывной частью как-бы заново рождающегося на моих глазах мира.

- И вот однажды,- Михаил лукаво улыбнулся,- каков зачин, однако? – а Петр в тон ему наклонил голову,- в один из знойных июльских дней, когда за плечами уже остались пройденные пешком версты, я неожиданно попал в совершенно незнакомое мне место, отмеченное какой-то особенно буйно и свободно развившейся растительностью. И мне вдруг почему-то сразу захотелось броситься и лечь среди этих диких трав и кустов, чтобы осязать и касаться их всем телом, всем своим существом.

Михаил опять быстро и осторожно взглянул на Петра, убедился, что ни скуки, ни иронии, ни недоверия по-прежнему нет, и только после этого продолжил.

- В те минуты я явственно осознал, как сквозь меня льются невидимые, невесомые, необыкновенные, но тоже существа, чье бытие связано с этой растительностью и с этой почвой , на которой они растут, с водой, которую они берут из земли и воздуха, и с самим эфиром, что их день и ночь обвевает. Но главное заключалось в другом. То, что пришло и заполнило меня, это была их теплая и светлая энергия. Они посылали мне свою любовь, и я отвечал им тем же. Именно тогда я окончательно понял, что изменив свою жизнь полностью, до основания, я сделал правильный выбор.

Михаил закрыл глаза и замолчал. Петр привычно сощурил веки, мягко улыбнулся, чуть дотронулся до руки Михаила, расслабленно лежащей на скамье, и тихо заговорил:

- Есть такая древняя духовная практика. Она так и называется: медитация « Энергия Любви». Потому и называется, что энергия эта всегда стремится к объекту любви. Каждый раз, когда человек чувствует, что в чем-то застыл, остановился, потерял или забыл что-то важное, он должен найти «объект любви» и просто «думать о нем». Подойдет все, что угодно, ибо это только повод. Где бы и в чем бы ни выражалась Любовь, энергия будет двигаться только по направлению к ней. Человек всего лишь прикоснется , пусть даже мысленно, к дереву, лепестку или траве – прекрасно! Он может взять в руки обычный камень, но если сделать это в любовью,то и камень непременно ответит ему благодарностью, а человек вдруг внезапно почувствует, что между ними возникла особая близость, некая пульсация, движение. Это энергия Любви начала двигаться от человека к камню и обратно. И конечно же это происходит, должно происходить,- поправил себя Петр, - между живыми существами. Даже если просто вспомнить саму идею или образ Любви, и то все получится, и ты услышишь, увидишь или почувствуешь, как энергия уже течет в тебе. Любовь – всегда поток и движение, и если мы застываем, то это значит, что мы перестали или разучились любить…

- Где же ты был, друг мой, когда я еще ни о чем подобном и понятия не имел? И об этой медитации, естественно, тоже, - с шутливым упреком проговорил Михаил, вставая.- Хотя, если бы кто-то рассказал мне нечто подобное тогда, скорее всего, я посчитал бы это детскими сказками.

- Сказки, как и притчи, тем более, детские , часто оказываются гораздо ближе к настоящей жизни, чем обычно думают ,- заметил Петр, тоже вставая.- Да и сочиняют их, как правило, умные люди.Что же касается первого твоего вопроса, скажу общеизвестное: знание приходит тогда и к тому, кто может его воспринять. Может быть, тебя успокоит, если я скажу, что подобные состояния мне удалось пережить не так давно, когда мы с Никой отправились в экспедицию на Север с заходом на Соловецкие острова вместе со знатоками Северной цивилизации и жителями края. Там и раскрылось у нас, на какие-то мгновения, внутреннее зрение и возникло, пусть ненадолго, то особое прозрение, что мир совсем не такой, как мы его себе представляем. Он – многогранен, многослоен, манящ, вечен и необыкновенно прекрасен! Какой же полнотой неведомой жизни повеяло оттуда - пусть на мгновения, – о самой возможности которой мы, разумеется, даже не догадывались, да и не могли догадаться…

Петр помолчал, потом спокойно добавил:

- В ученых сообществах, не всех, конечно, но тех, где космическое сознание включено в круг научных интересов, эти состояния связывают по сути с переживанием Космической гармонии мира. Народы Востока называют это просветлением, а у нас в православии есть другое прекрасное слово – благодать,- и Петр улыбнулся своей ясной, почти детской улыбкой.

Некоторое время друзья шли молча, чувствуя то самое единение с природой и друг с другом, которое не требовало слов. Но уже подходя к дому, Михаил опять заговорил.

- Способность видеть иные явления или процессы сквозь видимые нам формы, протекающие в других потоках времени и других слоях пространства, свойственна детям, и то не всем. У взрослых она, как правило, утеряна или замурована. Не знаю, как точнее сказать, но, возможно, эта способность является даже врожденной и просто ждет своего часа, чтобы ее открыли и освободили.

- Я не совсем понимаю, куда ты теперь ведешь, - сказал Петр.

- Сначала я проведу тебя на террасу,- с улыбкой ответил Михаил.

Там уже стоял небольшой накрытый столик с напитками , фруктами, ягодами, орехами и разнообразным десертом. Петр с любопытством стал рассматривать его содержимое. К вечеру заметно похолодало, и Михаил разлил горячий глинтвейн в чаши , подал одну из них Петру, предложив выбрать на столе все, что ему понравится.. Уже смакуя терпкий букет напитка, настоенного на травах, пряностях и меде, Петр повторил свой вопрос:

- Так куда же ты ведешь?

- А вот куда.- Михаил оживился.- Наши единомышленники или те, кого мы таковыми считаем, в какой-то мере эту способность- видеть невидимое – в себе ощущают, иногда даже управляют ею, так сказать, в действии. Иногда , правда, они не ведают, что творят, но это и не удивительно. Конечно, показывать, раскрывать любые сверхспособности перед неподготовленными можно лишь дозированно, и то не всегда. Это даже в сериалах уже показывают.Ну, а если случится подобный казус, надо постараться ( и все тоже теперь об этом знают) его зашифровать или… сделать то, что тебе в это время « подсказывают».

-Кто …подсказывает ?- простодушно спросил Петр, протягивая Михаилу свою уже пустую чашу.

- А ты не знаешь! – усмехнулся Михаил, наливая ему вина.- Есть такие силы. Назовем из Провиденциальными или Высшими, ВС. Они нам мало ведомы, но они существуют, и тому есть бездна доказательств в нашем реальном мире, подвластном восприятию органов чувств, мыслей, инстинктов, интуиции человека и т.д. Так вот они…

- Высшие силы?

- Ну да. Что ты все смеешься?

- Извини.

- Я говорю, « они» в определенных обстоятельствах способствуют проявлению этой самой способности, действуя как бы навстречу нашим устремлениям. Само собой, необходимо и собственное движение - к ним навстречу, ибо невежество и лень никогда еще не приводили к успеху, особенно в таком необычном деле. Но это же очевидно! И перестань, наконец, ухмыляться, - вспылил Михаил.

- Не сердись.- Петр был само добродушие. - Ты так пылко, наивно все излагаешь…Но я не вижу в том ничего дурного, только забавное .- Петр поставил на стол свою чашу, придвинув к себе орехи и вазу с фруктами.- А ведь на самом деле,- после небольшой паузы сказал он,- за всем этим стоят такие имена… « Великие посвященные»: Моисей и Лао-Цзы, Орфей и Пифагор, Сократ и Платон, наконец, Иисус…И это только титаны! А ведь были многие и многие другие, менее крупные и значительные, вплоть до мельчайших и незначительнейших. Да и просто одинокие безымянные подвижники, мечтатели и святые. И все они работали на одну общую идею, тратили все свои силы, фантазии и мечты на одно общее дело – созидание новой жизни и нового человека, « людей облагороженного образа», beautiful people, «совершенных, как Отец наш небесный»…

- Допустим,- продолжил опять Петр, так как Михаил молчал, - вы сейчас тоже выделяете из толпы возможных единоверцев по некоторым способностям, в том числе видеть,ощущать,прикасаться к ноуменальному, а не только феноменальному миру. Все правильно,иначе как бы несравненный Пифагор отобрал для своей «школы» достойных учеников и будущих просветленных деятелей? Но должен сразу заметить, все эти объединения ( а было их и есть бесконечное множество) через какое-то время ( не слишком длительное, даже по нашим земным меркам) благополучно или не очень заканчивали свое существование. И это тоже надо иметь в виду. А как долго вы намерены продержаться…в своем новом качестве?

Казалось, Михаил был готов к такому вопросу или сам размышлял над чем-то подобным. Он быстро развернулся к Петру и без запинки стал отвечать:

- По поводу сроков мы вообще не заморачиваемся. Если даже Великие посвященные, как ты говоришь…

- История говорит.

- Да, конечно, история. Кто бы спорил?- Михаил посмотрел прямо в глаза Петру.- Я расскажу тебе только одну историю и ты все сам все поймешь.

Михаил встал и начал быстро ходить по террасе,время от времени останавливаясь:

- В прошлом году, когда к нам должно было приехать «святое семейство»- Ника, Ася, Ванечка и Илья - и были заранее устроены мастер-классы для всех желающих по техникам саморазвития сознания и развитию потенциала самопревосхождения, на занятия записалась девушка лет 23-25, но уже социальный педагог или социальный психолог, не помню точно, гостившая в это время у педагогов-родителей семейного детского дома. По-моему, именно отец-педагог был ее кузеном. Все звали ее просто Лана, и дети, и взрослые. Она была похожа на полевой свежий цветок.Очень светлые волосы, глаза нежные, как незабудки, осененные золотистыми ресницами, очень добрая улыбка и вообще вся она была такая светлая, мягкая, теплая, что всем хотелось подойти к ней поближе, сесть рядом и греться , как под лучами солнышка. Дети вокруг нее кружились беспрестанно. К тому же, оказалось, базовое ее образование – биология , и она без устали рассказывала и показывала всем, кто гулял с ней по заповеднику, как живут все вместе в природе растения, птицы, животные и

насекомые,- да так, что все были готовы слушать ее сутками. Кстати, если хотите, вы с Николаем приглашены завтра, в воскресенье, на очередную экскурсию, которую ведет Лана в заповеднике.

В тот день, который мне запомнился, я, как обычно, возвращался с работы по своим много раз исхоженным тропинкам и вдруг на одной из полянок увидел их всех. Лана, в расшитой васильковыми цветами белой блузе и широкой, легкой светло-голубой юбке, красиво раскинутой по зеленой траве, сидела в центре, а вокруг нее свободно расположились дети, много детей разного возраста, примерно от 5 до 14 лет. И все они занимались довольно странным делом: проверяли ладошками землю, и если она оказывалась для кого-то теплой , «своей», то они радостно сообщали об этом всем остальным, после чего там же и усаживались.

- Мы все не похожи друг на друга , и это чудесно, - говорила Лана своим чистым мелодичным голосом.- Земля – живая, она отвечает каждому из нас и всегда особым образом.Для одного лучше подходит место, где растет мох, для другого- трава, для третьего- земля, где только что росли грибы или ягоды. Не зря ее зовут земля- Матушка. Запомните это, дети.А теперь я вас научу , как передавать друг другу, и земле, и траве, и дереву , и цветку, и животным, о которых вы заботитесь, которых вы приручили,- как отдать им свою любовь, а они в ответ будут дарить вам свою.Это упражнение мы будем называть …

Она тихо засмеялась и обвела всех веселым взглядом:

- Как мы будем его называть? Давайте придумаем вместе.

- Что тут началось,- продолжал с удовольствием вспоминать Михаил,- и чего только дети не напридумывали! Но самое интересное заключалось в другом. Ты не поверишь,- в результате они отобрали то самое название – «Энергия Любви», которое существовало всегда, столько, сколько существует разумное человечество. Ни Лана, ни тем более дети еще ничего не знали о медитации с этим названием. Ася должна была приехать лишь через несколько дней, чтобы начать свои занятия, в том числе и по древним духовным практикам. Но! – и Михаил торжественно поднял вверх обе руки.- Любя природу, чувствуя ее всем своим существом, они фактически сами переоткрыли для себя эту древнюю истину заново, чтобы передать ее другим. Тем, кто открыт к самопознанию.

- Это вселяет надежду и нам, не правда ли? – Михаил испытующе смотрел на Петра.- Что бы ни происходило вокруг, если есть эта ниточка, эта цепочка людей, постигающих, хранящих и передающих вечные истины, пусть тонкая, но ведь непрерывная и непрекращающаяся, - до тех пор в мире останутся мечта и надежда, вера и любовь. Извини за высокий стиль, сорвалось. Но ведь никого, кроме нас с тобой, да вот этой самой природы, где все первоначально и происходит,- здесь нет. Так что смеяться над нами некому!

И он от души рассмеялся сам, заразив Петра, который тоже улыбнулся в ответ.

- Если даже один такой день случается,- продолжал Михаил,- разве этого не достаточно, чтобы продолжать верить и надеяться? А у нас здесь из 2,5 лет, скажем так, почти половина , ну, хорошо, пусть один только год, а это между прочим 365 дней,- как мы вместе живем, влияем, меняем , «делаем» , как сейчас говорят, друг друга…

- Согласен,- охотно поддержал Михаила Петр, кивая головой.- Как сказали бы римляне : умному достаточно.Но это все о единоверцах,- добавил он, лукаво глядя на Михаила.- А как же те, кто по разным причинам оказался рядом, но не с вами?

- Они пока присматриваются, наблюдают, наверное, решают, что со всем этим делать. И тут уж как получится.

Михаил снова сел к столу и взял горсть очищенных орехов.

- Иногда они пытаются приблизиться к нам, о чем-то спрашивают, мы конечно отвечаем. Бывает, что и прибиваются, но редко. Да мы и не стремимся особо понравиться, привлечь кого-то. Не проповедуем, если ты это имеешь в виду. Ведь наша жизнь- это совершенно особый уклад, а также довольно высокие требования к правилам общежития и живого общения.

- Это-то понятно,- опять кивнул Петр,- перед посвящением всегда идет строгий отбор.

- А помнишь,- перебил его Михаил,- еще в школе нам не раз повторял физик, глядя на портрет своего любимого Эйнштейна: «Когда мы потеряем живое общение, мы получим поколение идиотов».

- И все, к сожалению, оказались правы: и Эйнштейн ,и физик, и ты,- грустно заметил Петр.- Общение лицом к лицу стало непростым делом – по интернету гораздо проще. Сейчас люди, не получая телесной стимуляции, программируются совершенно иначе, чем прежде. В результате – «меняются мозги», констатируют исследователи. Язык, интонирование, мимика, пластика движений, выражение глаз, улыбка, жест, предоставляющие громадные возможности для самовыражения и взаимопонимания,- остались за кадром. Теперь их просто нет! А есть обрубленная речь и упрощенная графика сигналов, отражающая неразвитые куцые эмоции – от лайков до примитивных или агрессивных символов. Хеймеры ныне в интернете в чести. Более того, появляется множество ложных, ложно-понятых или случайных изображений, а «бесценные сокровища человеческого общения», - Петр, желая поддержать Михаила в его самоиронии по поводу излишнего пафоса, тоже выделил особой интонацией последние слова и продолжил, - как то: восхищение, сопереживание, поддержка, умение настроиться на одну волну, не говоря уже о бездонных чувствах любви, дружбы, сотворчества – исчезают…

Михаил сдержанно, не раскрывая своих чувств и зная, что Петр его правильно поймет, пожал его руку и слегка приобнял:

- Я сейчас вернусь.

Он спустился с террасы, прошел в дом, быстро вернулся, принеся пледы , все, что нужно для приготовления горячего чая, включил чайник и снова сел напротив Петра.

- Конечно, мы отдаем себе отчет в том, что есть немало людей, кто никогда нас не примет,- продолжал он развивать свою прежнюю, не до конца раскрытую мысль,- кому нравится быть в расчеловеченном, постгуманистическом мире, где « все позволено», - с его страстями, недугами, пороками. И что греха таить, этот мир привлекает людей своими миражами и искушениями, соблазнами, приковывающими душу к демоническим, инфернальным образам и ощущениям. Но мы им не судьи,- твердо сказал он, пристально посмотрел на Петра, отвернулся и тихо добавил:

- А душа все равно болит. И за них тоже…

- А почему ты решил, что она не должна болеть?- тоже тихо и твердо сказал Петр.- На то она и душа, что объемлет все. В конце концов, главный вопрос, который решает человечество на протяжении всей известной нам истории, по крайней мере, лучшие его представители: как примирить Бога ( раньше - богов) и этот безумный , безумный мир. Вокруг этой проблемы - Бог-Человек-Мир – постоянно кружится великое множество идей.

- Да, вот уж, действительно, правда,- «широк человек», -проговорил Михаил, больше откликаясь на свой собственный ход мыслей ,нежели на слова Петра.

- И, знаешь,- похоже, Петр тоже продолжал свои собственные неозвученные размышления,- по-моему, сейчас, вопреки всему, наперекор неразберихе и хаосу, где-то внутри нас, скорее всего не только по нашей воле, возможно даже с помощью В.С., о которых ты говорил, происходит мучительное созидание нового порядка из хаоса, какой-то «новой простоты и новой сложности», а, может быть, и новых смыслов…

- Кажется, я понимаю, о чем ты хочешь сказать,- задумчиво произнес Михаил, снова включаясь в совместный диалог.- Невзирая на двадцать первый век по календарю, третье тысячелетие еще не наступило. Это как с двадцатым веком: он начался только после окончания первой мировой войны или с ее началом.

- Не напророчь случайно.

- Нет.- Михаил покачал головой.- Те ужасы уже не повторятся.

- А другие?

- Теперь ты? – засмеялся Михаил.- А кто говорил – слова материальны, их нельзя произносить всуе?

- Это не я. Это - Библия. Стой! – Петр встал и резко развернулся к Михаилу. – Пока не забыл .Мне сейчас в голову пришла одна мысль .Если мы получаем что-то важное, тем более, от неведомых нам сил, а прозрение безусловно относится к таким вещам, то не будет ли это означать, что мы должны быть готовы чем-то и расплатиться, что-то отдать за такой дар? Иначе как еще его назвать, не знаю. Не исключено, что в противном случае мы не сможем его удержать. И, согласись, это будет вполне справедливо. Не так ли? Я не представляю пока, как защитить эту мысль, но и отказываться от нее не хотелось бы…

- Я тоже думал об этом .Сейчас даже готов был ответить тебе – «да». Но не будет ли это с моей стороны слишком самонадеянно? Ведь мы даже не представляем, какие испытания нас могут ожидать.

- Ну, кое-что мы все же можем предположить,- ответил задумчиво Петр. – Например, непонимание, одиночество, осуждение, неприязнь, даже зависть - со стороны других; или различные соблазны и обольщения, утрата гармонии чувств, искажение самооценки - со стороны своего собственного «Я», плюс потери в личных взаимоотношениях и карьерном росте, если непохожесть мышления на общепринятые образцы переходит некую грань.

Михаил заинтересованно смотрел на Петра, но вдруг тот неожиданно прервал себя, воскликнув:

- А вот и Николай!

Действительно, Николай весело и быстро шагал к дому, а навстречу ему, широко раскинув руки, радостно бежала Лиза. Николай легко подхватил ее и закружил вокруг себя. Петр с улыбкой повернулся к Михаил , но тот уже не обращал на него внимания, пристально следя за Лизой и Николаем. Лицо его на глазах становилось все более мрачным и напряженным.

- Ты что? – одернул его Петр.

- Вот будет у тебя дочь, тогда ты меня поймешь, - резко оборвал его Михаил, - и узнаешь, почему так невыносимо смотреть, как она радостно бежит на встречу к незнакомому мужчине, доверчиво раскинув руки.

- Перестань! Николай вовсе не незнакомый…

- Тебе, но не мне!- перебил его Михаил.- Он говорил отрывисто, постепенно повышая голос.- Смотри! Вот сейчас они засмеются, просто так, не из-за чего, возьмутся за руки и побегут к нам, как ни в чем не бывало.

- И что в этом плохого?- тоже слегка повысив голос, спросил Петр.

- А то, что она еще ни к кому из посторонних так не относилась…

- Когда-то все происходит в первый раз, - как можно более мягко заметил Петр.

-…а Николай – чужой взрослый мужчина, - не слушая его, резко говорил Михаил,- и я слышал, не самой лучшей репутации.

- Стыдись, Миша, - укоризненно, но по-прежнему мягко проговорил Петр,- вот уже и слухи пошли в ход.

Но Михаил только отмахнулся и пошел вперед к Лизе и Николаю, которые, как он и предсказывал, смеясь и держась за руки, бежали ему навстречу. Лиза с размаху уткнулась в грудь отца:

- Папа, как хорошо! Правда?

- Что хорошо, Лиза?- спросил он строго, отвел ее в сторону и стал что-то быстро, настойчиво говорить. Она молча слушала, улыбка постепенно сходила с ее губ, потом кивнула, отвернулась и

медленно пошла к дому.

Михаил возвратился на террасу, где стояли Николай и Петр, насмешливо взглянул на них и спросил, жестко переводя взгляд на Николая:

- А я думал, ты вернешься под утро, даже хотел не закрывать дверь.

- Если бы девушка выразила желание погулять подольше,- Николай улыбался, как обычно, открыто и весело, еще ничего не подозревая,- но нет…- Он развел руками.

- И поэтому ты решил переключиться на Лизу?

Николай удивленно и уже более внимательно посмотрел на Михаила, увидел жесткое, неприятное выражение его лица, от неожиданности в первую минуту растерялся, не зная что сказать, и перевел взгляд на Петра.

- Перестань, Михаил,- миролюбиво сказал Петр,- Лиза еще совсем ребенок.

- Ты просто ничего не понимаешь! У детей все серьезно, и влюбленность тоже. К счастью, они переменчивы.- И он опять сурово взглянул на Николая, но на этот раз Николай выдержал взгляд и спокойно ответил:

- Я правильно вас понял: мне нужно уехать и чем скорее тем лучше?

- Не уверен в себе? – продолжая задираться, бросил реплику Михаил.

- Боюсь, не смогу соответствовать.- Николай говорил спокойно, почти что с сочувствием глядя на Михаила.- Лиза необычная, развитая девочка, так что быть ее другом, как она сама этого хотела, будет весьма сложно.

- Значит, она сама так хотела?- сделав ударение на словах «она» и «сама», - холодно произнес Михаил.- Что ж, в таком случае, не смею задерживать.

- Ах! – раздался негромкий отклик.

Мужчины резко обернулись и увидели Лизу, стоящую недалеко от них за раскидистым кустом жимолости

- Лиза?- взволнованно проговорил Николай.

- Что ты тут делаешь?- одновременно с ним воскликнул Михаил.

Она ничего не ответила, закрыла лицо руками и убежала в слезах. Николай мгновенно, не раздумывая, сорвался с места и побежал за нею.

- Вот, черт!- дернулся было следом Михаил, но Петр крепко схватил его за руку:

- Прекрати устраивать истерику! Николай добрейший, скромнейший , порядочнейший молодой человек. Он никогда никому не может сделать ничего плохого, тем более девочке.

Михаил запальчиво крикнул, вырываясь:

- Отойди! Ты не можешь меня понять! Вот будет у тебя дочь…

- У меня есть сын.

- Это совсем другое!

- Прекрати,- требовательно повторил Петр.- Ты прекрасно знаешь, не можешь не знать, если на самом деле, всерьез, а не для красного словца, интересуешься явлениями, о которых сегодня с таким пылом мне рассказывал и о которых понаписано разными авторами уже немало.

- Не понимаю, что ты имеешь в виду?- еще довольно громко проговорил Михаил, но было уже заметно, что и голос, и движения его постепенно теряют свою резкость и раздражение.

- Изволь, поясню,- охотно продолжил Петр.- С нами происходит только то, чего мы боимся больше всего. Все нежелательные события мы привлекаем, притягиваем к себе сами - по сродству. Почему? Да потому, что наши собственные страхи, а также любые другие мысли и эмоции имеют обыкновение материализоваться. Они обладают колоссальной созидательной силой и самостоятельно способны формировать любую реальность.

- Да, ты прав,- тихо проговорил Михаил через некоторое время, аккуратно садясь на скамейку и делая несколько глубоких вдохов.- Я всегда этого боялся. Думал, вот придет какой –нибудь… ( он неразборчиво произнес несколько грубых слов), возьмет ее за руку , уведет и будет делать с ней… Нет, это невыносимо! - Михаил отвернулся.

- А где же твои Высшие Силы? Почему они тебе ничего не подсказывают ? Кажется, сейчас самое время; Петр с добродушной усмешкой смотрел на друга, и тот, похоже, очнулся.

- Да, чего только нет в человеке…все стихии перемешены. Прав, тысячу раз прав наш Достоевский! А Высшие Силы? – Михаил тоже уже посмеивался над самим собой. – Они на таком низком уровне не работают.Там, куда мы падаем, их просто нет.

Петр что-то хотел ответить, но в это время на тропинке, ведущей от главного входа в дом к террасе, появились Николай и Лиза. Петр невольно залюбовался глядя на них, - так красиво они шли: оба спортивные, подтянутые, гибкие,тоненькая изящная девочка и высокий стройный парень. Михаил сначала вздрогнул, потом присмотрелся к ним более внимательно, видимо что-то решил про себя, выпрямился во весь свой немалый рост, не исключено, что вспомнил, как должен вести себя гостеприимный хозяин, и придал лицу соответствующее выражение. « Слава Богу, сменил гнев на милость» , - подумал Петр.

Лиза с Николаем подошли ближе. Николай молчал, спокойно глядя куда-то вверх, а Лиза сразу начала говорить, но настолько странно, непривычно и , к удивлению всех присутствующих, как-то искусственно, пожалуй, даже в стиле гротеска, копируя тон и манеры благовоспитанной барышни, специально выучившей несколько вежливых фраз из учебника, но еще не научившейся ими пользоваться.

- Николай по моей просьбе любезно согласился сегодня отужинать с нами. Надеюсь и вы, Петр составите нам компанию. А мы с папой ,- она выразительно посмотрела на Михаила,- будем рады видеть вас и впредь в нашем доме.

Это было сказано настолько серьезно и вместе с тем так комично, настолько не соответствовало естественной простоте, прямоте и непосредственности самой Лизы, что все мужчины, включая Михаила, дружно расхохотались.

- Я тоже могу посмеяться с вами?- по-прежнему нарочито серьезно, не выходя из роли недалекой девицы, спросила Лиза, а Николай еще добавил ей в тон:

- После ужина или…вместо него, если вы не возражаете, Михаил,я , пожалуй, действительно прогуляюсь еще раз по вашим окрестностям. Природа у вас так хороша.

На это Михаил, разумеется, успевший оценить юмор и Лизы, и Николая, заметил почеркнуто вежливо, однако, не без скрытой иронии:

- Значит, входную дверь лучше на ночь не закрывать, Николай? На всякий случай.

- Лучше не закрывать,- широко улыбаясь, ответил Николай.




Ужин, как и следовало ожидать, после нечаянно вспыхнувшего и успешно погашенного эмоционального пожара, прошел в особенно теплой и задушевной обстановке. Николай уже собрался отправиться на обещанную вечернюю прогулку, сделав общий поклон, но тут к нему подошел Михаил с намерением проводить до дверей - теперь он ни на секунду не выходил из образа гостеприимного хозяина,- и то ли спросил, то ли сделал предложение :

- Почему бы тебе, Николай, не обращаться ко мне на «ты»? Мне столько же лет, что и Петру. Мы, если помнишь, одноклассники, так что разница в возрасте у нас с тобой такая же, как у тебя с Петром. Или я показался тебе намного старше?

- Не столько старше, сколько…дальше от меня, что ли, - просто

ответил Николай и улыбнулся ему своей знаменитой улыбкой, так располагающих к нему обычно всех людей.- Но ты прав. После двух дней совместной жизни, все мы, наверное, ощутили себя ближе друг к другу, чем прежде.

Он протянул Михаилу руку и на этот раз тот крепко пожал ее в ответ.



Николай неспешно удалялся от дома, все более ощущая в себе готовность погрузиться в безмолвие и тишину. Вечер был тих и влажен. Вокруг, насколько хватало глаз, не было ни души. Только что прошедший затяжной мелкий дождь вымыл до блеска листья деревьев и траву. Особенно хороши были блестящие маленькие капли, оставшиеся на длинных хвойных иголках сосен. Облака оставались еще сумрачны и серы, однако, появляющиеся и исчезающие просветы между ними в свете заходящего солнца обещали сразу и ясную ночь, и по-прежнему желанную после жарких августовских дней теплую свежую влагу.

Николай был истинный петербуржец. Ему не просто нравился какой-то отдельный, необыкновенный дождь, он любил эти льющиеся с неба живительные потоки в самых разных проявлениях. Мелкий моросящий дождик обычно его успокаивал и навевал неясные мечты. Короткий ливень с изумительно прыгающими по земле и асфальту пузырьками, похожими на стеклянные тюльпанчики,- радовал и веселил, а гроза с ее рокочущим громом и яркими вспышками молний вовсе не устрашала, но вселяла восторг и удивление перед неодолимой силой дикой природы. Пожалуй, даже дожди со снегом и градом, неожиданно возникающими в любое время года, были ему скорее любопытны, чем неприятны и обременительны.

Николай прошел по изгибу реки, взобрался на первый холм, еще раз осмотрелся вокруг и вздохнул полной грудью. Сейчас он уже не мог вспомнить, как давно научился останавливать ненужные метания и пляску мыслей, давать уму отдых, в котором он, безусловно, нуждался. Теперь Николай ясно ощущал, как после этого ум возвращается к своей работе с еще большей стремительностью и умением, нежели прежде, наполненный новой энергией и силой, и им вместе становилось легко и просто открывать и пестовать не только свои собственные качества и способности, но и наблюдать, свидетельствовать о подобных состояниях других людей.

«А это немаловажно, господа, - с улыбкой подумал Николай.- Конечно, не сразу ум научается быть в молчании. Это происходит незаметно, без шума и фанфар, как и все, что случается с истиной, тихо шепчущей свои откровения.Но как только человек сможет понять и почувствовать,- продолжал размышлять Николай,- что именно в молчании он приобретает дополнительные силы и новую энергию для полнокровной жизни, тогда и только тогда в его словах и действиях появляется та подлинность и те неведомые прежде качества, которые оказываются способны преодолевать любые барьеры и достигать поставленные цели. Вместо «суетного болтуна» Ум приобретает огромную мощь и власть, которые человек может использовать, когда это нужно, и отключать, когда в них нет надобности, когда надо снова дать уму отдохнуть, а энергии позволить накапливаться, чтобы впоследствии приобрести вновь способность влиять на людей или на ситуации. Так это и происходит, например,- с удовольствием отметил Николай,- у Ники и Аси, Екатерины Дмитриевны и Петра, а теперь уже и у следующего подрастающего поколения».

В это мгновение перед мысленным взором Николая пронеслось несколько эпизодов из жизни «Святого семейства» (так полушутливо, без всякого намека на историю, окрестили их ближайшие друзья и ученики).« Включая меня самого,- весело подумал Николай.- Во всех этих случаях речи и поступки «Святого семейства» становятся особенно влиятельны. Они наполняются такой убедительной энергией и силой, что каждое слово превращается в мощное огнедышащее существо, а любое действие или поступок, подобно стремительно летящей стреле, пущенной твердой рукой мастера, попадает точно в цель».

- Это красиво,- продолжал вспоминать Николай, размышляя уже об «играх разума».-Ты как будто приветствуешь свой ум, становишься ему ближе, начинаешь острее осознавать, без напора и напряжения, его возможности, просто наблюдая мысли, любуясь их повторами, играя нюансами и ассоциациями. И тогда уверенно заключил он,- тоже могут возникнуть естественно рожденные оазисы тишины и безмолвия. И ты сможешь их впитывать, вспоминая, например, свое растворение в невидимых истоках вечного движения моря или в ритмичном плеске его волн, или даже неслышном взлете птиц на фоне голубого бездонного неба…

Николай стоял на холме. Позади него тихо шелестел лес, верхушки которого были удивительно ровны. Справа, несмотря на быстро темнеющее небо, белела высокими стволами березовая роща.Слева расстилался широкий луг, пахнувший медом многотравья, аромат которого ему удалось вдохнуть еще днем. За лугом виднелись терема художников, а прямо перед ним, так как он повернулся на сто восемьдесят градусов, обходя реку, стоял дом Михаила. Он был все еще ярко освещен как изнутри – разноцветными лампами, так и снаружи - вертикальными светильниками вдоль террасы и фонарями по периметру и дорожкам вокруг здания. Николай вдруг ясно представил, как смотрел на него Михаил сегодня вечером: сначала насмешливо, зло и пренебрежительно, потом – с удивлением и любопытством, затем – все более спокойно, внимательно и даже несколько виновато. « Причем, ни в одном из этих состояний,- Николай усмехнулся весело и беззлобно,- ни в первом, ни во втором, ни, тем более, в третьем случае, Михаил ни за что бы не сознался даже самому себе. А зря! - Николай легко поддел небольшой камень и тот, кувыркаясь, быстро стал скатываться с холма.- Я - то совершенно безопасен во всех отношениях. Для меня дети, пока они еще не созрели, как правило, не интересны, особенно сейчас, когда меня волнуют предельные побуждения и пробуждения, высвобождающие внутренние силы и способности, которыми наделен, даже о том не догадываясь, от рождения, во всей полноте человек. Дети об этом тоже, конечно, знают. Точнее – интуитивно догадываются, никак не формулируя свои ощущения, просто принимая их как должное. Но меня интересует как раз осознание этого явления, сам процесс его протекания. По крайней мере, сейчас. А вот сама Лиза, с ее самолюбием, достаточно выраженным инстинктом к доминированию, склонностью к риску и неумением соразмерять степень опасности ситуации не только для других, но и для себя самой, на мой взгляд, чрезвычайно нуждается в умной и доброй опеке, а не просто системе запретов или использования поочередно методов кнута и пряника. И в первую очередь со стороны главного человека в ее жизни – собственного отца. Но это уж точно не моя проблема! – воскликнул он мысленно.- «Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить».

Николай легко смахнул неожиданно пришедшие мысли и начал спускаться вниз, туда, где между двух холмов еще раньше заприметил небольшой скромный ручеек. Он удобно устроился на живописно изогнутом высохшем стволе дерева, лежащим на бережке, привычно успокоил поток мыслей и закрыл глаза. Молчание мира мягко окутывало его своим невесомым покрывалом, и он без слов чувствовал, как постепенно стал сливаться с окружающим пространством, становясь его частью, такой же естественной и мирной, какой оно хотело выглядеть и что ему, в сущности, удалось. Если слова и мысли еще и приходили, то они тут же исчезали, не нарушая внутреннего покоя.

« Вот этот мелкий невидимый дождик, что снова пошел, оказывается, мне ничуть не мешает. И эта мокрая трава, и тихое журчание ручейка, и даже тени на холмах и тропинках лишь убаюкивают меня, неслышно подсказывая, что все так и будет длиться без конца, пока я сам не потеряю, неведомо откуда появившейся возможности или даже уверенности, считать этот мир своим. Я бы сказал – «счастливой возможности», если бы понимал, что значит это слово».

- А что дальше? – спросил сам себя Николай.- Говорят, это знают мудрецы… Нет, они тоже не знают, но хотя бы надеются. Я же могу произнести лишь банальность: дальше надо просто жить в этом существующем мире и в том, что создаем мы сами, соприкасая их друг с другом и, по возможности, ничего не разрушая. А также делать для них все, что можешь, и…будь что будет…

- Банальности, когда они еще не были таковыми, изрекали как раз мудрецы, дружок,- раздался внутри у Николая милый голос Екатерины Дмитриевны.- Просто их заносили и затерли до дыр. Но если их немного почистить и обновить…- Она тихо засмеялась, а потом голос исчез.

И опять ничего не было слышно вокруг, кроме мелодично журчащего ручейка и беззвучного шелеста дождя. Николай смотрел на еле видимое движение воды, на мокрую траву под ногами и фиолетовое небо над головой. Опыт подсказывал, что он никогда не забудет эту ночь. А, может быть, и ночь не забудет его? Кто знает…




* * *