Женщина с Лисой

 Старуха стояла на опушке и уже битый час вглядывалась почти в горизонт, где на краю деревни полтора десятка женщин пытались воспроизвести какой-то древний танец.
"Вот тютехи, - ворчала старуха, - это вообще никуда не годится. ****ская свистопляска. Никакого порядка".

Старуха была одета в живописные лохмотья. Женщины на краю деревни сказали бы, что в стиле бохо. А на голове у неё была лиса. Или шкура лисы, приделанная к домотканому полотну, свисавшему как покрывало почти до земли.

Старуха плюнула и выругалась, глядя вдаль. Лиса на голове покачнулась и оказалась живой: подтянула лапы повыше и свернулась в клубок, напоминая теперь боярскую шапку, а не плащ.

"Ты пока спи, - обращаясь к лисе старуха сменила тон на дружеский, - эти бестолковые ещё полторы тысячи лет будут плясать как умалишенные, пока не догадаются, что даже в стихийном танце есть порядок. Ну, если их снова не пережгут, конечно". Старуха иронично хмыкнула.

"Жаль дур, конечно".

В этот момент одна из танцующих, оступившись, повредила ногу и села на краю поляны с тяжёлыми стонами. Женщины вокруг продолжали танцевать, втянув в круг маленькую девочку взамен раненой подруги. Девочка стояла как вкопанная не в силах повторить ни одного движения.

"Ну-ка, ну-ка", - старуха изо всех сил сощурила глаза.

Девочка пыталась повторить некоторые па, но своей медлительностью только сбивала строй. Женщины стали натыкаться друг на друга, а некоторые даже падать.

Старуху это необычайно развеселило. Её смех был похож на скрип тысячелетней сосны или на обвал в горах.

Одна самая высокая и тощая женщина взяла девочку за руку и вывела на край круга, чтобы не путалась под ногами. Девочка сначала наблюдала за постепенно приходящим к прежнему движением женщин, а потом загрустила.

"Вот теперь ты, - сказала старуха лисе, - только давай без взрослых фокусов. Это ребёнок".

Лиса ловко спрыгнула с головы старухи, на лету превращаясь в нежного лисёнка. Лисёнок хитренько сверкнул глазами и скрылся в траве, предоставляя старухе возможность следить за своими передвижениями по пушистому рыжему хвосту.

Девочка сидела у мелкого ручья и водила травинкой по поверхности воды. До неё доносились голоса танцующих женщин. Иногда они звучали сильно и страстно, а иногда шипели по-змеиному и ругались. Травинкой можно было вывести на поверхности воды интересные траектории, которые заставляли солнечный отблеск в ручье дробиться и взлетать брызгами света. Вдруг один из пучков света оторвался от воды дальше обычного и перепрыгнул на куст напротив. Девочка перевела глаза вслед за ним. Под кустом  тихо звенел огромный лазоревый колокольчик на тонкой ножке. Солнечный блик скакал прямо по нему, а колокольчик качался. Девочка улыбнулась. Затем встала и, наступая на камушки, перебралась на другую сторону ручья.

"Ты играй, не бойся меня. Я просто посмотрю", - сказала девочка неизвестно кому из этих двоих.

Вдруг с дуба, что рос чуть поодаль в сторону леса, что-то упало, прошуршав по траве.

"Жёлудь!" - радостно подпрыгнула девочка, коснулась носом цветка и побежала по траве к дереву. Жёлудь был гладкий и прекрасно уместился в ладонь. Девочка стала ещё радостнее. Голоса женщин стали дальше и тише.
Девочка с опаской и вдохновением смотрела в сторону леса. Вдруг она увидела в траве рыжий хвост.

"Лисичка!"

Лисичка остановилась, махнула хвостом и снова поскакала к лесу. Маленькая охотница за приключениями бросилась по следу и вдруг с разбегу едва остановилась на краю обрывистого края глубокого овражка. Лисичка остановилась, поджидая, а потом легко скакнула в сторону, поднялась по знакомой ей дорожке и встала на другой стороне оврага хитро глядя прямо в глаза своей преследовательнице.

Девочка, слегка помедлив, спустилась и осторожно перешла по лисьей тропе через овраг. Это была опушка леса, а лисички и след простыл.

Она покрутила головой направо и налево - везде были сосны. Голоса женщин стихли. Отсюда она видела только их суетящиеся фигурки.
"Интересно, что они скажут, когда заметят, что меня нет?"

"Скажут, что тебя лиса унесла", - раздался совсем рядом голос старухи.
Юная путешественница оглядела старуху с ног до головы: "Это твоя лиса, бабушка?"

На голове старухи снова лежала голова лисы. "Это - ответила она, указывая себе на необычный головной убор, - моя. А та, надо думать, твоя". И добавила: "Я за тобой наблюдала. Ты интересная, только вымазалась вся по дороге. Пойдём, покажу, где умыться".

Девочка, смущаяясь, пошла за старухой в лес.

"Скажи-ка на милость, дитя, зачем эти ваши женщины танцуют в поле целыми днями?"

"Ну, женщины должны пополнять женское. Они танцуют и что-то понимают в танце про жизнь, про себя, про людей".

"А кто остаётся в деревне, пока они танцуют?"

"Танцевать ходят не все, а только самые лучшие, кто способен это почувствовать. Часть женщин деревни никогда не поднимают головы от стряпни, детей и тяжёлой работы. А те, кто танцует, почти не бывают в деревне. Только когда сменяют друг друга в танце, чтобы отдохнуть. Танцующие женщины говорят, что это их выбор, что каждому своё".

"Ну, допустим. А как живут мужчины танцующих?"

"У тех, кто танцует? По-разному. Одни нашли себя в вечном танце, и мужчин у них нет. У других мужчины - воины или вожди, они редко возвращаются домой. У третьих - заняты на тяжёлой мужской работе".

"Тебя, наверное, будут искать?" - старуха и девочка вышли на берег лесной реки.

"Не знаю. Вряд ли, наверное, они рады, что никто не мельтешит у них под ногами".

"Здесь можешь искупаться".

Девочка спустилась к воде, сняла рубаху и окунулась в голубую воду. Когда она наплавалась, старуха подала ей большой кусок ткани, другое платье и гребень.

"Вместо зеркала можешь смотреться в заводь вон за тем кустом, там всегда тихо, - старуха сделала несколько шагов по тропе в сторону, - видишь, там в конце тропы домик? Я буду тебя там ждать".

Девочка обтерлась полотнищем, надела рубаху старухи и села на край заводи причесывать волосы. С глади реки на неё смотрела девушка, а не девочка. Волосы расправились, не пушились, а обрели силу и ровный блеск. Пухлость с рук ушла, осталась только мягкость. Овал лица стал более уверенным и женским.

Вдруг в кустах что-то хрустнуло. Девушка вгляделась: огненно-рыжая лиса, играя, скакала за бабочкой. Она явно не хотела её съесть или убить, наоборот, нежно трогала лапкой и наблюдала. Бабочка, кажется, подыгрывала. Затем лиса увидела девушку, в два прыжка оказалась рядом и стала тереться об ногу. Совсем как кошка.

"Какая ты... весёлая. Хочешь быть моей лисой? - сказала девушка и осеклась: Только у меня ещё никогда не было лисы, и я не очень знаю, как с тобой иметь дело. В общем, как хочешь". Девушка погладила лису по голове, а потом встала и пошла по тропинке к дому старухи. Лиса пошла рядом.

Изба старухи снаружи выглядела очень старой, но добротной, а внутри будто светилась совсем новыми жёлтыми бревнами. Свежие занавески с цветочками, пучки всевозможных трав по стенам и огромная белая печь. Крепкий стол покрыт скатертью. На полу - домотканые половики.
 
"Интересно, - подумала девушка, - лето, печь, а совсем не жарко". Не было той духоты, которая бывает в деревенских домах в процессе стряпни.
 
"Со мной лиса пришла", - сказала девушка, садясь скромно на лавку.
 
"Я вижу", - старуха двигала кочергой горящие угли в печи.

"Бабушка, у тебя так хорошо, но ты не ходишь танцевать. Разве женская сила не происходит из танца?"

Старуха усмехнулась: "Они взяли только одну часть женского и создали из него культ. Хотели свободы, а стали рабынями собственных измышлений. Суть не в танце, а в том, чтобы возвращаться домой с тем, что ты обрела. В танце, в песне или... в разговорах с колокольчиками, например".

Девушка засмущалась: "Меня все время ругали за то, что я отвлекаюсь на несущественное. Но танцующие женщины возвращаются домой".

"Возвращаются только их тела, чтобы не умереть от голода и усталости. Они не понимают, что всегда есть что-то "до" или "после". И это тоже жизнь. Их танец и открытия почти не имеют смысла сами по себе. Кому-то от них стало легче?"

"Почему ты позвала меня к себе?"

"Тебя лиса привела, - старуха прищурилась, - ну, и мне хотелось узнать, что там у вас за жизнь. Уже три тысячи лет никто из живущих женщин не приходил ко мне".

"Тебе, наверное, очень скучно! " - воскликнула девушка.

Старуха снова рассмеялась, будто это был обвал в горах, а потом с любовью сказала: "Наверное, им очень тяжело живётся без того, что у меня есть. Но это их выбор, правда?"

"Ты хочешь, чтобы я рассказала им, что нет незначительного и что надо возвращаться домой?" - спросила девушка.

"Нет, когда ты вернёшься, ты будешь для них ещё большей незнакомкой, чем раньше. Ты же помнишь: ту девочку унесла лиса", - старуха задорно хихикнула. А потом, подумав, сказала: "Но я могла бы подарить тебе горшок для твоего огня, чтобы тебе было куда складывать тот свет, что ты приносишь из разговоров с растениями, ручьями, деревьями и камнями. Сначала его хватит только для тебя одной, затем он вырастет для обогрева дома, а потом посмотришь... сама придумаешь, как обойтись".

Девушке показалось, что старуха смотрит на неё с большой надеждой, любовью и одобрением. Она кивнула в ответ: "Мне бы хотелось, чтобы мой дом был тоже наполнен светом, как у тебя".

Они посидели ещё немного. Старуха долго гремела глиняными горошками, выбирая из огромного количества один - для девушки. Затем она взяла щипцы, достала из печи уголь, обмотала горшок тряпкой и передала в руки девушке.

"Теперь тебе пора возвращаться".

После этих слов девушка вдруг лучше поняла танцующих женщин, которые свой танец и озарения в нем считали единственно верным способом жить, а остальное - несущественным. Она хотела что-то сказать или заплакать, но старуха приложила палец к губам: "Тссс! Я тебя провожу".

Они прошли вдвоём через лес, преодолели овраг и теперь стояли под дубом, где девочка впервые увидела лисёнка.

"Тебе не нужно никого переубеждать. Это только для тебя. А тому, кто спросит, - отвечай, что знаешь".

Девушка кивнула. В траве мелькнул лисий хвост.

"И ещё. Эта лиса от тебя уже не отстанет, - старуха усмехнулась, - может быть, ты чему-нибудь у неё научишься". Старуха пристально смотрела девушке в глаза: "Ты что-то хочешь спросить у меня?"

Девушка заторопилась, волнуясь: "А можно мне обращаться к тебе за советом как-нибудь?"

Старуха кивнула.

"А как? Что для этого нужно делать?"

"Ну, если ты решишь снова потанцевать и забудешь дорогу к моему дому - в чем я сомневаюсь - лиса тебе напомнит".

"То есть я могу приходить к тебе, когда захочу?"

Старуха снова рассмеялась как тысячелетняя сосна и кивнула. Девушка обрадованно поклонилась и почувствовала, как её зовёт дом. Лиса, бегавшая по траве, села у её ног. Потом они попрощались и разошлись в противоположные стороны.

Старуха в странном головном уборе из лисы и домотканого полотна шла к лесу. Затем её дородная фигура стала еле заметна и почти исчезла. Только большая лисица вдруг выпрыгнула из травы и стремительно поскакала в лес.

Некоторые из танцующих в кругу заметили, как по дороге к деревне со стороны леса шла незнакомая женщина. Она несла в руках странный свёрток, а рядом с ней резвилась лиса.

На краю деревни женщина остановилась и оглянулась на лес. Из невидимой отсюда печной трубы в самой чаще поднимался дымок, превращаясь в туман, окутывающий заботливым облаком танцующих женщин, занятых стряпней и уборкой женщин, спящих женщин и женщину с лисой.