Тихоня

Шурик рос тихим мальчуганом. В детский сад его не отдали, и его воспитанием занимался дед. Заодно и за домом они присматривали на пару. Частный сектор находился рядом с депо, и строился хаотично. Заборы были не чета нынешним, из полусгнивших досок, которые ни разу не красили. И было достаточно рвануть пару досок на себя, и лаз готов. Кражи случались часто, но особо брать было нечего, зажиточных семей было мало. Тем не менее, лучше было присматривать за домом. Был вариант завести собаку, но её надо было кормить, да и соседи могли пожаловаться, если она окажется дурной. Кому понравится ночной вой или лай?

Мама Шурика погибла, когда спешила перейти железнодорожные пути. Наверно споткнулась, и произошла трагедия. Шурику тогда было шесть лет, и смерть мамы сделала его замкнутым. Отцу было не до врачей, он работал грузчиком, и приходил домой уставшим. А дед успокаивал и сына, и внука: «Это хорошо, что Шурка не болтливый, целее будет». Шурик играл со сверстниками, но если ему не задавали вопросов, то он молчал.

Единственной отдушиной для отца Шурика был выход в эфир. Хоть и квалифицировали тогда эту забаву как радиохулиганство, но по факту это было не так. Прогуляться по улице с переносным магнитофоном мечтали многие, но где его взять? Дома стоит ламповый магнитофон Астра, и транзисторный приёмник Альпинист. Но слушать Маяк было скучно. И придумали грамотные люди, как транслировать музыку с Яузы на Альпинист. Средневолновая радиоприставка, её ещё называли шарманкой, которая подключалась к Яузе, а на Альпинисте оставалось настроиться на волну, и слушая Аркашу Северного, прогуливаться по улице, или загорать на пляже.

В тот день, отец Шурика включил трансляцию, и настраивался на променад, как в комнату ворвался Шурик, крича на ходу: «Папка, к нам менты пришли!» Но было поздно, отца оштрафовали, шарманку конфисковали, а Шурика отец выпорол, чтобы он не открывал двери посторонним. Вины Шурика не было, он возвращался из магазина, грызя по ходу буханку хлеба, и едва открыл калитку, как за ним ворвался мент. Но Шурик запомнил на всю жизнь – от ментов хорошего не жди.

Когда Шурик учился в четвёртом классе, погиб его отец. Поскользнулся зимой и разбил голову. Внешне Шурик нормально перенёс это событие, но учителя заметили, что на уроках он стал «буксовать», если его вызывали к доске. И проявив деликатность, его перестали тревожить. Выполнил Шурик домашнее задание, и в журнал записывали оценку. Не каждый день, конечно, но на твёрдую тройку Шурик мог рассчитывать. Так и повелось, вызовут отвечать, а Шурик молчит, как на допросе. Деда вызывали в школу, но он заверял, что занимается с внуком, но тот робеет на уроке. И просил учителей потерпеть чуток, вот окончит Шурка восьмой класс, и поступит в ПТУ, на сварщика. А потом армия, и работа на заводе, на благо страны.

Так и вышло, на заводе Шурик работал с удовольствием, нравилась ему работа сварщиком, выпивал он только по праздникам. Женился он на той, с которую поцеловался в первый раз в жизни. Когда его упрекнули в том, что он не комсомолец, Шурик ответил: «Записывайте». А несколько лет спустя, Шурик завербовался на Север, зарабатывать на кооперативную квартиру и автомобиль. Да и льготная пенсия не помешает. Домой приезжал только в отпуск, и когда вереница родственников и знакомых отметили его возвращение, попутно поохав, слушая байки, и планируя тоже уехать на Север, Шурик навещал могилы родителей и деда. Поминал, приводил в порядок, красил. Долго рассказывал о пережитом.

Накопить на кооператив и машину не удалось, разве с тремя дочерями это возможно? Жена мыла полы в конторе, и получала соответственно. Правда удалось отремонтировать дом, провести воду и газ. Но Шурика тянуло на Север, скучал он по работе и учётчице Нине, с которой крутил многолетний роман. Без любви, здоровья ради.

Жена про это узнала, когда приехала на Север за телом Шурика. Так они вместе с Ниной и похоронили Шурика рядом с могилой деда. Никого из приятелей Шурика на похоронах не было, кто сидел, кто спился, кто умер от передозировки. А присутствующие с удивлением наблюдали, как на свежем могильном холмике, лежали две женщины и рыдали навзрыд, жена и коллега по работе…