Ч. 204 Христос национальностей не признавал

Предыдущая страница   http://proza.ru/2021/08/14/752
 
Путятин больше всего любил, когда его посылали в Англию. На то была простая и понятная каждому причина: моряк влюбился в молоденькую англичанку по имени Мэри Ноульс.
 
Она была дочерью не адмирала, как пишут некоторые историки, а старшего клерка британского адмиралтейства, которого, к тому же, звали не Чарльз, как сообщается в тех же трудах, а Эдвард.

Но это так, мелочи, просто считаю, что нужно быть корректным в деталях и не врать, если не знаешь.
 
Скорее всего, Путятину приходилось решать с ним служебные вопросы, связанные с закупками материалов для судов. Видимо, они понравились друг другу, и Ноульс пригласил русского контр-адмирала к себе домой.

Вот там-то Путятин и попал в сети Мери, очаровательной дочери Ноульса. Ефим Васильевич действовал, как учили, -  быстро и решительно. Правда, и сопротивления он не встретил, семейство Ноульс вовсе не хотело упускать столь завидного жениха.
 
25 июня 1845 году двадцатидвухлетняя Мэри Сапиенс Ноульс и сорокадвухлетний Ефим Васильевич Путятин обвенчались в приходской церкви прихода Льюишам графства Кент. Венчал их доктор богословия В. Мортимер в присутствии трёх свидетелей. В России Мэри превратилась в Марию Васильевну, так всем было проще.

На следующий год Ефим Васильевич стал отцом. Счастливые родители назвали новорожденного Василием. В том же году, в апреле, Путятина зачислили в свиту его императорского величества.
 
Теперь Ефима Васильевича требовалось величать «свиты его величества контр-адмирал». Звучит! Это считалось очень почётным. Свита входила в состав императорской главной квартиры, представлявшей собой особое учреждение при царе для выполнения его приказаний.

 Словом, что-то отдалённо напоминающее нынешнюю администрацию президента. Формально свита числилась в ведении военного министерства. Помимо почёта, близости к императору, выполнения его личных поручений, существовала и другая привлекательная сторона, материальная.
 
Члены свиты получали дополнительные деньги помимо жалования, так называемые «свитские».  Это то, чего так хотелось Владимиру Алексеевичу Корнилову. Офицеры и генералы, зачисленные в свиту, носили особую форму одежды, которая отличала их от простых смертных.

Итак, Ефим Васильевич Путятин вошёл в круг избранных, тогдашнюю номенклатуру, и теперь царь лично давал ему задания, но, конечно, с подачи управляющего морским министерством или генерал-адмирала.
 
Путятин занимался проектами преобразования флота, в том числе и преобразованием офицерских классов в морскую академию, урочным положением по кораблестроению, развитием морских сил на Каспийском море, а также безрезультатным поиском средств перевода парусного флота в паровой.
 
Как писал один из современников, «Ефим Васильевич за своим письменным столом представлял из себя командира корабля, у которого все подчинённые ему команды с канцелярией состояли в лице единственного лейтенанта К.Н. Посьета, лично избранного Ефимом Васильевичем в 1842 году.
 
Нам лично известно, что Путятин неоднократно обращался к Константину Николаевичу, восклицая с удивлением: «Как, уже готово?». Но эта подготовка стоила последнему многих бессонных ночей в небольшой комнате на Васильевском острове».

Между прочим, Путятину даже не выделяли денег на канцелярские расходы, тот был вынужден покупать бумагу, чернила, сургуч и прочее на своё жалование. Наши современные чиновники такого безобразия никогда бы не допустили.

Подробности работы Путятина в те годы во время поездок за рубеж, к сожалению, неизвестны. По-видимому, в силу их высокой секретности, в архивах сохранились только самые общие сведения. Можно лишь строить предположения, чего мне делать совсем не хочется.
 
Жизнь шла своим чередом, в 1848 году семья увеличилась, родилась дочь, которую назвали Ольга, а в 1850 году родилась ещё одна дочь, Мария. Вот что значит служба на берегу!

Адмиралу многое нравилось в Англии и также многое не нравилось в России. Его, не без оснований, считали англоманом.
 
Пройдут годы,  и однажды в каком-то споре во время пребывания в Китае его секретарь, Дмитрий Алексеевич Пещуров, скажет: «Вы, граф, так рассуждаете, потому что не любите Россию». «Почему же Вы думаете, что я не люблю Россию?» - возразит полушутя, полусерьёзно Путятин.
 
А затем продолжит: «Впрочем, и, действительно, я, может быть, космополит: ведь Христос национальностей не признавал».

В 1849 году Ефим Васильевич получил звание генерал-адъютанта, и таким образом, в буквальном смысле  стал особой, приближённой к императору, вошёл в элиту. В 1851 году ему присвоили звание вице-адмирала.
 
Его украшали орденами, отечественными и зарубежными. Но это картина привычная и для нас. Стоит  занять определённую должность, и за наградами дело не станет. Так было в советские времена, так происходит и сейчас. 

Достаточно посмотреть на некоторых министров, которые по числу наград догоняют Леонида Ильича Брежнева.

В 1848 году отряд военных пароходов в Черноморском флоте состоял из четырёх судов. Даже Турция начинала  обгонять Россию по числу военных пароходов. Разведка докладывала, что в Сан-Стефано строился завод по изготовлению паровых машин, который англичане снабдили новейшим оборудованием.

В 1850 году командир корабля «Париж» капитан 1 ранга Владимир Иванович Истомин отправил Лазареву секретную докладную записку, в которой говорилось:
 
«Хотя наш Черноморский флот корабельный и превосходит далеко, как численностью, так и во всех отношениях флот турецкий, но нельзя видеть без беспокойства и даже опасения, что наше превосходство перед ними в отношении пароходов не в той пропорции».

Было бы наивно считать, что в российском правительстве не понимали, к чему ведёт это отставание, но что толку?
 
Николай I приказал выяснить у Лазарева, как усилить паровой флот. Тот ответил, что нужно строить пароходный завод, а до тех пор покупать пароходы или, по крайней мере, машины за рубежом.

В августе 1850 года император разрешил заказать за рубежом семь больших пароходофрегатов, четыре из них предназначались для Черноморского флота.

Николай I понимал, что общее отставание России от передовых держав объясняется крепостным строем, но памятуя судьбу Павла I, получившего удар в висок табакеркой, не решался его отменить.

В 1851 году Лазарев был уже в таком состоянии, что не мог выполнять свои обязанности. Его отвезли для лечения в Вену. Исполняющим должность главного командира Черноморского флота и портов назначили вице-адмирала Морица Борисовича Берха.

Корнилов лишился своего покровителя. Нужно было налаживать работу с новым начальником.

Продолжение http://proza.ru/2021/08/16/925