Благодетель

  - А теперь рассказывайте Пётр Алексеевич, как вы до жизни такой докатились – хмуро произнёс высокий худощавый военный в серой форме без знаков различия, обращаясь к своему собеседнику низкорослому старику со слезами на глазах одетому в нищенские лохмотья.
 - Феликс Эдмундович! – Воскликнул старик упав на колени – помилуйте пожалуйста, ради Бога! Не за себя прошу, за детей своих голодающих на чужбине!
 - Встаньте с колен Пётр Алексеевич – сухо произнёс военный – стыдно. И садитесь в кресло, а я усядусь в кресло напротив вас и со вниманием выслушаю ваш рассказ о вашем вояже богатейшего российского купца первой гильдии в нашу небогатую страну рабочих и крестьян.
   Пётр Алексеевич послушно уселся в мягкое кресло и вытерев платочком набежавшую слезу начал свой невесёлый рассказ:
 - В тысяча девятьсот восемнадцатом году бежал я со своей семьёй из революционного Петрограда в Париж. Денег я взял с собой немного, думал через год другой в России всё образуется успокоится войдёт в своё прежнее русло и можно будет по-прежнему торговать и заниматься своими обыденными хозяйскими делами. А все свои сбережения накопленные непосильным трудом я упрятал в укромном месте.
 - И сколько денег вы упрятали в этом самом укромном месте Пётр Алексеевич? – Произнёс военный задумчиво просматривая какие-то бумаги с мелкими типографским шрифтом.
 - Около двух миллионов золотыми царскими рублями товарищ Дзержинский. Ей Богу не вру!
 - Поклянись в этом на Библии – равнодушно сказал военный доставая из ящика стола толстую книгу и протягивая её купцу.
   Пётр Алексеевич взял её трясущими руками и молча поцеловал.
 - А руки-то почему у тебя трясутся?
 - От переживаний Феликс Эдмундович. Как взяли меня вчера ваши сотрудники, так мои руки и трястись стали. От нервов всё это, наверное.
 - Да, это всё от них Пётр Алексеевич. Два миллиона золотыми рублями говоришь?! Это хорошие деньги! Большой современный завод для нашей молодой страны советов на них можно построить. А чекисты, вас не били?
 - Нет товарищ Дзержинский. Один раз правда по роже съездили, и сказали что завтра меня контру буржуйскую к стенке поставят.
 - Всё будет зависеть от вашего поведения Пётр Алексеевич, и я со вниманием слушаю ваш  дальнейший рассказ.
 - Так вот товарищ Дзержинский перешёл я значит финскую границу, она у вас хуже всего охраняется, и где пешком где в попутной повозке добрался через неделю я до Петрограда. Переоделся там в одежду бездомного, обменяв её у него за бутылку водки.
 - Он тебя и сдал нашим чекистам Пётр Алексеевич, видно мало ему показалось твоей бутылки водки. Ну а дальше, что было? Я слушаю вас с большим вниманием.
 - Ну, а на следующий день пошёл я к скупщикам чтобы обменять, почти двести килограмм своего золота на драгоценные камни которые уместились бы в моём кармане. И в тот же день решил я выехать из Питера так как заметил за собой слежку. Пришёл я значит к скупщикам и предложил им свой товар. Они меня хорошо знают, до революции мне приходилось с ними часто работать. А скупщики мне сказали, что такое количество драгоценных  камней они сегодня мне не смогут собрать. Предложили прийти завтра вечером. Ну я и пришёл в назначенное ими время. Там меня ваши чекисты и повязали.
 - А вы осознаёте Пётр Алексеевич тот факт что эти деньги, два миллиона золотых царских рублей, вы хотели украсть у страны Советов?! Ведь всё что находится на её территории, принадлежит нашему государству и её народу!
 - Осознаю Феликс Эдмундович, и раскаиваюсь в своём весьма не благовидном поступке.
 - Эх Пётр Алексеевич, дорогой ты наш Пётр Алексеевич – сказал Дзержинский вставая из-за стола и в задумчивости прохаживаясь по своему кабинету – в своё время я возненавидел богатство так как полюбил людей. Но с недавнего времени я вижу и чувствую всеми струнами своей души что люди по прежнему поклоняются золотому тельцу, который превратил человеческие души в скотские! И изгнал из сердец людских добродетель!
 - Каюсь Феликс Эдмундович! – Крикнул купец встав с кресла и снова упав на колени – каюсь!
 - Ладно уж – хмуро произнёс главный чекист Советского государства махнув рукой – вставай с колен купец первой гильдии Пётр Алексеевич и поехали реквизировать у тебя наше советское золото.
   А через три часа чёрный кабриолет Дзержинского в сопровождении грузовика с чекистами подъехал к бывшей усадьбе купца состоящей из нескольких деревянных строений за высоким сосновым забором. Первым из кабриолета вышел Пётр Алексеевич за ним Дзержинский, а после весело выпрыгнули из грузовика чекисты и, распугивая жителей усадьбы детвору и лающих собак, окружили небольшой бревенчатый дом. В который степенно вошёл купец, затем Феликс Эдмундович и несколько чекистов с лопатами в руках. Через час они вышли из домика неся на руках пять тяжёлых продолговатых ящика которые с трудом погрузили в багажник кабриолета Дзержинского.
 - Ну вот и всё – сказал купцу улыбнувшись Феликс Эдмундович – реквизиция золота для диктатуры пролетариата нами успешно завершена.
 - Что со мной будет? – Хмуро произнёс в ответ купец.
 - Да ничего с вами не случится Пётр Алексеевич, не переживайте. А за ваше необыкновенное купеческое трудолюбие и сотрудничество со следствием я вам даже назначу во Франции хорошую пенсию. Езжайте к своим родным в Париж и живите там спокойно и счастливо.
 - Благодетель вы мой! – Крикнул купец плача от радости что жив и упав на колени – век вас помнить буду товарищ Дзержинский!
 - Да встаньте же вы с колен – недовольно произнёс главный чекист Советского Союза – люди на вас смотрят.
   На следующий день поезд, под равномерный перестук своих колёс, увозил бывшего купца первой гильдии всё дальше и дальше на Запад. А Пётр Алексеевич ещё долго стоял в вагонном тамбуре у окна прощаясь с Россией с её милыми деревянными домиками кривыми улочками. Вспоминая её справедливого преданного борца за правое дело Феликса Эдмундовича Дзержинского.
 - «Как же был он прав в своём высказывании о том – думал старик и из глаз его по морщинистым щекам катились крупные слёзы прозрения – что золотой телец превращает души человеческие в скотские. И изгоняет из сердец людских добродетель. Ну что я хорошего совершил за свою жизнь? Торговал обманывал жульничал в угоду золотому тельцу, нищему жалел дать копеечку. Хорошо хоть Господь Бог вразумил меня, заставил поехать в Россию и отдать все мои богатства нажитые моим неправедным трудом трудовому российскому народу, которого много лет я обманывал и обсчитывал».
 - Слава Тебе Господи – сказал купец перекрестившись троекратно – что дал мне прозрение и всё закончилось для меня благополучно – и вытерев слёзы свои белым платочком, в вагонное купе уже шёл твёрдой походкой совершенно иной человек, с добродетелью в своём большом русском сердце.