Целую в ушко!

На ноябрьские праздники в комнате общежития остались только две девочки-первокурсницы — Света и ещё одна. Другие две уехали домой, к родителям, благо, жили они недалеко от Москвы.
Света заскучала — по своему дому ли, по уехавшим подружкам или так просто, но у неё вдруг подскочила температура под 40. И сильно заболело горло. Соседка по комнате вызвала для неё участкового врача. Доктор приехал, когда Светы не было в комнате — она была в туалете, это в другом конце коридора. Возвращаясь, Света увидела фигуру женщины в белом халате, наблюдающую, как она, шатаясь, идёт к ней.
Осмотрев больную, участковая сказала:
- У тебя ангина. Поедешь в больницу. Здесь за тобой некому ухаживать. Собери необходимые вещи и можешь взять что-нибудь из еды.
Из еды в комнате ничего не оказалось. Соседка предложила сбегает в магазин, мол, успеет — пока ещё неотложка приедет, и документы будут оформлять! И спросила Свету:
- Что купить?
- Шоколадные конфеты, — заказала больная, дав на это деньги.
Приехала скорая, а тут и подруга подоспела с конфетами.
- Кара-Кум, — отметила Света, — нелюбимые.
Но вслух не сказала. Поблагодарила девушку — она же не знала, какие именно конфеты Свете нравились.
- Куда вы её везёте? — Спросила подружка у врача скорой помощи.
- На Соколиную Гору, — ответил тот.
***

Свету поселили в палату на 4 человека. Там уже были: две старушки (одна у стены, другая у окна) и молодая женщина.
Старушка у стены была совсем плоха. Она почти все время стонала, громко вздыхала, тяжело дышала. Таращила, казалось, в беспамятстве свои выцветшие синие глаза, усиливающие голубизну её бледного лица. Все жалели её.
Старушка у окна сказала про ту, что у стены:
- Она, вероятно, была красивая в молодости. Черты лица правильные.
- Да, в молодости я была красивая, — вдруг отозвалась немощная старушка.
Соседки удивились и подумали, что она всё понимает. Но ни до, ни после этого случая старушка ничего вразумительного не говорила.
Возле её кровати сидела, похоже, дочь старушки, сама уже не очень молодая женщина. Пыталась кормить свою мать бульоном. Та неохотно соглашалась, но вскоре её выворачивало — организм отказывался принимать пищу. Дочка, опустив голову с гладко причесанными тусклыми каштановыми волосами, тихо плакала возле кровати больной, оставаясь со своим горем наедине.
Ночью старушке у стены совсем стало худо. Она зашлась громкими хрипами. В палате все проснулись и вызвали дежурную. Прибежала медсестра и спешно выкатила кровать из палаты. Старушка умерла.
***

Остались в палате: Света, другая старушка (та, что у окна) и молодая женщина.
Температуру Свете сбили, но горло продолжало болеть. Врач — толстый, большой, добродушный человек — посмотрел на Свету, почти девочку, с вдруг высыпавшими на лице прыщиками, и спросил:
- Как ты переносишь антибиотики? Тебе надо делать уколы.
- Плохо, — ответила Света, услышав слово «уколы». Она их с детства боялась. Всегда последняя в классе соглашалась делать прививки. Какие могут быть уколы? И так все пройдёт.
Врач не рискнул назначить Свете пенициллин. Дал бутылочку с желтой жидкостью и велел чаще полоскать горло. Света так и делала. Но это не помогало.
Врач ещё раз спросил больную девушку, как она относится к уколам с антибиотиками и опять услышал ответ:
- Плохо.
Доктор внимательно посмотрел ей в глаза и в этот раз не поверил. Назначил уколы.
И боль в горле тут же стала проходить.
- Видишь, как подействовал пенициллин, — радостно сказал врач обманщице.
Света выздоравливала. Заметила, что даже прыщики сошли — вероятно, от антибиотика.
После невкусной больничной еды она угощалась нелюбимыми шоколадными конфетами и угощала ими соседей по палате. В горьковато-приторной начинке конфет чувствовалась кукурузная крупа. Она хрустела на зубах.
- Наверное, как песок в Кара-Кумах, — подумала Света.
Всё надоело. Наскучило рассматривать в окне голые ветки, качающиеся на ветру.  Завтрак - обед - ужин развлечением для Светы не могли быть. Она — малоежка.
Чем же заняться в больнице? Радио, телевидения, книг в палате нет. Подружек — тоже. Света решила прогуляться по больнице. Но ей не дали дойти даже до середины коридора — медсестра шуганула ее:
- Здесь ходить нельзя, можешь заразиться — сказала сестра, многозначительно посмотрев в глубь коридора, — здесь лежат опасно инфицированные больные. Возвращайся в палату.
***

От нечего делать Света наблюдала за своими соседками.
Молодая больная — высокая, довольно упитанная девушка 28 лет (как она сказала). Недавно приехала в Москву по каким-то своим делам. Познакомилась с интересным мужчиной. И вдруг — заболела! Температура резко подскочила — вероятно, на нервной почве. Столько событий! Москва, с делами еле управлялась, да ещё повстречала такого мужчину... Может, судьба?
Температура у неё в больнице спАла. Женщина чувствовала себя вполне здоровой. Каждый день к окну (у них был первый этаж) приходил её ухажёр и спрашивал, когда же она выпишется? Ему натерпелось продолжить их так неожиданно прервавшийся роман. В палату его не пускали. Видимо, разрешалось посещать только тяжело больных. Да и то — в приёмные часы.
Мужчина у окна напоминал Свете мартовского кота, высматривающего свою кошечку. «Кошечка» тоже выказывала нетерпение, но более сдержанное, как и подобает настоящей женщине, скрытно и томно готовя себя к свиданию с ухажером. Она делала, лёжа в постели, зарядку для ног и пресса живота — «велосипедики», «ножницы» и др.
А старушка с высоты своего жизненного опыта, не одобряла все это.
- Ты его поощряешь, а он тебе даже никаких передач не приносит в больницу, — говорила она молодой.
Женщина ничего не отвечала, на лице её было написано:
- Вы ничего не понимаете.

***
Старушка у окна была лежачей больной. Видимо, возбудившись на любовную историю своей молодой соседки, принялась всем рассказывать про свою молодость и жизнь с мужем, теперь уже давно умершим:
- Жили мы в Центре Москвы. Детей у нас никогда не было. Да мы и не хотели. Зачем? Вырастишь эгоиста, и никакой заботы потом от него не дождешься.
- Предохранялась, — продолжала она свои воспоминания, — спринцовка с соком лимона, кусочек простого мыла... пришлось, все-таки два раза сделать аборт. А вот одной моей приятельнице повезло — у неё был загиб матки — вот счастливая! Сходит пописать — и всё.
Света слушала и никаких эмоций у неё это не вызывало.
Старушка стала расспрашивать Свету:
- А как живут твои родители? Ссорятся часто?
- Бывает, ссорятся.
- А не уходит ли папа куда?
- Бывает, и уходит.
- Куда?
- Не знаю. К друзьям, наверное. Вообще, он преферансист. У них своя компания есть. Иногда они всю ночь играют.
Но старушка подумала о своём и вынесла тревожный вердикт:
- Как бы папа твоей маме грязь не принёс!
***

Молодая выписалась. Её радостно встретил нетерпеливый ухажёр, и они, обнявшись, ушли из этой больницы — Света наблюдала их в окно.
На место выписавшейся поселили девочку, школьницу-семиклассницу.
Она всё время ныла и громко жаловалась на то, как её неожиданно привезли сюда — прямо из школы. С подозрением на скарлатину. Провели дезинфекцию её комнаты.
- И даже мою форму и портфель забрали! — возмущалась девочка.
Скарлатины, похоже, у девочки не было, но её оставили в больнице — для окончательного выяснения диагноза.
Школьница нашла где-то игральные карты и предложила Свете сразиться в подкидного дурака.
- Почему бы нет? — подумала Света, — от скуки можно.
Старые, засаленные карты было противно брать в руки, но скучно ведь.
Только девочки раскидали их на общем столе, как увидели в дверном окошке, прямо над занавеской, — торчащие очки. Это дежурный врач наблюдал за ними. Он вошёл, гневно отнял у них карты, да ещё сказал злобно:
- Подонки! — и вышел.
- Ничего себе! Это всего лишь игра в подкидного дурачка. Карты, конечно, грязные, но почему — «подонки»?  — расстроилась Света, — обидно, но кому пожалуешься? Кто пожалеет?
***

Старушка у окна пожалела Свету:
- Почему к тебе никто не ходит? Нехорошие у тебя подружки. Могли бы навестить.
Света и сама об этом подумывала.
- Ведь не зря же соседка по комнате спрашивала, куда меня повезли? Адрес она знала. Неужели им всем так безразлично, что со мной? — терялась в догадках девушка.
Света поинтересовалась, где находится их больница? Оказалось, у метро «Электрозаводская».
- Это совсем на другом краю города, далеко от общежития. Долго добираться. А приедут — в этом большом больничном городке — найдут ли? — размышляла Света.
Так потом и оказалось — не нашли.
***

Света продолжала жевать свои ненавистные конфеты и угощать ими соседок по палате.
Старушка не очень любила сладкое, отказалась от конфет и сама угостила Свету — яблочками, которые приносила ей сестра — со своего сада. Плоды были мелкие, корявые, безвкусные, но старушка сказала, что они полезные для пищеварения:
- Без свежестей — нельзя!
И Света грызла эти яблоки.
Сестра старушки поставила на стол целую тарелку этих плодов.
Скучно.
***

Каждый день к старушке приходила со своим мужем сестра.
Она была такая же маленькая, полненькая и старенькая, только пока ещё двигалась. Одевалась по-старорежимному — шляпка, темный костюм с белой блузкой. Муж её был невысок, благородно сдержан. Негромко успокаивал жену, когда она, напуганная болезнью сестры, начинала плакать, прикладывая к глазам белый носовой платочек.
Старушка у окна в деталях рассказывала о своей болезни, принимая слёзы сестры, как должное. Методично, слово за словом, погружала её в подробности своей немощи.
Света смотрела на старушек и понимала, что они всю свою долгую жизнь были очень дружны. И что приходящая младшая сестра очень боялась остаться без старшей сестры. Детей у них с мужем тоже не было.
Свете было очень жаль обеих старушек. Она опасалась, что младшая, из-за переживаний, может оказаться здесь же, рядом со своей тяжело больной сестрой. Или даже — опередить её, при уходе в иной мир. И тогда муж её останется совсем один.
Сестра приходила иногда в неприемные часы, что-то передавала для больной. Саму её не пускали, и тогда лежачая старушка просила Свету написать сестре ответ — под диктовку.
Вот и в этот раз Света записывала всё, что говорила ей больная старушка. Опять та скучно и нудно перечисляла все тяготы своей болезни. Света добросовестно всё написала. Но вдруг самовольно добавила в конце текста слова — «Целую в ушко!». Отдала письмо санитарке, чтобы та передала его по назначению, и побежала на процедуры.
***

- Что же будет? Как старушка у окна отреагирует на эту своевольную легкомысленную приписку?  — волновалась Света, — но ведь так хотелось поддержать её сестру!
С замиранием сердца девушка возвращается в палату. С робостью смотрит в сторону старушки у окна. И что же она видит?
Возле кровати больной стоит её сестра (пропустили, значит). И обе они плачут. Но и смеются, одновременно!
- Неужели старушке сказали, что она выздоравливает, и теперь они радуются этому? — пронеслось в голове девушки.
Увидев Свету, старушки разом поворачиваются к ней и со слезами на глазах в романтическом восторге, перебивая и дополняя друг друга, начинают благодарить Свету за её приписку «Целую в ушко!». Младшая сестра так обрадовалась! Решила, что её больной сестре стало лучше, раз она так нежно, как в молодости, пишет ей.
Восторг сестры от этой маленькой приписки передался больной старушке, и она устыдилась, что тиранила любимых своими тягостными жалобами. А они так её жалеют, волнуются и мечтают о её выздоровлении!

Глядя на старушек, Света с радостью подумала, что она не ошиблась, закончив чужое письмо такой легкомысленной фразой: «Целую в ушко!»

P.S. Сакана, рисунок «Моя младшая сестра».