глава 17 роман Кочубей

 

                Приезд  из – за границы
По приезду хозяйка Любовь Фёдоровна организовала встречу с ближайшими подругами, друзьями мужа.
  Гости охотно откликнулись на приглашения, гостиница Кочубеев стала понемногу наполняться приехавшими гостями. Всех гостей,  как и принято,  встречала радушная хозяйка  - Кочубеиха  Любовь Фёдоровна. Она  была уже не молода,  но  хороша собой: не высокая, но статная, с хорошо сложившейся крепкой грудью, копною чёрных волос, полные белые, пухлые ручки приковывали внимание мужчин, но одно то, что она была женою - Генерального писаря,  на - прочь отбивало всякую охоту поволочиться за нею». Приехали люди самые разнородные,  по возрастам и характерам, но все благородные собой, то есть одного сословия в обществе, иначе никак нельзя, не поймут. Все гости нашли её посвежевшей, даже помолодевшей, сбросившей лет 20 никак не меньше. Она предстала перед гостями похудевшей, казалось даже слегка подросшей. Её очаровательные ножки вытянулись, да это и не удивительно. После многочисленных взятий приступом  Азова Иваном, они, конечно же, похудели  и предстались длиннее, чем скажем прямо - нежели ранее. Муж бесконечно был рад, что вернулась из поездки жена. Васенька, он настоящий мужчина, он помог супруге раскрыться. Но стоило посмотреть ей в глаза, как он всё понял. По глазам всё видно, но признаваться Любовь  Фёдоровна не сочла нужным, да и зачем? Василий Леонтьевич не  был трусом,  но он был человеком нервным,  а такие люди в пору больших нервных потрясений, разряжений овладевает и довольно часто чувство беспокойства. Такое чувство беспокойства почувствовал  он и теперь и он, озираясь вокруг и соображая, где бы и на каком месте встретить и переждать готовую грянуть бурю. Кочубей не стал донимать супругу расспросами об измене, супруга же молчала, хранила тайну. Одна маленькая измена и большая ложь сделали резкие изменения в их жизни. Перед тем как совершить необдуманный поступок, подумайте сто раз о последствиях, чем может завершиться измена, никто об этом не знает. Но жизнь беспощадна, каждый всегда получит в ответ - наказание, которое заслужил за свой проступок. Василий Леонтьевич Кочубей озабоченно прохаживался по гостиной, ему уже исполнилось 6о лет. Семейная жизнь заставляла сдерживать вспышки страстей. Семейная жизнь начала несколько тяготить. Старые привычки заменялись новыми. Он отдавал должное семье: жене, детям. Поспешно и одинаково здороваясь со всеми гостями: важными и неважными лицами, которых он всех знал. Но постоянно отыскивал глазами свою супругу. Улыбка не сходила с лица Любовь  Фёдоровны, она украшала её лицо. В душе Кочубея бушевали чувства ревности, он  боялся переступить эту черту, боялся сказать слово. И он знал, что рано или поздно, но скажет. Он  говорил себе: « Да, что же ты такой не смелый, нужна решимость, разве нет её у тебя?» Он хотел уже отважиться, и сказать супруге всё, что он думает по этому поводу, но в последнюю минуту передумал. Кочубей принадлежал к числу тех людей, которые сильны тогда, когда они чувствуют себя вполне чистыми. Он вспомнил слова, когда он оттолкнул  от себя жену, сославшись на занятость важными государственными делами. Неосознанное чувство виноватости этого стремления парализовало его решимость, и он решил всё спустить на тормозах. Ему уже в годах мужчине вдруг страстно захотелось побыть в  гостиной с ней вдвоём, поговорить о любви. Ему стало стыдно за свои предыдущие мысли. Все приехавшие гости обязательно совершали обряд  приветствия,  дружно кивали головками друг – другу, из приличия  не выказав лишних поспешностей». « Вы не видали или вы незнакомы » - говорила Любовь Фёдоровна милейшим голоском приезжавшим гостям  весьма серьёзно и подводила  к Ганне, доча не будь букой.  Всем было весело смотреть на Любовь Фёдоровну, на эту полную здоровья и живости женщину. Почтенным мужчинам казалось, что находясь в её компании, сами становятся похожими на неё,  побыв и поговорив с ней несколько минут.  Она в довершение ко всему разводила своими прелестными ручками, чтобы показать своё в кружевах изящное платье и слегка обнажить свой великолепный бюст. Потом гости отходили от назойливой хозяйки, чтобы впоследствии не встречаться с ней. Дочка Ганна – это особый разговор, не требующий отлагательств. Ганна была прекрасна, это точная копия маменьки в молодости, была одета в голубое бархатное платье, шею украшало колье из дорогих каменьев, изумрудов, на ручках браслеты диковинной работы, заморских мастеров из неведомых восточных стран, слов нет,  просто королева без короля и свиты. Образованность, деликатность сквозили в каждом её движении,  потому она была украшением вечера, все не сводили с неё глаз. Она никогда не встречала соперниц себе. Когда, и где она  не бывала,  все аристократки от её красоты зеленели и багровели от зависти. Она одна  не хотела замечать эффекта, который она производит на окружающих гостей. Впрочем,  её  маман находила - это ни сколько не удивительным,  живость характера   не оставляла ей досуга наблюдать  за происходившим  в зале.  Конечно,  ей очень интересно, производит  ли она - ошеломляющий эффект?  На бале она была занята танцами, да разговорами с теми, кто находился подле неё. А главное, она приходила в восхищение от льющейся музыки, полностью и всецело отдаваясь танцам. Но её заставляли отвлекаться сальные взгляды мужчин, ею любовались буквально все. Ганна, мало думала о себе и после, когда многие повторяли какой эффект она произвела на гостей. Только теперь она начинала выезжать в общество, но не было ещё лица мужского полу, кем бы она сильно увлеклась. Среди  приглашённых:  находились полковник -  Искра с женой, до того худющей и некрасивой. Помилуй маменька! Да у неё ни кожи, ни рожи. Кому, что нравится, на вкус, да на цвет товарищей нет, отвечала маменька. Данило Апостол, припозднился слегка с розовощёкой  племянницей – известной хохотушкой, охотливой поболтать, обсудить все новости общества, граф Потоцкий - собственной персоной, наказной полковник Иван Сулима с  супружницей Олёной,  известной  красавицей  в девичестве.  Вот беда,  князь Радзивил отказался, сославшись на большую загруженность государственной службы. Так же  просил гостей извинить гетман, как освободится, то непременно заедет на празднество. Приходится согласиться, с занятостью и загруженностью государственных мужей, что поделать,  если у них государственные дела,  не требующие отлагательств - стоят на первом месте, служба есть служба, а ею надо дорожить. Зала - была  очень большая, по сторонам её  поддерживали  колонны,  с позолоченными  капителиями. Два ряда окон, из коих первые из разноцветного стекла, преимущественно голубого и розового цветов,  освещали многочисленные  картины на стенах с изображениями битв, охоты  или  героями  древнегреческих былин.
 
Ты  стоишь на балу.
Опустила ресницы.
Как красив и любезен твой взгляд.
Да и руки белы, словно крылья у лебедя – птицы.

Вся скромна и собой благородна.
Ну,  ж смелей подойди милый друг.
Пригласи  танцевать меня в круг.
Молода,  одинока и душою свободна.

Где же мил кавалер?
Но нейдёт. иль боится, а может куражится?
Беден, а  другой  не в пример.
На любовь,  на – мою, кто отважится?

  В это время вошло новое лицо мужского полу, это бы  Чуйкевич, он был небольшого росту, весьма красивый, молодой человек. Ему видно, все находившиеся в гостиной были знакомы, но уже так надоели их физиономии, что он не только не хотел на них смотреть, но и слушать весь бред. Щурясь, оглядел всех присутствующих,  он с готовностью поцеловал ручку Любовь Фёдоровны, то есть с готовностью наглядно оказал уважение. Внимание гостей привлекли  шаги,  и вскоре  вошёл молодой человек в воинской форме – то был племянник  Мазепы – Иван Обидовский, -  участник  крымских походов на Азов, красавец, любимец женщин и весёлых мужских компаний. Он помещик довольно богатый,  да и приобрёл репутацию офицера подающего большие надежды, пошёл по службе очень быстро. Тот слегка подмигнул хозяйке - Любовь Фёдоровне, он всё сразу же понял и поспешил обрадовать хозяйку, дав знак, что решил поближе познакомиться с дочкой  Ганной, дабы  и не упустить такую красотулю,  а то кто – то подкрадётся незаметно, да опередит.  И он  не  абы,  какой король, а полковник  всего лишь Иван Обидовский,  но племянник самого гетмана Запорожского войска - Мазепы, а такие на дороге не валяются. Вы думаете? – сказала Любовь Фёдоровна, слегка опешив, задумавшись, что сказать,  что – нибудь  этакое, но тот в ответ отказался от комментариев и вежливо раскланялся,  сославшись на усталость от вчерашних занятий с запорожцами. Ну ладно не обижаюсь, и с готовностью  вернулась к своим занятиям радушной хозяйки. Дорогой Иван, мы опосля - поговорим,  и прошлась по своей гостиной,  присоединяясь к замолкнувшим гостям, ну одним словом - заводила компании, своей речью. Глядя на неё,  все ждали, чего -  то неординарного, умного. Вечер продолжался, зала шумела, не умолкая, становилось душно, темнело, зажгли дополнительные свечи. Заиграла музыка, Иван Обидовский пригласил на танец Ганну, она была великолепна и выделялась своей красотой из окружающих. Начали они медленно, потом стали двигаться быстрее. Они сами кружились,  и всё кружилось вокруг них, словно на оси: люди, мебель, окна, паркет. Они прижимались друг к другу, часто соприкасались коленями в танце, волнение меж них нарастало.
Он смотрел на неё сверху вниз с высоты своего роста, вкушал запах её духов идущих от локонов волос на головке. Она робко поднимала свои глаза с пушистыми ресницами, своим взглядом они вызывали умиление в душе партнёра, предательски указывая на её девственность и невинность. Музыка смолкла внезапно, и она резко остановилась, при этом уронив свою изящную головку на его грудь. Он медленно доставил её к месту, где стояла её маман. От охвативших обоих сладострастных чувств, пришлось прервать волнение, необходимо отдышаться. Она прислонилась к стене и прикрыла рукой глаза. Всё это не осталось без внимания Любовь Фёдоровны, она улыбнулась. Всё ясно стало как день, зародилась любовь пронзая сердца влюблённых, это навсегда, нет сомнений. Ганна, сопровождаемая  Обидовским  вышла во двор. Спустилась тёмная ночь, на улице накрапывал дождь. Влажный ветерок освежил дыхание, она стала жадно вдыхать его. В голове стояла музыка, она продолжала находиться как бы в продолжающемся, сказочном сне, она желала продолжить данное наслаждение. Большие компании стали делиться, уединяться по интересам. Паны стали сбиваться вокруг столов заставленных всякой  снедью:  дичью, копчёностями,  разными, перепёлками. Вина пренебрегали, говоря, что от них идёт слабость в желудке, предпочитая водку, а лучше всего горилку. Все панове - были рады, чисто чоловичей компании, никто их не дергал, не останавливал, но дабы придать ей лоск все говорили тосты,  и поднимали дружно чарки «За свободну и вильну Украину!» «За казачество», ведь без произнесённых тостов со стороны всё походило бы  на обыкновенную рядовую попойку. А всем так хотелось праздника, и быть на нём не на последних ролях, а так, чтобы всем было памятно. Паны веселятся и хвастают, рассказывают про свои героические дела, правда в своём большинстве мнимые, но делают вид, что охотно рассказчику верят. В открытую они  насмехаются над православием, также как и русские зовут народ холопами. Важно при этом подкручивают свои усы, поглаживают свои чубатые головы, развалившись в креслах, забросив для важности ногу на ногу. Неожиданно появился сам гетман Мазепа,  значит, где – то должен быть рядом его глаза и уши – Никола Урбанович, придётся языки – то прижать, а то не ровён час. Никола появился в давние времена  на Руси, являлся адептом ордена Иезуитов, был талантлив. Он получил лучшее по тем временам образование  сперва - в иезуитской школе, а затем в университете. Молодого способного чоловика  заприметил гетман Мазепа, и взял его к себе на службу. Орден Иезуитов был создан в 1534 году. Иезуиты развили целую теорию неповиновения законам. Они оправдывали обман, ложь, клятвопреступления. Адепты ордена Иисуса действовали не только грубой силой, в основе всегда лежало коварство. Русское православие было для Ватикана камнем преткновения ещё со времён Византии. Иезуиты – это шпионы и наёмные убийцы католической церкви. Горе вам книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляйтесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны нечистот. Так и вы по наружности кажитесь людьми праведными, а внутри исполнены лицемерием и беззаконием. Злой дух чище иезуитов. Чтобы понять лукавство иезуитов не нужно разбираться, как зло действует через сатанистов: обольщением князей бесовских, или лживыми духами, который выходит из уст дьявола, антихриста и лжепророка. Разделение на церковную и светскую власть для них не имеет никакого значения, они не гнушаются никакими средствами, для приобретения мировой власти.

Иезуиты,  кто как мог.
В Россию сбегли под шумок.
Господь отныне сам не рад.
Они повсюду творят ад.

Для них в России, рай, разгул.
Жидов десяток прошмыгнул.
Они хитры словно шакалы.
Везде твердят, что их так мало.

Где чуток у вас неладно,
где чуток пошёл разлад.
Он уже внимает жадно.
Замечает каждый взгляд.

Он не нужен в нашем быте.
Но является лицом.
Но едва вошёл он в дом.
Вы невольно говорите:

«Тише, тише господа!
Здесь Никола Урбанович,
Патриот из патриотов
Приближается сюда.

  Тайные взгляды, симпатии  монаха - иезуита Урбановича были явно на стороне шляхетской Польши. Он их никогда не высказывал, опасался. Смотрел на украинский народ, как на гелотов польской народности, на его язык, культуру, традиции и право, как на нечто неизмеримо низшее, сравнительно с польским. Так, что всему туземному, хотя по искреннему убеждению была одна дорога – скорейшего перехода в польский лагерь, перечисление в польскую национальность. Национальные интересы уже не могли сплотить правящего сословия Малороссии, личные интересы обогащения затмили  государственные умы. Аппетиты их росли неизмеримо с возможностями, все жаждали славы и почестей.
 
                Иезуит Никола Урбанович
  Он смотрел на малороссов, как на нечто не измеримо низменное, сравнительно с польским. По его убеждению малороссам  светила  скорейшая  дорога  – переход в польский лагерь. А затем, неуклонно,  постепенно перешедших  в польскую национальность. Он всегда способствовал своими действиями супротив планов России,  по мере своих возможностей. Чем вызывал похвальное одобрение гетмана Украины – Мазепы. Появление гетмана придало новые обороты, гости ликовали. Неведомо, но как панам удалось уговорить пригубить чарку – другую  венгерского  Урбановичем,  заинтересовало всех. Он стал предметом повышенного внимания всех гостей на протяжении всего вечера. Мазепа подозвал к себе молодых Ивана Обидовского  и дочку Кочубея Ганну, и попросил всех присутствующих выпить за здоровье молодых Ивана и Ганну, так выбор был сделан молниеносно. Видя такой оборот дел, пан Чуйкевич сильно расстроился, не успел, обошли. Присел на софу призадумался, но тут присела к нему хозяйка, узнав причину расстройства,  успокоила пана: «Тю, стоит горевать, у меня ещё подрастает дочка, так она ещё будет краше, я вам как маты заверяю». Чуйкевич немного остыл от этих слов, заулыбался: Так уж и лучше?» Непременно, вы сами пан в этом убедитесь, только немного подождите, пусть подрастёт. Гости все дружно поднялись,  и хлопнули до краёв наполненные  чарки, зазвучала музыка, гости ринулись танцевать так полюбившуюся всем  Мазурку, ноги сами несли куда – то в неведомую даль, всем было до того так весело и хорошо. После проводов гостей Иван и Ганна долго оставались в гостиной, молодые никак не могли наговориться, смеялись безумолку, рассказывали друг – другу смешные приключившиеся истории с ними. Обидовский, частенько оставаясь один, задумывался над смыслом жизни, но никогда не думал о любви.  Теперь он  чувствовал, что это необходимо, ему от этого становилось стыдно. Надо не молчать, сказать, что – то,  и он заговорил. Он спросил  у неё, довольна ли она нынешним вечером? Да, несомненно, и вдруг со всей свойственной военным прямотой заявил: «Сударыня, выходите за меня замуж?» От этих слов Ганна сразу опешила, да как же сударь можно, мы то и видимся всего – то в первый раз. Это ничего, полюбил я вас с первого взгляда, да разве такое возможно, безусловно, поймите меня правильно без предрассудков. Он говорил так доверчиво, что ему невозможно было не поверить. Я согласна, но только надо благословение  у папеньки с маменькой испросить, прошептала девушка. И торопливо вложила свою ладошку, она была вспотевшей от великого волнения, в ладонь возлюбленного, тот её крепко пожал, тем самым одобрив её решение. После полуночи гости стали расходиться. Жид с утра в этот день не представлял того ужасающего отчаяния, с каким видом он явился вчера до дому. Правда,  вспоминая  смутно вчерашнее своё поведение,  он взвыл от стыда. Это объясняется тем, что он бегал ежеминутно  на постоялый двор. Он  походил  на сумасшедшего,   или упившегося до безумия чоловика: он схватывался, вскакивал, размахивал  руками, да  и несколько раз  пытался скатиться кубарем с саней , да и просто  убежать.  Куда и зачем? – этого  он не понимал. Но, когда проезжая мимо одного из дворов это ему удалось: он выпал в снег, и вскочив  бросился к стене, поднял руку и завыл: «Ой, иешу, иешу шо твий пип со мной зробить? Два услужливых сердюка, которые вовремя подоспели на этот случай, чтобы усадить жидовина в сани, немного поколотили с ведома гетмана, нагнули его как следует, чтобы усадить в сани, и поезд через пару минут остановился у святых ворот, или как говорят у нас в Малороссии, у святой браши. Тут не пером описать то, что произошло с евреем, пока дошло до конца дело: он делал поклоны и реверансы не только всем встречным инокам, но даже и сенным изображениям, которые, на него производили своё впечатление, и всё время он тяжело вздыхал. Подслеповатый инок, сидевший под братою с кропилом,  с чашею святой воды, окропил его – тот обтёрся и поспешал за своим вождём далее. По осени заслали сватов к Кочубею, не поверите,  сватами прибыли сам гетман Мазепа со своей супругой Фридрикевич. Две кареты запряженные шестёркой вороных в сопровождении дюжины разодетых в парадное гвардейцев (сердюков)  встали у дворца Кочубеев.        «Пожалуйте, сватья дорогие, откушайте, чем бог послал». Потчевание закончилось благополучно, жениху не выдали арбуза. Приглашённые сели, и это добрый знак, значит, согласны на свадьбу. Иначе бы не сели, отговорились. Родители невесты называют  Ивана Степановича сватом. Поднесли подарки невесте, а те в свою очередь жениху, что тут началось? Слова Кочубея так тронули гостей. Те, кто успел порядком нагрузиться, даже прослезились. И когда отец заявил, что искренне рад счастью дочери, все поднялись с восторженными возгласами, желая молодым долголетия и радостной жизни. Сваты стали  вино пить, да друг – друга поздравлять. Ох,  и рады, так рады были папенька с маменькой. Для их дочери открывались прекрасные перспективы.  Свадебку сыграли шикарную, не хуже чем у панов в Европе.  Дочь Ганна,  выйдя замуж за племянника Мазепы – Ивана Обидовского -  нежинского полковника, летала в облаках, мужа гетман готовил в преемники. «Хотя бы ты доня моя, моё сокровище будешь  гетманшей,  и то бы моё счастье» - думала Любовь Фёдоровна. Мечта  маменьки стать гетманшей, так и осталась недостигнутой, но она стала ближе и доступней дочке, это вызывало у неё грусть, но не более того, она искренне радовалась за любимое своё чадо. Иван  Обидовский  воспитывался в казачьем войске в Батурине при Иване Мазепе, который - не имея детей, относился к нему как собственному сыну. Так как единственный сын Мазепы  умер в младенчестве,  а больше бог Ивану  Степановичу деток  не дал. Это обстоятельство так угнетало гетмана, что он становился в ступор, багровел  от мысли, что он не вечен, и род его так и закончится, но поделать был уже не в силах, время его  уходило. Мазепа планировал сделать гетманскую булаву наследственной привилегией, отменив выборы гетмана Войска  Запорожского, и передать власть по наследству Ивану Обидовскому. Мазепа проводил политику централизации власти, сокращая казацкие вольности. Этот план,  направленный в частности на укрепление независимости гетмана в принятии решений от царя, неоднозначно воспринимался среди казацких старшин, и женитьба Обидовского на дочери одного из самых  влиятельных людей на Украине. План Мазепы был важной  политической победой гетмана, все действия гетмана ближайшему окружению были совсем непонятны. Он,  как правило - руководствовался изречениями из любимой книги Николо Макиавелли «Государь». Этот труд стал для политиков настольной и передовой книгой в мире. Этот период – разгар секретной дипломатии – королей и канцлеров, интриг и подкупов. В век Макиавелли  его последователи не страдают щепетильностью, когда дело идёт о власти. Изворотливость героя,  которого он усвоил дополнительно, и до конца жизни ею пользовался в своих многочисленных интригах  и « манёврах». Именно в эту пору Мазепа добился исполнения многих своих давних ещё планов. Картины роскошной, изящной  жизни возникали в воображении Мазепы. Мысль, что он наравне с правителями Европы, которым он часто завидовал,  окончательно пленили его. Он ощущал себя победителем, триумфатором, и осознание собственной успешности в определённой степени омолаживало его облик. Человек  лишённый совести, не знающий жалости, наделённый исключительной энергией и преследовавший одну – единственную цель: безграничную власть над людьми. Всё это имело и приносило временный успех в его деятельности на посту гетмана Украины. Всякий гетьман в Малороссии думал править самовластно, не оглядываясь  на Москву. Отныне и Мазепа окончательно уверовал в свою исключительность и непогрешимость. Все дела - творящие на Украине земные и неземные буду вершить я самолично,  не советуясь и не оглядываясь ни на кого. Кто может воспротивиться моей воли? Всё в этом мире подвластно мне, никто не может  противиться. Конечно это не так. «Истинно то, что никто не может навредить нам, кроме того, что мы сами вредны. А потому справедливо сказал Августин: « веруй Господу Богу - без всякого сомнения, и поручи Ему всего себя, на сколько станет твоей силы: тогда он не отвергнет тебя, не перестанет возвышать тебя к Себе. Он ничего не допустит злого для тебя, хотя ты был и убог и незнатен: это надо знать и крепко держать в уме. Никто нам не может приключить с нами беды,  без воли или допущения Божьего, ни дьявол, никто из людей».