Деревенская рутина

    Это должен был быть самый обычный день в деревне. Рутинный: зарядка, плаванье, завтрак, разные хозяйственные дела. Каждый день они берутся откуда-то. Накануне с чувством огромного удовлетворения подумаешь: «Ну вот и всё. Завтра – только детей выкупать в озере, да ловушки проверить». Ан нет, назавтра: на тебе – замечаешь, что за домом траву пора покосить, а наш огромный балкон зарос грязью, и его надо бы прибрать, да на веранде, заставленной велосипедами, лопатами, граблями и прочими крайне необходимыми в хозяйстве вещами, вплоть до генератора, давно пора порядок навести. И так всегда. Что-нибудь да найдётся, пару раз в неделю надо посетить славный город Невель, тамошний рынок и пройтись по продуктовым, хозяйственным, строительным и некоторым другим магазинам со старательно составляемым с последней поездки туда списком. Порой приходится в поисках какой-нибудь крайне «важной» ерундовины, например, черенка для граблей нужного диаметра и длины (длиннее стандартной), объехать три-четыре однотипных торговых предприятия. Объехать да не найти и продолжать сгребать скошенную траву старыми граблями без двух зубов. Или вот понадобится вдруг лак для дерева, да сразу две банки. Спрашиваешь:
    - Лак «сосна» есть?
    - Есть, - отвечают.
    - Дайте две банки, пожалуйста!
    - Не-е, только одна, берите «махагон», их аж пять штук!
    - Нет, дайте «сосну».
    Вот и покупаешь единственную ёмкость нужного цвета и странствуешь дальше по местным стройхозмагазинчикам в поисках ещё одной «сосны». Такой вот шопинг по-невельски. Слава Богу, в тот день это увлекательное занятие меня не ожидало, как и генеральная уборка, львиная доля которой стала падать на мои неширокие плечи с того момента, как Матвею наложили гипс на правую стопу. Плюсну сломал негодник, повеселился в аквапарке. Теперь прыгает на костылях и смотрит, как младший брат с папой корячатся да советы даёт.  Короче, без конца, то то, то это.
    Но в день, о котором я пишу, никакое «планов громадьё» не маячило на горизонте, и существовала вполне обоснованная надежда расквитаться с мелкими домашними проблемами до обеда, а потом, потом уже можно посвятить себя блаженному лежанию на просторной лоджии-балконе с вытащенным из старых запасов журналом «Новый мир» или «Знамя» восемьдесят восьмого года издания. Хорошее было время для любителей чтения. Столько всего появилось, что и сейчас находишь для себя немало интересного. Например, статью об анатомии дефицита в советской экономике, ну кого это сейчас волнует? А мне вот до сих пор хочется разобраться, почему я из Пскова в Ленинград за варёной колбасой псковского же производства на поездах ездил? Неужели никак иначе было нельзя? Такой хитрый способ дотирования советских железных дорог? Или вместо медитирования над книжкой засесть за какой-нибудь рассказик. Там же, на балконе, где никто не дёргает, где никому не нужно срочно варить сосиску или подать костыли, где умиротворённая картина полуспящей от отсутствия людей природы помогает отрешиться от всех забот, там писАть, писАть, писАть…
    Надежда уединиться на балконе согревала мою душу и в это утро. Накормить детей обедом, самому перекусить и вперёд, в царство Лиры. Немного усложняло задачу отсутствие Юли, всегда могла возникнуть какая-нибудь непредвиденная незадача, в разрешение которой пришлось бы погрузиться ну если не с головой, то по самые руки. Ведь костылями Матвея наши весёлые приключения в этом сезоне не ограничились. Накануне позвонила Юлина мама и сообщила ещё одну «радостную» весть: она сломала руку, причём главную, правую, просто споткнулась о трамвайную рельсу и загремела во всю ивановскую. Хорошо, что никакая добрая Аннушка масло не разлила том месте, и комсомолки-вагоновожатой не наблюдалось поблизости. В общем, бросив нас на произвол изменчивой этим летом погоды со всеми её мерзкими проявлениями (холодами до плюс десяти вместо послеобеденной дремотной жары, сорокавосьмичасовыми дождями, бешеными, жадными до электрических проводов ураганами), Юля укатила на ночном поезде в Питер, водить восьмидесятидвухлетнюю бабушку по врачам, покупать лангетку в ближайшей медтехнике, кормить обезрученную мать свою и всё такое. Вернуться Юля должна была дня через три-четыре и уже вдвоём, с бабушкой (нет худа без добра, бабушка хоть посмотрит на нашу жизнь в деревне, в обычном состоянии её туда даже самыми любимыми пряниками не заманишь).
     В общем мне не терпелось увидеть преобразование нашего деревенского дома в полевой госпиталь с двумя ранеными, главврачом (Юлей) и завхозом в лице моей персоны, спешащей повесить на входной двери табличку «Свободных мест в палатах больше нет». Ведь это так здорово, поднимать с пола вечно падающие с грохотом костыли, являться по первому зову временного инвалида с дежурной улыбкой на лице и обязательным «чего изволите на это раз?» Пока Матвей один, а скоро больных будет двое. Немного времени до этого веселья оставалось, и я хотел использовать последние, не слишком насыщенные  больничной атмосферой, дни по максимуму.
    Поначалу всё шло по плану: я выполнял свою обычную утреннюю программу, дети не требовали слишком частой перемены блюд и не пытались сломать друг другу ещё какую-нибудь конечность. Но в пол-одиннадцатого из туалета раздался злой вопль Матвея:
     - Кто выключил свет? Тихон, ты опять?
     Я посмотрел на младшего сына: он сидел в кресле, держа на коленях ноутбук, на уши были нахлобучены большие чёрные наушники, смотрел на экран и смеялся. Не над Матвеем. Тихона с нами не было. Тогда я проверил ближайший выключатель: всё работало.
    - Ну включите свет! – раздался повторный вопль из туалета.
   Я попробовал – безрезультатно, выключатель был в рабочем положении. Щёлкнул светом в коридорчике, никаких изменений в освещённости. Так, это не лампочка перегорела. Пришлось провести ревизию электроприборов, результат оказался малоутешительным – половина светильников горела, половина – нет. Розетки тоже функционировали в сильно сокращённом количестве. Автоматы все в верхнем положении, ничто само не выключилось, а на счётчике моргал только один огонёк вместо трёх. Понятно, из трёх фаз осталась лишь одна. Ближайших соседей эта маленькая авария не затронула, только у нас три фазы и подводка к ним. Звоню в местные «Россети», ответили: «Ждите, бригада освободится и приедет». Ответ обнадёживал, бывало, что ждать приходилось три дня, правда после того, как ураган порвал провода чуть ли не на всём курортном Южном Берегу Псковской области.  А тут накануне только дождик несильный пролился. Явно погода была не причём.
     Нетерпеливый Матвей предложил подключить генератор, приобретённый после последнего глобального блэк-аута. Но это целая история – запитать дом через резервный источник, хотелось надеяться на более лёгкий исход дела. К тому же, холодильник работал, а водяной насос удалось оживить, протянув к нему удлинитель от оставшейся в строю розетки, на что Тихон восхищённо сказал: «Папа, ты - гений!» Вот они, компьютерные дети, устанавливать программы и драйверы «могём», а додуматься до простейшей манипуляции со шнурами – не всегда. С другой стороны, это хорошо, дети начинают больше ценить своих отстающих от компьютерных новшеств родителей. Оказывается, они тоже что-то умеют.
     Электрики приехали очень быстро, они поставили почти рекорд: меньше, чем через два часа после звонка в их контору. Я как раз разобрался с текучкой и собирался осведомиться у детей о пожеланиях насчёт надвигающегося обеда. Но вместо своих отпрысков я увидел влетающий на нашу горку «газон» с вышкой. «Молодцы, - подумалось, - оперативно!» и начал вовсю призывно махать руками: «Сюда, ребята, ко мне». Но стремительно ворвавшиеся в деревню работники «Россетей», не сбавляя скорости, попёрли прямо, не обращая совершенно никакого внимания на мою отчаянную жестикуляцию.
    «Куда они прут? – попытался быстро вычислить я. - Больше ведь никто не вызывал, дальше только два дома с людьми и… болото!» Но водитель, наверное, раньше сидел за рычагами полярного вездехода и на минуту забыл, куда заехал. В общем доблестные россетевики даже до болота не доехали, застряли в проезде между двух участков.
    Когда я добежал до места происшествия, отзывчивые соседи уже передавали электрикам классические российские средства самовытяга: широкие палки и брёвна потоньше. Дело пошло. Я лишь поинтересовался, какого чёрта они понеслись по направлению к болоту. Оказалось, ребята не с нашего участка, наши все заняты: Трехалёво без света стоит. Где это самое Трехалёво или Трехалявы, я понятия не имел, только название понравилось. Впрочем, у нас тут много интересной топонимики: Гультяи, Авинище (жаль слитно), санаторий «Опухлики», пограничный переход «Лобок», короче, есть, над чем задуматься, о чём помечтать.
   Тем временем работа кипела. Водитель, высунувшись в пол оборота из кабины, отдавал команды, а мужики в курточках с надписью «Россети» со знанием дела подкладывали деревяшки в раздалбываемую с каждым разом всё больше колею. Видимо, до российских сетей частенько приходилось добираться подобным способом.  Наконец, когда народ уже начал терять веру в успех мероприятия, «газон», видимо, устав бесцельно гудеть, взял и выбрался правым передним колесом из густого замеса грязи и палок. За правым последовало левое, за ним вытащились и задние.
    Все обрадовались, особенно водитель. Он, несмотря на мой отчаянный крик: «Задом сдавай!» покатил дальше, развернуться ему, видите ли, захотелось. Или может, он просто не умел задом ездить. А дальше было ещё нет, не болото, но залитый бесконечными дождями этого июля лужок перед двумя последними избами нашей деревни. В обеих лишь летние дачники, на тот момент не достигшие мест своего уединения. Посему дороги там вообще не было, и высокая трава старательно, как от американских шпионов, скрывала от глаз раскисшую глину. Вообще-то в подобных случаях шофёры обычно проверяет собственными ногами состояние почвы. Но это трусы. В «Россетях» же работают смелые. И погнал отважный водитель «газона». Я молча смотрел на эту картину, начиная понимать, что, скорее всего, всё-таки придётся возиться с генератором. Действительно, на развороте машина села окончательно и бесповоротно. Не помог даже самовытяг-трос, о котором вдруг вспомнил смельчак за рулём. Трос лопнул после минутного натужного рёва мотора «газона».
    «Ох Андрюха нам вставит по первое число!» - вздохнул кто-то из электриков. Оказалось, «газон» был не их. Бригада не с нашего участка, машина не этой бригады. Всё перемешалось в «Россетях». Оставалось самое последнее средство - трактор. Делать нечего, водитель со вздохом достал телефон, но тракторист почему-то не брал трубку. Тут, я осмелился, ну раз их шофёр так не дружит с сельскими автобанами, пусть бы занялись электричеством, так сказать, своим прямым делом. Вышка ведь не во всех случаях жизни нужна. Например, чтобы открыть счётчик достаточно тонкой монеты. Я попытался это объяснить самому сознательному, как мне показалось, электрику. Высокий, круглолицый молодой мужик лет тридцати пяти с добрым, но простоватым лицом согласился неожиданно легко, очевидно, я обладаю даром убеждения.
    «Веди меня к своему столбу!» - покровительственно произнёс он. На столбе висел наш счётчик. Мой возможный спаситель попробовал открыть коробку устройства. Не тут-то было. Он забыл ключ. «Принеси монетку», - начальственным тоном приказал электрик. Не проблема, счётчик открыли, он в нём поковырялся и никаких поломок не нашёл. Но запломбировать вскрытый прибор учёта не смог. «Это не наша работа, мы аварийщики, и пломб у нас нет! - авторитетно заявил специалист по авариям и продолжил, - В Невельэнерго заявление напиши, чтобы тебе снова запломбировали». «Ладно, - не унывал я, - пока ничего не починили, но уже что-то сломали, бывает».
   Поехали на подстанцию, она, кстати, стояла по дороге к дому тракториста, которого безуспешно пытались вызвать по телефону. Не успев тронуться, вернулись за большими резиновыми перчатки, которые мой попутчик забыл в траве около счётчика. Меня начинало настораживать, что он всё время что-то забывает, вроде ещё не в маразматическом возрасте мужик. Неясные сомнения мучали автора этих строк не напрасно. На месте, у одного металлического ящика, называемого всеми громким словом подстанция, выяснилось, что специалист по забыванию «посеял», видимо, в траве возле нашего столба, какие-то очередные ключи. «Да, - резюмировал я про себя, - «рассеянный с улицы Бассейной отдыхает».
   Вернулись, ключи быстро нашлись, но первым делом решили всё же доехать до тракториста. Время идёт, а у аварийной бригады ещё вызовы в ожидании.
   Водитель столь нужного трактора, оказывается, всё это время стоял в своём дворе и обсуждал с соседом президентские выборы на Украине, а телефон без устали звенел в кабине «Беларуса». Мой попутчик присоединился к дискуссии, и пока они все втроём, завершали экспертный обзор ситуации в соседней стране, я сбегал в магазин. Парадные ворота двора тракториста, украшенные вывеской «шиномонтаж 24 часа» выходили прямёхонько на зады магазина с мусорным контейнером и досчатым туалетом для продавщиц. Так что хлебом и мороженым для детей я успел затариться ещё до окончания дебатов.
     Поехали назад. Электрик, которого, видимо, заедала совесть и размазанное всмятку профессиональное достоинство, предложил заскочить на подстанцию. Я почему-то согласился, хотя смысла большого в этом мероприятии не видел: скоро дотуда доберётся наконец вся бригада, и с рубильниками и клеммами разберутся без меня. К тому же мороженое не очень хорошо переносит летние температуры.  Но решение было принято. На этот раз специалист быстро определил неисправность. Дело было в предохранителях, сразу два полетели.
    - Менять надо? – предчувствуя очередное «не слава Богу», спросил я.
   - Не-е, - уверенно протянул специалист и достал из кармана медную проволочку.
   - Это что? – осторожно поинтересовался я.
   - Соединю напрямую, если что, она первая сгорит, - сообщил электрик и после некоторой паузы добавил, - наверное.
    «А если не наверное», - мелькнуло в моей голове. Но я тут же отбросил эту пораженческую мысль, хотелось верить, что на время и так сойдёт».
 Но пока я предавался невесёлым мыслям, мой спутник засуетился, начал шарить у себя по карманам, высматривать все уголки короба с предохранителями. Оказалось, пока он прикручивал первый проводок, умудрился потерять второй, ведь два предохранителя полетели. Больше таких сложных изделий у него с собой не было.
   В общем мы обшарили всю траву в диаметре двух метров, и вытоптанную нами, и девственную. Проводок, в буквальном смысле слова, сквозь землю провалился. Пришлось сдаться. Мы молча сели в мою машину и по возвращении каждый пошёл в свою сторону: электрик к образцово-показательно завязшему «газону», я – прятать в морозилку раскисшее мороженое. «Такое дети потом есть отказываются, ну так сам уничтожу эти несчастные брикеты», утешал я себя, захлопывая дверцу холодильника.  Потом рука скользнула к карману и… и тут меня прошиб холодный пот. Кошелёк отсутствовал. В рабочих трениках, которые я одел сегодня утром, карманчики плохонькие, и я, если и клал туда что-то ценное, то старался придерживать опасное место рукой. А тут такие приключения. Но где моё портмоне из кожи американских буйволов (подарок одного штатовского поставщика), где оно могло вывалиться? «Постой, постой, - начал рассуждать я, - в магазине, расплатившись, я не мог оставить его на стойке? Мог. Ну тогда нестрашно, народ у нас честный, продавщица меня знает. Или в траве, когда проволочку искали? Или в траве… Да, именно там».
    Я запрыгнул в свою «антилопу гну» и понёсся к месту поисков злосчастной проволоки. Опять на карачках обшарил всё вокруг. И… ничего. Две кредитки, десяток карточек магазинов и тысяч двенадцать наличных канули в какие-то нети. «Ладно, - подумал, - может, всё же магазин?» Рванул к нашему райпо, а на дверях замок, обед, с двух до трёх. Посмотрел на часы, ещё сорок пять минут ждать. По дороге к магазинной «парковке» тоже ничего.
    Решил съездить домой, вдруг я всё же куда-то машинально сунул его, а потом занялся растаявшим мороженым? Но и дома кошелька не было. Мой слегка расстроенный вид заметили дети. Пришлось сообщить им печальную новость. «Теперь мы будем доедать только то, что в холодильнике, пока не приедет мама?» - поинтересовался Тихон. Успокаиваю, есть ещё мол, заначка, но про себя думаю, карточки, может, заблокировать, но решил всё же проверить версию с магазином. И пока он не открылся, можно ещё пошуршать около подстанции. Тем более, что Тихон требует принять участие в поисках. Похвальное желание, почаще бы помогал, и чтобы не только при таких совсем не смешных обстоятельствах.
   - Я всегда приношу удачу, - заявил ребёнок с некоторым апломбом.
   Я промолчал, вспомнив о количестве потерянных им телефонов, полотенец и плавок в школьном бассейне, не говоря уже о разбитых чашках и тарелках.
    - Ну, поехали, - соглашаюсь я, лишняя пара глаз, даже таких подслеповатых, как у Тихона, не помешает.
    - А я? – раздался обиженный голос Матвея, размахивающего костылём. – А меня почему не берёте?
   - А ты дом сторожи, - нашёлся я и про себя, - а то ты на тамошних буераках себе ещё вторую ногу сломаешь.
     На повороте к подстанции встретили электриков, они уже завершили сложную работу по подсоединению медной проволочки к сети. Пришлось и им сообщить причину своего дёрганья. Мой бывший пассажир изъявил желание помочь.
    - А другие вызовы? – удивился я.
   - Подождут, ты что!? Ты ж кошелёк потерял, а не билет в кино. Ничего, потерпят немного. Подумаешь, без света ещё чуток посидят.
    И мы двинулись к предполагаемому месту пропажи. Облазили всё втроём, толкаясь, как те девки в озере. Ниче-е-го! Но тут меня озарило. Глядя на своего взрослого компаньона по поискам, я вспомнил, что он просил посмотреть нет ли у меня проволочины в машине. Я, конечно, был уверен, что ничего подобного в моём авто быть не может, но на всякий случай, глянул. В багажник, в двери, в бардачок, и когда я открывал левую заднюю, мне показалось, будто что-то блеснуло в траве. Оказалось, просто игра света на капельке воды, но я ведь тогда наклонился. Подошёл к тому месту, раздвинул ногой стебельки – и точно, лежит подаренная буйволиная кожа со всем содержимым в той травке и в ус не дует, даже капли на неё не упало с не совсем высохшей после утреннего дождя осоки.
    Больше всех радовался электрик. «Я ведь боялся, что ты на меня подумаешь!» Ну вот ещё что, жуликов и воров с таким лицом и с такой растяпостью не бывает. Мы пожали друг другу руки и расстались, думалось, как минимум, надолго. Хотелось бы подольше, ведь встреча с ним означала очередной приезд ремонтной бригады. Но я жестоко ошибался. Минут через десять, он вернулся. По его слегка озабоченному лицу я понял: проблемы не закончились. «Неужели неправильно что-то сделали и придётся переделывать», - забеспокоился я. Нет, причина оказалась более прозаичной. Мой новый знакомый опять, в который раз за сегодняшний день, забыл. Те самые толстые резиновые перчатки электрика.  После потери кусочка меди, видимо, в расстройстве бросил на пол моей машины да так там и оставил…
    Поставив на сигнализацию своё авто, я проводил взглядом «газон» ремонтников. «Всё, уехали, слава Богу, можно посвятить остаток дня себе». Но не тут-то было. Шёл четвёртый час дня, а дети ещё не кормлены обедом. Хотя одноногий Матвей соорудил себе на скорую руку блюдо из трёх бутербродов с колбасой. За него можно не беспокоиться, он и на том свете сможет найти еду. А вот Тихон способен умереть с голоду при забитом до отказа холодильнике, если, конечно, по какому-то жуткому стечению обстоятельств не окажется мороженого в морозилке. Однако мой младший сын очень неприхотлив в кормёжке, достаточно сварить макароны, посыпать их тёртым сыром, и дело в шляпе. Что я и не преминул сделать, шляпу, то есть макароны, попутно помыв накопившуюся посуду.
    Ну вот теперь пора и самому заправиться, добрый шмат сала на ломте батона да с зелёным лучком отлично удовлетворит мои потребности в пище материальной. Поглотив её, можно удобно расположиться в комфортабельном кресле и потягивать коньячок, пару рюмок, это оптимальное количество снятия накопившегося за день стресса. Это мне удалось, но с мечтами о чтении на балконе пришлось расстаться.
    Я успел почувствовать приятно согревающий эффект благородного напитка из города Ставрополь (ведь родной, российский, департамент Коньяк имеет площадь превышающую, пожалуй, территорию всей Франции, тут и Северный Кавказ, и Крым, и ещё несколько регионов). Хорошо, тепло и благостно. Я начинал переходить в состояние, называемое у буддистов нирвана, как раздалось характерное тарахтение тракторного двигателя. Пришлось срочно возвращаться на землю, в будни. Приехали мужики из соседней деревни, отец и два взрослых сына по прозвищу Мальки. Все трое ребята здоровые, высокие, плечистые, но в наших местах прозвания дают иногда, мягко говоря, несколько странно. Вот в случае Мальков решающим фактором оказалась фамилия Молчанов, её таким образом просто укоротили. И за глаза даже отца семейства, мужика заметного и дородного зовут Малёк, как какую-то озёрную мелочь.
    Но появились Мальки не случайно. Со старшим из приехавших была договорённость свалить засыхавший уже, наверное, пятый год клён. Дерево стоит почти перед нашей террасой и каждое лето все беднее и беднее становится его зелёное облачение. Как бы не рухнуло нам прямо на голову в разгар послеобеденного чаепития.
    Я бы, конечно, предпочёл, чтоб они приехали в другой день, на сегодня план хозработ у меня уже был перевыполнен. Но, ничего не поделаешь, придётся присутствовать. Ведь так принято у нас, к тебе работяги приходят не только работать, с ними ещё и поговорить надо, уделить внимание. Жизнь на селе монотонна и не очень весела, если сидишь тут безвылазно круглый год, развлечений, честно говоря, почти нет, так хоть летом с дачниками поболтать между делом.
    Но в случае с Мальками моё присутствие требовалось не только для того, чтобы лясы поточить. Люди они неплохие и, если не на себя, то работают не то, чтобы на совесть, но в целом неплохо. Однако хозяйский присмотр нужен. А то мы как-то попросили их поставить в наше отсутствие обычный деревенский туалет подальше от дома. На всякий случай, электричество вырубится, насос полетит, всё бывает. Так они и установили нужник прямо перед окнами кухни, со стороны плиты и рабочей столешницы для готовки и мытья посуды. Когда «скучаешь» от однообразной кухонной активности волей-неволей взгляд останавливается на этом элегантном сооружении из неструганных досок и занавесочкой вместо двери. Вот стоишь перед плитой, кашеваришь и заодно, от скуки, конечно, можешь считать кто сколько времени в туалете проводит, и посетители этого заведения, отодвинув край шторки,  тебе ещё ручкой помашут. Им ведь приятно, о них не забывают. Целый сезон стоял у нас такой «памятник» архитектуры перед глазами.
   А ещё у нас принято, чтобы хозяева тоже участвовали в процессе, естественно, нам, низкоквалифицированным работникам, поручают что попроще: подай, принеси, отнеси. Короче, тоже без дела не стой. Ну я и не стоял, чурбачки распиленного клёна к бане таскал, ветвистые хвосты стволов в прицеп грузил – их потом покидают в тракторный брод между двумя озёрами, не гать, получится, но всё же. А ещё я очень переживал за сохранность электрических проводов, не медной проволочины, а на этот раз самой настоящей линии электропередач. Она аккурат с двух сторон несчастный клён окружает. Завалят не так дерево, и на несколько суток можно распрощаться почти со всеми благами цивилизации. По два раза в день к нам ремонтники не ездят, да и заменить разрыв в «воздушке» это не проволочку к двум клеммам присобачить. А у соседа Кравченко должны работать циркулярка и пилорама, у соседки Любы в морозилке запас рыбы на осень, у Серёги – творог самодельный, а у меня ещё лучше и вовсе не в холодильнике - разборки с «Россетями». Вот и наблюдал я с дрожью в сердце за младшим Мальком, пристраивавшем бензопилу к очередной верхушке разросшегося в три ствола клёна, не дай Бог, его старший брат не удержит верёвку в заданном направлении. Но обошлось, второй за день катаклизм в нашей деревеньке не случился.
    «Ну вот, можно, наконец, выдохнуть и заняться своими делами», - с чувством неимоверного облегчения подумал я. Подумал и… посмотрел на часы. Восьмой час, да уж займёшься ими, как же. Пора ловушки проверить, а потом детей кормить ужином, отдохнёшь тут.
    В ловушках, как назло, бились зубастыми мордами о сетчатые бока мерёж две щучки. Не очень крупные, но вполне подходящие для ухи. «Чёрт вас подери, - ругался я про себя, - не могли подождать до Юлиного возвращения, вас ведь ещё чистить придётся, и не Юле, как обычно, а мне». Может, кто бы в подобной ситуации и отпустил бы хищниц, но не я. Жадность мешает, уплочено, то бишь поймано, да и что я зря плавал на другой берег озера (цельных сто метров с гаком!), тогда надо было бы уж просто лечь на балконной раскладушке с книжкой в руке, а не устраивать поход за рыбой. Так я утешал себя, отрезая ножницами плавники и сдирая чешую (от хвоста к голове, от хвоста к голове, как учила перед отъездом великая чистильщица рыбы Юля). Такую же мантру произносил про себя и потроша состоящие в основном из наполовину переваренных мальков (настоящих, а не деревенских) внутренности хозяек подводного мира нашего озера.
     Пока занимался щуками, готовил ужин для подрастающего, а потому жадного до калорий поколения, перекусывал сам под бокал красного сухого, день и закончился. Десять часов, солнце уже упало в заозёрье, в доме давно горел свет, не всюду, кстати, безукоризненно освещающий порой хитроумно выделенные помещения нашей загородной резиденции. Например, узкое пространство между лестницей на второй этаж и широким окном с живописным видом на заброшенный лет двадцать назад соседний участок (трава по пояс, старые, кривые яблоньки и дом с единственной незавалившейся стеной) постепенно было преобразовано в библиотеку с четырьмя книжными полками. Там, сидя в икеевском кресле, удобно читать и при этом  никому не мешать выполнять обязанности по кухне. Правда, единственный нормальный источник света в том месте – настольная, то есть наподоконная лампа. Но и так неплохо. Вот я и двинулся в этот уголок дома, дабы принять дневную дозу мыслей великих и не очень людей. Шёл с осознанием выполненного долга, да, предаться сочинительству не удалось, но свет починили, клён срубили, дети сыты, никто больше ногу-руку не сломал, значит всё хорошо. Первый день без Юли, полёт нормальный.
     Однако в библиотеке одно непредвиденное обстоятельство в который раз за день нарушило мои планы. Кресло занимал Тихон и, конечно, не книгой были заняты его руки и голова. Где удобно читать, удобно и играть на компьютере. На табуреточке рядом с ним, в нескольких десятках сантиметров от лестницы, лежал Юлин «Lenovo», форматный такой агрегат. Он в данном случае служил ребёнку ковриком для мышки. Тихон направил извиняющийся взгляд в мою сторону, мол, прости, папа, пришлось опять взять твой комп, «Lenovo» всё время лагает (глючит на языке подростков). У Юли ведь два ноута, и более возрастной, тот самый «Lenovo», постепенно стал вторым компьютером детей. Они умеют работать тихой сапой, поэтому скоро, чувствую, и мой, единственный между прочим, «ящик» тоже станет обязательным элементом их он-лайн игр.
    «Ладно, смирюсь с потерей привычного места, сегодня всё не по-моему, - решил я, - почитать можно и в кровати». Вслух добавил: «не сиди в темноте, включи свет!» Захотелось лишь взглянуть: какие игры занимают голову ребёнка, и, не дойдя двух ступенек до конца лестницы, наклонился, оперевшись левой рукой о «Lenovo». Это было грубой ошибкой с моей стороны. Тихон способен на многое: повесить рюкзак так, что он тут же рухнет ему на голову, поставить стакан на самый край стола, чтобы его удобно было смахнуть рукавом на пол и на многое другое. В данном случае, он положил Юлин комп так, что он лишь половиной корпуса опирался о стул. Вторая находилась в свободном полёте и могла завалиться в любой момент. И вот любой момент настал, я перенёс почти всю тяжесть своего тела на  компьютер, под которым по всей логике должна была быть табуретка. Но под ближайшей ко мне частью «Lenovo» была пустота. Мы полетели вместе, одновременно: компьютер на пол, я – по лестнице. Отчаянно извернувшись в падении, я сумел зацепить компьютер и смягчить его приземление. Врождённая жадность заставляет прежде всего заботиться только о том, что уже стоило денег, а не о том, что будет стоить их, и не только их. Посему моё собственное приземление оказалось гораздо менее удачным: я с грохотом завалился левым боком на ступеньки и пролетел по ним вниз метра полтора.
    Встал с трудом, потирая ушибленную бочину. В глазах Тихона и принёсшегося на место происшествия на пятой костыльной скорости Матвея читался страх: «Неужели теперь и папа сломал себе что-то?» К счастью, опять обошлось, повезло, можно сказать, хотя вся левая часть тела от бедра до подмышки болела ещё с неделю. Кряхтя и охая, я поднялся и проследовал к кровати, больше в тот вечер я никуда не вставал. Достаточно. Это должен был быть самый обычный день в деревне. Рутинный.
Рассказ из сборника "Месть ласточек. Деревенские рассказы". Его можно найти на платформе "Литрес".