Часть 3. Заговор и убийство Цезаря

   
     После приезда Клеопатры в Рим Сервилия, знатная патрицианка и многолетняя  возлюбленная Цезаря,  большую часть времени проводила на вилле у моря, неподалеку от Рима.   Она убежала сюда от сплетен и пересудов, из   нежелания встречаться с соперницей.
      Одиночество её скрашивали наезжавшие   время от времени три дочери от второго брака и, что было особенно дорого для неё,  Марк Юний Брут, любимый сын от первого брака. Хотя мальчик рано остался без отца, Сервилия, как мудрая и заботливая мать, дала Марку  прекрасное образование. Даже отправила его в Грецию, где он изучал философию и ораторское искусство. Красивый, умный и успешный, получивший почетный титул - «первый среди молодежи», Марк Юний до времени жил в добром согласии с собой и со всеми.  Сам  Цезарь настолько благоволил ему, что по Риму расползлись слухи о кровной связи между ними…об отцовстве.
    Роман Сервилии с Цезарем начался давно, ещё  во времена её первого замужества, и связь  с недолгими перерывами длилась более 20 лет. Ей, как и многим в Риме, казалось, что Цезарь любил её более других. А этих «других» у Цезаря был легион.
     Сервилия невольно стала перебирать в уме избранниц  любвеобильного Цезаря.
     В давней молодости он, помнится, был женихом Коссуции. Но  в 18 лет его  женили на прекрасной  Корнелии, дочери благородного, состоятельного и преуспевающего Корнелия Цинны, что немало способствовало продвижению Цезаря по службе. Первую свою жену Цезарь, пожалуй, любил. Тем более, что она подарила ему дочь Юлию, которая, несомненно, была самой красивой и самой любимой женщиной рода Юлиев. Но Корнелия рано умерла, и девочка осталась сиротой. Воспитывала её бабушка, умная, образованная, благонравная и добродетельная женщина.
    Впрочем, - усмехнулась Сервилия, - даже когда Корнелия ещё была жива,  семейные узы не мешали Цезарю заводить бесконечных любовниц. Помимо мелких походных интрижек, мимолетных увлечений, он без зазрения совести  совращал даже «благоверных супружниц»  своих друзей. Помнится,  среди них была и Тертуллия, жена Красса, и жена Помпея – Муция.
        Потом, в 67 году Цезарь женился на   Помпее, внучке известного диктатора Луция Корнелия Суллы.  Она тоже благоприятствовала продвижению Цезаря. Но  Помпея в любострастии своём не уступала супругу. Сервилия вспомнила о скандальном происшествии, о котором  тогда много судачили в Риме. Случилось так, что Клодий, любовник Помпеи, сгорая от любопытства, вознамерился тайком попасть в храм, где Помпея была жрицей.  Его заинтриговал затеянный Помпеей, сугубо женский праздник доброй богини Бона Дея, который  сопровождался некими таинственными обрядами,  помогающими появлению потомства.
      Переодевшись в женский наряд, (кажется, он изображал из себя флейтистку), Клодий   проник в храм. Однако «добрые» люди не дремлют. Кто-то проник в его замыслы,  сорвал с него наряд флейтистки и поднял панику. Клодий сбежал, а по городу тут же  расползлись слухи о неверности Помпеи. Тайные её измены Цезаря не смущали и не заботили, но вот сплетен и кривотолков на свой счёт он допустить не мог. Поэтому когда затеялся судебный процесс о святотатстве Клодия, о кощунственном глумлении над сакральными  ритуалами праздника, Цезарь  отказался принимать участие в разбирательстве. Он даже не стал осуждать Клодия, но немедленно  развелся с Помпеей, бросив провербиальную фразу: «Жена Цезаря вне подозрений». И  в 62 году, после шести лет брака, Цезарь просто выгнал Помпею. Тем более, что за все эти годы, она так и не родила ему наследника.
     В надежде произвести на свет  долгожданного потомка и, как всегда, из  неких политических соображений, Цезарь в 59 году женился на юной дочери   могущественного сенатора Лучо Кальпурнио Пизона, патриция из древнего рода, ведущего своё начало от царя Нумы Помпилия.   Кальпурнии тогда было  18 лет, а Цезарю уже 41.
   Сервилия вспомнила, сколько слёз она тогда пролила.  А      Цезарь, в самый день свадьбы, с утра приехал к Сервилии, и ей в утешение и на зависть всего Рима, подарил  уникальную, великолепную жемчужину. Говорили, что она бесценна. Впрочем, досужие люди и этой бесценной драгоценности  узнали цену. Говорили, что стоит она 60 тысяч сестерций.
      Не рассчитывая на брак с Цезарем, Сервилия мечтала  породниться с ним,  женив   своего сына Брута на его дочери Юлие. Но Цезарю  в ту пору  нужна была поддержка Помпея. В 59 году, он,  дабы скрепить союз с Помпеем вынудил его развестись с Мурцией и жениться на  своей дочери - Юлие. Даже свою любимую дочь  использовал, как рычаг в своих политических комбинациях. Вместо  Брута,  он отдал Юлию Помпею! А в 68 году Юлия умерла родами.
     Последняя его жена, Кальпурния молода, красива, ведет себя скромно и достойно. Но за 15 лет замужества она тоже не одарила Цезаря наследником. И все же Цезарь не развелся с ней, потому что, если и не любил, то без сомнения уважал и ценил. И то сказать,  за все годы его отсутствия, во время многочисленных походов, она оставалась одна, вдали от мужа,  в развратном Риме, и хранила верность, деля его с многочисленными любовницами. Кальпурния терпеливо сносила всё. Даже связь с Клеопатрой, когда Цезарь увяз в Египте почти на год. Но теперь! - Сервилия, в раздражении заходила по комнате. - Теперь   Клеопатра здесь! И ведет себя как царица. Это она там, в Египте царица, но здесь...! Распускает павлиний хвост перед толпами римлян, да ещё бахвалится сыном! Цезарион! Одно имя чего стоит! Боги великие, а что будет, если Цезарь усыновит этого египетского отпрыска?!
    По Риму ходят всякие слухи. Да, ведь сегодня 14 марта. Мартовские иды и заседание сената!
    (Мартовские иды, праздник в честь бога войны Марса, сына Юпитера и Юноны. По преданию, Марс – отец Ромула и Рема).
    Размышления Сервилии прервал топот копыт и суета у ворот виллы.
- Может быть,  Марк приехал, - улыбаясь, подумала Сервилия и  направилась к атрию. 
     Бросив поводья взмыленного коня, к ней бегом приблизился Марк и, упав к её ногам, обхватил колени матери, как в детстве, и затрясся в сухих рыданиях.
- Что?! Что случилось, Марк?
     Сервилия пыталась поднять сына, но он, еще сильнее вцепившись в льняную тунику, мотал головой, испуская тихое жалобное стенание.
- Да говори же, что случилось?
- Цезарь…, - наконец вымолвил  Марк.
- Что с ним? – испуганно спросила Сервилия.
- Убили! Его убили!
    Сервилия покачнулась, теряя сознание. Марк подхватил мать и, вместе с подбежавшими слугами, перенес в спальню.       Придя в себя, Сервилия  собралась с духом, удалила всех, и, глядя на сидевшего рядом сына, сказала тихо:
- Теперь расскажи всё… Кто убил его?
   Она не произносила имени Цезаря. В её сознании оно никак не вязалось со смертью. Он всегда казался ей вечным. Как бог. По правде, он и был для неё богом … когда-то. Был богом для многих.
- Марк, - уже тверже сказала она, - кто его убил?
- Это заговор. Нас было там много.
- Что значит нас?! Неужели и ты с ними?!
- Ты повторяешь его слова, - опустил голову Марк.
 - Как ты мог? Ты не можешь держать  на него зла… Он к тебе всегда относился как к сыну.
- Но не усыновил. И, прости, мам. Скажи, я действительно его сын?
- Нет, Марк. Ты – сын своего отца, и он был достойным человеком. Оба мои супруга были почтенные и  добропорядочные люди. Но..,- Сервилия опустила голову и добавила с неизбывной тоской, - но кто может стать вровень с Цезарем?!
- А почему он на тебе не женился?  Сколько лет он  унижал тебя этой скандальной связью.
- Так сложилось, сын. Это не было унижением. И мы не вправе судить его. Замыслы Цезаря всегда были выше наших земных намерений.
     Марк  взволнованно заходил по комнате.
-  Мама, ты пойми, что  недовольство Цезарем  вызревало давно. Он все больше и больше власти забирал себе. Ведь он уже был и пожизненный диктатор, и почётный титул полководца-победителя ему присвоили - «император»! Вот в сенате и решили спасать республику от тирании. Представляешь, когда заговорщики пришли уговаривать меня, они настаивали, что мне, как потомку Брута, самой судьбой предначертано   бороться против тирании,- криво усмехнулся Марк.
      (По преданию Марк Юний Брут был дальним потомком Луция Юния Брута, который в 509 году до н.э. поднял восстание и сбросил с трона седьмого римского царя Тарквиния Гордого и провозгласил республику).
-  В последнее время уже началось настоящее обожествление: он то диадемы на себя надевал, то лавровые венки…Какие-то льстивые подхалимы даже на его статуи надели лавровые венки. Однако нашлись доблестные храбрецы, которые эти венки сняли. Но у него с головы лавровый венок не снимешь.
    Сервилия грустно усмехнулась.
- Сядь, и не кричи. Ты не в сенате. А лавровый венок, Марк, он одевал, чтобы лысину прикрыть. Цезарь и старость не  совместимы.
- Конечно. Какая старость, когда рядом Клеопатра! Эта египетская царица ему одурманила голову. Мало ему диктатора и императора. Он уже возмечтал стать царем.  Поговаривали, что он намеревался признать  наследником этого египетского щенка…. И подумывал о переносе столицы в Александрию…
- Ах, Марк, это всё досужие россказни… Не знаю, что он задумывал. Одно знаю точно. Добром  его убийство не кончится. Начнутся новые распри и войны.    Но теперь тебе надо укрыться и переждать у меня. Здесь тебя не тронут.
- Нет, мама. Я должен уехать. Меня ждут.
      Поспешные сборы не заняли много времени. Сервилия обняла любимого сына, цепенея от сознания невозвратимой потери, от   бессилия своей любви. Смерть Цезаря увлекала в гибельную пучину её сына и всю её жизнь с надеждами и воспоминаниями.
   Несколько дней прошло в ожидании вестей из Рима. На третий день к вечеру на виллу приехал сенатор Деметрий, давний друг Сервилии и Цезаря.
-Ты уже все знаешь? – обеспокоенно спросил он.
- Нет, не всё.
- Марк у тебя? Ему надо немедленно покинуть Рим.
- Но он уже уехал, Деметрий,- и, опустившись в кресло, Сервилия заплакала. Они долго сидели, молча. Потом Сервилия отрывая себя от печальных тревог о сыне, спросила:
- Ты был там?
- 15 марта?
- Да. Расскажи. Я хочу знать всё.
    Деметрий взял её за руки.
- Может, не надо?
- Нет. Я хочу знать всё. Ты ведь знаешь, что Цезарь значил для меня. 20 лет жизни…
- Хорошо.- Он задумчиво потер лоб рукой. - Я уже давно стал подозревать зарождение заговора. Мне кажется, что и Цезарь догадывался. Не зря же он накануне  отдал на  хранение в храм Весты своё  завещание и какие-то важные документы.
   И Кальпурния, всегда такая безропотная и тихая, тем утром кидалась ему в ноги, не пуская в сенат. Твердила о каком-то вещем сне. И…,- Деметрий во время проглотил имя Клеопатры, - у других тоже были дурные предчувствия.   Но Цезарь, словно испытывая судьбу или повинуясь ей, отправляется в сенат. Причём без охраны. Он накануне взял и распустил личную испанскую гвардию. Почему, зачем?!
     Деметрий задумался, припоминания.
- У входа в зал заседаний греческий ученый  Артемидор подал  Цезарю свиток и попросил немедленно прочитать. Потом мы узнали, что в нём были имена заговорщиков. Но Цезаря как-то нарочито отвлекают сенаторы,  и он  не успевает развернуть роковой документ.
     Да, ещё рассказывают, что известный в Риме прорицатель предупреждал его, говоря «Цезарь, опасайся мартовских ид». И на ступенях сената этот прорицатель снова встретил его. А Цезарь, усмехнувшись, сказал:
- Вот и наступили мартовские иды.
- Но они ещё не закончились, - ответил тот.
      Мне тоже в тот день было особенно не по себе. Я пришел в сенат пораньше и сел на верхних ступенях, чтобы избежать лишних  разговоров. Оттуда, сверху мне пришлось наблюдать эту дикую сцену, в которую я не смог сразу ни вмешаться, ни предотвратить злодеяние.
    Уже в зале сенатор Кимвр протянул Цезарю прошение. Взяв его, Цезарь направился дальше, но Кимвр, стал что-то говорить ему, удерживая за сползающую с плеч тогу. Потом я узнал, что это был условный сигнал для заговорщиков.  Цезарь недоуменно обернулся к Кимвру, и тут, стоящий сзади Каска первым нанес удар в шею. У Цезаря в руках было только стило для подписания документов, и он стал им  отбиваться. Эта свора.., их там сгрудилось более двадцати человек. Они разом вынули припасенные и спрятанные под одеждой кинжалы и накинулись на него, словно стая волков. Напали трусливо, по-предательски, сзади. Они обрушились на него всей толпой, отчаянно и бессмысленно размахивая кинжалами. Каждый старался дотянуться до Цезаря. В этой панической суете они даже ранили друг друга. Нанеся удар, многие отбегали, поджав хвосты, как нашкодившие псы. В этот момент мы с другими сенаторами уже кинулись вниз по ступеням, на помощь Цезарю, призывая охрану.
- А Марк?
- Он стоял с краю, чуть в стороне. Но когда кто-то из них выбегал, расталкивая толпу, Цезарь увидел его. Говорят, что он удивленно и сокрушенно вопросил: «И ты?»   
    (По разным источникам, Цезарь либо умер, не проронив ни звука, либо сказал по-гречески «И ты, дитя моё» (др.-греч. ;;; ;;, ;;;;;;), или по-латыни «И ты, Брут, сын мой!» (лат. Tu quoque, Brute, fili mi!). Самый распространённый в наше время вариант этой фразы "И ты, Брут?!" происходит из пьесы Шекспира «Юлий Цезарь»).
    Сервилия зарыдала, закрыв лицо руками.
    Деметрий пождал, пока она немного успокоилась.
- Он сразу умер?
- Нет. Эти бестолковые и трусливые  заговорщики, как шакалы, норовили лишь бы укусить. Старались дотянуться. Лезли друг на друга. Одним словом свора. И как они визжали! Этот визг у меня в ушах по сей день… Так визжат дерущиеся бездомные псы или гиены…
     Когда мы вынесли Цезаря из курии, он был еще жив. Но, вскоре скончался. На теле его насчитали 23 раны, многие просто царапины. И лишь один удар оказался смертельным.
- А Марк Антоний где был?
- Гай Трибоний под предлогом важного разговора увел его, дабы тот не помешал убийству.
     Представляешь, кто-то из этих недоумков, потрясая окровавленным кинжалом, даже попытался произносить пламенную речь о гибели тирана. Но их уже никто не слушал. Многие в страхе разбежались. Остальные столпились вокруг Цезаря. Через некоторое время два невольника унесли труп Цезаря домой, а  в опустевшей курии остались только лужи крови на полу и нераскрытый свиток.
- Помнишь, - задумчиво сказала Сервилия, - когда у него как-то спросили, какую смерть он предпочитает, Цезарь ответил  «Внезапную». Боги исполнили его пожелание.
- Да. А вот желания и намерения заговорщиков боги не благословили. Заговорщики  полагали, что все возрадуются, узнав о смерти Цезаря, но ни в сенате, ни в народе не было и намека на ликование. Напротив, уже скоро на всех углах стали раздаваться призывы отомстить за его смерть. И начался невообразимый хаос.
      А уж когда труп Цезаря  привезли на Форум, началось поразительное зрелище, в духе Вечного города.  Перед собравшейся у погребального катафалка толпой, Антоний на специально изготовленной восковой фигуре показал нанесенные Цезарю 23 раны, из которых только одна – в грудь, оказалась смертельной. В довершение, он поднял над головой окровавленную тогу, в которую был одет Цезарь в последние минуты своей жизни, повесил ее в изголовье погребального катафалка и поклялся отомстить за смерть великого Цезаря.  После ритуальных церемоний и речей, когда зажгли погребальный костёр, началось невообразимое… Ты представить себе не можешь! Толпа впала в неистовое безумие, в огонь полетело всё, что было на форуме: скамейки и судейские кресла, лавки и столы рыночных торговцев. Участвовавшие в ритуальных обрядах флейтисты и актёры срывали  с себя торжественные одеяния  и швыряли их в пламя. Старые легионеры, ходившие с Цезарем в походы, бросали в огонь оружие, а римские матроны - свои  праздничные накидки и даже драгоценности. А уж когда Марк Антоний сказал, что Цезарь завещал каждому римлянину по 300 сестерциев, и свою загородную виллу предоставлял в пользование всем гражданам Рима,  разгоряченные   воспламеняющими  речами граждане стали выхватывать горящие головешки из погребального костровища и бежали поджигать дома убийц, которые  спешно покинули Рим.
    А теперь, - Деметрий подошел к окну  и, взглянув на небо, подозвал Сервилию. - Взгляни. Эта комета появилась в небе над Римом в одиннадцатом часу ночи, в день похорон.
 
      (Р.S.   Зафиксированная в исторических документах комета не исчезала с небосвода в течение семи дней после убийства. Народ, памятуя о «божественном» происхождении Юлия Цезаря, говорил, что это сияет его душа, воспринятая на небесах).