Эрис Амель - Земля за туманом. 1-3 История Альтель

Кто-то не знает, что его ждёт
И день и ночь он страдает
Когда-нибудь это его доймёт
Но этого он пока не понимает
Но тем, кто видит всё наперёд
Гораздо сложнее бывает
Хоть знаешь, но все же идёшь вперёд
И алый костёр в конце запылает

Через мрак, пустоту небытия и забвения на крыльях надежды и мечты гордо парит орёл Арнгудир неся в своих острых когтях глиняную чашу, в которой плещется великий океан омывая берега Гисгеда.
Взмах мощных крыльев и год пронесся для смертных, живущих своими страстями такими мелкими и ничтожными для Арнгудира, что он даже не слышит их молитв, но очень важными для самих смертных, которые не перестают взывать к нему в своих молениях.
Но если всё же он обратил свой взор вниз, то увидел бы как по узкой дороге, петлявшей между полей, жалобно надрывно скрипя и поднимая за собой облако серой дорожной пыли, катился фургон, запряжённый парой видавших жизнь и дороги лошадей.
В этом фургоне по бескрайним и живописным просторам Омланда от ярмарки к ярмарке путешествовала труппа бродячих актёров, развлекавших на ярморочных площадях почётную и не очень почётную публику, то веселой пьеской, то смертельным трюком, то долгой как сама жизнь балладой о древних героях битвах и великих правителях или шутливой и дерзкой песенкой про известных особ.
Солнце пряталось за вершинами высоких деревьев где-то далеко там у самого нагорья Ирнес и все поля, красовавшиеся золотом своих хлебов и деревянные маленькие домики кучкующиеся не вдалеке от полей, приобретали лёгкий рубиновый оттенок в лучах заходящего солнца.
Путь артистов лежал на очередную ярмарку в самый крупный город на севере Омланда – Ирн, лежавший в гористой местности, получившей у местных жителей название Нагорье Ирнес, названной в честь легендарной воительницы, обитавшей согласно народным сказаниям в одной из многочисленным пещер, раскиданных там. Они спешили чтобы подзаработать перед зимним затишьем в коммерческой жизни Омланда на свой хлеб насущный и может быть, если немного повезёт, то ещё и на кувшинчик не менее насущного пьянящего вина.
Фургон когда-то был накрыт ярко раскрашенным тентом, от красок которого не осталось практически ничего, они все выгорели под ярким солнцем Омланда и их место заменила серая дорожная пыль.
Впереди на козлах сидел юноша в пёстрой, но изрядно залатанной одежде, его наряд лучше всяких документов говорил о профессии своего обладателя. На вид ему было не более двадцати лет от роду, длинные непослушные тёмно-русые волосы спадали на самые глаза, из за этого он напоминал старушечью собаку северных варваров, и из-под них светились добрые и умные с лукавыми искорками зеленовато-карие глаза. Он тихонечко напевал себе под нос задорную песенку немного, хотя чего греха таить полностью нецензурного содержания о правителях, которые беспощадно обдирают своих подданных.
В какое-то мгновение его зоркие глаза заметили вдалеке у следующего поворота извилистой просёлочной дороги одинокую сгорбленную фигуру.
Вдоль дороги по узкой, каменистой обочине опираясь на клюку еле-еле передвигая ноги шла старая женщина в простом платье, покрытом яркими заплатками из всевозможных тканей, можно было заметить и дорогую заморскую парчу, и добротный шерстяной кусочек или льняной из далека было трудно определить. По верх этого платья был накинут плащ с капюшоном, покрытый толстым слоем дорожной пыли и просто грязи, так что его цвет невозможно было определить. Капюшон был накинут на чело и скрывал ее волосы и лицо.
Через некоторое время повозка нагнала загадочную путницу, и молодой человек с уважением промолвил:
– Уважаемая, не по пути ли нам? Может вы составите мне компанию?
Старушка повернула  к нему свою голову и из под капюшона блеснули по прежнему молодые и красивые глаза, что очень удивило юношу, ну не как они не гармонировали с древней старухой, а скорее принадлежали юной красавице, а в это время старушка беззубо прошамкала:
– Шпашиба милок, подшаби бабушке жалежть на твой нашешт.
Парень ловко спрыгнул и помог непрерывно пыхтящей и кряхтящей попутчице занять свободное место впереди. Ну вот наконец он занял свое место, натянул легонько вожжи и умные животные тронулись с места, вновь жалобно заскрипел фургон подскакивая на дорожных камнях, а у юноши и старушки завязалась беседа, которая так хорошо помогает скоротать расстояние.
Юноша с почтением в голосе спрашивал свою случайную попутчицу:
– Уважаемая Мать, откуда вы путь свой держите и куда стопы свои направляете?
Старушка улыбнулась ему своим беззубым ртом и молвила:
– Шинок, иш дикага краю.
У юноши округлились глаза и от удивления он пару мгновений ехал молча уставившись куда то вдаль, наконец он справился со своим удивлением и продолжил беседу:
– Уважаемая Мать, почему вы в свои уважаемые годы решили предпринять такое далёкое путешествие? Тебе еще повезло, что мы спешим и решились рискнуть проехать у самой границы дикого края чтобы выиграть пару дней, а иначе ты бы не встретила тут никого и добралась бы до Ирна в лучшем случае к лишь к началу зимы.
– Да и потом, уважаемая, что вы делали там в такой глухомани.
Старушка вновь улыбнулась и задорный огонёк блеснул в её молодых глазах:
– Ну кому это и глухамань шинок, а каму и дом радной, шиву я там на жатхлом балоце.
Старушка наслаждалась впечатлением которое произвела на юного барда и решила окончательно лишить его дара речи до конца жизни прошамкав добавила:
– Я профидеца Адра, может быть шлихал обо мне милок?
На юношу было жалко смотреть, а что вы хотите, а если бы вас на никому неизвестной дороге которых тысяча на просторах Омланда свела судьба с самой знаменитой ведуньей на просторах Гисгеда? Бедняга нашёл в себе силы лишь почтительно, но молча поклонится Адре. На некоторое время вновь установилась тишина, хотя нет, вновь стал слышен жалобный скрип фургона...
Придя в себя от такого потрясения, юноша виноватым тоном обратился к мудрой старушке:
– Уважаемая, только глухой в Омланде не слыхал о тебе, только слепой да малограмотный не читал о тебе, о мудрейшая.
Старушка услышав это раздулась от гордости словно лягушка и довольным голосом отвечала на столь приятные для нее слова:
– Тан Ирна один из шамых могущештвенных лордов за ишключением шамого конунга Омланда до ших пор не имеет нашледника, хотя ему уше минуло шорок зим и шорок лет, он много шего перепробывал, но нишего не помогает ему, вот он и пошлал швоих шолдат найти меня.....
– Но тогда почему вы уважаемая мать путешествуете одна без сопровождения солдат? – Воскликнул юноша в недоумении.
– Ну они только фчера фечером фыехали из Ирна и зафтра ближе к обеду мы фстретим их по дороге.
Отвисшая челюсть юноши колыхалась в такт скрипа фургона….
Старушка лукаво улыбнулась и через старческий смех, который иногда переходил в кашель сказала следующие слова:
– Ну какая ше я была бы тогда провидица ешли бы не шнала этого...
Парень склонил голову в уважительном поклоне и поражённый услышанным замолчал, погрузившись глубоко глубоко в свои мысли об услышанном. В задумчивом молчании он и не заметил как они пересекли мост через реку Янас, а солнце уже почти полностью спряталось за горизонтом, оставив после себя лишь небольшую алую полоску света, когда они подъехали к импровизированному городку составленному из телег и фургонов торговцев и путников которые спешили в Ирн и хоть до него оставалось не более полудня пути однако никто из них не рискнул продолжить свой путь ночью. И тому было несколько причин: усталость, лихие люди, хоть тан регулярно отправляет отряды на их поимку, вешает, но меньше их от этого почему то не становится, ну нельзя и забывать и о злых духах, которые как известно в ночи обретают полную силу и упаси Арнгдир несчастного путника встретится с ними.
Ну а всем вместе дружно и духи, и разбойники нипочём, даже море чуть-чуть глубже колена.
И вот наши знакомцы присоединились к этой разношерстной компании. Тут было довольно много людей: кузнец с сыном везущие свой нехитрый но очень нужный товар – инструменты гвозди и подковы, круглолицый и чрезмерно полный гончар, судя по красному лицу которого любящий провести вечер в обнимку с кувшином крепкого вина, охотник везущий выделанные шкурки разных животных которые скоро станут шапками и шубами к наступающей зиме для богатых горожан, гонец спешащий к тану с важными вестями и несколько других людей спешащих кто домой, кто к родственникам, а кто посетить те места в которых обитала воительница Ирнес.
Бродячая труппа воспользовалась это передышкой чтобы отрепетировать на ничего не подозревающих зрителях будущие номера для ирнской ярмарки, но "подопытные кролики" в прицепе и не были этому против. Но вот вечер в разгаре, постепенно стирались границы осторожности и недоверия между оказавшимися волею судьбы соседями, они начали готовить себе ужин, кто дал в похлёбку кусочек сала, кто достал из котомки ароматных трав, кто разделил краюху хлеба а кто-то достал из запасов несколько кувшинов вина, Адра устроилась удобно в тёмном уголке между телегами и внимательно наблюдала за собравшейся компанией из своего укрытия.
Кто-то считает, что пред виденье это дар, но Адра за свою долгую жизнь успела неоднократно убедится, что это скорее великое проклятие....
Взгляд Адры остановился на толстом гончаре, который уже порядком набрался и раздарил, по доброте душевной или по пьяной, половину своего товара, виденье пришло неожиданно, словно яркая вспышка света ослепив на некоторое время пророчицу, и через белую пелену света она увидела посиневшее лицо гончара умершего через несколько месяцев за очередным кувшином крепкого вина в тёмном углу одной из многочисленных таверн Танета....от такого зрелища старушку передёрнуло и к горлу подступила тошнота и она поспешила перевести свой взор на своего веселого попутчика, а тот в это время напевал веселую песенку и  развлекал собравшихся жонглированием яблоками, которые ему любезно одолжил фермер из своей повозки заполненной ими под завязку, вновь вспышка и временная слепота, снова сквозь раступающуюся пелену перед её взором предстаёт его тело на которое падает с небес большими хлопьями первый снег постепенно укрывая несчастного юношу, через несколько недель артисты будут возвращаться на зимовку и случится страшное... Слёзы навернулись на ее глазах и она поспешила утереть их краешком подола своего платья. Слёзы растворились в ткани и внимание Адры привлек кузнец крутившийся у котелка, то подсыпающий туда что то, то помешивая, то пробуя, и снова белая пелена от видения застелет её взор и видится картина - его грудь пронизывают стрелы во время боя с кочевниками вторгшимися в Омланд из диких земель следующей осенью, он падает, жадно ловя ртом воздух пытаясь последний раз вздохнуть, в грязь под копыта боевых коней.....
А в это время сварилась похлёбка, и кузнец бывший за кашевара начал наделять всех порцией этой чудесной, судя по запаху, пищей. Он подозвал своего сынишку и вручил ему полную тарелку со словами:
– Сынок отнеси это уважаемой матери может она не откажется разделить с нами нашу скромную еду.
И мальчик понес очень аккуратно, выставив и прикусив своя язычок от сосредоточенности, наполненную до краёв миску ароматной похлёбки, которая предательски хотела убежать за её края, вот он подошёл в темный закуток и поклонился старушке со словами "Прошу вас бабушка – это вкусно" и с лучезарной улыбкой вручил миску провидице. Адра взглянула на этого славного мальчугана, на которого раньше почему то не обращала своего внимания и была поражена посетившим ее ведением, в первый раз в жизни ведение не причинило ей боли, а даже как-то наоборот её душа переполнялась радостью а перед взором в ореоле золотого свечения предстал юноша в короне блестевшей сотнями самоцветных и драгоценных камней в окружении множества склонившихся в знак повиновения знамён, с дивными незнакомыми ей символами и надписями на непонятном языке...
Она с благодарностью приняла предложную ей миску и промолвила:
– Шпашибо детя ша твою добрату, знай же што тебя шдёт великое будушее, ты будешь королём...
Мальчишка весело и звонко засмеялся, над как ему показалось весёлой шуткой, поклонился и убежал к отцу, рассказав тому о словах старушки, а тот только снисходительно выслушав эту историю и улыбнувшись произнёс:
– Альтельред, сынок ты уже большой чтобы верить в сказки, уважаемая мать пошутила над тобой.
Ночь пролетела незаметно словно ее и не было вовсе, а утром всех разбудили войны тана Ирна, позвякивая своими кольчугами и брянцая оружием, провидица Адра вышла к ним на встречу и уже этим вечером она предстала перед светлыми очами великого и могучего Тана, но очень жестокого властителя этого края.
– Тан очень плохо скрывал своё нетерпение и пренебрежение задавая ей вопрос, который не давал ему ни спать ни есть:
– Старуха! Молва идёт о тебе по всему Омланду, мне нужна твоя помощь, если поможешь, то завершишь свой долгий жизненный путь в остатке при моём дворе, а если нет, то тебя сожгут на костре, как и следует по законам всемогущего и всевидящего Арнгудира!
Так вот...
Провидица бесцеремонно перебила удивлённого тана, который застыл словно безмолвная статуя выпучив свои глаза не ожидал он такой наглости, не ожидал....
А старуха гордо выпрямилась, на сколько ей позволил проклятый старческий ревматизм, без страха тихим шамкающим голосом, но который было слышно на удивление хорошо даже в самых дальних концах большого пиршественного зала дворца длинную речь.
Дело было в том, что тан задумал воплотить свои честолюбивые мечты стать конунгом Омланда, подговорив или запугав остальных местных властителей, но его планы стали известны, а повелитель Омланда славился своим крутым нравом, тан узнал о том что его планам пришёл бесславный конец и что жить ему осталось меньше трёх дней и о том, что встретит он свою смерть словно безродная собака насаженная на кол посреди торговой площади своего города на потеху городской бедноте и всем тем кого он годами обирал налогами и считая скотом, рождённым для его целей. А закончила свою долгую речь Адра следующими словами: "Вопрош нашледника волновать не долшен тебя о великий тан..."
Это было последней каплей, словно раненый зверь взревел тан:
– "Ах ты старая ведьма, мы еще посмотрим!!!!!!" и приказал в тот же день казнить ее.
 Адра стояла на эшафоте и ее молодые глаза улыбались, смотря в далёкое и чистое голубое небо, словно сейчас весна а не осень.... Этот осенний день был чуточку длиннее благодаря яркому костру, освящавшему торговую площадь Ирна.
 Так закончила свой земной путь великая провидица, но к слову сказать жестокий тан ненадолго пережил ее. Все закончилось так как она сказала....
Знала ли она что её ждёт в конце своего путешествия в которое она пустилась добровольно или может всё же было скрыто от её взора, да знала ведь у неё был дар или проклятие... а главное она знала, что в этом её судьба.