Огненных дел мастер

- Бабушка, бабушка, а ты знаешь, где мы сегодня были и что видели, - едва за собой дверь закрыв, торопится Машенька новостью поделиться.
- Дa, где же мне знать, попрыгунья ты моя, - бабушка отвечает. - У вас сейчас каждый день новости. Вон ты какая ещё маленькая, а где только не была и чего только не видела.
В старые времена в нашей деревне и самый умный да мудрый того не знал, что ты сейчас знаешь.
- Нет, бабушка, у вас всё интересней было, всё сказочней, а сейчас все просто и понятно. Вот мы сегодня на экскурсию ходили. Водили нас по всем цехам, рассказывали, где фарфоровую массу готовят, из чего, где изделия отливают, где расписывают, где обжигают. Кругом машины, техника. Все смотрят, а что непонятно - спрашивают. А потом мы на улицу вышли. Подвели нас какой-то большой- большой печке и спрашивают: - Как вы думаете, ребята, что это такое? А мы говорим, на печку похожа, только большая очень. - А для чего такая печка была нужна? - опять нас спрашивают. Что отвечать, не знаем, молчим. Тогда нам рассказали, что это горн, в котором раньше изделия жгли. - Не жгли, Машенька, а об-жи-га-ли. Чувствуешь разницу-то? Разве глинушка может гореть? Она ведь от огня только крепче делается, вот затем и изделия из неё обжигают, чтобы они белыми да звонкими были.
- Бабушка, расскажи про горн, как в нём посуду обжигали.
Вот про электропечи все понятно, а про горн, ну, нисколечко.
- Ну слушай, Машенька, коли интересно. В старые времена горновщики - уважаемые и почитаемые люди в промысле были. Дa и как же иначе: от горновщиков весь успех дела зависел. Обычно на эту работу отбирали молодых парней: сильных, умелых смышлёных. Ты говоришь, горн на печку похож. Так, вот, как в такой печке температуру высокую да ровную держать, как изделия поставить, в чём, каким топливом жечь, как жар убавить, как прибавить, как почувствовать, что изделие готово, а то ведь и не дожёг – брак.
Это сейчас приборы резные есть, только смотри, не зевай, а тогда всё вслепую делалось, и горновщику только на своё мастерство да опыт могли положиться.
Как-то рассказывал нам отец старую историю про одного гжельского мастера - огня укротителя, так, и звали его Никита-Огненых дел мастер. Никто с Никитой в умении обжигать посуду сравниться не мог. Многие мастеровые пытались его секретом овладеть, да не смогли. Подсылали к нему в ученики своих людей, деньги ему большие сулили за тайну его. Но не хотел Никита свой талант продавать. Ждал он умельца честного да любознательного, промыслу этому сердцем тянувшегося.
И вот дождался. Лет двадцать пареньку было, когда его Никита приметил. Какая-то тяга непонятная к. огню у этого парня была. Где бы он ни был, но словно чувствовал, в какой день и час Никита горн зажигать будет.
А горн зажигать в те времена событием великим было: Хороший горн сулил богатство и уважение, плохой - худую славу и разорение. И когда товар в горн ставили, старались горновщиков всячески приласкать да задобрить — ведь теперь успех или неудача только от них зависели.
Так вот Егорка, так, паренька звали, всегда был тут как тут. Смотрел, как горновщики любовно товар в горн ставили, каким порядком, где товар был крупный, а где мелкий. Видел и то, какими дровами сначала горн растапливали, потом топили, а какие под конец обжига оставляли. Наблюдал долго, как, Никита к, пламени присматривается, как чувствует по нему, когда огонь убрать надо, а когда добавить.
И как-то незаметно для все Егорка у Никиты первым подручным стал. Удивился даже Никита сметливости Егоркиной. - Ну, что повезло мне, - сказал, - дождался я наконец того, кому все тайны свои доверить могу.
И узнал тогда Егорка, сколько Никита мучился, сколько бессонны ночей провёл, сколько разные рисунков горнов сделал, пока искусством укрощения огня не овладел. Потому что главное в обжиге - огонь. Он и другом может быть, когда тебе подчиняется, и самым врагом коварным, когда ты им управлять не смоешь. Вот и спешил Никита Егорку с огнём подружить. Много ли времени прошло, мало ли, но только поступил к Никите заказ важный - государевый. Нужно было обжечь посуду красоты невиданной.
Дорогой заказ: до сей поры таких не было. И решил Никита, что главным горновщиком для этого заказа Егорка будет.
Страшно было Егорке, а вдруг ошибётся, а вдруг огонь его обманет, ведь второй такой посуды не было и быть не должно. Но не зря говорится: глаза боятся, а руки, если они умелые, делают. Всё рассчитал Егорка правильно: и товар уложил как надобно, и дровяные пни по породам деревьев подобрал, и с огнём ласково да нежно разговаривал. А когда настал срок посуду из горна выбирать, собрались возле него мастеровые люди. Ждут не дождутся, когда смогут посуду увидеть. А больше всех конечно, Никита волнуется. А когда посуду вынесли и все увидели, какая она белая, тонкая, да звонкая, и каждый её в руках подержал да на свет посмотрел, да ногтем пощёлкал - поздравлений Егорке конца не было.
А Никита-мастер поклонился Егорке и сказал: - Ну, вот мне и на отдых можно идти, дело наше горновое в руках молодых крепких да надёжны.