Ласть

Ольга
Николаю шёл тридцать первый.
Он подходил, к промежуточной избе... "Надо бы перебрать летом, в большие морозы, можно застть..."
Чувствующая отдых Ласть, носилась вдоль тропы, вдруг поднялась на задние и долго принюхивалась; взвизгнула, понеслась к сугробу, рядом и стала драть лапами снег.
- Человек, Ласть?
Он тоже, сбросил лыжи, утоптал снег, стал на колени и скоро добрались..., выудив тело, приложил ухо, к груди - "дышит!"
 Снял свою соболью куртку и её фуфайку, поменял местами и поспешил, к избе. Ласть визжала, доволная. "А ведь, кто-то свой, Ласть, не зря ошалела."
Отбросив колышек, Николай влетел в избу, где была печка и узкий топчан. Положил найдёну, снял валенки и носки, стал руками разминать застывшие ноги, потом уложил молодку на волчий тулуп и им же прикрил сверху. Сам принялся растапливать печку. Выбежал с котелком наружу, набил снегом полный коиелок, поставил на комфорку и полез. в только ему знакомое место, за снадобьем, "от бабы Вали". Послушал ещё раз сердце. " Спит - это прекрасно. Приготовил вяленой сохатины и юколы, сел за патроны. Раз добрался в избу, пополни боевой запас, потом всё остальное.

Она, как поперхнулась и пошёл сухой кашель. " Ага, так и думал"... Приподнял голову, мало ложкой подносил к губам и она сглатывала.
- Прости, найдёна, но жить надо. Никола сжевал кусочек лосятины, вылложилв ложечку, поднёс, к губам, та сняла язиком, чуть не подавилась и проснулас. Глядела горящими глазами и чут не выдала, в голос: "Коленька, спасибо тебе". Пхлебав ещё тёплого снадобья, Ольга потянулась и уснула.. Коля выключил "летучую мышь" и примостился рядом. И мгновенно уснул. Рядом легла и Ласть. Она же и разбудила Николая.. Ещё, не открывая глаз, он соображал, что произошло.. Колгда, мимо продефилировали голые коленки, он рывком встал, поймал за низ сорочки...
- Ты куда собралась?
- Мне по большому...
Вон ведро и сидулка, я отвернусь.
- Вот ещё...об матери, не отворачивался, я хуже?
- Ольга? Откуда ты...
- Потом, холодает.... Она сделала свои дела и нырнула, под шубу.. Николай встал, открыл трубу, дверку печи и скоро воздух стал нормалный. Он растопил печку, положил смолистых дров и поставил вьюшку и дверку, по своим меткам. Теперь печка будет греть до утра., когда он вернулся к нарам - Ольга уже мирно посапывала. Он тихонько приложил ладонь ко лбу падчечицы. Удовлетворённо кивнул и сам скоро уснул

У Ольги была температура, он достал снадобье, растолкал.
- Пей, сейчас подам вкусненький балычо, теплый и полезный. Ты как очутилась тут.
- Тебя искала. Что-то с мамой?
- Хватилась, Как выгнала тебя, так собрала шмотки, плюнула на порог... Вроде я виноват, что, не вышло любви, меж нами...
- Так ты, не...
- Вот-вот - жили-мучались. Давай поспи, Оля.
- А меня, как толкнуло что-то... Убежала со своей дачи, даже винтовку забыла.
- Ты?
- Садись поешь тёпленького, запей - последок остался.
Теперь собирайся, пойдём в избу, недалече, пол дня пути...
- Заходь, будь хозяйкой.
- Ой, Коля, сколько я ждала этих слов... Наконец то дождалась. Буду.
Изба была новая, ещё доски. не потемнели, от дождей и пахло смолкой и полынью. Нары были широкие, маленькое окошко, пропускало столько света, чтоб найти огниво, да, не пронести ложку в ухо.. Кто-то просился в избу, Николай занимался сортировкой меха и Ольга сама открыла, на неё босился псина, старый, матёрый кобель.
- Кузя? Сдурел... А тот обхватил подругу, глядел молча, как вспоминал все похождения совместные.. Ольга трепала псину, за уши.
Оглянулся Николай.
- Кузьма, как тут дела - и тот подошёл, к хозяину, лег у ног и зевнул.
- Ай, прохвост. Кормов хватило, в теле, молодчина, а гостей, не было?
Кузя лежал, не выступая - всё нормално.
- Оля, снимай с себя всё и оденься, там, за перегородкой... Другое же дело.
- Коля, кто кроил и шил?
- Тайна.
- Неужто сам? Стежки одни чего стоят и вензеля...

- Ну да и я довольно успешна, не беднячка. Охота, она кого любит так... Надо бы добраться, забрать что сохранится...
- Это, когда тропы востановлятся, после паводков.
- А чем я стану зарабатывать?
- Не переживай, есть отцов промысел, но далековато... Отлежись пару деньков - покажу тебе тропу, паралллельно моей. Ею не пользуются давно а я заглядываю, там всё налажено. Поглядишь.

Внезапно налетела такая буря, что и носа не высунешь, Пришлось задержаться. Устроили баньку, в дальнем закутке. Николай, уже намылся, когда зашла Ольга. В таком виде, он её, не видел. Развитые ноги ходока, до сих пор девичьи округлые груди, пышные, до бедра, волосы, брови, прикритые шапкой, в разлёт, как чаячи крылья. Она была, дотого хороша, что Николай, аж взвыл. А та, довольная впризвдённым эфектом, И не думала больше, двинула на Коленьку....
Домывались вместе, оба усталые и счастливые.

- Гляди сюда...
- Я ижу, Коля, мастерски сработано, незаметно и навечно. Они добрались до промежуточной избушки, собаки резвились всю дорогу. Никола залез в амбарчик, выбросил им юколы и по хвосту кабаньему.
 Ночь была тихая, утро сиреневым, морозчик около десяти. Вышли в лес, плотно перекусив, лыжи бежали легко, подняли пол десятка песцо белоснежныз, лису и Ольга подстрелили тетерева, хорош косач!
- Теперь гляди, ест, по тропе, дальше, то пол дня пути, а еслиМноо добычи, не успеешь вернуться
- Почему? Устанешь, свет короткий, не рискуй., а мы пойдём левой тропой. Видишь кедр?
- Ещё бы.
- Когда дойдёшь до конца правой тропы - Гляди на него, там звериная тропка, а под кедром изба, тут мы с тобой и заночуем. Я часто так делал. Выручала, не раз.
Когда проснулись раненько, то услышали характерный, хлюп... -
Не зря такая буря была, ишь закапало. Срочно идём в основную избу, так надёжнее будет. Сначала Николай нёс пушнину и глухаря сам, но, на пол пути, нашли в силках поросёнка, пришлось и Ольгу загрузить. Пришли далеко, за полночь и еле-еле, наст держал плохо, лыжи, не шли и без них, тут же тонули. Наконец переступили орог., бюыл прохладо. Они отсопелись, попили водички, Ольга затопила печку, Ниолай вышел к добыче, раскопал сугроб, там хранился мелкий камыш. Он быстро осмалил поросёнка, собрал всю кровь и жир, в кастрюлю, разделал тушку, досталось свежини и друзьям. Ласть ушла,за Ольгой в избу, а кузя в своё логово, под избой.

До зорьк горела лампа, они всю ночь занимались лакомством, для Ольги. жарили колбасы. Последней пошла кровянка, с малыми кусочками жира и картофельным пюре.
 И проспали всего-ничего пару часов. Ольга принялась готовить завтрак, а Николай обработал птицу, поместил в коптильню. "Пусть...до вечера..."

В село, не стали заходить, родных, не было, а знакомые подождут лета.
Тропы подсохли. Они шли налегке, за плечами сухари, порёбрина и юкола. Собаки находили пока корм, в кустах, да на скалах, разоряя птичьи гнёзда.. Заночевали в тонкой полатке, на бугорке, постель была шикарная, из прошлогоднего мелкого камыша., у входа лежали стражи и спалось так сладко, ольга Проснулась перел утром, повернулась , к николаю и снова наполз сон...
Перекусив наскоро, покинули своё убежище и вышли на Ольгину тропу.В третьей, самой дальней, избе их уже ждали оленьи люди, целая кочевая семья, решила осесть и предложила купить всю тропу, со всеми прибамбасами. Николай, ходил, по тропе с Иваном Новиковым, передавао, капканы, петли, ловушки, для зверя и крупной птицы.
Как-то, сидя у костра Иван спросил:
- Вам далеко возращаться?
Николай ножиком, на бересте, показал.
- Красивые места, проходил там, когда служил. Проводить?
- Доберёмся, спасибо.
- У вас сучка, оставьте нам, пока ощенится, а с самым хорошим щенком, проводим домой.
- Оля, , Ласть просят оставить.. Потом вернут.
- Ласть подойди...О тебе разговор, останешься?
Та потёрлась, о хозяйку и подошла, села у ног Ивана. Тот поцокал языком. Спасибо, ребятки а возвращайтесь этим путём и показал свою бересту.. И тропа хорошая и половину короче.

Оленей, угостили сухариками и отпустили пастись.
- Кузьма, поглядывай, за ними.
Николай принёс глины, воды и переложил всю печку минут через десяь зажёг огонь, протопил щепками и ветками, прикрил вьюшку.
- Пойдём, Оля, в лес погуляем должны быть, у ручьёв сморчки...
Так и шли, не торопясь, у средней избы, перекрыли крышу сделали и перевесили дверь, порушенную косолапым. Они собирали добытю, за зиму пушнину и под конец пути, перемётные сумкки, казались барабанами.. Олени ходко шли, пока, не показалось село.

Возвращались в зимовьё, с пареньком, чей-то дальний родич оказался.
В порядке вещей, раз свой, то какие разговоры - пожалуй, что сами знает, тому научим, поделися, что имеем, а там радость. Ласть, с сыном - вот это щень!, уже, под пузом, не пролезает. Петька схватил малиши, на руки. Лась было бросилась - незнакомец но увиделе, как тецелуются, потеряла интерес., но подошла понюхала ноги. "Так он же свой, в доску" и улеглась рядом с Кузьмой.

Из таёжной реки.
 Река текла и текла тысячелетия... Менялись берега в большие половодья, даже разворачивало речку и вода текла вспять, но на ходила новуый ъхоб, устремлялась в пучину, резала новую простку и бежала к морю синему, а старой русло заростало постепенно, превращалось в очередную старицу.Впереди поднималась, безлесая грива камня, делящая речку на два рукава, аодин убегал в левобережные трясины и где-то там, соединялся опять...
Николай шёл ходко, впереди была изба, конец тропы. Ласть бежала рядов. Вдруг вытянула голову и нюхнув воздух, с лаем, бросилась в заливчик..
"Так она только на человека, с чего бы?" Он поспешил за собакой.Она лежала, как выбросил вчерашний прибой. "Наряд городской, поднимая, за подмышки и вытаскивая на сухое, подумал мельком Николай. Он сбросил дорожный мешок, сбросил меховой походный халат, раздел молодку и укутал в халат, принялся подбирать плавник, развёл костерок в котелок бросил сухих трав, плюс набрал бусники, с листьями, заварил, укутал, когда снадобье подостыло, поднял голову женщины, повытался напоить, из ложки., не получилось, тогда он разжал челюсти и добился своего., снова укутал, забрёл, забросил спиннинг. Поклёка, не заставила долго ждать. Клюнула кумжа, шальная рыба, такую сразу, не возьмёшь, бьётся, за жизнь, до последнего, потом ляжет на воду - всё. Отделил голову, выпотрошил, срезал филе, остальное подъела Ласть.. По привыче, экономя соль, чуть сдобрил, взял стебелёк черемши, положил меж филейками...
Раздался короткий кашель, он откинул рукав, пощупал лоб, напоил остатком зелья."Так, пора нам в избу, однако..." Упаковал, поднатужился, приспособил на плечи, на шею походный мешок. подался под скалы, где в закутке стояла избушка.. Быстро развёл огонь в печурке,достал запасы пушнины, надо с собой забирать.. Вся ночь прошла, пока Николай точал торбаза и  куртку, из беличьих и песцовых шкурок. Осень, в пути, не шутит, одежда должна быть удобной и держать тепло.. Он собрал  шмотки, в чём была женщина. Спустился, к ручью, выстирал и развесил сушится, над печкой.
Зашевелилась найдёна.
Он погщупал температуру, "Ничего, могло быть и хуже."
- Как ты, кто ты?
- Люся я.
- А я Николай.
- Где я нахожусь...
- У меня в избе, а выловил тебя, из реки.
- А, как же, я к мужу летела на день рождения, на вышку буровую...
- Не спарашивай, не знаю, Люся. Я охотник, иду по пропе промысловой. Как ты себя чувствуешь?
- Нормально, голова побаливает, да в горле саднит... Мне бы,за угол...
- И не думай, вон ведро, я вынесу.
- Ой, так на мне ничего нет - это ты меня...
- Так глаза же есть, а ты красивая, почти как моя Оля. Держи торбаза и душегрейку - это твоя одежда, без этого тут, не выжить.
- Спасибо, мил-человек.
- Как ты, сможешь идти?
- Думаю - да.
- Тогда ешь рыбу, из хлеба, только сухари. Тебе нарезать?
- Это сёмга?
- Кумжа, вкуснее будет.
Николай снял подсохшие вещи, передал Люсе. Вот тебе сумочка меховая, спрячь, будешь нести.

Они вышли на тропу, когда солнце, ещё позёвывало, перед восходом. Ласть бежала впереди, Люся шла следом. сначала ноги были резиновыми, потом окрепли.
- Николай, мы куда идём?
- В следующую избу, заночуем, соберу запасы и дальше. Если, без приключений, то третьего дня и дома будем.
- А как мне, о себе дать знать?
- Не беспокойся, когда здесь человек пропадает, то приходят или приезжают, спросить, не видели ли?
Добрались, без  пригод. Встретила Оля, какя-то не такая. Николай, не понял перемены, дети играли, у запруды.
- Это кто, Коля.
- Люся я, Николай ваш выловил меня, из реки. Как, что, не знаю. Летела, к мужу на именины, на вертолёте и вот...
- Сказки седого Севера...а может так и надо...
Вижу, что устал, но проводи меня до деревни, там я уж сама...
- Далеко собралась?
- Думаю, что нет, но кто его знает...
- Так я заведу вездеход.
- А для меня место найдётся?
- Нет, Люся, познакомьтесь пока, с детьми, отдохните, что нужно, они подскажут. Прощевайте, с ребятами я попрощалась.

Они добрались поздно вечером, пришлось в дом приезжих идти, переночевали. В клинике приняли сразу, проверили на заразу, увели на приём. Больше он Ольгу, не увидел. Прочёл от неё записну.
"Николай, не пугайся, но мы уже, не увидимся, я чувствую, прости, родной, но срок пришёл... Живите дружно! Оля"
Он возвращался, как побитый, он не верил той записке, а сердце сжималось... Всякий сенс жить дальше казался бессмыслен...Подал заявление, о месте нахождения Люси и вернулся в избу.. Приближался день торгов и он начал, было, не глядя распихивать пушнину по  лантухам, Дочка, видя состояние отца, сама занялась, Люся помогала, когда всё было готово, она попросила:
- Отвези, Николай меня в посёлок
- Садись, если хочешь. Пока Николай  был в пушном банке, Люся позвонила, мужу - молчок. Три раза пыталась, впечатление такое, что её выкинули, из спича телефона. Наконец она поняла, что ждать манны небесной, ей, не откуда, вышла, отыскала Николая.
- Продал?
- Да.
- Покажи пожалуйста.
Накладная пестрела исправлениями, в нижнюю сторону, она сразу откопала грабёж.
- Пойдём в полицию, они должны помочь разобраться.
- Стоит ли?
- Так тебя надули процентов на шестьдесят!
- Ну, ты скажешь...
Полиция отказалась, пришлось идти  прокуратуру. А так, как дело было сверх срочное - чтоб по горячим следам - разом и подались, к месту событий.
Два помощника объявили, что счета арестованы, велели всех покинуть   помещение, кроме агента, который покусился на лёгкую добычу.
- Первое, к обеим сторонам; Вы на мировую согласны? И Люся сказала: Да!
- Жду ответ. Хотите охладиться в тайге?
- Нет, конечно, но как?
- Тогда и мы, не согласны, на мировую.
- Нет-нет, я согласен.
- Хорошо, я подожду, когда вы закончите, не забудьте, оплатить квитанцию, на услуги инспекции - процент от суммы...

Наконец его пустили к Оле. Шагнул Николай и не узнал любимую... Где коса роскошна, где сияющие глаза и всё остальное?.
- Не гляди ты на меня...что ж теперь. Выписывают, забери пожалуйста.
- Счас. Он сорвался, выбежал, к самоходу, расстегнул мешок, достал торбаза, душегрейку и халат дорожный, вернулся, одел сам Ольгу, взял на руки и усадил рядом, на сиденье, пристегнул ремнём.
- Может спинку отбросить?
- Не, належусь ещё...
Ехали, не быстро, но без остановок, добрались, по обеду, Их встречали все дети.. Ольга попросила медку майского и когда все отобедали, сказала: "Уведи детей, потом придёшь, глаза закроешь и похороните рядом, чтоб было слышно. Иди, любый, иди."

Пока Федя с молодым человеком копали могилку, Николай сбил ящик простой. Положили покойницу на мховую постель, покрытую песцами, скоро вырос холмик, положили в центр белый голыш.
Сидели, поминали свежей юколой, которую Ольга очень любила И тут скипнула дверь, порог переступила Люся.
- Не прогоните? Съездила, дала объявление, на продажу дома.
- А может, не нужно продавать. Нам с Сашей, где-то остановиться нужно...
- Конечно, езжайте, ищите судьбу. Я соседу всё опишу и пусть поможет вам прописаться.
- Я тоже с ними двину - сказал Федя.
- Ну и мотай, а я тут останусь, не интересно...
Как-то вместились, умолк рокот мотора.
- Не жалеешь, подруга?
- Нет, Люся, для меня там  чужое.
- Какая-то истина есть, в твоих словах, девка.
Они обнялись и пошли готовить ужин. А осень пахнула крылом, шёл и шёл снег.
- Как Николай доберётся"
- Не маленький, не переживай.
- Ну да...

 Из таёжной реки.

Николай остановил вздеход, стал рядом и поднял руку, прощаясь с дочкой. Зина тоже махала руками и пыталась бежать следом... И наверное побежала бы, если б, не глубокое озерко на пути. Остановилась на обрыве и так тяжело стало на сердце, что еле повернулась и пошла к избе. Она вспомнила, как отец прощался, со своили жонами - Олей и мамой-Люсей. Звал с собой, но её ждал на "тропе", Прохор...
После внезапной смерти Люси, у Николая, как вынули что-то основное. Охотнику, не стала мила охота, не тянуло по первоснегу, пробежаться морозцем на глухаря или постоять на тяге... Два года прошло, он стал выписывать газеты, читал всё под ряд, так и налетел на короткий рассказ, такого же, тёпнутого жизнью, охотника, о красотах Камчатки и перечитывая, не раз коротенький рассказ - загорелся желанием позхнакомится с теми краями, но, не одному...Он вспомнил, ту, рыжую дочку Ивана, Зану? Уже и имя позабыл, один образ хранило сердце - чёрные глазищи, чёрные брови и Рыжие, как у зрелой лисы опушка.

Он приближался к избе, отца, теперь Ивана.. Под ноги влетел кобель, завизжат, заластился
- Ну ты даешь, дружок, родич Ласти... Скоро их окружила целая свора. Появился Иван, постаревший, седой якут. Поздоровались, по родственному.- Как живёшь-можешь, Иван?
- Хорошо живу, кусок хлеба есть, тепло, чего больше надо, для тела
- А душа?
- Дущша устала, Николай...
- Вот и у меня, что-то подобное.
- Тебе ещё стыдно, молодой.
- А двух жон похоронил...
- Да, это  печально. Но у тебя ещё много впереди, Коля. Держись.
Вот и отдай мне свою младшую...
- Зану, что ли? Так бери, уж и не знаю, чего она в девках засиделась. Приходили, сватали - нет и всё тут. По паспорту она , у нас, Анна
- Спасибо, дорогй человек, если будет туго - иди, к дочке, в основную избу. Она приютит.

Зана появилась разом с луной и ахнула, увидев скучающего, у порога, Николая. Сбросила дорожный мешок, винтовку и бросилась к нему...
- Тятя, прости, мне стыдно, как ты тут один?
- Всё правильно, дочка, иди и не жалей ни о чём. Всё сказал.
И они ехали на вездеходе, пок, не утопли носом, в бочаге. Пришлось цеплять ручную лебёдку, часа три провозились, нашли косогор и взобрались на "этаж" плато. Они и не торопились особо, но бездорожье давало себя знать. Пораньше встал Николай, огляделся, взял винтовку и пошёл на тягу, скоро выскосила стайка уток и упала пара селезней. "Вот и жаркое, погода самыц раз, отдохнём пару деньков, решим куда."18.08.21