Олимпийские игры

Волны поднимались горами, ветер ставил воду стеной. Вулканы извергались разом, земля дрожала. Никто не понимал, что происходит, планету лихорадило.
Волшебники поднялись над системой Солнца и другими. Болтало только Землю, но видели это все. Шли метеоритные дожди. Что происходит, никто не понимал.
Пара, облетая, поднималась над Землей все выше. И вдруг… Они увидели богов, в смятении курсирующих среди дальних планет.
- Что происходит? – спрашивали все. Боги не знали ответ на этот вопрос. 
- Подождите-ка, - волшебница подняла вверх руки. Все затихли, как по мановению волшебной палочки.
- Что ты хочешь сделать? – ласково спросил волшебник.
Все высшее общество молча воззрилось на нее.
- Поговорить с Землей, конечно же. Ей явно не здоровится. И я думаю, она знает больше о своих симптомах.
Земля горела огнем, уже не голубая и не зеленая, а почти красная. Агрессия так и шкалила. И ветер с водой не могли этого изменить. Баланс равенства стихий нарушен.
- Ты хочешь спуститься к ядру Земли? - поняла Афродита. – Это очень опасно. Ты – смертная, не выберешься обратно.
- Жар битвы целого шара не сравнится с тем, что творится в ядре, - увещевали, переглянувшись, Марс и Афина.
- Возможно, Земля расширяется, - заметил Зевс. – Но это сметет смертных, уничтожит их.
- Мы не можем притушить это принудительно, - поддержали Нептун и Меркурий. – Все живое будет уничтожено.
Все боги говорили разом, и лишь волшебник молча смотрел на жену.
- Мы не отправим вас на верную смерть, - гудел эвакуировавшийся Олимп.   
Волшебник знал и чувствовал жену. Хотя и не всегда понимал ее. Да и может ли мужчина понять женщину? Или только любить? Что означает это – только любить? Не это ли желание всех живых существ, даже волшебников? Волшебник знал свою волшебницу, этот ее спокойный взгляд, тихий голос и суровую решимость.
- Ты уверена? – только и спросил он. Хотя прекрасно знал ответ.
Она кивнула.
- Хорошо, летим.
Она попыталась было что-то сказать.
- Ничего не хочу слушать. Одну не отпущу, - и крепко обнял.
- Я только хотела взять наши палочки и аптечку, - покладисто кивнула она.
А боги лишь смеялась их беспечной любви и детской непосредственности. Ну, какая еще аптечка? Все летит прахом. Какая аптечка? Конечно же, волшебная!
Волшебник взял то, о чем жена его просила. Как только началась заваруха непонятного происхождения, дом их с участком и вещи перенес на Юпитер.
Волшебники надели огнеупорные скафандры и по их настоянию боги открыли портал. Оттуда чуть не снесло потоками огня, воздуха и воды. Герои нырнули, будто в жерло и вход закрылся. Даже если они найдут дорогу обратно и постучат, их не услышат.
- Не нравится мне это, - сказал во всеуслышание Аид. – Мы их так не спасем, если что.
- Тебе-то о чем беспокоиться? – удивилась Афродита. – Ты ведь собираешь души не по моральным качествам.
- А то, что это и наш Олимп, - пояснила Афина. – И мы не можем его спасти. А эти безумцы надеются.
- Кто пойдет с ними? – строго спросил Зевс – Громовержец. – И поможет им легко и незаметно?
- Я, - отозвалась Фортуна, богиня удачи.
- Я, - сказал Гипноз, бог сна.
- Я, - ровно и мощно сказал Гефест, уже взяв с собой переносную кузницу.
Портал снова открылся и почти немедленно захлопнулся с силой за вспомогательным отрядом.

- Тебе ничего не кажется? – спросила волшебница мужа. – Будто дверь захлопнулась.
Он прижал ее крепко, и они на космической скорости неслись вглубь Земли.
- Может быть и так. Но что для нас это меняет? – спросил он ее. – Мы должны сделать определенные вещи. Чтобы ни случилось, помни – я люблю тебя.
Она посмотрела ему в глаза и улыбнулась:
- И я тебя.
Портал перенес их в центр земли, к ядру. Оно было едва теплым, по нему можно было передвигаться.
- Кто вы, гости? – ласково и мягко спросил женский голос. – Зачем пожаловали?
Пара переглянулась.
- Здравствуй, матушка, - поклонилась волшебница до земли. Земли? Под ногами лава. – Я – дочь Огня, я - рисующая пламенем. И с мужем мы пришли узнать о твоей нужде.
- Да, я знаю, кто ты, волшебница огня, охваченная любовью. – Она обратилась к волшебнику. – А ты, странник? Не смог отпустить жену ко мне?
- Здравствуй, матушка, - поклонился тот. – Жену к тебе, наверное, мог бы. А вот любимую в неизвестность – нет. Покажешься ли ты нам с ней, хозяйка?
Под ногами возникла поляна, ручей рядом. Скатерть - самобранка на траве, заставленная блюдами и напитками.
- Угощайтесь, отдыхайте, - пригласил голос. – Я выйду к вам.
- Мы подождем тебя, - спокойно ответил волшебник, усаживая жену и подавая ей бокал с водой.
- Да, конечно. Мы будем рады с тобой познакомиться, - кивнула согласно она.
Словно огонь полыхнул, зеркала переглянулись – согрел воздух и замер где-то, где на Земле должно быть Солнце. Возникла женщина средних лет, ухоженная и красивая, румяная и грустная в славянском сарафане.
- Окажи нам честь, матушка, - склонился волшебник к ее руке.
- Да, сын мой, - отвечал ласково уже знакомый голос. – Мне кажется, ты не представлял мне свою жену. Но я ее знаю. Она – та, кто дружит с тремя стихиями и бросала вызов четвертой.  А еще, она – та, кто любит моего сына и исцеляется его любовью.  Ну-ну, дочь моя, не смущайтесь. Я ничего не имею против.
- Простите, матушка… Но неужели, то, что мы не были официально представлены вас до такой степени расстроило?
Хозяйка весело расхохоталась. Муж обнимал жену за плечи и ласкал ее волосы, улыбаясь.
- Я понимаю, сын мой, чем тебе приглянулась дочь огня. Береги ее. Она искренне смеется, но вспыльчивая и упрямая… ой, кто-то зарделся…Нет, дитя мое, не только это меня задело…Но, конечно, любопытно познакомиться с избранницей моего сына… А что ваши провожатые, почему не идут к столу? Затевают недоброе?
Чета волшебников обернулась. Спускались к ним Фортуна, Гипноз и Гефест.
- Молодцы, что не пустили самих в неизвестность. Дружба и любовь только и могут спасти этот мир. Располагайтесь. Вечер перестает быть семейным.

Ели, пили, говорили.
- Скажите, матушка, почему ты уничтожаешь планету? Тебе грустно или не здоровится? – спросила волшебница.
Хозяйка нет-нет, да и рассматривала ее. Девушка ей нравилась. Для гостей она приняла человеческое обличие. Людям не понять незнакомые категории – вроде стихийности, неограниченности истории. Разумом не постичь этого.
Земля лучше и глубже чувствовала все, в том числе и людей. Вот и избранница сына – искренна, чиста, храбра и порывиста. Любовь поддерживает ее в этом. Только трудно среди людей это все сохранить. Иногда проще быть другой. Но она не сможет, не захочет приспосабливаться. Это – не совсем наивность, но нечто детское, «правильное», такое… Что даже боги, видевшие человека насквозь, изнутри, знающие и, порой, провоцирующие темную сторону, понимали, что в ней нет хитрости. Они не разочаровывали ее в лучшем. И влюбленный волшебник – тем более.
Но Земля смотрела изнутри и понимала глубже. Она не раздражалась, но волшебница сама себя ограничивает еще сильнее, чем это у нее есть от рождения. Как у смертной. К тому же, Земля не торопилась.
- Дитя, ты берешь ответственность  за весь мир. Это, в каком-то смысле, благородно. Но – глупо и самонадеянно. Ты понимаешь меня?
Волшебник вскинулся. Они с матерью часто обсуждали эту тему. Но его жена – дело другое. Она – не испорчена и азартна, но наивна и может сама себя подставить.   Или – не сама…
Впрочем, Земля в ее мудрости не стала разочаровывать. В конце концов, все – иллюзия. И эта ничем не хуже остальных.
- Но живем мы на Земле, - мягко процитировал волшебник любимую фразу своей матери, беря жену за руку.
- Не бойся, сынок. Я ее не обижу, - заметила мать. – Мне незачем делить с ней власть. Дочь огня только такой и может быть – порывистой, живой и искренней. Но она уязвима, я вот о чем.
- Матушка, но все же, - вмешалась Фортуна. – Почему идет уничтожение?
- Так это вы сами, Фортуна. Не я, - рассмеялась Земля. – Давно зашкаливает агрессия. И у богов, и у людей. Я уж не говорю о морали. Не при моей невестке – расстроится только, да без пользы. Баланс давно нарушен. А я всего лишь перестала исправлять. Кредит вы превысили.
- Но ведь сметает и тех, кто следит за балансом. Флора и фауна почти уничтожены. А они – твои творения, - хитро ответил Волшебник.
- А это я могу воссоздать в любой момент, сын мой. Ты же вот перенес семью и имущество на другую планету, переждать смутные времена. Девочка, не кидайся на защиту мужа. - перехватила Земля жест невестки. – Я своего сына и так не обижу. Дети мои, мне приятно на вас смотреть, - улыбнулась она. 
- Возможно, кто-то обидел тебя персонально? – спросила Фортуна. Она говорила мало, много наблюдала.
У Земли проносились картинки перед глазами… Мгновение… И она отрицательно покачала головой.
-  Гера и Афродита, - сумрачно вдруг сказал Гипноз. Он видел сны, память, иллюзии и образы и говорил редко, жил в другой реальности.
Волшебница не понимала ничего, волшебник – часть. Но теперь и присутствие Гефеста не казалось случайным. Фортуна взяла в руки свое колесо и крутанула его назад. Гипноз воссоздал пир олимпийцев. Слышно их не было, но видно, что все привычно болтают. А вот Афродита что-то гневно выговаривает Гере. Та темнеет…
- Это ведь не впервой, - сказала Фортуна. – Боги все время интригуют и что-то выясняют.
В картинке, висящей перед всеми, вмешалась Афина, что-то говоря Афродите. Та лишь вспыхнула, встала и ушла. Гера же, разгневанная, воззвала к помощи Земли.
Любая богиня могла просить помощи у стихий. Умели и некоторые волшебницы. Опасная информация была доступна многим. Слишком многим. А женщины очень эмоциональны, тем более, богини…
- Пощади, матушка! Помоги! – взмолилась, дрожа,  волшебница.
- Так нельзя, душа моя, - ответил муж, приобняв, то, что знали и хозяйка, и боги. – Можно отыграть назад, например. Боги это могут. И заставить Геру с Афродитой помириться.
- Точнее, не ссориться, - впервые подал голос Гефест.
- Ты знал, кузнец? Когда сюда шел.
- Слишком уж она противилась попыткам разобраться, - улыбнулся он. 
- Что ж, боги донесут все до Олимпа, - потянулся волшебник. – А нас и здесь не обидят.
- Да и нечего свою огненную девочку отправлять в разборки богинь, - кивнула хозяйка. – Это очень опасно и, скорее всего, бесполезно. Для смертной – слишком жестоко и запутанно.
- Я согласен, - кивнул Гефест. – Без жестокости и хитрости не обойдется. Мы сами.

- Ты все знал заранее? – спросила подозрительно волшебница у мужа.
- Не совсем так. Я, как и Гефест, знаю закономерности. И не только нашего мира. Олимпа – тоже, я подробно изучал мифы и историю. Насколько это возможно для разума смертного.
- Как она смотрит на тебя! – ласково заметила Земля. – Только так и должны смотреть друг на друга смертные супруги. Какие вы счастливые! У вас есть возможность любить!
- А как же боги? – спросила волшебница.
- О, у них все иначе. Афродита очень любит игры, например. Как капризный ребенок. Жестокий и красивый, причем. Но они не могут любить вечность. Это всего лишь – часть игры, - попробовал объяснить муж.
- Дай, я. Она так не понимает, - мягко вмешалась его мать. И показала.
  Словно фильм прошел перед глазами, как прорастают семена. Падают в землю, напиваются водой, вдыхают воздух и прорастают. Крепнут, расцветают, осыпаются и погибают с концом сезона.
- Видишь ли ты тут любовь?
Волшебница покачала отрицательно головой.
- Я – нет! Но семя…
- Вот и вы для богов всего лишь семена. Пешки и ферзи. А, может быть, и шашки. У них нет любви. Есть у вас – берегите ее, дети мои.
И вдруг они оказались дома. Не на Юпитере, на Земле.
- Что случилось? – спросила волшебница мужа.
- Боги сделали свое дело. Баланс восстановлен, и мы – дома, душа моя.
Он обнимал ее, но она все тревожилась.
- Мы не попрощались… Это так невежливо…
- Давай, разметим сад и посадим еще деревьев? Мы не прощаемся, но продолжаем разговор.
Так они и сделали. И было все - великолепный сад. Звезды, небо, гонки наперегонки, хохот… Счастье.