Израильская мечта Евгения Егудина

 
Б. Турчинский
Израильская мечта Евгения Егудина

 (30-летию творческой деятельности посвящается)
Желание писать о музыкантах из постсоветского пространства, сделавших успешную карьеру в Израиле, родилось у меня в ту самую минуту, когда шеф-редактор московского музыкального журнала «Оркестр», где публикуются мои очерки, Анатолий Дудин, попросил: «Пишите больше о людях, адаптировавшихся в новых реалиях. Это очень интересует редакцию журнала и его читателей. Вы, Борис, там на месте, вам и карты в руки.»
Одним из таких талантливых, успешных и состоявшихся «на новой земле» музыкантов является Евгений Егудин.               
 О Жене я узнал из рассказов моих друзей-коллег, музыкантов-духовиков высокого класса - Михаила Гурфинкеля, Григория Глузмана, Гены Турчинского, Миры Меерович, Михаила Городецкого и других, которые не раз отмечали высшую степень его профессионализма. К тому же не раз приходилось слушать его в составе оркестра на концертах, наблюдать в жюри израильских конкурсов юных исполнителей, в которых участвовали и мои ученики. Заочно я был готов к встрече - а вот лично познакомиться не удавалось. И вот, как говорится, час настал.
Меня как публициста, музыканта-профессионала увлекло желание найти «белые островки» его биографии - творческой и личной. К сожалению, в интернете мне не удалось найти достаточно материала (есть публикации только на беларуских интернет-ресурсах), и я решил пойти уже проторенным мною путём – познакомиться лично и взять интервью у своего сегодняшнего героя.
Встреча с первым кларнетистом израильского симфонического филармонического оркестра должна была состояться в Тель-Авиве, в кафе, расположенном прямо в здании его работы. Я был слегка взволнован, и меня одолевали разные вопросы. Интересно, каков он в реальной жизни? Найдем ли мы общий язык?.. 
… В первую очередь, общей оказалась любовь к кофе! Это сблизило нас, настроило на одну волну и помогло с лёгкостью начать беседу!
… Передо мной сидел очень приятный человек с милой улыбкой, молодой - лет сорока (позже я узнаю, что он несколько старше). Говорил мелодично, негромко, увлеченно и убедительно, не переходя на «крещендо» - так что мой компьютер потом легко смог воспринять его голос в записи и превратить аудио в печатный текст. Мой собеседник прост в общении, с ним легко разговаривать - и мы очень быстро перешли на «ты». Наша беседа то и дело прерывалась шутками, не ощущалось ни капли натянутости, хотя я ни на секунду не забывал, что рядом со мной - уникальный кларнетист, имя которого хорошо известно далеко за пределами Израиля.

Интервью
 
- Евгений, ты родился в семье музыкантов. У вас династия?
- Не совсем. Бабушки и дедушки к музыке отношения не имели. А вот родители мои и брат Яков - да! Брат был прекрасно воспитанным человеком, чудесным пианистом. Увы, ему было всего 28 лет, когда он ушел из жизни.
Родители мои были уважаемыми преподавателями в Центральной музыкальной школе №1 города Минска. Мама, Валентина Яковлевна, по специальности пианистка, а отец, Владимир Юльевич, преподавал баян и аккордеон, был завучем в школе.
Папины корни из-под Смоленска, мамины - из Белоруссии.
- У тебя был выбор - или?..
- Выбора, Борис, честно говоря, у меня не было. Конечно, я сопротивлялся - наверное, как и все мальчишки, хотел гонять в футбол, но…
В шесть лет я стал заниматься на фортепиано. Моя учительница была из очень известной династии музыкантов. Звали ее Бетти Борисовна Фидлон, и она была мамой гениального и известнейшего виолончелиста В.П. Перлина. Из класса Перлина за годы его преподавательской деятельности вышла плеяда известных музыкантов: А. Киселев, В. Синькевич, К. Злотников и др. Он и сегодня в полном здравии, профессор Белорусской академии музыки, засл. арт. республики Беларусь.
Но с его мамой у меня отношения не сложились. Бетти Борисовна могла взять мой мизинец и до боли нажать им на клавиши, говоря, что у меня он должен быть сильным. Не помню, как я это рассказывал дома, но меня перевели в класс моей матери. На каком-то этапе родители решили, что пианистов много и выделиться среди них, даже при большом таланте и трудолюбии, очень сложно. Вот духовой инструмент - другое дело. Но какой…
 Хороший друг семьи, флейтист, стал уговаривать родителей отдать меня на флейту. А второй друг семьи - на кларнет.
Надо сказать, что родители с пяти лет меня водили на все концерты филармонии. Я прислушивался к звучанию всех духовых инструментов. И мой собственный вердикт был однозначен: кларнет, - что, видимо, обрадовало родителей.
 
На фото: родители после моего первого выступления с оркестром Зубина Меты, в 1992 году. Я исполнял Концертино К.М. Вебера
В десять лет параллельно с фортепиано я стал заниматься на кларнете и в дальнейшем закончил музыкальную школу по двум инструментам.
Мой первый учитель по кларнету - замечательный человек, впоследствии ставший мне старшим товарищем, Мазелев Ефим Львович. До преподавательской работы он играл в симфоническом оркестре Белорусской филармонии. Светлый человек! Именно он сумел убедить моих родителей, что кларнет — это правильный выбор, это мой инструмент.
 В то время Ефим Львович был уже в возрасте. Я часто бывал у него дома. Встречал он меня всегда ласково и с улыбкой, любил чем-нибудь угостить. Как-то он сказал отцу, что я играю так, что ему мне даже нечего подсказать. Фразировка, дыхание, техника, качество звука - все на месте. А это был только второй год обучения. На этом этапе я занял первое место на Республиканском конкурсе юных исполнителей в Гомеле. Мне было 12 лет, а там были ребята намного старше меня, некоторые - из музыкального училища. Председателем жюри был известный гобоист, музыкант союзного значения Борис Николаевич Ничков. Это был авторитетный человек, и он не давал меня в обиду. Дело в том, что в Белоруссии тоже существовал еврейский вопрос - может, не так явно, как на Украине, но он был, и при приеме в учебные заведения и на конкурсах это ощущалось.
Мне очень хотелось учиться в музыкальной школе-десятилетке, однако по многим причинам это долго не случалось. Но в 8 классе я всё-таки туда попал. Конечно, это сыграло серьезную роль в моем музыкальном воспитании.
- Евгений, знаю, что срочную службу ты проходил в непростом военном оркестре Советской армии. А именно - в учебном оркестре военно-дирижёрского факультета при Московской консерватории.
- Да, именно там. Дирижёром был майор Подгорбунских Владимир Александрович. Музыканты оркестра - профессионально подготовленные специалисты, с отличной практикой чтения с листа. Такая у них специфика работы: приходят все новые курсанты факультета и каждый приносит свою партитуру… Прослушав меня, дирижёр оркестра назначил меня концертмейстером группы кларнетов.
Удивлю, может, наших читателей, но я как-то с детства не очень любил играть в духовых оркестрах. Меня больше притягивала игра в камерных ансамблях, симфоническая музыка.
А впечатления после службы остались хорошие - от друзей, от Москвы, с ее музыкальными коллективами и возможностью их послушать и увидеть. Полезное было время, чтоб повзрослеть и обдумать свои дальнейшие шаги в жизни.
 - Ты приехал в Израиль в 1991 году молодым человеком и сделал блестящую карьеру.
Расскажи об этом.
- Прилетел в Израиль в девяносто первом году, 28 марта, после войны в Персидском заливе. Все было непросто. В кармане 300 долларов, ни иврита, ни английского, ни кларнета. Пока мы не нашли съемную квартиру, нас временно приютила мамина подруга в Кфар-Сабе. Инструмент вывезти было нельзя. В Минске я играл на стареньком «Селмере», и для того времени это было неплохо. На таможне в Беларуси нам было конкретно сказано, что вывезти можно только инструменты Ленинградской и Киевской фабрики (это были еще те инструменты!), любой же импортный - нельзя.
От автора
Надо сказать, я тоже был в такой ситуации. Чтобы вывезти свой кларнет «Ноблет», мне надо было ехать во Львов, где находилась экспертная комиссия, которая выносила решение, представляет этот инструмент ценность для страны или нет. Сейчас смешно вспоминать…
«Патриотизм у меня зашкаливал…»
  - Я хотел жить именно в Израиле. То, что я еврей, я знал с шести лет - знал это в автобусе, на улице, в школе – везде. Дома мне внушали, что я должен быть на десять голов выше других, чтобы добиться успеха в жизни.
Учебу я продолжил в израильской Академии музыки в Тель-Авиве.
Хочу подчеркнуть, что в Израиле своим учителем считаю Мордехая Рейхтмана, фаготиста, дирижёра, музыкального аранжировщика, превосходного музыканта, у которого есть чему поучиться не только духовикам.
На фото: Мордехай Рейхтман

В 1992 году я был принят в состав оркестра «Israel Sinfonietta Beer Sheva», на пост концертмейстера группы кларнетов. Работал - и... десять лет ждал момента, когда объявят конкурс в филармонический оркестр.
Я был этим одержим. В конце концов, мечта и упорный труд помогли мне - но об этом чуть позже. А до этого, в 1991 году, я получил стипендию для молодых музыкантов фонда Франсуа Шапира (культурный фонд Америка-Израиль). В 1994 году стал первым кларнетистом в истории Израиля, победившим на конкурсе исполнителей на духовых инструментах. В этом же году стал преподавателем Академии Рубина в Иерусалиме и Музыкальной школы Бухманна-Меты при Университете Тель-Авива.

                Звёздный час
На фото: март 2001.
2001-й был решающим годом для моей дальнейшей профессиональной судьбы. Произошли два важных события. Во-первых, были отобраны четыре (вместе со мной) кандидата на первый кларнет в оркестр Израильской филармонии.
Во-вторых, в это же самое время в Израиль приехал Юрий Башмет, и Зубин Мета должен был решить, кому дать с ним соло. К моему большому счастью - он дал его мне!
Мы исполняли двойной концерт Макса Бруха. Дирижировать должен был Курт Мазур, но он заболел, и его заменил дирижёр Иоэль Леви.
А в 2002 году я прошел по конкурсу в Израильский филармонический оркестр под руководством всемирно известного дирижёра Зубина Меты и одновременно стал концертмейстером группы кларнетов. Об этом можно долго рассказывать, но, если коротко — это был мой звёздный час. Когда я сыграл конкурсное прослушивание, в зале раздался возглас: «Я его знаю!» Это был Зубин Мета, сидевший в зале со всеми музыкантами.
 К этому конкурсу я готовился усердно, занимался по многу часов в день. В прослушивании принимал участие весь оркестр, претендентов оценивали тайным голосованием, и я получил больше всех голосов.
 
На фото: Израильский филармонический симфонический оркестр
Дирижёр Зубин Мета


- Знаю, что из духовиков в вашем оркестре только два музыканта - из постсоветского пространства...
- Да, Борис, и много лет в штате оркестра я был единственным представителем постсоветского «духовенства». За 65 (на тот момент) лет существования коллектива только недавно к нам взяли прекрасного гобоиста Диму Малкина.
Справка
Это интересно
В числе музыкантов Израильского филармонического оркестра — большое число выходцев из бывшего СССР: скрипачи — один из концертмейстеров оркестра уроженец Новосибирска Илья Коновалов и заместитель концертмейстера Александр Штарк из Вильнюса, первый альтист — уроженец Санкт-Петербурга Роман Шпицер, первый виолончелист — уроженец Украины Марсель Бергман, первый кларнетист — уроженец Минска Евгений Егудин, первая арфистка — Юлия Ровинская из Санкт-Петербурга и многие другие.
Зубин Мета — это имя говорит о многом
 
Из истории
Первым концертом, состоявшимся 26 декабря 1936 года в Тель-Авиве, дирижировал выдающийся итальянский дирижёр Артуро Тосканини.
В 1958 г. оркестр был удостоен Государственной премии Израиля. Индийский дирижер Зубин Мета, пользующийся мировой известностью, в 1968 г. был приглашен в качестве музыкального советника Израильского филармонического оркестра, а в 1977 г. стал его главным дирижером и музыкальным руководителем (в 1980 г. избран пожизненно); вторыми дирижерами были, в частности, Шалом Ронли-Риклис и Менди Родан. С оркестром выступали знаменитые дирижеры и солисты того времени, в том числе: Алан Буш, Пьер Монте, Бернардино Молинари, Герман Шерхен, Яша Хейфец, Артур Рубинштейн, Леонард Бернстайн, Сергей Кусевицкий, Иехуди Менухин, Айзек Стерн.
Выдающийся немецкий дирижер Курт Мазур с 1992 года занимал должность почетного приглашенного дирижера оркестра. Постоянным приглашенным дирижером с 2001 г. был израильский дирижер Иоэль Леви, в 2011 г. его сменил итальянский дирижер Джанандреа Нозеда.
Сегодня оркестр возглавляет молодой дирижер и пианист Лахав Шани, победитель международного конкурса дирижёров им. Густава Малера в Бамберге.
Наш оркестр знают во всём мире
Израильский филармонический оркестр ежегодно совершает зарубежные турне (США, страны Западной Европы, Южной Америки, Дальнего Востока, Австралия, Новая Зеландия, Египет и др.). Объявленные в Советском Союзе концерты Израильского филармонического оркестра в 1966 г. были отменены советскими властями без объяснения причин, хотя до 1967 г. с оркестром выступали многие крупные советские музыканты, в том числе Яков Флиер, Давид Ойстрах, Игорь Ойстрах, Лев Коган, Лев Власенко, Валерий Климов, Мстислав Ростропович, Галина Вишневская, Геннадий Рождественский, Дмитрий Башкиров  и др.
Впервые гастроли Израильского филармонического оркестра в СССР состоялись в 1990 г.; с 1991 г. оркестр раз в несколько лет гастролирует в России. В 2003 г. оркестр и его главный дирижер Зубин Мета приняли участие в торжествах по случаю 300-летия Санкт-Петербурга, дав концерты в Большом зале филармонии и в Большой хоральной синагоге.
От автора
За время обучения в Белорусской академии музыки Евгений Егудин дважды становился лауреатом Первой премии национальных конкурсов.
Выступал как солист и в составе камерных ансамблей с такими музыкантами, как Юрий Башмет, Набуко Имаи, Елена Башкирова, Гай Браунштайн, Гари Хоффман, Стивен Ковацевич.
Принимал участие в международных Фестивалях камерной музыки в Иерусалиме, Туне и Роландсеке.
 
На фото: студенческий оркестр Белорусской гос. академии музыки. Солист Евгений Егудин. Дирижер А. Галанов. Исполняется концерт для кларнета и симфонического оркестра композитора Арти Шоу. Апрель 2018 г.

- Евгений, ты мне рассказывал о своем участии в международном конкурсе...
- Я участвовал в международном музыкальном исполнительском конкурсе в Мюнхене, проводимом немецким телеканалом ARD. Но... Как-то там все не сложилось.
На первом туре было 60 человек. Прослушивание продолжалось с утра до вечера. Прослушивали пятерками - и сразу объявляли результаты.
 Я получил от зрителей такие овации, что мне пришлось три раза выходить на сцену кланяться - чего на конкурсах обычно не происходит. Я до сих пор считаю, что это было одно из лучших моих исполнений в жизни.
Впечатление от моей игры у тех, кто меня слушал, тоже было хорошее. Однако на второй тур меня не пропустили. Возможно, я не совсем объективен... Но вместе со мной не пропустили, например, такого замечательного кларнетиста, как Игорь Бегельман, который на самом престижном конкурсе в Женеве завоевал 2 место, - а это конкурс, на котором редко дают первые места. Не пропустили еще несколько потрясающе сильных ребят, и выглядело всё это очень странно.
Что сказать?.. Все, что с нами происходит, - должно произойти. А больше я в международных конкурсах не участвовал: репатриация - надо было на месте самоутверждаться, да и возраст подошёл неконкурсный. В моей копилке - победы на двух Белорусских конкурсах и одном Всеизраильском.

«Играет как на пластинке»
- Женя, переведу вектор нашего разговора на моего брата, фаготиста Геннадия Турчинского. Узнав, что я пишу о тебе очерк, он очень обрадовался: «Женю я первый раз услышал, когда он был совсем юным человеком и проходил аудицию в Тель-Авивский симфонический оркестр, где я в то время работал (сейчас этого оркестра нет, в 90-е годы он был создан специально, чтобы предоставить работу новым репатриантам-музыкантам). Мы слушали его всем оркестром. Его игра была идеальна: ничего лишнего, каждый штрих и нюанс - всё было на своём месте. Потрясающий, завораживающий звук, безукоризненная техническая точность. Помню, кто-то из музыкантов сказал: «Играет как на пластинке».
Пришлось мне поработать с ним и в Беэр-Шевской «Симфониетте», где Женя проработал много лет концертмейстером группы кларнетов. Работать в одном коллективе с таким Мастером - огромная часть профессионального счастья».
- Борис, спасибо Гене, что напомнил эти давние события и первые мои попытки вжиться в израильскую музыкальную среду.
Первый год я был без работы и занимался тем, что убирал офис страховой компании (кстати, был там не худшим работником). Однажды после швабры и метлы пришел сыграть аудицию в Тель-Авивский симфонический оркестр репатриантов. Моя цель была, чтобы меня услышали и узнали, что есть такой кларнетист Егудин. Всем моя игра понравилась, но места для меня не было. Мне в один голос сказали, что надо готовиться к прослушиванию в филармонический оркестр. Вообще, тогда отсутствовали места кларнетистов во всех израильских оркестрах.
Позднее такое место освободилось в Раанане. Вакансия на второй кларнет. Я был рад уже тому, что могу там сыграть, т.е. еще раз засветиться.
Борис, поверь, я здорово сыграл, и… меня не взяли.
Я продолжил усердно убирать страховое агентство.
 Позднее мне сообщили музыканты, почему меня не взяли в Раанану. Дирижёром там был Ярухам Шаровский, который сказал после прослушивания: «Мне нужен второй кларнет, Егудина я возьму - и через неделю он от нас уйдет».
 Несмотря на все это, я уверенно смотрел вперёд. Уборка и занятия на кларнете меня очень поддерживали в то время. Уборка - хоть какой-то заработок, кларнет - моё будущее, моя надежда. И он меня не подвёл!
Вот такую историю мне напомнил твой брат. Большой ему привет и громадное спасибо.


На фото: после уборки офиса - прямо на сцену. Соло с маэстро Зубином Метой и оркестром израильской филармонии. Октябрь 1992 год. Маэстро сделал специальное прослушивание, где играли молодые и самые талантливые ребята духовики, и, к моему счастью, он выбрал меня.

- Не могу не спросить о всемирно известном нашем израильском дирижёре…

На фото: Зубин Мета с моей женой Полиной и дочкой Мартой.




Полина, прекрасный музыкант, играет в группе первых скрипок оркестра Израильской филармонии. Марта учится на скрипке и подает хорошие надежды.

- Наши отношения были построены на обоюдной симпатии. Он меня полюбил изначально, и я это чувствовал во многих проявлениях - как во время работы, так и в частной жизни. Я, наверное, понравился ему ещё тогда, когда играл «Audition Solo». Тогда он сказал окрылившую меня фразу: «Проблемы с кларнетами у меня в будущем быть не должно».
- Ты выступал и выступаешь с, без преувеличения, великими дирижёрами. С кем работалось лучше всего? С кем ещё хотелось бы поработать?
- Озвучу то, что за 20 лет мне больше всего запомнилось и чем я был больше всего восхищен. Ну конечно, Зубин Мета, это даже можно не обсуждать. Запоминающаяся работа была с такими дирижерами, как Курт Мазур, Риккардо Мути, Валерий Гергиев, Кирилл Петренко, Алан Гильберт, Юрий Термиканов, Густаво Дудамель… Хотелось бы сыграть с такими известными дирижёрами, как Саймон Райтлом, Пааво Ярви. К сожалению, не пришлось встретиться с недавно ушедшим Марисом Янсонсом…
Повторить бы на бис работу с Кириллом Петренко. Скажу два слова о нем: это уникально одаренный дирижер, тонко чувствующий музыку. Оркестр под его управлением преображается и играет на голову лучше, чем обычно. Сегодня Кирилл - генеральный директор Баварской государственной оперы и главный дирижёр Берлинского филармонического оркестра.
- На каком инструменте играет первый кларнетист филармонического оркестра Израиля?
- Мой первый кларнет был Буффе R-13. Сейчас я играю на Буффе-Артист (это инструмент особого статуса). Питаю большую симпатию к чилийскому кларнету «Луис Росси». У нас в оркестре имеются кларнеты этой фирмы строя до, ре и бас-кларнет, и сам я на нем долго играл, пока под меня не усовершенствовали кларнет Буффе - но это отдельная история.
По цене и качеству, думаю, для всех хороши кларнеты «Буффе-Фестиваль» и «Престиж», а также «R-13»
- Твои корифеи в мире кларнета?
- Иван Пантелеевич Мозговенко, Чарльз Найдик и Мартин Фёрст.



На фото: И.П. Мозговенко и мой учитель Г.М. Лунин
И.П. Мозговенко был частым гостем Минска, где его хлебосольно и с уважением принимали. Он любил приезжать к нам.
Сейчас воспоминания меня вернули в 1984 год, когда я учился в средней специальной музыкальной школе при Белорусской гос. консерватории (сегодня это «Республиканская гимназия-колледж при Белорусской государственной академии музыки”).
Мне 15 лет. Мастер-класс Маэстро в Минской государственной консерватории. Я вышел на сцену, чтобы сыграть Большой концертный дуэт К.М. Вебера, но Иван Пантелеевич меня остановил и попросил сыграть гамму си-мажор. От неожиданности я, играя, запнулся, а Мозговенко безапелляционно заявил: «Ну, если этот юноша не знает такой несложной гаммы, - наверное, нет смысла слушать его дальше, с ним все ясно". В шутку или всерьез это было сказано - не понял никто из присутствующих, включая моего учителя Лунина. Это была горькая минута для меня: все происходило при большой аудитории, в зале - практически, все кларнетисты Минска, а может быть, и не только Минска...
Но мой учитель Григорий Михайлович Лунин рьяно за меня заступился (возможно, сыграл тот факт, что он был учеником Мозговенко в институте им. Гнесиных). "Нет-нет, Иван Пантелеевич, - обратился он к своему учителю, - вы обязаны послушать этого юношу". Послушав меня, Мозговенко сказал: «Оценка "отлично"!» Сыграл я действительно очень хорошо.

На фото: Минск, март 2013 г. Мой учитель в Белорусской гос. консерватории Г.И. Забара
(1988 - 1990г.).



У Геннадия Ивановича Забары я научился очень многому! Он в моей жизни тоже очень важная фигура, Учитель. Я до сих пор использую многое, чему сам научился у него, и передаю его уроки своим ученикам.
- Женя, не совсем удобный вопрос. Не захочешь отвечать - сделаем «тацет».
Твои блестящие творческие успехи - это что: дар Божий или упорный труд?
Одно без другого не существует, но скорее первое. Мне всегда все легко удавалось. Хотя не хочу утверждать, что я не прилагал к этому усилий.
А хорошо бы и то, и другое - тогда успех обеспечен!
- Какие твои любимые композиторы и что сейчас на пульте маэстро?
- Квинтет Брамса. Он у меня всегда в футляре. А еще Сонаты и Партиты Баха в переложении для кларнета.

На фото: Квинтет духовых инструментов израильского симфонического оркестра (The New Israel Woodwind Quintet)


Кларнет – Евгений Егудин
Флейта - Эяль Эйн Хабар
Гобой - Дуду Кармель
Фагот - Маорисио Паэз
Валторна - Хэзи Нир
Продолжаясь в учениках
- Евгений, ты -  высокопрофессиональный, опытный, результативный педагог. Накопленные знания, навыки и собственную концепцию преподавания ты реализуешь в своих учениках…
- Я много лет преподавал в Иерусалимской и Тель-Авивской академиях. Сейчас преподаю только в Тель-Авивской, и это уже на протяжении 20 лет. Мои ученики играют во всех оркестрах Израиля, чем я горжусь. Есть лауреаты израильских и международных конкурсов. Назову их:
Йонатан Адас-филармонический оркестр
Шира Элисаф - Иерусалимская Камерата
Нир Маром-Иерусалимский симфонический оркестр
Томер Орнан - Хайфский симфонический оркестр
Семён Оситянский- Израильский камерный оркестр.
P.S.
Пока я отдыхал, мой ученик Енатан Лейбович занял 1 место на престижном международном конкурсе музыкантов-исполнителей в Хельсинки. Рад этой победе и горжусь своим учеником!
- Евгений, среди преподавателей духовых инструментов бытует мнение, что качество звука зависит от природных данных, от строения дыхательного аппарата (это касается и кларнетистов).
А по утверждению некоторых методистов, всему можно научить. Каков твой вердикт?
- И то, и другое верно на сто процентов! Давай разберемся. Что такое природное? Бывает, что у ребенка есть хватка и готовый дыхательный аппарат (как правило, это случай редкий). А бывает, что есть какие-то физиологические моменты, мешающие при игре на определенном инструменте. Но если они поддаются развитию, воспитанию, которое музыкант получает от учителя, то идя путём подражания и поиска, он обязательно найдет звук, который ищет.
- Евгений, наша беседа подходит к концу. Если позволишь, - ещё вопрос...
Как ты отдыхаешь? Что для тебя отдых: смена пейзажа за окном, тишина и покой, какое-то хобби, музыка "других" жанров, горные лыжи, плавание, просто дома поваляться на диване, - что? Очень ли ты нуждаешься в том, чтобы периодически радикально отрываться от работы - или, по крайней мере, досужий разговор о музыкальных новинках тебе в отпуске необходим?
- Тут есть небольшая предыстория.
Как-то летом мы с оркестром поехали на гастроли по европейским городам. Один из концертов был в Финляндии, в городе Тампере. Поселили нас в отеле на берегу озера. Мы с супругой вышли погулять - и я вдруг понял: следующий отпуск мы обязательно должны провести в подобном месте! И вскоре моя жена нашла в Финляндии деревню среди леса, где мы купили наш любимый домик. Чем мы там занимаемся? Паримся в сауне, плаваем в озере, ловим рыбу, сидим у камина, гуляем по лесу, собираем грибы! Любимейший отдых! В этом году с нами вместе были друзья - четыре семьи.
- Женя, четыре семьи вместе на отдыхе — это дружба с большой буквы. Я вам даже немного позавидовал.
- Есть у меня ещё одно любимое место отдыха: Тироль, австрийские Альпы...
 В общем, отдыхаю с удовольствием, не скучая в отпуске по профессии, забываюсь без проблем. А вот со временем... Да, постепенно начинаю скучать. И тогда - с удовольствием возвращаюсь на сцену. Очень люблю играть, но не менее люблю отдыхать!
А дома возможность отключиться для меня весьма относительна. Дело в том, что моя жена, скрипачка нашего оркестра, стала серьезно заниматься с дочкой скрипкой. ...
- О! Так династия всё-таки формируется?
- Намечается. И тут самое важное - воспитать Музыканта.
Борис, я хочу обратиться к тем, кто избрал музыку своей профессией: слушайте выдающихся исполнителей - причем не только духовиков, но и пианистов, скрипачей и виолончелистов. Вслушивайтесь в профессиональное пение вокалистов, с которыми у нас очень много общего в вопросах дыхания.
Инструмент должен петь, как хороший вокалист, звучать четко и дифференцированно, как пальцы пианистов, играть легато подобно ведению смычка у струнников….
И конечно, не тратьте время на бессмысленные тренировки, занимайтесь грамотно и вдумчиво, добиваясь технического и душевного совершенства. И тогда, в совокупности с вашими способностями, с поддержкой опытного и чуткого преподавателя, результат не заставит себя ждать!
Послесловие (от автора)
… Подумалось: «Передо мной сидит человек, благополучный в жизни и в творчестве, человек, чьи мечты осуществились!»               
Есть такое понятие: «американская мечта». Можно смело сказать, что «израильская мечта» тоже существует. И - сбывается!


 
На фото: три поколения семьи Егудиных