Дождь поющего огня 28ч

10  Паутина невидимых слов.

За кладбищем возле самой крепостной стены зарыл Артемий меч Сфинкса. И звезды с небес мигали ему далекими огнями,  выражая одобрение и согласие.
«Когда-нибудь я покину Город и заберу подарок подземного зверя, - думал он, - пусть это оружие поможет мне охранять собственную твердыню. Здесь же я – странник. Я чувствую неминуемость битвы, но пусть моя рука пока сражается чужим клинком».
Артемий притоптал землю.
«Думаю, ржавчина не сумеет одолеть тебя, добрый меч, - прошептал он, - я призову тебя, если станет невтерпеж, вот тогда и порисуем узоры вселенских путей танцующего духа на полотне движущейся неподвижности. Отдыхай, новоявленный друг. Тебе не привыкать к темноте. Твое время еще не пришло».
- Хорошо спрятал сокровище, юный скиталец? – Скрипучий голос разрезал тишину за спиной Артемия.
Он обернулся.
- Не поздновато для прогулок, дедушка?
Старик в черной рясе пожал плечами.
- По-моему в самый раз.
- Кто ты?
- Я … А ты не признал меня?
- Нет.
- Я твой новый учитель.
- Вот еще новость, - Артемий встряхнул плечами. – Может ты ошибся?
- Нисколько. – Старик приблизился почти в плотную к Артемию. – Мое имя – Огонь, и я преподам тебе всего лишь один урок, я научу тебя переступать через собственное смирение.
- Научи.
- Нет, не сейчас. Ты еще не обрел истинного смирения, чтобы учиться переступать через него. – Глаза старика мерцали огнями ночного неба.
- Тогда, почему ты явился именно сейчас?
- Я пришел за мечом. Откопай его и отдай мне. Нет ничего глупее, чем закапывать добрый клинок в землю.
- Странно, у меня такое чувство, будто одни старцы способны разобраться в моих чувствах. – Пробормотал Артемий.
- Это от того, что ты переступил через молодость, став сильнее её. Только немощь старости может понять тебя и помочь.
- Помочь?
- Не кипятись, давай меч, я сберегу его не хуже земли.
…………………………………………………………………………………….

Существование несуществующего и несуществование существующего никогда не позволят смятению ввергнуть тебя в рабство вечно неугасающей жажды.

•••

Прошу прошение за прерванный полет,
Смирение перед пространством выси.
Я вижу сумрак.

•••

Отпущенные на волю чувства, словно воздушные змеи, потерявшие связывающие шнуры, рухнули и рассыпались в прах.
Ветер удачи превратился в хорошего друга для сильных крыльев и светлого паруса. Он мел озябшую блеклость листьев по смиренным камням, поднимал их в воздух завихрениями собственного озорства, позволял кружиться и падать на влажную твердыню, томительно ожидающую холодной белой надежды.
Облака покорно кружили между землей и солнцем, набирая тяжесть для последних дождей. Светило подсвечивало из-за рваных краев парящего уныния, позволяя радоваться ярким бликам мутнеющих луж.
Глаза Странника, скрытые под полями серой шляпы, не чувствуют облаков и солнца. Его руки ломают хлеб и крошат под ноги, где маленькие птички, щебеча и насвистывая, приветствуют своего короля-кумира. Воробьи, синицы, голуби… даже редкие вороны и галки не обделены его улыбкой.
Хлеб крошится, птички слетаются и слетаются. Они не так голодны, а хлеба совсем мало, просто перед долгими холодами зимы они хотят немного погреться возле человека целиком состоящего из огромного, горячего противоречивого сердца.
Добрый огонь, чистота взгляда и мятежная легкость упругого тела.
Выпорхнувшая из-за угла старого здания мечтательная девушка, изумленно встретилась взглядом с собственным понятием совершенства. Бездонный простор светлого неба в сияющих женских глазах воскресил чувства Странника. Ему вдруг захотелось окунуться в это очарование нежного существа и подарить свои грезы, свои полет и волшебную тайну. Он поднял ладонь и помахал незнакомой красавице, застывшей в двух шагах от его радости.
Но мысли вернулись.
Воспоминания хлынули вместе с осенним дождем.
Он вздрогнул и птицы, сидевшие на его плечах, захлопали крыльями.
Воспоминания о единственной леди, во имя встречи с которой он провел годы скитаний, пронеслись между серыми облаками.
Птичий гомон, взлетающей стаи скрыл Странника от взгляда девушки. Легкость тела обрела свободу движения. Оторвавшись от земли, он полетел вместе с друзьями - птицами за крыши молчаливых домов. И оставил девушку наедине с мимолетным видением настоящего чуда.

•••

Спросили его многие родители – матери и отцы: почему дети платят худой монетой за наше учение? Почему дочери и сыны, их мужья и жены не оказывают почтения и не проявляют любви? Напротив, грубость и пренебрежение в отношениях с ними и нет даже намека искренности в их помощи? Супружество или время виной тому?
- Правы ли вы? – спросил он.
- Да, правы.
- Тогда почему в глазах ваших такая вожделенная ненависть? Вы растили детей своих, но когда приходила им пора лететь, не подрезали ли вы крылья своей моралью? Не тыкали ли себя вы, считая родительский сан высшим, не навязывали ли вы волю свою, хотя слезы выступали на глазах детей ваших? Не доводила ли вас до бешенства ревность.
- Было и так, - отвечали они. – Но была и любовь наша.
- Разве можно сеять репейник, а жать хлебные злаки? Любовью ли было ваше жадное чувство? Хотели ли вы видеть только себя, слушать себя, и выращивать себя в своих собственных детях? Поистине лишь себя в своих детях любили вы, забыв, что любой человек есть проявление божественного, неповторимое в своей сущности. И желать повторения, значит желать увядания бытия.
- Мы говорили им и внушали добродетели, почему стало напротив?
- Что есть слово? Звук и не более. Лишь оскомина и гримаса лицемерия. Если сами вы больны, горбаты, нищи, слабы и влюблены в химеры, а говорите о ценностях свыше, не будет ли извращением доверять таким проповедникам. Дети изначально чисты и святы, взрослые полны грязи и ереси. Кто кого достоин более всего? Вы – отцы и матери должны попотеть, потрудившись, чтобы быть достойными своих детей, тогда и вернется любовь и верность ваших детей. Помните и не забывайте вовеки: сын рождает отца.

***********************

По главной улице Города на несколько кварталов растянулась похоронная процессия. Люди одетые в траурные одежды с сумрачными лицами шли огромным потоком за телом усопшего под торжественные звуки печального марша.
Скорбная толпа преградила дорогу Артемию. Он остановился поодаль, наблюдая за проходящими. Вид их серьезных лиц вызвал улыбку, однажды он не сдержавшись, даже вспрыснул от смеха, когда молодой благочестивец величественно вознес руки к небесной выси. Артемий прикрыл лицо ладонью, чтобы не смущать праведность мыслей идущих за гробом.
Но один, рыскающий в поисках греховности, взгляд все же заметил его веселость. Лохматый мужчина с длинной бородой до самого кушака отошел от процессии и приблизился к Артемию с перекошенным от гнева лицом.
- Кто, ты, чтобы смеяться над смертью святого? – процедил он сквозь желтые зубы, сверкая глазами.
- Прости, добрый человек, - покачал головой Дождь, - я не знаю, кто я, только улыбка моя не над трупом.
- Над чем же смеешь смеяться ты… оскорбляющий трупом священное тело того, кто являлся десницей господней на бренной земле, когда даже великие священники явились из дальних семей, чтобы проводить?..
- Еще раз прости меня, - перебил его Артемий, - но думаю улыбка моя гораздо приятнее умершему, чем ваши стенания.
- Так значит, смерть для тебя смешна?
- Для меня смешна жизнь, благоговеющая перед угасанием.
- Вот как! – вскричал ревнитель священной скорби. – Заклинаю тебя зрить воочию лики оживших смертей, глупый болтун!
 - Прости меня в третий раз, добрый человек, - сказал Артемий. – Кажется, твоя компания обогнала тебя на три хороших шага.
Старец сплюнул под ноги Странника и, отвернувшись, поспешил занять свое место среди тоскливой торжественности смакования горечи.

•••

Спрашивали его: «Как достичь Силы?»
И он отвечал «Отталкивайтесь от слабости, идите навстречу отчаянию, готовьтесь к худшему, ищите выхода и страхуйтесь, но никогда не поворачивайтесь спиной к цели своей мечты.
Спрашивали «Как достичь понимания?»
«Поменьше вникайте, но действуйте. Ошибки сами приведут к озарению».
«Как обрести покой?»
И он отвечал: «Не знаю».
«Существует ли вечная жизнь?»
«Существует, но вне путей боязливости. Истинный мертвец – человек, влекомый без цели и чуда. Смерть же есть иллюзорное понятие трусливых умов».
«Что же тогда, если человек умирает?»
«Если человек умер, значит он умер и не более того. Это не ваша смерть.»

•••

Иногда реальность шутит скверные шутки с существами вроде скитальцев, ищущих себя среди отражений бесчисленных ликов в зеркале настоящего. Её истинная ложь застилает глаза кровавым туманом, и ощущение смертельного присутствия следует за тобой по пятам.
Пораскинь мозгами и поймешь разницу между порядком и хаосом. Цена этой разницы – ужас, неназойливый, но неотступный, верный твоему терпению и надежде. Лишь исчерпав и терпение и надежду, ты опрокинешь ужас и сможешь почувствовать парение на собственной шкуре.
Адские ворота боли выломаны тараном стремления.
Здравствуй сумрачная столица безвыходности! Я пришел с факелом. Выходите навстречу граждане палачи, выносите ржавые топоры. Я пришел спалить вашу обитель дотла.
Полчища, научившихся действовать мертвецов, бегите ко мне. Огонь зажигает искры даже в глазах трупов.
Я пришел за своим и уйду отсюда только по пеплу.
Мне не нравится подобное бытие.
Темные окна дышат тишиной и смрадом безжизненных мыслей.
Смех раздирает меня, когда мертвые поучают жить друг друга, поучают питаться друг другом.
Славные времена, жаркий огонь.
Я вхожу в эти жилища и из пыльных проемов пялятся на меня лики собственного безобразия. И я не в обиде на эти серебряные стекла.
Пляшите веселее языки пламени. Мне очень страшно. Отвлеките трусостью, дайте уйти вовремя.
Полчища крыс по площадям  и проспектам, стаи ворон по небу. Чуете, чьи жрали мясо? Прочь, прочь, жизнелюбивая нечисть. В полях и лесах полно соколов и котов. Они маются в нетерпении, ожидая вашего пришествия.
Незыблемое рушится и возрастает потребность свободы, ибо привычка цепляться, заставляет сожалеть о потерянной безвозвратности.
Дети, вот о ком моя песня. Заколдованный огонь не тронет ни вас, ни ваши мечты.
Все сгорит, и все возвратится.
Тут полно топоров.
Я выстрою новый Город.
Вы будете играть в любовь, и смеяться над собственной глупостью,
Драться, плакать и… совсем не вспоминать о пользе смирения.
Вы будете властвовать и жить до тех пор, пока не станете взрослыми.

•••

Поздним вечером, прогуливаясь, Артемий проходил мимо городского кладбища. Первые звезды выглянули из потемневшего неба, лунный край придал таинственности холодному предзимью.
Странные звуки заставили насторожиться Странника. Он глянул на кладбищенскую ограду и волосы на его голове зашевелились от ужаса.
Земля пошла трещинами и надгробья валились в глубину, расширяющихся черных провалов. Тысячи безобразных рук потянулись из трещин, цепляясь за рыхлый край разверзшейся почвы. Трупный смрад наполнил пространство. Вот уже и головы показались. Они качались. Подергивая полуистлевшими ресницами, а когда издалека донеслось сиплое карканье, глаза распахнулись разом и устремили мертвые взгляды  на Странника.
Взбунтовавшаяся реальность опрокинула порядок осознанности восприятия.
Мертвецы вылезли из трещин и сделали первые шаги в сторону человека.
Артемий развернулся и бросился прочь от кошмарного наваждения. Он выбежал на центральную улицу Города, надеясь на присутствие шумного людского движения.
Но тишина и мрак встретили его надежду ледяным дыханием. Окна домов зияли провалами черноты, а фонари прятались в победившей их темноте.
Растерянность звонит в колокола страха. Шорох шагов из переулка коснулся слуха, Артемий напряг зрение, пытаясь увидеть поздних прохожих с сердцами, поющими песню жизни. Две тени отделились от стены дома, нечеловеческое движение и общность цели.
Странник бежал.
Дорогу ему преградила толпа разлагающихся мертвецов. Их было так много, что они занимали всю ширину улицы. Артемий кинулся в боковой проход, прохладные липкие руки схватили за горло. Он рванул эти руки и выдернул из тела нежити с отвратительным чавкающим звуком.
Он бежал без цели и разума. Страх  гнал его в сети гибели.
Ожившие трупы встречались повсюду. Артемий ронял их ударами неистовой силы и мчался дальше. Хриплый  вой преследовал беспорядок его мыслей.
Он знал правила и законы и был хозяином. Но извратились правила и отчаяние вторглось в его ум, разрывающийся от тщетных попыток собрать упорядоченную реальность.
Долгие часы текли в нескончаемое ожидание. Рассвет не являл света. Усталые мускулы нехотя  повиновались обезумевшим чувствам. Разум и дух захлопнули ворота. Артемий забрел в самые глухие трущобы города, надеясь скрыться от преследующего его кошмара.
Дверь одной из хижин скрипнула, полуобнаженная женщина редкого безобразия выглянула на улицу, ухмыльнулась мертвым ртом и, игриво вильнув бедрами , поманила к себе странника.
Осознание беззакония делает хаос точкой опоры для построения дивных миров.
Расслабленная усталостью плоть призвала дыхание к спокойствию. Сердце замедлило бешеный ритм. Артемий направился к мертвячке , улыбаясь  и насвистывая свою личную песню свободы. Он подошел вплотную к нежити и обнял ее за скользкую талию.
- Станцуем сначала или сразу на ложе нежности?  - спросил Артемий.
Женщина раздвинула червивые уста и ответила:
- Лучше сразу на ложе , милый…
Сердце екнуло , холодные пальцы к горлу и щелкают сгнившие зубы .
Дурной запах заполнил легкие.
- Пойдем , - сказал он твердо и , обнимая смердящий труп , последовал внутрь хижины.
В темноте убогого помещения слышались ему звуки движений. Пустота проявила себя и дух наполнил пространство собственной властью.
- Я готов ко всему , - крикнул Артемий , обращаясь к себе самому , явленному в кошмарных образах. Для моего спокойствия достаточно даже этого . Я дарю светлое светлому,  черное темному.
Безмолвие на мгновение разорвало цепи привязанности.
Из недр блекнущей ночи послышалось стрекотание сверчка. Последняя песня ночи. Живая песня. Ночь улыбнулась, ибо он подарил ей улыбку.
Ибо утро уже занималось, свежесть его заставила поежиться мрачных чудовищ. И сгинуть.
Порядок непрекращающегося смирения.
Артемий стоял посреди городского кладбища и пел свою личную песню Силы, смаргивая слезы радости на могилу собственного величия.
Белое облако, исполненное легкости.
Твердь – надежда, крепость и опора.
И солнце дающее свет.
Смерть отступает.

•••

Ты видишь её даже сквозь закрытые веки. Когда окна души раскрываются перед реальностью божественных проявлений, каждый предмет, существо, процесс движения и неподвижности дарит тебе её образ.
Смотришь на ручей и вспоминаешь журчание её голоса. А забавный зверёк вызывает улыбку схожестью с её озорством. Слушаешь музыку и вспоминаешь её танец…
Весь мир, все вселенные для тебя выражение её образа. Не сбежать, не укрыться. Чтобы ты ни делал, она видит это.
Желаешь ли ты её восхищения?
Тебе не по силам расстаться с ней даже на мгновение.
Все, что ты ни делаешь – для неё.
А мысли всего лишь спутники этой звезды.
Кто она для тебя?
Кто ты для неё?
Стоит ли переделывать вещи, несущие на себе печать её красоты?
Возможно, ли изменить совершенное?
Что делать, чтобы, не разрушая двигаться и творить в радости?
Танец, песня, загадки, тайны и изумление.
Тяга к сближению и боязнь окончания…

•••

Из толпы пестрого разнообразия вышел щуплого вида юноша. Подойдя к Артемию, он без всяких ознакомительных церемоний предложил ему магический поединок.
- Кто ты? – спросил Артемий.
- Волшебник, - просто ответил он.
Артемий кивнул головой.
- Я согласен.
- Встречаемся на площади Всадника, - сказал юноша. – В три часа пополуночи.
- Хорошо.
В назначенное время они встретились возле статуи Великого Всадника.
- Я тот, кто возвращается победителем, - тихо проговорил юноша.
- Я тот, кто не возвращается  никогда, - в тон ему ответил Артемий.
- Тогда я тот, кто выходит сухим из воды.
- А я тот, кто ходит по воде, как посуху.
Юноша рассмеялся и выкрикнул.
- Мои покровители – пять первостихий.
- Я покровительствую покровителям.
- Я тот, кто находится за всем существующим.
- А я тот, кто  находится нигде.
На секунду юноша замолчал, затем сверкнул глазами и крикнул.
- Я опираюсь на крылья Бога.
- Я сам есть и крылья, и все остальное, - отозвался Артемий.
Юноша надул щеки, дунул в сторону соперника, а затем трижды хлопнул в ладоши.
Артемий безмолвствовал.
Через пару мгновений тихого противостояния юноша поклонился и сказал:
- Я с вами согласен, Мастер, спасибо вам за урок. Я дарю вам за это радужного змея мудрости в короне из осколков минувшего озарения.
И тогда Артемий понял, что проиграл.

    Продолжение следует...