Три правила крепкого сна

Я возвращался поздней ночью от друга. Мы, как водится в нашей среде (актерской), дунули. Хорошо дунули, знатно. Потом играли в какие-то гонки или стрелялки, или в то и другое разом, т.е из машин стреляли в машины, не помню. Друг уснул, уткнувшись носом в пыльный диван, а я тихонько вышел прочь, зажурчав напоследок дверной цепочкой.

В полутемном коридоре душно пахло ветхой усталостью. Лампочка тускло горела лишь над одной дверью и оттого та матово мерцала красным, будто прямоугольное крыло огромного жука, застрявшего в реальности хрущевки. У выхода сгрудились жестяные тазы. Кто-то из жильцов солит по сезону в них огурцы. Сейчас они пустовали. Я не удержался и заглянул внутрь. Там спала кошка с парой котят.

Застучал по стенам и потолку звук сработавшего замка. Как же громко, чёрт! На лестнице было прохладней, тянуло с улицы сквозь разбитое окошко. Заскользили в серой мгле признания в любви, матерные слова, соскобленные материки не выдержавшей отчаянья краски и прочие обычные спутники подъездов. Мне нужно спуститься с четвертого этажа. На каждом пролете дежурили банки с окурками, на третьем раскинулся уставший диванчик, на втором задумчиво курил дородный мужчина, не оглянувшийся на мой торопливый шаг. На первом ничего, кроме раскидистого древа отбушевавшей гари из квартиры номер два.

Вот и выход. Жму липкую кнопку и вдыхаю с упоением чудный аромат августовской ночи. Дурманят сознание цикады, саднит в сердце терпкий поцелуй тополя, кружит голову небесная чехарда звёзд. Как же хорошо быть молодым, быть живым, не уставшим, а вот так, на бегу, схватывать дары мира и нестись дальше, дальше, пока не останется места, хранилища, куда их можно складывать, а потом...

Хочется пепси, только из жестяной банки.  Придется смущенно стучать в окошко, задернутое макетами сигарет. Чтобы сонная продавщица в ларьке морщилась и скрипела стулом, но упорно искала заветный эликсир. А затем грохнула им о прилавок, озвучив цену. И ты лезешь в кошелёк, а там ровно та сумма, копейка в копейку. Так хорошо на душе! Берите, тут без сдачи, спасибо, пожалуйста. И дальше, в ночь, холодя ладонь.

Вот, пройдя пару шагов, останавливаюсь возле случайной лавки. Поддеваю ногтем указательного пальца колечко, цок-цок, мимо, а затем пшшшш. В пять жадных глотков банка пустеет. Вкусно и немного грустно. Идти еще далеко. Ах да, есть еще одна спутница, дымная подруга, завалялась в кармане кофты. Но с ней мы поцелуемся лишь в тот момент, как пересечем спящий бульвар. И тот поцелуй будет слаще сентябрьского кавуна, уж поверьте мне.

Да, из каждой лужи и створки в такую ночь тянет магией. Вселенная пульсирует серебряным змеем и тот обещает вечность любому соглядатаю, осмелившемуся сосчитать чешуйки на его широкой спине. Деревья кронами исполняют танец духов, соединяя зеленой кровью листьев космические узоры, замыкая в квадраты овалы и вызволяя из кругов треугольники. Тени поют сонеты архитектуре, а та тихо стонет под гнетом времени. Снопы механического света бьют никуда, не найдя зрачка воспринимающего. Я растворен во всем, как чайный пакетик в кружке кипятка. Мои энергии пытливо тянутся к миру, обретая в его многообразии тихую истому.

Повсюду мерещатся знаки, несовершенные действия, упущенные возможности. Колыхающийся алкоголик вдалеке странно высок, будто вместо ног у него копыта. Лающая в сквере собака бесконечно мелодична, хочется броситься на ее поиски. Проезжающая машина напоминает судно с призраками. Вспыхнувшее в высоте окно горит малиновым маяком, созывая со всех переулков вздохи разбитых мечтаний. Я ошеломлен чудом, я – миф из плоти и крови, я – эйфория. Опасности обтекают меня, сети ловчих проносятся мимо, стрела высекает сноп искр из асфальта, но не пронзает пяту, коварства раскрыты и провода обесточены.

Вот и бульвар. Притаился и ждет моего свидания с приятельницей, говорящей на языке дымка. Брусчатка дыбится черепашьими панцирями. Знакомая арка, куст жасмина. Я знаю, что приду домой, и не буду спать до утра. Буду пить кофе и покачиваться в плетеном кресле, встречая первые лучи солнца на балконе в банном халате. Хороший вечер, хорошая ночь и хороший рассвет. Вот три правила крепкого сна. И никак иначе.