Звон колоколов города Козлова. Часть 1

На фотографии: В.Д. Колотинский. Фото из личного архива Анны Краско


Пронзая время, она возвратилась к нам через несколько поколений. Она — это память о событиях, произошедших больше сотни лет назад и, казалось бы, не имеющих никакого отношения к живущим здесь и сейчас, в современном шизофреническом мире высоких технологий и всепоглощающего цифрового безумия, готового вот-вот разрушить последние остатки привычного и в какой-то мере нормального существования.

Почти невероятные сигналы из прошлого, которые время от времени получает наше сознание посредством средств телекоммуникаций, заставляют кого-то отмахнуться от ненужной информации, а кого-то задуматься над смыслом послания и постараться разобраться. Иногда эти сигналы приходят в виде старой кинопленки, на которой неожиданно промелькнет знакомое лицо из семейного альбома, иногда в виде газетной статьи или рассказа из книги, случайно купленной в подземном переходе.

История, которую я собираюсь рассказать, началась с письма, пришедшего в Россию на адрес электронной почты моего сына. Незнакомая женщина из города Бостона разыскивала потомков человека, спасшего ее семью в далеком и горестном 1919 году. А человеком этим оказался мой не такой уж дальний родственник.

Но, наверное, любую историю лучше рассказывать с самого начала. Поэтому попробую разобраться в некоторых исторических аспектах, связанных с отдельными эпизодами Гражданской войны.

В силу сложившейся военной ситуации летом 1919 года Южный фронт стал наиболее значимым для Рабоче-крестьянской Красной Армии (РККА), готовившейся перейти в решительное контрнаступление в конце августа. Штаб фронта располагался в уездном городе Козлове (ныне Мичуринске) Тамбовской губернии, что и определяло военную значимость города с точки зрения противоборствующих сил.

Естественно, что А.И. Деникину, как руководителю белого движение на Юге России, было необходимо сорвать планы РККА. С этой целью под командованием генерал-лейтенанта МамАнтова*(1) был организован рейд конного казачьего корпуса и пехотных частей по тылам Красных.  Казаки Мамантова стремительно овладели Тамбовом, а затем 23 августа, практически не встречая сопротивления, заняли город Козлов. В городе уничтожалось всё, что так или иначе могло иметь стратегическое значение: взрывались мосты, системы водоснабжения, паровозы и железнодорожная инфраструктура.

Но чисто военными целями дело не ограничивалось. Три дня озверелые мамонтовцы (так прозвали казаков Мамантова) грабили город, расправлялись с евреями и коммунистами. Чуть позже к грабежам подключились крестьяне из ближайших деревень и часть городских работяг, не устоявших перед коллективной эйфорией от погромов и насилия.

Очень трудно, а может быть, невозможно с позиций сегодняшнего дня рассказать о событиях, происходивших в начале прошлого века. Что бы я ни написал – это будет лишь некое приближение к реальности, к ощущению ужаса и безнадежности, пережитого когда-то героями данного повествования. Несмотря на это, попробую изложить факты такими, какими они видятся мне, и так, как их описывали очевидцы. Да простят читатели меня за слова и диалоги, которые я приписываю людям из прошлой эпохи. Эти слова возникли только в моем воображении. В свое оправдание могу сказать, что вымысел основан на изучении исторических документов, воспоминаний и сохранившихся старых писем.

Этот очерк можно было бы назвать реконструкцией событий, но, пожалуй, будет лучше не давать определений, а просто перейти к сути.

23 августа 1919 года. В неурочное время, около четырех часов дня, уездный врач, надворный советник Владимир Диомидович Колотинский*(2) услышал звон колоколов и подошел к окну кабинета. Мимо дома проскакали конные казаки, размахивая оголенными шашками и стреляя в воздух из винтовок.

Служивший когда-то военврачом доктор Колотинский хорошо представлял себе, что после унизительного и стремительного бегства красноармейцев во главе со всем штабом и приходом Белых, в городе начнутся грабежи и убийства. Но масштабов происходящего он не мог себе представить ни в каком самом кошмарном сне. Впрочем, такого не видывали и другие жители города, даже те, которым ранее довелось пережить еврейские погромы.

Оконные стекла задребезжали от мощной взрывной волны, затем от последующих взрывов. Владимир Диомидович понял, что ситуация становится критической и надо срочно думать о сохранении жизни своей и своих близких. Все последние дни он провел на работе, не успел сходить в лавку и купить продукты, а из запасов в доме были только две больших буханки черного хлеба.

Доктор Колотинский еще не осознавал всего трагизма ситуации. Не знал он и о том, что на площади уже вывешен приказ военного коменданта города, из которого, хоть и не совсем прямо, но, тем не менее, следовало, что принадлежащие евреям и коммунистам дома и магазины отныне можно безнаказанно грабить, их владельцев просто убивать. А развернуться мамонтовцам было где: в городе проживало большое количество ассимилированных еврейских семей: врачей, провизоров, фармацевтов. После начала Первой мировой войны к уже жившим еврейским семьям добавились беженцы, переселенные властями из пограничных западных губерний России. Поводом для признания неблагонадежности таких переселенцев было владение ими языком идиш, который посчитали схожим с немецким.

В качестве небольшой исторической справки можно добавить, что Тамбовская губерния относилась к регионам России вне черты оседлости. Именно поэтому, а также вследствие некоторого смягчения политики государства по отношению к евреям, в начале двадцатого века большое количество еврейских семей поселилось в городе Козлове, как, прочем, и во всей губернии. Кроме того, в соответствии с законами, принятыми еще во время царствования императора Александра II, вне черты оседлости разрешалось проживать евреям с высшим образованием и купцам I-ой гильдии.
 
Пока Владимир Диомидович размышлял, что предпринять, в доме его коллеги — городского врача, коллежского асессора Якова Иосифовича Хейфеца*(3) царили панические настроения. В любой момент могли ворваться казаки или местные люмпены, которые точно не пощадили бы ни доктора Хейфеца, ни его жену Анну (Нехаму)*(4), ни дочь Соню (Сарру)*(5). Страшнее всего было за четырнадцатилетнюю дочку. Одна мысль о том, что пьяные погромщики могли сделать с красивой молодой девушкой, сводила с ума и мешала оперативно искать путь к спасению. Бежать к знакомым евреям нельзя, попроситься к ближайшим соседям — тоже не выход: обязательно кто-нибудь выдаст. Спрятаться можно только у русских или у татар, но у кого хватит смелости принять еврейскую семью?

Перебирая по памяти всех знакомых и малознакомых жителей Козлова, Яков Иосифович подумал, что самым правильным решением будет попросить помощи у своего коллеги доктора Колотинского. Примет или не примет? Он, вроде, человек порядочный, из старинного рода, не то польского, не то смоленского. Впрочем, какая сейчас разница, выбирать не приходится. Надо скорее бежать к нему на Выводную улицу. Правда, от нашей Московской это далековато. Но пока бандиты грабят склады и магазины, можно попробовать прорваться. Надо только поскромнее одеться, вещей никаких с собой не брать, чтобы не привлекать внимание.

Шли по опустевшим улицам родного города, превратившегося во вражеский лагерь, в котором за каждым углом могла оказаться засада казачьего патруля или добровольных помощников из числа местных жителей. По пути несколько раз натыкались на тела убитых мужчин и женщин. В одном из убитых Яков Иосифович узнал своего вчерашнего пациента, обращавшегося по поводу язвы желудка. Почему-то подумалось, что, если бы человек мог предвидеть свою судьбу, то поступки были бы совершенно иными. Не пошел бы он вчера к доктору на прием, а собрав скарб, как можно быстрее бежал куда глаза глядят, лишь бы подальше от города.

Сильный ветер поднимал пыль и частично опавшую листву, в воздухе отчетливо чувствовался запах гари, время от времени доносились звуки взрывов и беспорядочной стрельбы. При пересечении Прогонной улицы доктор, его жена и дочка едва успели спрятаться в каком-то дворике: небольшой конный отряд проскакал в сторону железной дороги.

Еще два квартала и вот дом доктора Колотинского. Надо проскочить как можно незаметнее; хорошо, что уже начало темнеть и не разобрать, кто именно пришел. Но все равно страх заставлял торопиться, а дверь, как назло, никто не открывал.

Наконец, послышались шаги и мужской голос, — Кто там?

— Владимир Диомидович, откройте, пожалуйста, это я, Яков Иосифович.

Щелкнул замок. — Быстро проходите, пока вас никто не видит. Постойте здесь, в прихожей. Я сейчас погашу лампу, чтобы с улицы не было видно.


*(1) К.К. МамАнтов (известен также как Мамонтов) (1869 – 1920) — военачальник, в 1919 году генерал-лейтенант Белой армии.
*(2) Владимир Диомидович Колотинский (1871, Вятка – 1953, Мичуринск).
*(3) Абрам-Янкель Есилевич (Яков Иосифович) Хейфец (1865, Шклов – 1931, Кисловодск).
*(4) Нехама Хейфец (Гуревич) (1869 – 1944, Москва)
*(5) Сарра (Соня) Рабинович (Хейфец) (1905, Козлов – 2001, Норвуд, Массачусетс).

Перейти к Главе 2. http://www.proza.ru/2021/08/18/550