Дружина. Ч. 13. Волк

Боль. Волк все никак не мог к ней привыкнуть. Хотя порою ему казалось: перевидал и перечувствовал боли – на десятерых хватит. С лихвой. И как обычно – она приходила на перепутье миров. Но сейчас он увидел себя. В каком-то нелепом обличье. С   другой, словно общипанной, бородой. В странном, непривычном для него срубе, на столь же непривычной лежанке. А еще подле он увидел хевдинга. Хотя и узнал его с трудом. Ибо и его облик меньше всего напоминал воина.
Вообще такое, когда его корежило при оборачивании в человека, случалось и прежде. Душа – и потом он все не мог понять: во плоти или без – словно продиралась сквозь непременно сопровождаемый болью сумрак в поисках своего мира, попадая в различные лабиринты.
То вдруг она, незримой для окружающих тенью – и он не мог понять: зверя или человека – оказывалась на горе и видела, средь зарослей какого-то зеленеющего листьями кустарника  странное существо с телом коня, но головой и торсом человека. И знала – поди-пойми откуда? – что перед ней кентавр Хирон, а находится она на горе Пилион. И Волк – Волк или все-таки его душа? – ощущал  запах можжевельника.
То вдруг он оказывался в мрачном и сыром подземелье, в которое не принимал свет, и едва мог разглядеть силуэт подвешенной на крюк мертвой женщины. Другую женщину он увидел  напротив нее, средь непроницаемого мрака, позволявшего, все же, кое как разглядеть очертания трона и тех, кто находился подле него: огромного воина и семерых существ, напоминающих карликов. И душа Волка узнала в убитой ту, которую средь никогда невиданных и доселе незнаемых рек Тигра и Евфрата почитали как звезду солнечного восхода – богиню любви и распри Иннану.
Ему открылось и имя восседающей на троне –  старшей  сестры Иннаны, владычицы страны без возврата: Эрешкигаль. А карлики – бесполые демоны аннунаки, ее верные слуги, и огромный воин – привратник Нети. Это он провел Иннану через семь врат, где она вынуждены была отдать ему все семь своих украшений, наделявших ее магической силой. Вот они, подле ног Эрешкигаль: венец, налобная лента, знаки владычества и суда,  лазурное ожерелье, еще недавно обнимавшее шею Иннаны; двойная и украшавшая ее грудь подвеска и, наконец, золотые запястья. Знает Волк – или его душа?: три дня и три ночи будет пребывать Иннана во власти своей сестры, убившей е взглядом.
Случалось, Волк словно падал откуда-то – или душа его нисходила? –  в объятый красно-желтыми языками пламени мир. Погибающий. В самый момент его конца, наполненного  запахом крови, пота и раскаленного железа. Где-то на горизонте рушились стены странной, невиданной им до того крепости с замысловатыми башнями. Его оглушали перемешанные с грохотом битвы  вопли умирающих, стон вырванных с корнем  деревьев и сраженных великанов, нелепо взмахивающих схваченных предсмертной судорогой руками. Прямо перед ним рухнул чудовищных размеров змей с разверстой пастью, огромными немигающими желтыми глазами с узкими и внушаемыми ужас зелеными зрачками, сраженный молотом. Его сжимал двумя руками воин, замертво падающий тут же. И Волк узнавал  Йормунгнанда, побежденного Тором, но убитого его ядом.  Как узнал в великанах Йотунов.
Во всех этих невольных путешествиях  душа Волка напитывалась  каким-то иным, ранее недоступным ему средь никогда не покидаемых дремучих и родных приокских лесов ведением. Он ощущал себя в своем и, одновременно, не в своем теле. Но потом неотступно следующая за ним боль накрывала полностью, без остатка, морок овладевал им и Волк приходил в себя, оборачиваясь человеком. А все, им виденное, казалось лишь смутным сном. Или все-таки явью?
Порою он отлеживался целые сутки, а случалось, как в недавнем дозоре, скрипя зубами, преодолевая ломоту в костях и головокружение, делать вид, что все в порядке. Замечал ли кто из дружины? Разве что Ипа. Когда однажды Волку было совсем худо, он увидел, сквозь разлетающиеся искры костра, как печенег шепчет молитву своему Богу. И почувствовал – полегчало.
Сейчас же странный сруб, хевдинга и его самого в нелепом обличье заволокло болью, нахлынувшей на него словно огненная река и швырнувшая в забытье.
…Первое, что Волк почувствовал – запах костра. Огромного. Перемешанного с прелым запахом леса. Родным для него. И еще покой. Давно он его не ощущал. С трудом открыл глаза. Привычного снега вокруг не было. Как не  было столь же привычного ощущения опасности. Странно, но еще недавний бой с драугами казался чем-то далеким, будто бы происходившим в прошлой жизни.
Волк лежал на перемешанных со мхом листьях. Вокруг мирно – да, вот именно мирно – рос папоротник, в нескольких саженях от него находился окутанный сплетшимися в причудливом танце языками пламени мост. Деревянный, перекинутый через неширокую – заметно уже Оки – реку. На другой ее стороне виднелся такой же лес и ничего более. Волк не удивился этому зрелищу: как будто таки  и надо. Он с наслаждением вдохнул аромат надвигающейся  осени и грибов.
– Очнулся, – раздавшийся поодаль голос показался знакомым и немного уставшим.  Вместе с  ним словно растворялась в прелом воздухе боль. Волк повернул голову. И узнал волхва. Он сидел на каком-то пне все в том же сером кожухе, его длинная белая борода покрывала колени. Только, пожалуй, взгляд изменился. Нет, добрым не стал. Таковым он наверное и не может быть в волхва. Просто сделался другим.
– Что с хевдингом и остальными? – был первый вопрос Волка.
Слова давались с трудом, боль хоть и ушла, но привычная после оборотничества слабость и головокружение брали свое – клонили в сон.
– Мне не надо видеть происходящее в иных мирах.
– В иных мирах, – повторил Волк и спросил, глядя на пытающий мост, заметив перевернутые сани подле него, в них ведь провожают покойника в Ирий:
– Мой путь завершен?
Волхв ответил не сразу.
– Путь никогда не бывает завершен. Разве что в этом мире. Да и те, кто давно покинул его – порою возвращаются.
– Драугами?
– Случается и драугами.
– Тогда, в той землянке, при приближении нежити, ты знал, что нам не удастся уйти?
– Нет. Ведь то что должно свершиться, не всегда свершается.
Волхв усмехнулся:
– Да и я не настолько мудр, чтобы знать все ответы. Особенно если они касаются переплетения судеб. Наших, хазар и….
Волхв не договорил, обратив взгляд в сторону моста. На той его стороне появился облаченный в черное силуэт человека. Сквозь пляску огня и черный капюшон его лицо невозможно было разглядеть.
Оба не сговариваюсь поднялись. Волк с удивлением почувствовал, что и боль и слабость ушли. Давно он не чувствовал себя так хорошо. И вслед за Волхвом вступил на прочный деревянный настил пылающего моста.

7 – 18 августа 2021 года Чкаловской