Дед Куринов

Рассекал тьму мигающий прожектор поезда, колеса стучали не тише пьяного мужа, вернувшегося с попойки - несся железный бык с ветром наперегонку. В купейном вагоне номер тринадцать, в пятом номере, еще горел свет и тухнуть не собирался: на нижней полке, облаченный в потертую одежду, гордо восседал старец с чертами былой красоты и с объектом поменьше примечательным - курительной трубкой, такой же древней, как и он сам. Одной рукой немолодой пассажир железного быка, русский родео, распускал по купе почти обручальные кольца, другой - поддерживал искусанные временем карты... Тонкие губы, нежные и маленькие руки, благородные черты лица, глубокий, до невозможности умный и пронзительный до мурашек взгляд выдавали в нём самую настоящую дворянскую породу... Напротив старца, на той же полке, разместился  его картежный оппонент - маленький мальчик с огромными голубыми глазами, нисколько непохожий на отпрыска белой кости: крупные губы и нос, светлые, почти белые волосы кричали о том, что он - истинный сын народа крестьянского. Ребенок терпеливо поглядывал то на своего противника, то на мятые карты в руках, ожидая своего хода...То ехали к дальним родственникам, в Тюмень, Петр Васильевич Куринов и его племянник, Иван Сергеевич Пында, по бедности своей не выдержавшие тяжелой и затратной жизни в столице...
-Дед, а дед, ну ходи уже! - потерял терпение мальчик, когда уже двадцать пятое кольцо взлетело к потолку и рассеялось едким дымом по купе. -Всю игру прокурил!
-Хожу, Ваня, хожу... - вяло ответил Куринов и подкинул мальчику козырного вальта.
Мальчик скорчил обиженную гримасу, но покорно всунул карту в свою богатую колоду. Вслед на ним объявилась дама, король, туз, и ребенок остался дураках.
-Все, Ваня! - улыбнулся дед. -Моя старость твою молодость поколотила! Твоя очередь мусор выбрасывать!
Мальчик, вздыхая, собрал со стола обертки от конфет, коробки из-под печенья, прочие продовольственные отходы и было направился к выходу, как вруг старик схватил его за плечо:
-Что ты, Ваня! Негоже по поезду ночами шастать! В окно кидай!
Слушал Иван старших с большим уважением - был воспитан прилично, поэтому тут же исполнил дедовский совет: приоткрыл форточку и пустил по ветру содержимое рук. Подхватили крепкие порывы разноцветные бумажки, бросили их в листву деревьев и под колеса вагонов. Мелькнул среди мусора бледно - розовый цвет, потом безвозвратно исчез. В последнюю секунду понял Ваня, что натворил, с детским ужасом в глазах он обернулся к Куринову, чуть не заплакав:
-Дед, билеты-ы-ы!
-Не беспокойся, Ваня! - ответил старик, как будто ничего не произошло. -Помаши им лучше ручкой!
-А что нам делать, дед? Нас же выселят из поезда!
-Придумаем, Ваня, что-нибудь,  придумаем! - старик не на шутку призадумался, потом хлопнул себя по голове:
-Придумал, Ваня! Как пойдут окаянные по вагонам, проверять, так мы тут схоронимся! - Куринов похлопал по нижней полке.
-Как в гроб, дед?
-Да, Ваня! Только лучше!
Мальчик немного успокоился, но все-таки недоверчиво поинтересовался у идейного вдохновителя:
-Дед, а нас точно не найдут?
-Не найдут, Ваня! Чуйка у них нынче не та!
-Так давай лезть!
-Ну ты погоди! Посидим еще, послушаем! В карты сыграем! Размешивай!
Мальчик послушно собрал колоду и принялся ее усердно перемешивать.
-Так-то, Ваня! - похвалил племянника старик и довольно пустил клуб дыма под потолок...
Мелькало время, как огоньки мимолетных городов и поселков в окне поезда - быстро протекал вечер в прокуренном купе. Ходили люди туда-сюда по коридору, кто поглазеть на пейзажи ночные, кто по делам личным и слегка неудобным, кто к товарищам по дороге в гости заглянуть, угомонились - настал, наконец, предсонный вечер: пошел по купе наряженный в синее персонал - разносить спальные приспособления, пропахшие поездом, как и они сами, заодно - билеты проверить.
-Идут, дед, идут! - испуганно затараторил Иван, когда услышал, как барабанят по полу каблуки - знакомый с недавних пор звук проверки билетов и раздачи пахнущего пылью постельного белья. -Контролерша!
-Слышу, Ваня, слышу! - откликнулся старик. -Сейчас, Ваня, докурю табачок и полезем в наш короб!
-Кури быстрее, дед! Она идет уже!
-Не торопись, Ваня, не торопись! - улыбнулся Петр Васильевич. -Не зайдет к нам дева! Наше купе не первое!
Но мальчик не поверил деду, и правильно: дверь со скрипом отворилась - на пороге объявилась гостья - женщина - анорексичка с уставшим видом, вся-вся синяя, за исключением бледного лица и черных, натертых до блеска туфель.
Ваня громко вскрикнул и спрятался за старика - от неожиданности проводница испугалась не меньше - дрогнула, отшатнулась назад, чуть было не споткнулась о порожек. Следом за испугом несчастную женщину настигли клубы дыма, бившиеся у потолка, как мотыльки у лампы - она тяжело закашляла и прижала руку к горлу, вдохнув нехилую долю дедовых табачных извержений.
-Что-то случилось, дорогая? - с самым что ни на есть невозмутимым видом поинтересовался старик.
-Бил... Биле... Бил... - женщина не смогла выговорить, схваченная новым приступом кашля.
-Бил?! Билли?! - наигранно встрепенулся Петр Васильевич и решил немного по-свойски пошутить - вызвал на лице ностальгическую гримассу и без иронии, серьезно, тихо, с грустью в глазах, как принято говорить о покойниках, произнес:
-Нету с нами больше Билла! Опоздали вы на десять лет, дорогая! Помер под Пасху! Болел, бедный, не выдержал!
Старик смахнул несуществующую слезу и сделал вид, что погрузился в глубокие раздумья.
-Нет... Я не про... Я за... Бил... - женщина согнулась снова - Пётр Васильевич не переставал курить ни на минуту, и женщине приходилось ловить своими легкими все новые и новые дозы дыма, из-за чего на глазах у неё выступили слезы.
-Вы его знали?! - воспрял из размышлений старик. -Вы плачете? Успокойтесь, милочка! Я вас очень хорошо понимаю... Всегда очень тяжело терять близких... Вы его жена? Или дочь?
Женщина замахала головой и руками в знак протеста, собралась силами и родила желаемую фразу до того, как ее поразила очередная схватка кашля:
-Билеты! Я билеты проверить...
-А-а-а... - махнул рукой старик и продолжил вещать проводнице на уши лапшу. -Я бы с радостью, дорогая... Но, поймите, меня, старика, правильно... Я уже человек пожилой, сами видите... Чемодан прямо подо мной... А у меня проблемка интимная... Геморрой, м-г... Если я встану, я уже не сяду, милочка... Вам не будет трудно подойти минут через тридцать? Я пока морально подготовлюсь!
Женщина оказалась доверчивой - кашляя, она кивнула и удалилась, крикнула, когда дверь купе захлопнулась:
-Хорошо, приду позже! И не курите в вагоне, пожалуйста!
-Не буду курить! - соврал старик, засыпая новую порцию табака из серебряной шкатулки, повернулся к племяннику:
-Ну, вылезай, Ваня! Прогнал я ее!
-Дед, а про какого Била ты рассказывал? - наивно удивился мальчик.
-Я ее обманул, Ваня! - усмехнулся Петр Васильевич. -Обманули дурака...
-На четыре кулака! - подхватил Ваня деревенскую кричалку.
-А теперь, Ваня, раз нас уже окоянные видели, давай перебираться в другое купе!
-Зачем, дед?
-Догадаются, что мы схоронились! А так не догадаются!
Ваня сделал вид, что понял и покорно стоял в ожидании приказов старшего родственника.
Старик выхватил из полки небольшой чемоданчик и распахнул купе - под прикрытием белого ядовитого тумана пошли "зайцы" искать свобоное место. К счастью, удача улыбнулась им сразу - следующее купе оказалось необитаемым. Старик раскрыл чемодан и, кое-как покидав на дно полки легкие одеяла и подушки, наказал Ване прятаться, всед за ним залез сам. Полка удачно захлопнулась - и главный хитрец, и хитрец по-несчастью не обладали избыточными размерами: удалось даже вытянуть ноги до чемодана...
-Дед, а нам так долго лежать? Как в гробу? - спросил Ваня.
-До пяти часов, Ваня, как раз поспим - и готово! Полежим мертвенькими немножко, потом воскреснем!
-Как бог?
-Конечно, Ваня! Только намного скромнее: в поезде, в тепле и уюте!
-Дед, а почему ты не куришь? Ты заболел?
-Нет, Ваня, я абсолютно здоров. Если я буду курить, нас легко найдут!
-А-а-а... Понятно!
-Дед... - всвсе не унимался Ваня. -А мне скучно так лежать!
-А я тебе сейчас сказку расскажу!
-А про кого, дед?
-А про что хочешь.
-Расскажи мне про... Про домового расскажи!
-Про домового? Нашего?
-Ага!
-Ну, слушай... Когда моя маменька совсем молодая была, она боялась ночью во двор выходить... А мы в деревне тогда жили, глухомань...
Понесся рассказ серым волком, полетел сизей птицей - с огромным увлечением слушал сказку Ваня, восхищался красноречием деда, вздыхал, изумлялся, пугался... Так и уснул, утомленный раскачиванием поезда, размеренным грохотом колес и монотонной речью старика. Пропустил самое интересное - неудачный поиск беглецов: суету, распрос пассажиров, беготню персонала по купе... Но, как и завещал перед схроном в полку старик, не та чуйка у ищеек - не нашли хитрецов. Довольный своей аферой Петр Васильевич посвечивал фонариком на часы - ждал выхода... Однако, планы дали сбой: в купе послушались старушечьи выкрики:
-Ох, Николаевна, тяжко мне жити стало!
-Чаго стряслося, Степановна?! Муж-ти бьет?! Али скотинка померла?!
-Тю, Николаевна! Да как ты забыла! Муж мой месяц назад помер-то! То ли от скарлотины, то ли от инсаркта какое-то... Али как его там... Не понять болезней тех новых!
-От геморроя?!
-Да, Николаевна, от него, от него, проклятого, помер! Тьфу-ты! Понадумали болячек да таблеток всяких! Раньше водкой лечились и банькой и выздоравливали, а тэпереча мрут от пилюль этих паскудных!
-Да, да, да, Степановна! Да и мужики нынче вялы стали, як бабы! Мрут, как мухи от всего непоподя!
-И не говори! Лады, пес с ними, давай ложиться уже, утомилася я!
-Давай, Степановна! Давно пора уж!
Старушки зашерудились в сумках - принялись готовить спальные места, и Петр Васильевич вдруг почувствовал, как полка загудела и немного прогнулась под тяжестью бабкиной туши, в нос резко ударил неприятный запах вяленого тела и старых тряпок.
-Покойной ночи, Степановна! - раздался голос прямо над головой старика.
-И тебе, Николаевна!
Полка десять минут покачалась от ерзаний пассажирки, угомонилась - шипящее сопение надоедливой пчелой закружилось над ухом Петра Васильевича. Старик несколько раз попытался приподнять полку и понял, что невольно попал с племянником в заключение.
От тщетной возни проснулся Ваня, и тут же поинтересовался:
-Дед! А когда нам воскрешаться? Как бог?
-Ух, Ваня, - покачал головой старик. -С воскрешением придется повременить! Прижали нас старухи! Теперь мы не в гробу, а в тюрьме!
-Мы больше не воскреснем, как бог? - было разочаровался мальчик.
-Воскреснем, восереснем! - утешил его старик. -Только отсидеть в тюрьме сначала придется!
-Теперь мы зэки, дед?
-Да, Ваня... Теперь мы зэки!
Мальчик немного расстроился, угнетенный новым своим положением, потом поморщился и зажал нос:
-Дед, а почему тут старым туалетом воняет?
-Так это от них... - Петр Васильевич потыкал пальцем в полку. -Плохо моются!
-Бедные? Голодают?
-Нет, ленятся, Ваня, просто ленятся!
-Дед, а долго нам быть зэками?
-А этого, Ваня, я тебе не могу сказать...
Изо всех сил старик тешил маленького племянника шутливыми разговорами и сравнениями их нелепого положения с различными типами людей, а время, как поезд, летело и летело. Вот промелькнуло пять утра, вместе с ним - Тюмень, а поезд все мчался и мчался, несся заключённых в глубину невиданных и заснеженных российских земель...
-Дед, а мы точно приедем в Тюмень?
-Ох, Ваня, я сам уже не ведаю... - сознался сам немного взволнованный старик. -Как освободят нас бабки окоянные, так и выйдем...
-Дед, я на волю хочу!
-И я, Ваня, тоже хочу!
-А что нам делать, дед?
-Ждать, Ваня, ждать и надеяться!
-Дед, а мне когда-то твой друг говорил, что, если табак нюхать, то время быстрее идет!
-А идея-то хорошая, Ваня! - Петр Васильевич достал из кармана свою серебряную коробку и приоткрыл:
-Нюхай, Ваня! Но не сильно, чтоб не чихать.
Ваня с важным видом заткнул пальцем ноздрю и слегка занюхал крепкий табак. Старик повторил действо, но намного в больших количествах, и несколько раз чихнул, прикрыв рот рукой.
-Дед! - возмутился Ваня. -Меньше дыши! А то поймают! И из поезда выселят!
-Прости, Ваня, стар уж стал! - улыбнулся Петр Васильевич. -Буду в следующий раз меньше дышать.
Несколько раз невольники полки дышали крепким табаком, до поры, пока сверху, из мира внешнего, в мир насильно ограниченных людей вторглось нервное копошение - бабки пробудились.
-Николаевна! Проснулася?!
-Да, Степановна, почти встала.
-Давай собиратися уже, через час идтить нам.
-Ох-ох, щас встану, Степановна!
Полка затрещала и
выгнулась - встала ненавистная старуха.
-Дед! Нас освободили! - обрадовался мальчик. -Сейчас воскреснем, как бог!
-Погоди, Ваня, еще час целый нам сидеть.
-Долго... - капризничал Ваня. -На улицу хочу!
-Ну потерпи, потерпи чуток...
В течение часа старухи гавкали друг на друга - затрещало купе от разговоров про огурцы, про прочий урожай, про скотину, про слабовольных мужей и их горе - любовниц, и узнали сидящие в заключении про все село Алексеевку, вплоть до места жительства, работы, тайных увлечений и измен. Постепенно дошло до того, что под неугомонные языки старух легли недавно умершие питомцы с их "необычными" достижениями:
-А Барсик, окоянный, на неделе прошлой корову оприходывал, Николаевна! Помер, правда, опосля этого!
-Степановна, а Барсик кот чи кобель?
-Кобеляка молодой, лет пять отроду, неродивому!
-Так и помер, Степановна?
-Да, Николаевна! Вечером слег да помер, скотина такая. Как муж прямо!
-Так он от того же, что и Барсик, Степановна? Тоже Буренку оприходывал?
-Да нет, дура ты, Николаевна! Муж-то мой Натаху оприходывал, но от другого помер! От болезни! Говорила же тебе, аль забыла?
-Сама дура! Говорить понятней надо!
-Лады, Николаевна! Давай ссориться-то не будем, аще картошку копать вместе!
-Лады, Степановна! Давай уже вставать потихоньку, десять минут осталося!
-Ну, пойдем, Николаевна!
Бабки немного повозились, порылись, как положено, в сумках, поскрипели тяжкими телами о полки и, тараторя, вышли.
-Дед, мы свободны?! - чуть не крикнул от счастья Ваня.
-Да, Ваня! Ушли бабки - неволители!
-Давай вылезать, дед!
-Погоди чуток, Ваня! Пусть уйдут.
-Дед, сейчас опять кто-то нас поневолит! Давай вылезать! - мальчик откинул полку и полез в купе.
-Ура! Воля! Воздух! Мы воскресли! Как бог! Мы больше не зэки! - радовался он и прыгал по купе.
Старику ничего не оставалось, как последовать за ним.
-Дед, а тут билеты! - Ваня схватил со стола две розовые бумажки и сунул под нос Петру Васильевичу.
-Ай да молодец! - похвалил старик племянника и взялся за изучение добычи.
-Иванова Алевтина Степановна и Бортко Ирина Николаевна! - торжественно прочитал он. -Кем будешь, Ваня?
-Не хочу быть бабой!
-Придется, Ваня, придется разок... - ухмыльнулся старик. -Поезд тормозит, Ваня, сейчас будем выходить!
-Это Тюмень, дед? - мальчик увлеченно глядел в окно.
-Черт его знает, Ваня... Спросим потом... Снег там, за окошком?
-Да, дед, снег!
-Ты тогда одень из чемодана полушубок... Холодно небось! И мне мое пальтишко дай!
Ваня с трудом расчехлил чемодан и вытянул оттуда две пыльные тряпки, одна - полушубок, другая - пальто. Облачившись в "меха", горе-путешественники двинулись к выходу со всеми остальными - тормознул поезд, открыли двери. Выйдя последними, старик с племянником остановились, насладиться свежо-морозным воздухом, который дал им неизвестный заснеженный город. Петр Васильевич наскоро набил трубку и задымил, наслаждаясь каждой затяжкой. Ваня держал его за руку и хлопал глазами, глядел на пирон, на толкотню людей, на потрепанных бездомных собак - изучал детскими глазами новые, неизведанные доселе места. Постояв, странники спустились с лестницы, где их настигло препятствие - синяя женщина - анорексичка с бледным лицом и блестящими черными туфлями:
-Так-так, а кто это тут у нас?! - грубо спросила она, схватив старика за плечо. -Кто у нас зайцем ездит, а?!
Петр Васильевич как всегда не растерялся, вызвал на лице такое удивление, что профессиональные актёры, увидев такое, упали бы в обморок и не встали:
-Милочка! Дорогая! Как это, без билетов?! Все у нас впорядке! Ваня, покажи ей!
Мальчик дрожащей рукой, нехотя, протянул жуткой тетке билеты - женщина резко вырвала их, поглядела на них, потом на "пассажиров", лоб ее избороздили морщины. Она вновь поглядела на путешественников:
-Вас зовут Алевтина Степановна?! - иронично обратилась она к Петру Васильевичу.
-Да-с, трансгендер... Первый в России... - ответил старик, изображая неловкость в лице.
-А ваш спутник Ирина Николаевна Бортко?
-По стопам деда пошел... Или бабки... Я сам ещё не понял.
Женщина махнула рукой и поднялась в вагон, пустив билеты по ветру. Холодные порывы закружили их и кинули на рельсы, под колеса поезда.
-Все думают, что я старый маразматик, а я просто шутник! - сознался в грехе Петр Васильевич, когда они с племянником пошли по вокзалу.
-Дед, а где мы хоть?
-Сейчас узнаем! - старик приметил ободранного бомжа в стеганке, согревающего вокзальную скамейку в горизонтальном положении, и бесцеремонно пробудил его от запойного блаженства:
-Старина, что за город?!
Бомж еле-еле приоткрыл один глаз и просипел наглухо прокуренным и пропитым голосом:
-Тында!
Больше произнести вокзальный обитатель оказался не в силах - единственный глаз захлопнулся, и бомж вернулся туда, откуда пришел.
-Какая Тында! - возмутился Ваня. -Дед, посмотри на объявления! Это же Новосибирск!
Старик поглядел на вокзальную стенку, на белое объявление, гласившее: "Сдам квартиру в Новосибирске".
-Вот занесло нас, Ваня, так занесло...