Стрекуздищина в Штатах

  Достигшая предпенсионного возраста громоздкая матрона Алина Стрекуздищина по кличке Смазливая мордашка по слухам, исходящим от сотрудниц, требовавшая от мужчин непомерных членских взносов, мечтала уйти на пенсию, но не уходила, боясь лишить себя единственной мечты.
  Она работала не покладая рук днём и ночью - живот, свисающий обширным капюшоном до колен, мешал.
  Полнота была ей к лицу.
  Курносый носик утопал в розовых щеках.
  Псориас на локтях процветал.
  Щедрая на посулы она ни с кем не жила, но давала всем желающим деньги под грабительские проценты, которые никто из берущих не возвращал вместе с одолженным.
  И всё было бы ничего, если бы не избыточная спинномозговая жидкость, которую ей раз в неделю откачивали в реабилитационном центре при психиатрическом госпитале Belview на 462 First Avenue, Manhattan;.
  Процедуры помогали.
  Шли приготовления к вживлению в мозг чипов.
  Повсюду мерещившееся ей остаточное явление Христа народу временно пропадало, но потом неизменно возвращалось.
  Создавалось впечатление, что современная медицина бессильна.
  Из-за этого Стрекуздищину якобы не приглашали на месячные отчёты в секретный отдел консулата, исполняющего функции "конторы".
  В глубине души Алина затаила обиду к системе за недопуск и завидовала подругам особенно Даше Собже, которая вешала ей лапшу на уши рассказами о регулярных поездках на закрытые стрельбища в Ривердейл, с сопровождающими их обеденными приёмами для дипломатического корпуса.
  Зато врачи всех мастей обожали Алину - её медицинские страховки покрывали всё что только душеньке угодно.
  Исключение составлял гинеколог, осмотров которого она панически избегала, утверждая, что там она ещё как девочка.
  Об этом непонятно из каких источников узнал бескорыстный негр-охранник с пятью судимостями и семью пядей во лбу гроза и молния испанского гарлема Гер-Ундий Лямбда, мимо которого Стрекуздищина проскакивала в офис.
  Он несколько раз сходил от неё с ума, не решаясь бросить мулатку-жену с восемью детьми.
  Всем своим мощным чёрным телом человек-гора, напоминающий Гулливера у лилипутов, содрогался от желания обладать ею, считая, что с этой задачей вне зависимости от её ковёрной весовой категории в 130 кило он мог бы легко справиться, не претендуя на олимпийскую медаль в Токио.
  В определённых кем-то кругах Лямбда прославился тем, что его член в баскетбольное кольцо не входит.
  Так что самооценка негра-исполина не была завышенной, она полностью соответствовала печальной житейской действительности.
  Однажды он решился остановить её и сделал недвусмысленное предложение.
  Но оказавшаяся расисткой Стрекуздищина до смерти напугала Лямбду, категорическим заявлением, что его домогательства чреваты судебным процессом.
  Гер-Ундию было предостаточно пяти отсидок и он, еле придя в себя, потерял к ней всякий интерес на три отпускные недели.
  Но потом всё началось заново и он стал искать успокоение у белых проституток, кучковавшихся на Центральной автобусной станции на Восьмой авеню и 42-й стрит.
  Закончилось эта история довольно плачевно.
  Лямбда попал там в облаву и был застрелен при попытке к побегу из полицейского фургона.
   Хоронили его со всеми почестями, но не в золотом гробу как знаменитого предшественника, лебединой песне которого наступил белый полицейский на горло.
  Узнав об этом, безутешная Стрекуздищина уехала на родину в Перово, где отсудила у братишки-миллионера квартиру и забомжевала с мешками вывезенного из Штатов добра, на которое даже мыши не позарились.