Я в Ровно. 10. Так все же кто кого ненавидит?

– Миша привет! – раздался из динамиков радостный голос Володи Молошенкова. – Есть информация, что ты в Украине. Это правда?

Володя мой старый друг еще со студенческих лет. Его жена Света, в девичестве Умеренко, школьницей училась в одном классе с моей женой, и была любимой ученицей моей тещи.  Позже мы с ней вместе грызли науку на физфаке, где Света была первой красавицей, в чем она лично совершенно не сомневалась. А как она одевалась! Ее нарядам завидовали не только физички и химички, но и биологички, математички, филологини, и даже студентки факультета иностранных языков.

Вова долго брал эту неприступную крепость, и после его пирровой победы мы стали дружить семьями. Вова к тому времени уже был главным инженером мясокомбината и одним из соавторов знаменитых сосисек в целлофане. За которые, между прочим, был удостоен звания лауреата Государственной премии. Я думаю, что это звание было последним залпом, заставившим пасть еще не сдавшиеся Светины бастионы.

Средний сын Молошенковых был свидетелем на свадьбе моего сына, а младший учился в одном классе с моей дочкой. Более того, когда мы переехали на ПМЖ в Штаты, Молошенковы отправили своего младшенького в тот же самый город, в котором осели и мы, чтобы он в американской семье изучал английский. Американская семья героически смогла выдержать беспредельную любознательность своего нового члена всего пару недель, после чего пацан на несколько месяцев перебрался к нам.

Как-то, лет через 20 после нашего переезда в Америку, позвонил Володя и захлебываясь от радости сообщил, что все дончане идут на референдум выражать всеобщее, выстраданное годами, желание добиться автономии и больше не зависеть от власти ненавистных киевских правителей.

- А зачем донецкому народу это надо? – не разделил я его радость. – Чем киевляне власти вам не угодили?

- Что значит «как чем»? – не понял моего скепсиса Володя. – Ты что, тупой?  Все эти годы Донбасс кормил Украину. Все бабки шли в Киев, а нам доставались гроши! Хватит! Теперь мы своими деньгами будем распоряжаться сами! И еще - нам больше никто не сможет запретить говорить по-русски!

Я не верил своим ушам. – Вова, я что-то не помню, чтобы в Донецке говорили по-украински. По-моему, в городе даже не было украиноязычных школ! А народными деньгами лично ты как не распоряжался, так распоряжаться и не будешь, все равно они все проплывут мимо тебя!  И даже еще быстрее! Со свистом! Вас просто разводят как лохов!
 
- Сам ты лох! - Обиделся Володя. – Ты бы посмотрел, что творится в городе! Народ просто счастлив! У людей появилась уверенность в завтрашнем дне, что никакая киевская сволочь не посмеет заставить нас говорить по-украински! А эти нацисты только об этом и мечтают!

Я так и не понял, откуда у людей столько счастья, но у меня еще теплилась надежда на женское благоразумие. – А что думает по этому поводу Света?

Вовин ответ меня окончательно разочаровал. – А Света рада больше всех. Она с самого начала считала, что Крым незаконно подарен эти свиномордым Хрущевым Украине, а Донбасс вообще никогда не был украинским  и ему, наконец, пришло время вернуться в лоно Матушки-России.
 
Не в силах слушать эту лабуду дальше, я швырнул трубку и дал себе слово никогда больше с ним не общаться.
 
В результате победы антифашистских сил часть Донбасса приобрела независимость, превратившись в абсолютного изгоя с непонятным статусом, и Молошенковы там успешно прозябают, боясь признаться в этом даже самим себе.

 Года 3 или 4 мы не общались, но время хороший лекарь. Наше общение возобновилось, но прежней теплоты уже нет. Но несмотря ни на что, мы с Молошенковыми почти родня и поэтому прозвучавшие в его голосе истерически-панические нотки. когда я уточнил, что нахожусь в Ровно, имели право быть.  -  Миша, не вздумай там говорить по-русски!

- Почему? – совершенно искренне удивился я. – В чем проблема?

- Ты что, правда не понимаешь? – Почти завизжал Вова.-  Эти нацисты там с тобой могут сделать все что угодно, даже не посмотрят что ты американец! Даже убить! Они же там все фашисты и бандеровцы! Они когда слышат русскую речь, сразу звереют. Они ненавидят Россию, они ненавидят не только русских, но и тех, кто по-русски говорит! Поэтому если ты забыл украинский, говори или по-английски, или объясняйся жестами!

От неожиданности Леша нажал на акселератор, и мы влетели в одну из тех колдобин, которые до того он так безуспешно пытался мне показать. Машина заглохла. Леша снова попытался ее завести, но я жестом, как советовал мне приятель при общении с бандеровцами, попросил его этого не делать. Кто его знает как этот укрофашист среагирует на мой русский после того как понял, что разоблачен. Может он и в яму специально влетел?

 Глядя на Лешины выпученные от ненависти глаза я понял, что мне безопаснее выслушивать эту горькую правду в неподвижной машине. – Вова, а когда ты последний раз был в Западной Украине? – Задал я сам собой напрашивающий вопрос. Я думал, что такой полной информацией может обладать только непосредственная жертва озверевших нацистов. Но все оказалось гораздо прозаичнее.

- Да после того референдума нам там делать нечего. Так что лет 7-8 я там не был. И до того лет 20. А зачем? Чтобы морду мне набили?  - Вова матерно выругался. - Ты что, не смотришь телевизор? Иногда такие ужасы показывают - волосы дыбом!

Я представил Володину пышную, несмотря на возраст,  седую шевелюру, стоящую дыбом, и не смог удержаться от смеха. – Тебе смешно! Ты думаешь, тебе в своих Штатах бояться нечего? Вы же страна непуганых идиотов! Вспомни 9-11!

Неожиданно связь прервалась. – Теперь, полицай, можешь трогать! – Разрешил я Леше завести двигатель. С трудом выбираясь из ямы, он сосредоточенно молчал, наверное готовил какую-нибудь подлянку за полицая.

- Михаил, а кто это был? – Как -то не по-доброму спросил Леша.

Я решил, что Вова может оказаться в опасности из-за своего естественного желания предостеречь родственника от смертельной угрозы. – А почему ты интересуешься? Я тебе скажу, а вы пошлете туда своего боевика, и он вырежет всю его семью? Не дождешься! Эту информацию ты не получишь от меня даже под пыткой!

- Да никто вас пытать не будет. Очень нужно! Мы этого гада вычислим по биллингу, но если вы подкинете мне пару долларов, то мы его, так и быть, пальцем не тронем. – Расхохотался Леша. – А все-таки кто это был? Судя по разговору, это был человек образованный.

Поняв, что Молошенковым ничего не грозит, я выдал фашисту искомые сведения, которые Леша пару минут молча переваривал. По-видимому, чтобы принять окончательное решение о судьбе Молошенковых, ему понадобилась дополнительная информация. – Майкл, а кто они этннически по национальности, эти ваши друзья?

Так как я никогда на эту тему не заморачивался, то стал вспоминать вслух. – Вова по национальности русский, хотя его родной брат, и по совместительству твой тезка, всю жизнь числился евреем, и очень этим гордился. Отца их я не знал, а мать была известным в городе врачом, и звали ее Клара Ефимовна Абрамович. Так что по еврейским законам кто бы не был его папа, он все равно еврей. А что касается Светы, то мать у нее гречанка, а отец не могу сказать, по фамилии не поймешь, но знаю, что во время войны он служил в СМЕРШе, да и дед ее тоже был гебистом, но никогда не скрывал своего украинского происхождения, я его знал лично. Кстати, их средний сын, свадебный дружок моего сына, благополучно живет с семьей в Израиле и работает врачом. А зачем ты у меня все это выпытываешь? – Спохватился я. – Если что, я тебе ничего не говорил!

Но Леша не принял шутки и погрустнел лицом. – Интересная получается вещь. Вот я этнически абсолютно чисто русский, без капли примесей. Я знаю генеалогию нашей семьи как минимум в пяти поколениях, и знаю что говорю. Но себя я считаю украинцем, и никогда не променяю Украину ни на какую Россию. Но у нас есть родственники в России, которые перестали со мной общаться, когда об этом узнали. Да и моя родная мама, которая всю жизнь прожила в Украине, и даже выступала за ее сборную, готова за Путина порвать мне пасть. И даже приезжая к нам в Ровно она смотрит только российское телевидение, и эти их безумные ток-шоу, и верит только им, и переубедить ее в этом вранье абсолютно невозможно! – Леша горестно вздохнул. – Вот вы не первый раз в Украине. Хоть раз кто-нибудь на вас косо взглянул за то, что вы говорите по-русски?

- Ни разу! – Честно признался я.

- А я вот иногда думаю, что бы со мной случилось, если я где-нибудь в России заговорил бы по-украински?

Я примерно представляю, что бы с ним было, но решил, что дальше эту тему развивать не стоит, у нас с ним в этом вопросе полный консенсус, а переубеждать любителей русского мира все равно, что верующему доказывать, что бога нет.

– Поехали-ка Леша лучше кушать вашу замечательную пиццу, лучше которой я даже в Италии не пробовал! - Резко сменил я тему дискуссии.

- Вот это правильно. – Обрадовался Леша. – Никого не недо переубеждать. Как говаривал Козьма Прутков: «Не писай на ветер!»