Физкультура в художественном

Уроки физкультуры никогда не были моей любимой частью студенческой жизни. Особенно я не любила лыжи и прыжки в высоту. Поэтому я старалась найти способ полностью освободиться от этих занятий. Обычно это не вызывало проблем, и я могла провести время в каком-нибудь другом, более интересном мне направлении. Но иногда преподавательница была непреклонна, и тогда мне приходилось сидеть в спортзале, скучая и наблюдая за тем, как занимаются мои однокурсницы.

Вот и в этот раз я оказалась в числе "освобожденных". Вместе со мной на скамейке сидела моя приятельница. Сегодняшнее занятие было посвящено прыжкам в высоту, и нам обеим было откровенно скучно. Тогда я решила немного развлечься.

"А хочешь, я сделаю так, что никто сегодня не прыгнет?" – обратилась я к подруге.

"Как это?" – удивилась она.

"Просто захочу", – ответила я.

Она рассмеялась: "Да ладно, не получится".

"Ну хорошо, смотри", – сказала я.

Я сосредоточилась на девушке, которая готовилась к прыжку. Внутренне я как будто "тормозила" ее. Она начала разбег, прыгнула, но сбила планку.

"Это не считается", – пожала плечами моя приятельница. – "Она и так не очень хорошо прыгает. К тому же, ты сказала, что никто не прыгнет, а она прыгнула, хоть и плохо".

"Ладно, тогда точно никто не прыгнет. Сделаю так, что никто не прыгнет", – пообещала я.

Тем временем планку опустили ниже, и девушка снова приготовилась к прыжку. Я снова сконцентрировалась. И вот, добежав до планки, она остановилась. И так происходило с каждой следующей одногруппницей. Никто не смог прыгнуть, даже плохо. Как бы низко ни опускали планку, все девушки останавливались перед ней, словно не в силах сдвинуться с места. Преподавательница была в полном шоке. Такой синхронной и массовой неудачи она еще не видела, а ведь сегодня был зачет.

Ситуация на занятии накалялась. Преподавательница, явно обескураженная происходящим, решила снизить высоту планки, надеясь, что это поможет девушкам преодолеть барьер. Но, как оказалось, дело было не в высоте. Одна за другой, спортсменки, добегая до препятствия, замирали, словно парализованные. Никто не мог даже попытаться прыгнуть, несмотря на все усилия. Преподавательница была в полном недоумении, ведь такого коллективного провала она еще не видела, а ведь это был день зачета.

В этот момент на старт вышла их главная надежда – чемпионка, участница спортивных Олимпиад. Подруга, обращаясь ко мне, с уверенностью заявила: "Ну Наташка-то точно прыгнет, ты ее не остановишь". Я же, с усмешкой, возразила: "Нет, и она тоже не прыгнет!"

Напряжение в зале нарастало. Все взгляды были прикованы к Наталье, нашей главной надежде, спортсменке с олимпийским прошлым. Подруга, уверенная в ее силах, шепнула мне: "Наташка точно справится, ее ничто не остановит". Но я, с усмешкой возразила: "Нет, и она не сможет".

Наталья разбежалась, приблизилась к планке и... остановилась. Преподавательница, в отчаянии, опустила планку еще ниже. Наталья снова не прыгнула. Теперь препятствие было совсем низким, ниже колен. Я понимала, что мне придется приложить все свои силы. Наталья снова подошла к планке и остановилась. Слезы навернулись на ее глаза: "Не могу сегодня прыгать, что-то внутри сжимается, и я не могу перепрыгнуть даже на такой высоте". Преподавательница, схватившись за голову, снова опустила планку. Наталья снова не прыгнула. Теперь препятствие было уже ниже колен. Я понимала, что мне придется приложить максимум усилий. Наталья снова добежала до планки и замерла. Из ее глаз брызнули слезы: "Не могу почему-то сегодня прыгать, все внутри сжимается, и я не могу перепрыгнуть даже на такой высоте". Преподавательница, видя безысходность ситуации, решила отложить зачет.

 В этот момент моя подруга, с испугом в глазах, повернулась ко мне: "Алекс, я тебя боюсь". Я попыталась разрядить обстановку шуткой: "Да ладно, чего тут бояться?". Но она настаивала: "Нет, я серьезно, я тебя действительно боюсь", и, не глядя ни на кого, покинула спортзал. Я осталась в раздумьях, осознавая, что, возможно, зря раскрыла свои возможности перед посторонними. Я смотрела вслед подруге, гордость победы смешивалось с горьким привкусом одиночества. Я знала, что завтра Катя, забудет этот эпизод, спишет его на нервы или случайность. Наши отношения останутся прежними, и ее психика не пострадает. Гордость от того, что никто не смог сделать прыжок, от того, что моя скрытая сила сработала, не омрачалось чувством вины. Я не чувствовала, что сломала чью-то веру в себя, да честно говоря, мне было на это наплевать. Я пока не знала, но догадывалась, что люди никогда не думают о том, чего не понимают и не запоминают. Но в то же время, я чувствовала себя чужой, отделенной от них невидимой стеной.

Я подошла к планке, которая теперь казалась нелепо низкой, почти смешной. Вспомнила, как легко я раньше перепрыгивала через нее, как наслаждалась ощущением полета. Но сегодня все было иначе. Сегодня я чувствовала эту стену, которую сама воздвигла, эту невидимую преграду, которая парализовала всех, кроме меня. Я знала, что могу прыгнуть. Но я не хотела. Не сейчас. Не после того, как увидела, как страх прыжка  сковал моих одногруппниц.

Преподавательница, все еще в замешательстве, не могла подобрать слов. Девушки, одна за другой, тихонько расходились. Они ничего не поняли, но по своей человеческой натуре и  не озадачивались происшедшим. Просто уходили, унося с собой смутное чувство неловкости. А я оставалась одна, с осознанием того, что иногда лучше скрывать свои истинные возможности от непосвящённых. Впереди меня ждал долгий путь к пониманию себя и своей силы, путь, который, я чувствовала, будет куда сложнее, чем любой прыжок через планку.